Установить свои правила

Глава 7

Интересно? В глазах Рейфа загорелось озорство, и он протянул руку, загораживая от Керри нишу. У него на лице появилось такое хитрое выражение, что в этот момент она бы больше доверяла продавцу подержанного автомобиля.

— Определи значение слов «куда интереснее».

— Я бы предпочел показать.

Его кривоватая ухмылка заставила ее сердце забиться чаще. Она почувствовала, что ее киска потекла. Господи, что этот мужчина с ней сделал. И теперь она оказалась с ним наедине в душе. О чем она вообще думала? О том, что скоро они расстанутся. Близится тот час, когда она уже больше не сможет прикоснуться к Рейфу, увидеть его улыбку. Ей стало очень грустно от этих мыслей.

Она не была в него влюблена. Хотя, может, это фантастический секс с ним поджарил ее мозг сильнее, чем поджаривали яйца на завтрак в закусочной, где она работала.

«Ты думаешь?» — ее тихий внутренний голос издевался над ней. Керри приказала тому заткнуться.

Именно такие отношения, как были у них, она всегда считала серьезными. Они вместе смеялись, поддразнивали друг друга, страстно спорили, занимались восхитительным сексом, прежде чем начать все по новой. Она сомневалась, что ей могли надоесть такие отношения. И даже когда он бросал ей вызов, она всегда чувствовала себя с ним в безопасности, зная, что он никогда не навредит ей и не зайдет слишком далеко. У нее ни с одним парнем не было таких отношений, поэтому ей будет их не хватать. Но Рейф был прав — беспокоиться об этом сейчас бессмысленно.

— Ты целые дни мне что-то показываешь, — улыбнулась она.

— При любой удобной и неудобной возможности, малышка, — он снова посмотрел на нее и подмигнул. — И если их не предоставляешь мне ты, то эти возможности я создаю самостоятельно.

С этими словами он взял в руку что-то большое.

— Вот это, я понимаю, мыло.

Рейф разжал ладонь, и Керри увидела бледное, размером с ладонь мыло, имеющее форму большой женской груди, увенчанной красными сосками. Он медленно намылил им свою грудь, живот. Разноцветные пузыри скользили по его золотистой коже вниз, вниз… У Керри перехватило дыхание, когда он провел «грудью» между ног, нанося его на яички, не разрывая зрительного контакта с девушкой. Он обхватил руками свой твердый, напряженный член. Она сглотнула, наблюдая, как он поглаживающими движениями стал намыливать свое естество, толщиной с ее запястье, достающее головкой почти до пупка. Рейф тихо застонал. Она понятия не имела, почему ее так возбуждает это зрелище.

Словно зачарованная, Керри оттолкнула в сторону его руку. Она обхватила горячую длину его пениса своими пальцами и замерла. Он был одновременно как шелк и как сталь — твердый, потрясающий, как у настоящего мужчины. Девушку удивило, что ее прикосновения вызывают выражение удовольствия на его мужественном лице. Она хотела видеть, как он кончит, желала разглядеть выражение его лица, когда он достигнет точки невозврата. Ей не терпелось быть той, кто подарит ему это наслаждение.

Ее наглое поведение слегка шокировало его, но недостаточно, чтобы остановить. С игривой улыбкой она быстро стала двигать рукой. Закрыв глаза, Рейф прижался лбом к стене.

— Проклятье, женщина, еще немного — и я взорвусь.

Его быстрые вдохи, перешедшие в стоны, усилили ее возбуждение. Она и сама дышала с трудом. Если на то пошло, никто раньше не умолял ее. Она видела, как напряжены грудь и бедра Рейфа, с каким усилием на его широких плечах перекатываются под загорелой кожей при каждом движении мышцы, его эрекция все больше увеличивалась в ее руках. Он, должно быть, близко…

— Не сейчас, — некий драматизм слышался в его голосе, когда он оттолкнул ее руку от своего члена, — и не так.

— Почему нет? Мне было весело, — возразила она.

— Настало время положить конец твоему веселью. Теперь моя очередь намыливать твое тело, — прошептал он и снова за чем-то потянулся.

Его голос вызвал дрожь предвкушения, пробежавшую вниз по ее позвоночнику. На этот раз он извлек кусочек поменьше в форме мужского пениса с очень большими розовыми яичками.

Керри расхохоталась.

— Доминант Дэйв наносит следующий удар. Он продумал все.

— Кто?

— Дядя Джейсона. Это место, которое мы называем Любовное Гнездышко, принадлежит ему. Он — самый богатый застройщик на Западном побережье — построил этот уединенный коттедж, чтобы привозить сюда своих подружек и связывать их на несколько часов блаженной неволи. Видимо, его жена не любит игры такого рода.

— Хм. Ну, Дэйв хорошо оборудовал свое Любовное Гнездышко. О, Боже, ошейники, наручники, паддлы.

— Да-да, «О, Боже».

Она хихикнула и, взяв мыло в форме пениса, тихо посмеиваясь, стала медленно водить им по своему телу, чуть не выронив скользкий кусочек.

— Теперь я знаю, почему не нашла сегодня утром мыла. Ты, должно быть, прижал меня к кнопке в стене или еще чему-то.

— Ты права.

Он нащупал на стене позади нее кнопку. Панель закрылась.

Керри тоже нащупала рукой кнопку и снова открыла нишу. Она сделала несколько шагов в угол душевой кабины и заглянула внутрь.

— Какие еще интересные штучки там есть?

Рейф отодвинул ее назад.

— Ты помнишь пословицу о кошке и ее любопытстве?

Она фыркнула.

— Сексуальные игрушки — убийцы? Дэйв — экстремал, конечно, но всему есть предел. Дай мне посмотреть.

— Я лучше тебя удивлю.

Но она уже сжала в руке что-то большое и фиолетовое и перевернула. Рейф застонал.

— «Дружок для попок», — прочитала Керри имя на основании пятнадцатисантиметрового фаллоимитатора. Она посмотрела на мужчину с усмешкой:

— Хочешь подружиться?

— Реально? Ну, если ты сама горишь желанием завести нового друга…

— Нет, спасибо, — она содрогнулась, — я всегда говорю: «Не более одного нового отверстия в день».

Рейф ответил расстроенной улыбкой на ее усмешку.

— И когда ты начала так говорить?

— Сейчас?

— Я понял. В таком случае… — он выхватил из ее руки анальную пробку и положил ту обратно в нишу. Затем отложил фиолетовый фаллоимитатор в сторону и достал еще что-то, прикрывая ей обзор своим телом.

— Окей. Что ты прячешь?

— Кое-что маленькое и… заманчивое, — мужчина повернулся и показал девушке предмет, который заставил ее челюсть фигурально грохнуться на пол.

Керри посмотрела на почти двадцатитрехсантиметровый красный, гелевый с блестками фаллоимитатор и расхохоталась.

— Маленький? Ты серьезно? Эта штука растянет любую женщину сильнее, чем первоклассные занятия йогой.

Хитро улыбнувшись, Доусон поднял поразительно яркий фаллоимитатор и осмотрел.

— Он тебя не впечатлил, — Рейф прочитал название на основании: — «Блестящий хрен?»

Она не смогла сдержать смех.

— Он действительно так называется?

— Сама посмотри, — и протянул ей.

Керри покачала головой и отодвинула тот в сторону.

— Поверю на слово.

— Хочешь подружиться? — поддразнил он, повторяя ее же слова.

— У меня много друзей, спасибо. И я не стала бы так называть предмет, который может оказаться во мне.

— Блестящий хрен может тебя удивить.

Искушающий голос Рейфа заставил ее замереть. Он хотел попробовать фаллоимитатор на ней? Посмотреть, как она будет играть с ним? Керри слышала, что многим парням это нравится. Мысль, что Рейф захочет от нее маленького представления в душе, вызвала одновременно страх и возбуждение, перешедшие в сильный трепет во всем теле. Сможет ли она это сделать?

Рейф заставлял ее чувствовать себя смелой, разбудил в ней женщину. До этих самых пор она всегда чувствовала себя в безопасности, никогда не торопилась, ей никто не угрожал. С ним было так легко… особенно, когда чистый адреналин бурлил в ее крови.

— Как он сможет меня удивить? — усмехнулась она. — Своим блеском?

— Хорошим оргазмом…

— Ох, перестань. Серьезно.

Его улыбка ее дразнила.

— У блестящего хрена есть кое-что особенное, — Рейф схватил девушку и сжал ее ладонь вокруг фаллоимитатора.

Его структура была определенно искусственной и теплой только там, где он касался игрушки. Когда Тиффани получила нечто подобное на девичнике, у Керри возникла единственная мысль — он уродливее, чем ржавый грузовик на заднем дворе, выставленный на постамент из шлакобетона. И почему каждая невеста хочет иметь такую вещь, когда рядом есть мужчина из плоти и крови? Но теперь мысль о том, чтобы довести мужчину небольшим представлением с этой маленькой игрушкой, придавала некий шарм самой идее обладания подобным девайсом.

— Ой, и что в нем особенного?

— Очевидно, его размер и цвет.

— Очевидно, — она закатила глаза.

— А вообще, я думаю, к нему можно прикрепить ремешки.

— Что, прости?

— Проще говоря, женщина получает возможность пристегнуть фаллоимитатор к себе и попробовать на себе роль партнера противоположного пола.

— Серьезно? — Керри знала, что сейчас, с широко раскрытыми глазами, она похожа на наивную девственницу, которой она была лишь час назад. Ну, и пусть.

— Я могла бы присоединить к нему ремешки и…

— Трахнуть кого-нибудь? Да.

— Мужчину или женщину? — какая-то странная, удивительная мысль.

— Ты поняла принцип.

— Кто придумывает эти вещи? Очевидно, кто-то с более развращенной фантазией, чем моя.

Рейф засмеялся. Ничего удивительного. Ему, наверное, в двенадцать лет было больше известно о секс-игрушках, чем ей сейчас.

— Видишь эти присоски?

Керри кивнула, и он прикрепил имитатор к черной мраморной скамейке в душевой кабине.

— Если ты решишься сесть на него, он не сдвинется с места до тех пор, пока ты не получишь удовольствие.

— И ты будешь смотреть? — румянец покрыл щеки Керри, как только до нее самой дошел смысл ее вопроса, это все равно, что выдать персональный билет вуайеристу.

— С большим удовольствием, малышка. Мне бы очень этого хотелось.

Девушка задумалась. Кровь зашумела у нее в ушах. Сумеет ли она сделать что-то, настолько интимное, перед ним?

— Я не знаю, смогу ли…

— У тебя получится. Попробуй, — прошептал он, обхватив руками ее бедра, — я хочу на тебя посмотреть.

Продолжая сжимать ее бедра горячими пальцами, он подвел девушку к скамейке в душевой кабине и легко приподнял. Она встала коленями на жесткую плитку. Керри вздрогнула, когда посмотрела вниз и увидела толстый и большой фаллоимитатор между ногами. Возбуждение, смешанное со страхом, смело все запреты. Ощущение становилось знакомым, когда Рейф был рядом. Керри сглотнула. Она одновременно почувствовала смущение и влагу между бедрами. Ее грудь тяжело вздымалась.

— А что, если мне будет больно?

— Скажешь мне, и мы остановимся.

Она посмотрела в его серебристые глаза и увидела в них не только вожделение, но и нежность. Да, он жаждал ее и хотел подарить ей удовольствие. Но она также увидела и заботу о себе. Нельзя было отрицать, что он знал, как доставить ей невероятное наслаждение. И тут ей пришла в голову очень интересная мысль: заставить его тоже сходить с ума от желания.

— Керри?

Закусив губу, она кивнула, и на ее губах заиграла озорная улыбка. Медленно он начал опускать ее бедра вниз, нежно сжимая их пальцами. Господи, ее друзья сказали бы, что она свихнулась, если хочет принять огромный фаллоимитатор просто для того, чтобы возбудить мужчину, который не спускал с нее глаз. Но как только ее мокрая киска коснулась красной игрушки, на его лице появилось страстное выражение, подобное солнечной вспышке — возбуждение, неистовство, которые невозможно было не прочитать.

Ответная вспышка сумасшедшего волнения обожгла ее между ног. Клитор запульсировал. Она опустилась ниже, чувствуя, как фаллоимитатор растягивает ее плоть, медленно погружаясь внутрь. Рейф положил руку ей на плечо, и игрушка вошла в девушку еще на дюйм. Она всхлипнула одновременно от удовольствия и боли.

— Он почти полностью в тебе, малышка.

Она закрыла глаза, качая головой.

— Нет. Не надо больше.

Снова впившись пальцами в ее бедра, Рейф помог ей подняться, пока она снова не встала на колени. Затем он вновь помог ей опуститься вниз и сексуальный девайс вошел в нее глубже.

— Не спеши.

Она задохнулась от фейерверка ощущений: жжения, давления, удовольствия. Подобные эмоции она испытывала, когда член Рейфа наполнял ее изнутри. Взгляд, брошенный на его эрекцию, которая сейчас покачивалась перед ней, подтвердил это сравнение. Керри повторила движения, стараясь подобрать ритм и глубину вторжения, которые ей нравились. Удовольствие? Да, черт возьми, сводящее ее с ума. Волны блаженства росли в ней, достигая апогея и затягивая в омут наслаждения.

— Прикоснись к себе, — прошептал Рейф, лаская ладонью ее грудь, — покажи мне, как неистово это тебя возбуждает.

Его пьянящие слова воспламеняли ее, избавляя от застенчивости. Поддаваясь страсти, она запустила пальцы в светлые завитки волос между ног и принялась ласкать клитор круговыми движениями. Глаза Доусона потемнели, и в них она прочитала обещание вознести ее небеса.

— Да, — прошептал он ей на ухо, — ты так дьявольски сексуальна.

Волны чувственного наслаждения омывали тело Керри. Ее мышцы сжали фаллоимитатор, она не спускала глаз с Рейфа, зная, что он следит за каждым ее движением. Бедра девушки дрожали от усилий. Так близко, так близко… Она застонала, видя, что каждое ее движение заставляет эрекцию Рейфа увеличиваться, и это только приблизило ее к оргазму.

Он наклонился и захватил ее губы, глубоко погружая в ее ротик язык. Она почувствовала вкус обжигающего желания в этом поцелуе. Пальцы, впившиеся в ее бедра, его рот, сминающий ее губы, дыхание, с шумом вырывающееся из его легких, — все это меркло по сравнению с диким, сексуальным обещанием в его взгляде, которое он послал, оторвавшись от ее губ и тяжело дыша.

Керри не хотела кончать в одиночку, но чувствовала, что еще немного — и ее накроет оргазм.

Он встал перед ней, перекатывая ее напряженные соски между пальцами. И Керри сделала первое, что пришло на ум: она обхватила губами его член. Его мускусный аромат смешивался с водой, льющейся вокруг. На языке она ощутила легкий привкус соли. А его стон… звучал, как музыка, в ее ушах.

— Ох, Керри. О, да, малышка. Вот так, — он запустил свои большие руки в ее влажные волосы, обхватывая прядки пальцами, двигая ее головой вперед и назад, — как хорошо.

Воодушевленная его словами, она провела языком снизу вверх, задержавшись на напряженной головке. Она кружила языком, облизывала его, смаковала на вкус, сосала его до тех пор, пока не увидела, как дрожь пробежала по его бедрам. Он заставил ее остановиться. Вдруг он застонал и вытянул свой член из ее рта.

— Я должен быть внутри тебя. Сейчас.

Он вытянул левую руку из душа и схватил презерватив с полки. А правой рукой извлек большую красную игрушку из ее тела и бросил с грохотом на кафельный пол. Керри закричала, находясь почти на грани оргазма. Взгляд Рейфа заставил ее замолчать. Его ноздри раздувались, когда он пожирал ее своим полным желания серебристым взглядом, заставляя огонь предвкушения пробежать по ее спине.

Перед ней стоял желающий ее мужчина, мужчина, который не примет ответа «нет», мужчина, который намеревался всецело овладеть ею так, что она никогда его не забудет. Эта мысль заставила ее напрячься.

— Рейф…

— Я должен почувствовать, какая ты тугая и скользкая внутри. Должен глубоко войти в тебя.

Он разорвал пакетик с презервативом и надел его. Одним быстрым движением от развернул девушку спиной к себе и, подняв ее ногу, поставил ту на скамью.

Как? Он действительно хочет ее взять? Сердце Керри билось в диком ритме, так же как и ее тело реагировало в такт. Она почти не дышала, мечтая о том, чтобы Рейф прикоснулся к ней, наполнил ее. Острое возбуждение внизу живота разбило вдребезги ее сдержанность. Жажда… Боже, она хотела ощутить его в себе, рядом с собой, пока он шептал ей на ухо о своих желаниях.

Его пальцы нашли клитор, и, в то же время, Керри почувствовала, как его естество прикоснулось к ее влажному лону. Она всхлипнула и опустилась вниз, насколько позволяли ее согнутые в коленях ноги. Ее тело жадно сжало головку его стального члена, пытаясь поглотить в себя всю его длину. Его пальцы кружили вокруг комочка нервов над ее входом, заставляя тело дрожать. Она выкрикнула его имя.

Удерживая ее бедра, Рейф одним резким толчком погрузился в нее, растягивая податливые мышцы киски. Он вошел на всю длину в ее гостеприимное лоно и коснулся головкой матки. В этом положении девушка чувствовала, как ее мышцы растягиваются, чтобы принять его полностью.

Рейф мучительно медленно вышел из тела девушки, а затем стремительно ворвался в нее, скользя по сверхчувствительной плоти. Он наклонил насадку для душа и направил струю воды прямо на ее клитор. Теплые брызги воды падали на возбужденный бутон c постоянным, настойчивым ритмом. Она задохнулась от ошеломительного восторга и уронила голову ему на плечо. Продолжая двигаться в ней, Рейф сжал мозолистой рукой ее упругую грудь и принялся крутить и щипать ее твердый сосок. Каждая его ласка посылала стрелы возбуждения прямо между ногами. Его губы целовали ее шею, щетина покалывала кожу, посылая дрожь острых ощущений вниз по ее позвоночнику. Керри прижалась спиной к его груди в немой мольбе.

— Чувствуешь меня внутри?

Он укусил партнершу за мочку уха, обжигая горячим дыханием ее шею.

— Да, — простонала она, — Боже, да.

— Это непередаваемое удовольствие, — он сжал ее бедра и мощно задвигался в ней. — Это невероятное ощущение — чувствовать, какая ты горячая и тугая внутри, слышать твои громкие стоны, когда я глубоко в тебе. Кончи для меня.

Его слова и ощущение его твердого тела, безжалостно ведущего ее к удовольствию, заставило возбуждение Керри взлететь до небывалых высот. Каждое движение его плоти внутри нее разжигало в ней настоящую похоть, раскалило все ее чувствительные нервные окончаний. Она слушала громкое биение сердца в ушах, которое заглушало шум воды, все вокруг, кроме тяжелого дыхания Рейфа.

Все сильнее и сильнее пружина удовольствия раскручивалась внутри, ведя к оргазму такой небывалой силы, что она спрашивала себя, сможет ли его пережить. Мощь, которая росла в ней, была сильнее всего, что она когда-либо испытывала. Ее тело билось, моля об освобождении. Даже ее твердые соски просились в теплое убежище его руки.

— О, Рейф, — Керри была охвачена огнем желания, сгорая в этом пламени и… превращаясь в пепел, — еще.

И он поддал жару. Мужчина с силой входил в нее до упора, девушка почти ощущала вкус ошеломляющего восторга. Твердый и толстый он врывался в нее с молниеносной скоростью. Растущая дрожь оргазма уже затрепетала под кожей. Наслаждение собиралось проглотить ее целиком, и девушка хотела этого больше всего на свете. Она чувствовала спиной, как тяжело вздымается его грудь. Толчки партнера становились резче и быстрее, он двигался в ней как отбойный молоток, с каждым ударом врезаясь все глубже.

Каждое его проникновение заставляло ее терять рассудок. Напряжение росло внутри, и Керри захныкала. А затем она словно взорвалась и рассыпалась в его руках на миллион кусочков, когда удовольствие подхватило ее и заставило забыться в экстазе. Она чувствовала, что член Рейфа пульсирует внутри. Он сжал пальцами ее бедра и хрипло вскрикнул в собственном освобождении.

Обжигающая лава удовольствия снова пронзила ее, и девушка почувствовала, как изысканные ощущения переполняют ее изнутри. Она вскрикнула, перед глазами зажглись мириады звезд. Когда же они исчезли, она выдохнула, раз, два, пытаясь отдышаться. Проклятье, она с трудом могла вспомнить свое имя.

Прошла минута, может быть, две, но никто из них не двигался.

Она делала все возможное, чтобы игнорировать внезапную уязвимость, которая переполняла ее сильнее, чем покупатели — подарочный магазин в сочельник; Керри сосредоточилась на струях теплой воды, падающей ей на плечи. Но поразительная потребность постоянно ощущать объятия Рейфа все не проходила. Так или иначе, он овладел ею настолько, что полностью обнажил ее душу. Она чувствовала себя слишком открытой, полностью беззащитной, как будто единственное, что сейчас могло ее исцелить, — это только его прикосновение.

Словно почувствовав, Рейф положил ладонь ей на живот и крепко прижал к себе. Благодарная ему за это объятие, Керри закрыла глаза и прильнула к нему. Даже сейчас, когда вода больше охлаждала их, чем согревала, его тепло просочилось в каждую клеточку ее тела. Внезапно глаза девушки обожгли слезы.

Она не должна сейчас думать о том, что будет с ними дальше. Позднее с ней такого больше на повторится. Этот мужчина уйдет из ее жизни так же быстро, как и вошел в нее.

— Ты удивила меня, — прошептал он, выключая воду и нежно целуя ее в плечо, шею.

Она удивила его? Рейф был единственным мужчиной, в чьих объятиях она чувствовала себя в безопасности, кто заставлял ее кричать до хрипоты в горле от удовольствия, кто выпустил ее эмоции на свободу. Он сказал, что удивлен. Слезы обжигали ей глаза, пока он продолжал покрывать медленными и сладкими поцелуями ее лопатки и затылок. К тому же его наполовину твердый член все еще был внутри нее, соединяя их тела от плеч до лодыжек, как будто хотел стать частью нее. Ее ошеломляли жар его тела, смешанный с паром в душевой кабине, нежное щекотание волосков на его коже в тех местах, где их тела сливались воедино, и ласковые прикосновения пальцев к ее животу.

Почему он был так трогателен? Когда он был таким, она не могла не фантазировать о том, что Рейф был ее мужчиной. Ему было слишком просто сделать вид, что он заботится о ней, что у них может быть совместное будущее. У нее не было никакой защиты против него. Она ощущала, что почти влюблена.

О, Боже. Неужели она потихонечку отдает ему свое сердце? Еще одна слеза скатилась по ее лицу.

Нет, нет, нет. Это был просто секс. Чувства же вспыхивают внезапно, неожиданно возникает невидимая связь между двумя сексуальными партнерами. Так должно быть. Она почти ничего не знала о нем, за исключением того, что он был умный, чертовски сексуальный, и ему нравилось спать посередине кровати. Это не любовь. Похоть? О, да. С ним она поняла, что оргазм подобен наркотику. Скорее всего, она плачет от недостатка сна и еды. «Вспомни о здравом смысле», — сказал ей надоедливый внутренний голос.

«Заткнись!» — тихо приказала она ему.

Испытывать чувства к кому-то, такому же недосягаемому, как Рейф, все равно что смотреть на игру света в бриллианте. А она не была глупой. В конце концов, он вращался в мире денег и, вероятно, был окружен множеством женщин, которые липли к нему как мухи на мед.

Ему, вероятно, никогда не приходило в голову, что он может влюбиться, да наверное, и не должно было. Представить их парой так же немыслимо, как борца сумо в белье от Victoria's Secret. Нет, теперь она ощущала себя лучше. Действительно. Если она будет повторять себе это почаще, то у этих слов есть возможность стать правдой.

— Ты в порядке? — cпросил он.

Керри достаточно долго собиралась с мыслями, прежде чем кивнуть, и очень надеялась, что он примет слезу, скатившуюся с ее щеки на его предплечье, которое он прижал к ее груди, за обычную воду. Если же он поймет, что она плачет, то ей станет так же неловко, как за ту подержанную одежду, которую она надела в свой первый день в школе.

— Да.

— Мне жаль, что я надавил на тебя. С тобой… я схожу с ума.

Если она не будет с ним осторожна, то… потеряет свое сердце. Еще одна беззвучная соленая капелька бежала по ее щеке, вторая стекала по подбородку. Ее горло заболело, когда она пыталась сдержать остальные, готовые пролиться слезы. Как ей сдерживаться, чтобы не открыться перед ним полностью?

Но как отказаться от него после сорока восьми часов секса без обязательств?

Хмурясь в ответ на тихое поведение Керри, Рейф поставил тарелку с кусочком тоста на стол. Оба раза после секса она становилась очень молчаливой и замыкалась в себе. Подобное уже случилось однажды, много лет назад, с подругой по колледжу. Вместо того, чтобы иметь дело с ее эмоциональным дерьмом, которого, вероятно, хватило бы, чтобы заполнить пару чемоданов, он перестал ей звонить. Тогда он не сумел решить головоломку, но сейчас должен узнать проблему Керри. Обычно его это не беспокоило. Но с ней все было… по-другому. Он понял, что удовольствие после секса было более ярким и мощным, чем когда-либо. Когда они коснулись друг друга, между ними возникла какая-то необыкновенная связь. И даже после секса он не хотел отпускать ее, разрывать эту связующую ниточку между ними, даже если мозгами он этого не понимал.

Пробежав рукой по еще влажным волосам, Рейф скривился и попытался разобраться в чувствах девушки. Она испытывала вину? Сожаление? Она, казалось, не была из тех, кто занимается самобичеванием. Страх? Не-а, в момент их страсти у нее не было и намека на страх. Неуверенность? Хотя большинство модельных агентств найдут ее формы слишком пышными для Cosmo, мужчина считал, что ее тело прекрасно. Может, он должен сказать ей об этом. Или ей грустно, потому что ей хотелось, чтобы ее первый мужчина любил ее? Блять.

Если бы он был умным, то перестал бы гадать и ждал бы, пока у нее улучшится настроение. Или мог бы просто сосредоточиться на проблеме Марка и оставить Керри. Кроме его мозга остальные части тела были буквально измотаны этой мыслью. На данный момент она была для него всем. Он хотел ее. Ни в коем случае он не собирался бросать ее здесь одну, пока она была в плохом настроении.

— Иди завтракать, — позвал он.

Дверь ванной открылась, и Керри вышла в коридор, одетая в его чуть помятую рубашку, которая лишь слегка прикрывала ее бедра, и с фальшивой улыбкой на губах, обозначившей ямочки на щеках, которые от просто обожал. Когда она приблизилась, он отметил, что она набросила одежду, и сосредоточил все внимание на ее слегка опухших глазах. Она плакала? Да, догадался он. Эта мысль заставила его желудок сжаться, как будто он съел что-то прогорклое.

— Что случилось?

Он взял ее за руку, когда она замерла на пороге небольшой кухни. Откликнувшись на его вопрос, девушка снова натянуто улыбнулась. Она осторожно высвободила свою руку.

— Немного устала и хочу есть.

Ага, а он был двоюродным братом Санта Клауса, нет, троюродным.

Ну, раз вопрос о ее настроении и самочувствии в ответ получил неискренние уверения в ее благополучии, очевидно, настало время для плана Б. Ему нужно быть подумать об этом в первую очередь.

— Ты умеешь готовить? — спросила она, подняв светлые брови и смотря на тарелку с едой, над которой поднимался пар.

— Человек же должен есть. Большое количество фастфуда — это мусор для желудка. Хотя, я не гурман.

Она колебалась.

— Тебя научила готовить мама?

— Нет. Я вынужден был научиться этому сам.

— Хорошее умение, — прошептала она, опустив глаза и села за маленький двухместный сосновый стол у стены.

Рейф смотрел на нее молча и хмурился. Что-то было не так.

— О чем ты думаешь?

Странно. Обычно его мало волновали мысли других людей. Он с интересом выслушивал их, когда они хотели с ним поделиться, а если не хотели, то он и не лез в душу. Чем же она отличалась от остальных?

— Ни о чем.

Она фальшиво улыбнулась и стала есть омлет. Для голодной женщины она ела медленно и маленькими кусочками. На самом деле, она казалась еще более замкнутой, чем когда вошла в кухню. Потому что он не захотел говорить о своей матери?

Или… она была расстроена, потому что занималась сексом с незнакомцем? Почему она хотела знать о нем больше? Это было не совсем логично, но, возможно, потому, что она женщина. Поступки Керри были не логичны? Да. Она уступчивая, верная и веселая. Логика была почти последней в списке ее качеств.

— Ты хочешь знать о моей маме? — спросил он, коря себя за это. Секс был очень хорош, но их беседа вышла за пределы спальни. И почему ему не нравился разговор на эту тему?

Потому что он был мудаком и снова хотел увидеть ее улыбку.

— Было бы хорошо узнать о тебе что-то еще, помимо твоей профессии.

Значит, его догадка оказалась правильной. Но вопросы о его матери были темой, которую он никогда не обсуждал, как и свою личную жизнь. Это всегда было табу. Он не хотел отправляться в путешествие по закоулкам своей памяти. Ведь эта дорога будет неприятной. То, что, Керри стала его любовницей, не дает ей права вмешиваться в его личное пространство. Но наблюдая за тем, как она с уязвимым, почти потерянным выражением на лице намазывает тост маслом, он понял, что ее жизнь была открытой книгой, она многое рассказала о себе, начиная с девственности. А он предоставил ей только язвительные ответы и эрекцию.

Доусон вздохнул.

— Мама не учила меня готовить, потому что она умерла, когда мне было так же, как и тебе, одиннадцать лет. Авиакатастрофа, она разбилась на частном самолете. Они с отцом на тот момент уже не жили вместе. Если бы она осталась жива, то их ждал бы очень некрасивый развод, — Рейф попытался пожать плечами, пытаясь заглушить воспоминания о вечно плачущей матери и об отце, постоянно кричащем и оскорбляющем ее. — Я устал слушать, как он вечно называл ее золотоискательницей и пуэрториканской шлюхой. Думаю, ей тоже это надоело.

Сказанное повергло Керри в шок, она надолго задумалась, а затем произнесла:

— Мне жаль. Я не хотела своим вопросом разбередить старые раны. — Она отправила кусочек омлета в рот. — Очень вкусно. Спасибо за завтрак.

Наблюдая за тем, как она отставляет в сторону свою тарелку, Рейф подумал, что ее комплимент его кулинарным способностям был тонким намеком сменить тему. Но в силу нескольких причин сейчас он уже не возражал рассказать о себе, особенно если уже начал.

— Моя мама полетела в Пуэрто-Рико встретиться со священником и узнать, как можно аннулировать их церковный брак. Я должен был в тот день лететь вместе с ней, но у меня проводился очень важный тест в школе.

Керри ахнула.

— О, Боже. Ты был в школе, когда тебе сообщили новость о ее кончине?

Он кивнул.

— Я только что весьма успешно сдал тест по английскому языку.

И он вспомнил, что в тот день, когда оплакивал свою мать, он получил отличные результаты экзамена… а потом понял, что единственный человек, с которым он мог разделить свой успех, ушел из его жизни.

— Это ужасно!

Она откусила от тоста маленький кусочек.

— А что насчет твоего отца? Вы с ним ладили?

У Рейфа пропал аппетит, пока он наблюдал за любовницей. Живость в ней, казалось, таяла с каждым произнесенным им словом. Если все, что нужно, чтобы сделать ее счастливой, — это продолжать говорить о себе, то он с этим справится. На самом деле говорить с Керри было довольно легко. Кроме того, кому она сможет рассказать об этом? К тому же они пробудут здесь до вторника, и он, вероятно, никогда больше не увидит ее снова.

Нахмурившись, он прогнал эту мысль прочь.

— Никогда. Папа был рожден в богатстве. Его бабушка была урожденная Вандербильт. Он проводил лето в Пуэрто-Рико и там познакомился с моей мамой. Она забеременела, и мой дед по материнской линии настоял на том, чтобы они поженились. Я не знал до самой маминой смерти, почему папа меня ненавидит.

Керри отодвинула тарелку и перегнулась к нему через стол.

— Конечно, он не ненавидит тебя. Как можно не любить собственного ребенка?

— Да, но он не был уверен в том, что я его сын. Я — вылитая мама, глаза только отцовские. Этого было достаточно, чтобы убедить моего родителя в том, что мама спала со всеми подряд, что он и сам сбился со счета. Через неделю после смерти мамы он отвез меня в больницы двух штатов и сдал тест на отцовство.

У девушки отпала челюсть.

— Это имело для него такое значение? Тебе было всего одиннадцать.

— Конечно, это имело значение. Моя мать была из бедной и неграмотной семьи. И чем быстрее он порвал бы все связи с ней, тем лучше для него. Но последний ход остался за матерью. Тест доказал с точностью девяносто девять и девяносто восемь сотых процентов, что именно при помощи старого доброго папы меня и произвели на свет. Это дико его взбесило. Но поскольку он остался со мной, то был полон решимости сделать из меня хорошего человека.

— В одиннадцать?

Он пожал плечами.

— Это было только начало.

— Кошмар.

— Папа решил, что я должен пойти учиться в Гарвард и удачно жениться, встречаться с друзьями в Хэмптоне. Но я не хотел этого. Даже в лучшие времена я не любил коллективные сборища, но на следующее лето у меня появился компьютер, и все изменилось. Я играл в игры, бродил по Интернету, раньше там было не так уж много сайтов. Я находил социальные сети, писал вирусы. Чем сильнее он это ненавидел, тем больше я этим занимался. Это было так легко — держать его на расстоянии. В итоге, он вырвал телефонный разъем в моей комнате, и я просто стал общаться с другими ребятами, которые были подключены к локальной сети, и перестал приходить домой.

В голосе Рейфа слышалась пресыщенность, он гордился собой. Но он вспомнил то хреновое лето, когда впервые жил вместе с отцом. На протяжении двух лет тот постоянно кричал на него, а затем последовало продолжительное молчание, такое холодное, что от него могли замерзнуть даже белые медведи. В то лето он плакал перед сном, скучая по маме, которая никогда не вернется, и ненавидел отца, который отвечал ему тем же. Видит Бог, в то лето он возмужал, эмоционально ему было не двенадцать, а двадцать лет.

— Это ужасно, — она вновь потянулась через стол к его руке.

— Вот небольшая зарисовка из моей жизни, — он послал ей нерешительную улыбку.

Он не хотел продолжать свой рассказ, но Керри коснулась его, пристально глядя ему в глаза. Он мог прочитать целую гамму чувств на ее милом лице и припухших от поцелуев губах. В то время он не любил обнажать свои детские эмоции, но сделал это, лишь бы держать Керри в своих объятиях и отвечать на ее вопросы.

— Короче говоря, — подвел он итог: — Папа был довольно жестоким человеком, который не смог смириться со своим браком, разрушил его и был сам виноват в этом. Он пристрастился к бутылке с джином, когда я учился в средней школе и утонул в ней. Мы почти не разговаривали, пока я заканчивал колледж. Я отказался брать у него деньги. С помощью нескольких студенческих кредитов и грантов я закончил Колумбийский университет, что разозлило его еще сильнее. В 2000 году он поставил большую часть своего состояния в доткомовскую компанию и почти все потерял. Это все решило. Сегодня он алкоголик с небольшим состоянием. Я иногда помогаю ему, но он по-прежнему любит говорить о том, что я не его сын.

— Это… ужасно. Я знаю, что уже говорила это, но это так. — Она прижала руку к сердцу, е глаза смотрели на него с сочувствием. — Его гордость причинила вам обоим столько боли.

Чувствуя ее поддержку, Рейф продолжил: — Это одна из причин, по которой я так хотел работать со «Стандарт Нэшнл Банк». Протестировав их безопасность, я увеличил бы свое состояние до пяти миллионов долларов как раз перед моим тридцатым днем рождения; я сам заработал каждый цент. Всякий раз он называл меня ничтожеством, но сейчас у меня появилась возможность ответить. Пять миллионов что-то да значат.

Она замерла.

— А тут я со своим дурацким планом похищения. Ох, мне так жаль.

— Завтра я хочу сходить в банк, встретиться с мистером Смайкинсом и расспросить его о ситуации с Марком. Надеюсь, это поможет мне лучше понять ситуацию.

По крайней мере, он надеялся, что так и будет. Он не мог ее подвести.

— Я уверена в этом. — Она грустно улыбнулась. — Только не говори ему, что ты знаком со мной или думаешь, что Марк может быть невиновен. Он ненавидит моего брата, а я после его ареста преследовала и обвиняла Смайкинса. Сомневаюсь, что он когда-нибудь пригласит меня на рождественский ужин.

Рейф не мог помешать себе прикоснуться к ней и провел костяшками пальцев по ее мягкой щеке.

— Твоему брату очень повезло, что у него есть ты. Я никогда не знал настолько преданного человека.

И это напомнило ему о том, что в детстве он отдал бы все свои компьютерные игры, лишь бы кто-то стал заботится о нем также, как Керри о Марке. Да, мама любила его, но каждое воспоминание о ней было испорчено гневом и отчаянием, в которые отец постоянно ее приводил. Став взрослым, он понял, что она в течение десяти лет пыталась добиться любви этого жестокого ублюдка. Вместо этого, его отец каждый день разбивал ей сердце. Когда его мама умерла, Бентону Доусону III некого стало изводить, и он сделал Рейфа мальчиком для словесного битья.

— Марк самое ценное в моей жизни.

Керри отодвинулась от его руки и поцеловала кончики пальцев. Она задумчиво улыбнулась: — Расскажи мне о себе.

— Ты имеешь в виду факты моей биографии?

Она кивнула, и он уже открыл рот для рассказа, но не знал, с чего начать, особенно теперь, когда она услышала о его главной жизненной травме…

— Я родился 18 мая 1976 года, по гороскопу — Телец. Мой…

— Восемнадцатого мая? До твоего тридцатилетия осталось меньше двух недель?

Ему хотелось, чтобы об этом кто-то вспомнил.

— Да. Повезло мне.

— Ты хотел закатить с друзьями грандиозную вечеринку?

— Нет.

Она нахмурилась, услышав его ответ.

— Почему нет? Даже если ты не хочешь, то твои друзья должны сами организовать для тебя этот праздник. Это их обязанность.

— Только не мои друзья. У меня есть несколько знакомых, с которыми я играю в баскетбол несколько раз в неделю. Понимаешь, ребята из спортзала. Мой сосед по комнате в колледже, с которым я хожу выпить по парочке чашек кофе время от времени. У меня есть друзья онлайн со всего мира. Никто из них не устроит мне такую вечеринку.

— А как насчет отпуска? С кем ты его проводишь?

— Отпуск никогда не играл большой роли в моей жизни. Я больше отдыхаю, просматривая кулинарные шоу и обезвреживая новый компьютерный вирус.

Керри нахмурилась, но взгляд ее глаз становился все мягче. Рейф пытался не морщиться от того, насколько, должно быть, его жизнь казалась ей пустой, учитывая ее тесную связь с братом. Неудивительно, что он ненавидел Рождество.

Девушка продолжала хмуриться.

— А с кем ты делишься своими секретами? С кем общаешься, когда необходимо выговориться? У тебя есть настоящие друзья?

Действительно, есть ли рядом с ним люди, которых он считает настоящими друзьями, в полном смысле этого слова?

Он пожал плечами.

— У меня не так уж много секретов, чтобы ими делиться. Самый близкий человек для меня это Регина — мой ассистент.

— Телефонный питбуль?

— Да. Она работает со мной уже четыре года. — Он улыбнулся. — У нее прекрасно получается отсеивать звонки.

— Уж я то знаю. Ты ведь говоришь о ней?

Он услышал странные нотки в ее голосе. Интересно, это любопытство или ревность? После того дерьма с Джейсоном он должен ответить ей тем же. Но он не мог.

— Она для меня частично супер ассистент, частично мама. Она напоминает мне про то, что следует сдать вещи в химчистку перед поездкой. Примерно раз в месяц интересуется, не нужно ли нанять кого-то для уборки моей квартиры. У нее двое детей, думаю, они уже учатся в колледже. Во всяком случае, она относится ко мне как к старшему сыну.

— О, — в этом восклицании было слышно столько облегчения, — ты встречался с ее детьми?

— Нет. Полагаю, что старший учится в Нью-Йоркском университете, — Рейф постарался вспомнить их имена, — его зовут Алан. Нет, Алекс. — Он нахмурился, потому что не мог точно вспомнить. — А, может, это младший сын. Не помню.

— Значит у нее два сына?

— Да. — Или три. Он не мог этого вспомнить. Регина периодически рассказывала о них, но он никогда не запоминал. Да, она была больше, чем работник, но не тот человек, которому он смог бы раскрыть свою душу.

— Значит, Регина замужем?

Была в свое время. Сразу после того, как начала на него работать, она пригласила его на вечеринку, посвященную годовщине их свадьбы. Двадцатую? Рейф не пошел и понятия не имел, как зовут ее мужа и женаты ли они до сих пор. Доусон полагал, что это было не его дело.

Почему он вдруг почувствовал себя настоящим ублюдком?

— Я думаю, да.

Он поежился в кресле.

— Что еще ты можешь сказать о Регине?

Кроме бизнеса, графиков, оборудования и счетов-фактур?

— Она знает о моей проблеме с ЦРУ. — Рейф сосредоточился на этом. Конечно, он старался быть с ней честным… и сказал ей то, чего не говорил многим. — Она знает, что я люблю черный кофе Старбакс. Она испекла мне торт ко дню рождения несколько лет назад.

На лице Керри появилось выражение… жалости. Девушка думала, что его жизнь была пуста — это было написано на ее лице. Но это не так. У него была работа, баскетбол, случайные встречи и его компьютеры.

— Ты не должна смотреть на меня так. Мне нравится моя жизнь. Все просто.

В его жизни не было никого ОСОБЕННОГО. Рейф понимал, что именно наличие подруги и интересует Керри. Но правда потрясла как его, так и ее. Эта пустота никогда не беспокоила его раньше. Так почему сейчас?

— Я не хотела на тебя так смотреть. Извини, — на ее губах появилась фальшивая улыбка, которая неплохо бы смотрелась в рекламе продукции ДюПонт.

Значит, она ему не поверила. Хорошо. В конце концов, мнение других его мало волновало. Нахмурившись, Рейф вышел из-за стола. Он пошел в спальню, прошел мимо смятой постели и посмотрел в окно на тихо накатывающие волны океана. Доусона никогда не беспокоила собственная жизнь, потому что он никогда не стремился к тому, чтобы кто-то занял особое место в его жизни и его сердце. Держать людей на расстоянии было проще, безопаснее. В итоге все равно результат — разочарование. Гребаная мелодрама. Или люди просто расстаются, оставляя след в сердце друг друга.

Так почему его жизнь начала беспокоить Рейфа именно сейчас?

Керри вошла в спальню, на ее лице застыл немой вопрос. Он молча встретился с ней взглядом, когда она прошла через комнату и обняла его. Больше ничего: ни поцелуя, ни прелюдии к сексу. Просто обняла его, ласково перебирая своими пальцами его волосы, дыша с ним в унисон и делясь с ним своим теплом и нежностью. Он хотел вырваться из ее объятий. Ему никто не нужен. Но противостоять ее очарованию было также трудно, как программисту отказаться от возможности отладить новую платформу Windows. В конце концов, он закрыл глаза и обнял ее в ответ. Он почувствовал, что броня внутри него тает. Доусон хотел сказать себе, что не цеплялся за нее, но это была ложь. Как так получилось, что маленькая блондинка всего за один день смогла проникнуть ему в душу и извлечь наружу его уродливое прошлое?

Сейчас Рейф знал, почему одиночество никогда его не беспокоило, — он не хотел быть уязвимым. Ему это просто не нравилось. Но он никогда не встречал такого человека, как Керри. Перед ней невозможно было устоять. Девушка наверняка оставит дыру в его сердце после их расставания. Но впервые в жизни он подумал, что воспоминание о ее тепле и нежности этого стоит.