Утро без рассвета. Сахалин

БЕНИК ЛЮБИТ ДЕТЕКТИВЫ

Библиотекарь Ноглик поначалу не придала значения приходу Ярового и приняла его за обычного командировочного, который, соскучившись по духовной пище, решил скоротать здесь свое время.

Посетителей не было. И женщина стала предлагать Аркадию книги, какие считала наиболее достойными внимания.

— Я не по этому поводу здесь, — сразу поставил точку Яровой, и отрекомендовался.

— А я при чем? — растерялась женщина и густо покраснела.

— Побеседовать нам нужно, — уточнил следователь.

— Что ж, пожалуйста.

— Скажите, как вы сами объясните для себя причину пожара, случившегося восьмого марта в вашей квартире? — спросил Яровой.

— Не знаю, ничего не знаю. Я поставила электроплитку на асбестовую подкладку. Я это хорошо помню. Всегда так делала. И ничего не случалось. Сами понимаете — не с добра. В квартире было очень холодно. Плитка давала тепло. И вдруг… Ума не приложу, как мог загореться пол? Ведь я не так уж и выпила. Стакан шампанского. Все хорошо помню. И как плитку включила, как на асбест ставила, как дом закрывала.

— В квартире никого не оставалось, когда вы уходили?

— Никого.

— С кем вы живете?

— Одна, — понурила голову библиотекарь.

— В тот день вы никого не ждали? — спросил Яровой.

— Мне некого ждать. Я же сказала, что живу одна.

— Я слышал об этом.

— И вы сплетням верите. Теперь обо мне всякое говорят. Придумывают. Но вы же должны понимать, что это — участь всех одиночек. Быстро идешь — кого-то догоняешь, медленно идешь — кого- то ждешь. Так и со мной случилось.

— Все возможно. Но до пожара о вас никто ничего такого не говорил и не судил вас за спиной.

— Повода не было.

— Вы так думаете? — не поверил следователь.

— Не случись пожара — не о чем было бы говорить. Сами на себя посмотрели бы, эти судьи! У всех подолы грехом замараны. А туда же! Других порочат. А кто от беды застрахован? Разве я этого хотела?

— Разумеется, не хотели. Ну вот скажите, вы хорошо помните, что поставили плитку на асбестовую плиту? — спросил Аркадий.

— Конечно. Как сейчас.

— Розетка, куда включалась плитка, не искрила?

— Нет.

— Замыкание могло произойти?

— Нет.

— Значит, была исправна и проводка, и розетка?

— Да. К тому же пожар — по заключению госпожинспекции — начался оттого, что пол загорелся, а не от проводки.

— Но под плиткой, как вы сами утверждаете, лежал асбестовый кусок.

— Это я утверждаю. А они — другое. Они не моим словам верят, а своим глазам. И с этим я не могу спорить.

— А давайте мы с вами поразмыслим, — предложил Яровой.

— Зачем? Теперь ни к чему.

— Почему же?

— Я уже выплачиваю стоимость ущерба. Удерживают с зарплаты.

— И все же, давайте подумаем. Что и как могло произойти и чего не должно было случиться, — предложил следователь.

— Пустое дело. Что теперь докажешь? Барака нет. Кусок асбеста нашли в стороне. Виновник — налицо. Что толку им с моих слов?

— Скажите, вы встречались с кем-либо из мужчин?

— Хватит!

— Я спрашиваю вас не из праздного любопытства. Вы знали плотогона по имени Беник?

— Какое вам дело до моей личной жизни? — покрылось пятнами лицо женщины.

— Это может иметь прямое отношение к случившемуся.

— Логика соседушек.

— Ответьте на вопрос.

— Моя личная жизнь — это мое дело!

— Меня не интересует ваша личная жизнь! Я спрашиваю вас не об интимном, а о конкретном человеке. Вы его знали? — Знала. Как читателя.

— Он был в вашей квартире?

— Я сказала, что знала, как читателя.

— Читатель этот живет в Ныше. И вам это известно не хуже, чем мне. А в Ныше своя библиотека имеется. Здесь, в Ногликах, он бывает очень недолго. И прибывает с плотами, когда библиотека закрыта! При чем же тут — читатель?

— Зимой у них не было сплава.

— Но библиотека в Ныше осталась на месте. К тому же не скажете же вы, что в вашей библиотеке выбор книг больший? Ведь всю поступающую на район литературу бибколлектор распределяет равномерно по всем библиотекам.

— Да, но у нас выбор больший. Многие, уезжая насовсем на материк, дарят в библиотечный фонд книги.

— Допустим. И все-таки. Не хотите ли вы мне сказать, что только из-за книг этот человек бывал у вас? За столько километров от дома, от своего села?

— Уверена.

— Да в это трудно поверить!

— А зря! Этот человек очень эрудированный, культурный и начитанный.

— Не спорю. Что эти качества сказались на вашем отношении к нему? Привлекли внимание.

— Всем приятнее говорить с людьми культурными, образованными.

— Сколько времени вы с ним знакомы? — спросил Яровой.

— Давно. Скоро два года.

— Он бывал у вас дома?

— Бывал. Но редко, — опустила голову женщина.

— Вы состояли в интимных отношениях?

— Да что вам нужно?

— Отвечайте спокойно. Я — не сосед…

Библиотекарь вспыхнула. И встала со стула. Нервно заходила по залу.

— Вы успокойтесь. Но этот неприятный для вас разговор нужен не только мне, как следователю, но и вам, как человеку.

— Ну, были мы с ним близки! Так и что с того? Он — разведен! У меня тоже нет семьи. Что тут предосудительного? Я не была причиной его развода. И чище его законной! Она — замужняя — таскалась. Сделала человеку стыдное перед всеми людьми. А я — одна. К тому же наши отношения не рекламировали ни я, ни сам Беник. Встречались, как два одиноких человека, как два несчастья, как два горя. Встречались, когда было невмоготу. Вдвоем — легче. Мы отдыхали друг с другом. Утешали. Радовались. Без обещаний и обязательств на будущее. Мы ничего не требовали друг от друга. Он был нежен и ласков со мною, как самый большой друг. Я была для него не просто женщиной, а его половиной одиночества. Его тянуло ко мне, когда ему было трудно и плохо. Когда жизнь становилась невыносимой и после ночи не наступал рассвет. Он приходил, когда летом ему было холодно. И не искал утешений. Утешал меня, считал, что мне тяжелее. И всегда жалел меня.

— У него были ключи от вашей квартиры? — спросил Яровой.

— У него ключи от моей жизни! Он один может в любую минут ею распоряжаться.

— А от квартиры?

— Были! Я сама их ему отдала, чтоб он мог прийти в любое время ко мне домой!

— Когда вы отдали ему ключи?

— А какое это имеет значение?

— Когда он получил ключи?

— В марте отдала. Он приезжал весь продрогший. Не мог же он ждать конца работы моей здесь, в библиотеке.

— Вы сами отдали ключи, или он попросил вас об этом?

— Я сама.

— А почему раньше не отдали?

— Он не брал.

— Чем мотивировал?

— Говорил, что боится потерять.

— А какого числа взял ключи?

— Пятого. Марта.

— Как вы запомнили?

— Это был день моего рождения. Он взял их и сказал, что вместе с ними он хотел бы взять мою верность.

— Когда он приезжал после этого?

— Восьмого. Вечером. Сразу — в клуб. Мы посмотрели фильм. Потом он выпил с мужчинами в буфете. Мы пошли домой. А там…

— Дальше рассказывайте, — попросил следователь.

— Меня стали бить. Соседи.

— А он?

— Отнял меня. Но тут пришла милиция. Меня вызвали. А он уехал к себе.

— Потом он приезжал? — Да.

— Когда он был?

— Приехал через месяц. Дал денег мне. Сказал, чтобы я купила себе кое-что.

— Сколько денег дал?

— Тысячу рублей.

— Какими купюрами? — насторожился Яровой.

— Полусотенные.

— Вы эти деньги израсходовали или нет?

— Потратила. Сами понимаете, расходов много. Пожар все отнял.

— Скажите, а как он узнал, что вы в клубе?

— Раз дверь в доме была на замке и на работе меня не было, заглянул в клуб. Ну, и нашел.

— Сколько времени понадобилось ему на поиски вас?

— Минут двадцать, с полчаса.

— А сколько вы пробыли в клубе?

— Часа два.

— Сколько времени длился пожар?

— Два часа.

— Вы пришли, когда пожар закончился?

— Да.

— Из ваших вещей что-либо спасли?

— Немногое.

— А документы уцелели?

— Да. Соседи успели взять.

— Кто именно?

— Там семья жила. Сбоку. Они.

— Скажите, Беник перед пожаром заходил в квартиру к вам?

— Нет. Говорил, когда увидел замок, сразу ушел. Стал искать меня.

— А соседи что сказали?

— Я не слушала этих сплетников. Не до того было.

— Но, говоря о мужчине, они могли иметь в виду Беника или еще кого-либо? — спрашивал следователь.

— Конечно, его. Ко мне больше никто не приходил.

— Значит, они его видели?

— Разумеется. Недаром говорят— от людей на деревне не спрячешься.

— Но почему в этом случае они увязали его посещение с происходившим? То есть, с пожаром?

— Мало ли что им в голову взбредет.

— Так, ну что ж. А вы уверены, что поставили плитку на асбест?

— Я же сказала.

— Тогда как она могла оказаться на полу? — спросил Яровой.

Женщина опешила.

— Вы что ж, считаете, что это сделал Беник?

— Я не утверждаю. Но предположения имеются.

— Это чушь! Глупость! Он не мог! Да если бы он заходил в квартиру, он бы обязательно сказал мне об этом.

— Скажите, ваш сосед — мастер порта как близко от вас жил?

— Через стенку. Вернее, рядом. За стеной. У нас был общий коридор.

— Следовательно, открыв коридор, можно было спокойно войти как в вашу комнату, так и в квартиру мастера?

— Но при чем тут мастер?

— Его квартира закрывалась на замок, помимо коридора?

— У нас был общий коридор. Его мы закрывали одним замком. Насчет квартиры — точно не знаю. Может, и был замок. Но мы с его женой были в неплохих отношениях и доверяли друг другу.

— Скажите, вы знали, что Беник приедет к вам восьмого марта?

— Нет. Он никогда не обещал заранее.

— Вы его не ожидали в тот день и поэтому пошли в клуб?

— Да. Конечно.

— Значит, ваши документы вам отдали соседи, успевшие спасти их. Хотя и побили вас?

— Виновата. Что поделаешь.

— Ну, в этом еще разобраться надо, — сказал следователь.

— В чем?

— Кто в чем виноват.

— Уже разобрались…

— Так. Ну ладно. А теперь ознакомьте меня с читательской карточкой Беника, — попросил Яровой библиотекаршу.

— Пожалуйста. Смотрите. Он любит в основном детективную и приключенческую литературу. Классиков он не читал. Романы не любит. Даже зарубежных авторов. Говорил, что это не мужская литература. А читая детектив, начинаешь чувствовать и себя сильной личностью, участником описанных событий.

— И какие ему были особо по душе? — поинтересовался Яровой.

— Он любил Конан-Дойля! — улыбнулась библиотекарь и добавила: — Все его рассказы прочел. От корки до корки. И мне сказал, что настоящий, уважающий себя человек, должен знать этого автора. Мне, право, не очень нравится Конан-Дойль. Это хоть и детская литература, но жестокая.

— Значит, ему по душе был Шерлок Холмс? — немало удивился Яровой вкусу Беника.

— Не только Холмс, а и доктор Уотсон. За то, что умело описал все приключения и отлично прокомментировал их, как врач.

— Как врач? — Яровой насторожился. Вспомнилась манера Клеща подчеркивать запомнившиеся места. В памяти всплыли стихи в районной газете, где каждая строчка была подчеркнута Веником[11].

— Эта книга Конан-Дойля сейчас не на руках?

— Нет. Вот она. Возьмите.

Яровой внимательно перелистывает страницу за страницей. Мелькают знакомые с детства названия — «Собака Баскервилей», «Пляшущие человечки», «Пестрая лента», «Горбун», «Маска» и вдруг…

Угол страницы загнут. Аркадий читает. Доктор Уотсон рассказывает о раскрытом Шерлоком Холмсом нашумевшем убийстве… Следователь читает весь рассказ и не замечает, как по вискам течет липкий пот. Подробное описание убийства!

Аркадий откладывает книгу. Находка ошарашила. Возможно, это и есть ключ к разгадке убийства Скальпа? История криминалистики, да и сами следователи, знали немало случаев преступлений, совершенных по описаниям, данными в прочитанной ранее художественной, детективной литературе. Возможно, что и здесь произошло нечто подобное.

— Скажите, когда Беник читал эту книгу? — спрашивает Яровой.

— В начале года взял. В январе.

— А вернул?

— Через месяц принес.

— Он что-либо говорил, возвращая ее?

— Очень хвалил. Восторгался.

— Когда он был у вас в последний раз?

— Деньги привез. Больше не появлялся.

— Где вы теперь живете?

— Отдельный домик мне дали.

— Беник знает об этом?

— Да, знает.

— Он был у вас?

— Нет.

— А вы приглашали его к себе?

— Сказала, что может зайти, когда будет настроение. Но не навязывалась. Пусть сам. Как хочет. Силой тянуть не буду.

— Сколько времени вы, с ним не виделись?

— Уже недели три.

— Случалось, что он по стольку времени вас не навещал?

— Бывало и дольше.

— А чем объяснял?

— Далеко ездить. Устает.

— Но сейчас он каждый день бывает в Ногликах. Ведь сплав идет. Почему же не заходит?

— Может, с женой помирился. У них ведь ребенок. Сын. Скрепляющее звено, что ни говорите. Да и мне он ничего не обещал. Я на него не в обиде. Мы всегда будем друзьями. Что бы в жизни ни случилось.

— Я хочу взять у вас все книги, прочитанные Веником, — говорит следователь.

— Тоже любите детективы?

— Это моя профессия, — смеется Аркадий.

Он уходит. Женщина испуганно, непонимающе смотрит ему вслед. Она все еще любит Клеща и по-прежнему ждет его…

Яровой утром пришел в порт. Мастер поздоровался доверчиво. И спросил бесхитростно:

— А я все жду. Может, вы сумеете мне вернуть паспорт? А может, и другие документы. Хоть бы вам это удалось.

Володька, нахохлившись, сновал вокруг штабелей, озирался по сторонам. Завидев Ярового, весь съежился и стал походить на старый сморчок. Сморщившийся от морозов.

Следователь решил не говорить с ним, не беспокоить понапрасну. С ним, как и с теми двумя, нужно встречаться вооруженным неопровержимыми уликами.

Улики… Их сбор, возможно, займет немало времени; начальство продлило срок следствия, но лишь на две недели. Удастся ли добыть? Если виновны — значит, улики будут.

Яровой пошел в районное отделение милиции. Да, поступил пакет из Еревана. В нем ответы на все вопросы Ярового. Да, вся тройка поселенцев опознана в Армении. Хорошо поработал угрозыск. Яровой мысленно благодарит земляков за ценнейшие сведения, сообщенные ими, за помощь. За работу и поиски. За долгие и кропотливые проверки, за тщательные допросы, опознания, осмотры… Ребята не подвели. Выручили и на расстоянии.

А он-то думал, что придется работать в одиночку.

Вовремя успел и Одесский угрозыск, сообщивший номера купюр денег, выданных Гиене на почте. Каждый перевод, посылаемый на имена воров — бывших или подозреваемых — фиксировался…