Утро нового мира

Глава 26 Тайна школы

К поздней осени вся школа пристально наблюдала за поведением Рината и Риты. Они ходили, держась за руки, обжимались по углам и перешептывались, словно обладали каким-то известным только им секретом. Действительно, такие отношения были тайной для нас, и многие ломали головы о том, а не очередной ли это вызов учителям? Я решил не заморачиваться и уделить все внимание учебе. Тогда я сам не знал, как скоро мне откроется вся правда. Этому предшествовало несколько событий. Первым случаем, давшим движение всем последующим действиям в цепочке событий, было отвратительное поведение нашего директора.

В нашей школе учителя в той или иной мере заботились о нас. Возможно, по-своему даже любили. Лично меня регулярно обвиняли, что я любимчик Дмитрия Борисовича. Но даже биолог, не терпящий никаких возражений и регулярно раздающий пощечины и подзатыльники направо и налево, не был столь исключительно мерзким, как Владимир Михайлович. Тот самый, у которого в своё время Ринат спер сигареты.

Владимир Михайлович был довольно рослым мужчиной с грозным взглядом под кустистыми бровями в разлёт. Он ничего не преподавал в школе. И вот интересный факт: все ругательства, известные нам, мы узнали от него. Любимым его занятием было после завтрака, скрестив руки на груди, стоять в большом холле и наблюдать за учениками, выборочно придираясь то к одному, то к другому. Стоило привлечь его внимание, и несколько неприятных минут тебе обеспечены. Было в нём кое-что еще. Чем старше мы становились, тем больше он цеплялся к девочкам. Он разглядывал их пристально, оглядывая с ног до головы, а его губы растягивала неприятная ухмылка.

Вот и сегодня, своим ястребиным взором он выискивал очередную жертву. Проводив обнимающуюся парочку, которую обсуждала вся школа, он перевел взгляд на Васю.

— А ну, Васька, иди сюда! — подозвал он.

Она приостановилась, апатично посмотрела на него и двинулась в его сторону.

— А ты хороша стала, — заявил он, хитро прищурившись. — А скажи мне, с кем ты зажимаешься? Ты красива, не поверю, что к тебе никто не пытался залезть в трусы.

Все, кто слышал его вопрос, поражённо замерли. Мы мало знали о жизни, но были не настолько тупы, чтобы не понять, что он имеет в виду. Надо отдать должное выдержке Васи, ни один мускул на её лице не дрогнул.

— Мне неинтересно, во что вы там верите. Не отвлекайте меня своими глупостями. Вам что заняться нечем, Владимир Михайлович? — высокомерно ответила она, как привыкла отвечать на все придирки девчонок, развернулась и продолжила путь.

Он ухмыльнулся и под его взгляд попала Лили, что стояла рядом, раскрыв рот.

— Лили! — воскликнул он и двинулся к ней.

Подросшая Лили с личиком в форме сердечка, большими голубыми глазами, маленьким курносым носиком и пухлыми губками стала очень милой девушкой. Владимир Михайлович обошёл вокруг неё, задумчиво потер подбородок и спросил:

— Лили, тебе же шестнадцатый год?

— Да. — От напряжения её короткие завитки волос, казалось, сжались еще сильнее.

Вопрос был до крайности странным. Ведь они все одного возраста, и директор прекрасно об этом знал.

— Ты такая мелкая. Скажи-ка мне, а у тебя месячные начались? У тебя вообще грудь-то есть? — на этих словах он из-за спины обхватил её руками в попытке нащупать грудь.

Перепуганные глаза Лили расширились ещё больше. Она взвизгнула, но, столкнувшись с таким впервые в своей жизни, не знала, что делать. В холле больше не было никого из взрослых. А потом случилось следующее. Она встретилась глазами со мной. И я увидел, что они полны готовых вот-вот пролиться слёз. Всю нашу жизнь мы с ней ругались и по большому счету жили как кошка с собакой, но это не мешало нам считать себя друзьями. Наверное, во мне сработал какой-то инстинкт потому, что дальше моё тело двигалось само по себе. Пальцы сжались в кулак, и я нанёс удар в челюсть возвышающемуся над Лили директору. Он отлетел. Удар был хорош, я вложил в него всю силу своей юности. Лили отскочила к подругам, а директор, приземлившись на пятую точку, со злостью посмотрел на меня:

— Ублюдок! — прошипел он. — Ты об этом пожалеешь.

Не знаю, кто из учеников позвал учителей, но меня быстро скрутили, и я впервые попал в карцер. Но директор ошибся. Сидя в темной и сырой комнате подвала и рассматривая свои разбитые костяшки пальцев, я ни разу не пожалел о своем поступке.

Я провел в карцере рекордные семь дней. Первые три дня было тяжело, сильно хотелось есть, потом стало легче, я даже почувствовал себя довольно бодрым. Тяготило одинокое бездействие. В комнате ничего не было, кроме потрёпанного матраса. Выпускать меня пришёл Дмитрий Борисович. Вообще, освобождать от наказаний приходил именно он. Если вы подумаете, что это из-за доброты или невесть отчего хорошего отношения ко мне, то сильно ошибетесь. Я уверен, он наблюдал и делал соответствующие заключения.

— Как ты? — спросил он.

— Нормально.

— Поведение директора было недопустимым. Я с ним поговорил.

— Ясно.

Не дождавшись от меня ничего большего, чем кратких ответов, Борисыч велел идти в душ и позавтракать остатками на кухне.

— Только не налегай много, — бросил он на прощание.

Но мне дойти до столовой в то утро было не суждено. Стоило только выйти из душа, как ко мне подскочил Шин и затолкнул меня обратно в душевые комнаты, я даже рта не успел открыть.

— Нам нужно поговорить, — сообщил он громким шёпотом. — Тут никого? — нервно оглянулся он.

Он был крайне взволнован, и мне было непонятно почему. Выглядело это довольно забавно.

— А в столовой мы поговорить не можем?

— Нет! — шикнул он и включил ближайший душ. — Хорошо, что тебя выпустили. Я не знал, что делать. Девочки сбежали.

— Какие девочки?

— Лили со своей группой. Они решили отправиться в город к Нине.

— Что?

Шин запустил пятерню в волосы и потянул за них.

— После происшествия с директором, девочки обсуждали, что они не смогут все вместе попасть в будущее и решили остаться здесь. Они не хотят больше находиться в школе и отправились в город найти Нину.

— Они разве знают, где находится город?

— Как я понял, они когда-то услышали разговор учителей, и им стало известно, что наверху восточного склона проходит дорога ведущая в город.

— Мы же окружены отвесными скалами? — задумчиво протянул я.

— Именно! Пропали девять наборов для скалолазания. Я не думал, что они так быстро начнут действовать.

Я смотрел на Шина и до сих пор не понимал, что же он хочет от меня. Словно поняв это, он заломил руки и сказал следующее:

— Я хочу вернуть её. Утром я пошёл сказать ей, что ни к чему покидать проект, если через пять лет всего остального мира не будет. Возможно, шанс пройти отбор у меня и невелик. Но я бы хотел попробовать попасть в будущее вместе с ней. А комната пуста, и других девочек нет.

— Да о ком ты говоришь⁈

— О Лили же! — пояснил он, как само разумеющееся.

Вот теперь я все понял. Шин дружил с Лили гораздо ближе меня, и, конечно, он с ней не ругался. Основой этой дружбы была его симпатия к ней.

— Как давно они ушли? — спросил я.

— Думаю спозаранку, часа два назад. Если учителя узнают, их обязательно отчислят, — от тревоги его голос дрожал.

Я задумался, до восточной стороны было где-то часа четыре ходу.

— Хорошо. Я побегу за ними. Они нагруженные это замедлит их ход. Думаю, сумею нагнать где-то за час. Оставайся тут, ты бегаешь медленнее меня, — решил я, Шин не спорил. — Если нас будут искать, придумай что-нибудь.

Время было на исходе. Единственное, что я сделал, это переобулся в более удобную для бега обувь, заскочив в комнату. В голову пришла ещё одна мысль. Был один человек, кого эти девочки обожали и прислушались бы к его мнению больше, чем к моему. Я не сомневался, его они точно послушаются. Я постучал в дверь. Мне открыл сонный и помятый Ринат:

— Чего тебе? — если он и удивился моему появлению на его пороге, то ни капли этого не показал. — У меня была бессонная ночка.

Честно сказать, интересовали причины его бессонной ночи, но сейчас было не до этого:

— Мне нужна твоя помощь.

Меня удивило, что он сразу согласился, даже не спросив подробности, лишь открыл дверь шире пропуская меня внутрь:

— Заходи!

Я отрывисто объяснил ситуацию и в общих чертах обрисовал суть вопроса. И уже спустя пять минут мы бежали по лесу вдвоём. Деревья проносились мимо расплывчатыми пятнами и уносились прочь. Невысокий мох глушил звук шагов. Осенний воздух приятно холодил лицо. Особо размышлять в этом сумасшедшем беге было невозможно, мы не на секунду не замедлялись. Ощущение времени стерлось. Сложно сказать, как долго мы бежали, когда Ринат предупредил:

— Тут начинаются охотничьи угодья, будь аккуратней, — для меня это означало, что половину пути мы преодолели.

И вскоре наткнулись на Лили. Она была в ужасном состоянии. Зарёванна до такой степени, что её глаза превратились в две узкие щелочки. Её нога угодила в капкан. Увидев нас, она выдохнула:

— Ребята, — и снова зарыдала.

Ринат осмотрел её ногу и заключил:

— Кость цела. Тебе повезло, что у нас нет медвежьих капканов.

— Девчонки тебя бросили? — спросил я.

— Нет, — покачала она головой. — Я сказала им уходить. Меня все равно отправят в город.

Вместе с Ринатом у нас получилось разжать капкан и освободить ногу Лили из ловушки. Она зажимала рот руками, но не кричать у нее всё равно не получалось. Когда она чуть отдышалась и боль утихла, я сказал, обращаясь к Ринату:

— Отведи её в школу.

Решение было взвешенным и продиктовано несколькими объективными факторами. Во-первых, несмотря на мою выносливость и способность преодолевать большие расстояния, Ринат обладал невероятной физической силой, превосходившей мою в несколько раз, он вполне способен донести Лили. Во-вторых, главной моей задачей было вернуть именно её.

Ринат кивнул, соглашаясь, и мы разделились. Я бежал, обгоняя ветер, и вскоре выскочил на прогалину, которая упиралась в скалы, тянувшиеся ввысь практически под углом в девяносто градусов. Территория, на которой располагалась школа, имела довольно странный ландшафт, словно огромный великан ткнул пальцем в землю, образовав это углубление, со всех сторон окружённое скалами. Я обрадовался, приметив тёмные фигурки девушек, что уже начали подъём, и хотел броситься в их сторону, как тишину леса разрезал звук выстрела. Я вздрогнул и инстинктивно присел. Звук повторился. Потом ещё раз. Кто-то стрелял приблизительно с моей стороны, я стал оглядывать ближайший лес, и мои глаза нашли Дмитрия Борисовича и Владимира Михайловича. Они были одеты в камуфляж, а в руках оба сжимали винтовки. Единственное, что я сообразил не сразу, куда они стреляют.

А стреляли они в девочек, чьи фигуры в чёрных костюмах для скалолазания на светло-серой каменной скале были отличными мишенями. Одна за другой они сваливались вниз, как переспелые ягоды смородины. Я зажал рот рукой потому, что едва сам не закричал, как недавно кричала Лили. И тогда я всё понял.

Для нас не было города. Для нас существовало два варианта либо пройти отбор в проект, либо смерть. Нам рассказывали, что в городе для выбывших построен пансионат, где они жили, как обычные люди. Но сейчас я был уверен — это ложь. В мире, в котором и так все обречены, нет смысла спасать слабых, не способных выжить в будущем. Я незаметно удалился вглубь леса и кинулся обратно в школу. Рината с Лили я нагнал уже около школы, я подбежал к ним:

— Лили, не смей говорить учителям, что хотела сбежать, — прошипел я ей в лицо.

— Что? Почему?

— Ты меня поняла⁈

— Что? Да. Но почему? — растерянно проговорила она.

Выглядел я тогда, наверное, ужасающе. Внешний мой вид прекрасно отражал моё внутреннее состояние. Но я не мог рассказать им правду о том, что увидел. Уж точно не сейчас.

— А ты поумнел, — заметил Ринат. — Но возьми себя в руки.

Я выдохнул.

— Скажем учителям, что пошли проверить капканы и нашли Лили, а Лили случайно в него угодила.

— Звучит неправдоподобно, — заметил Ринат. — Кто поверит, что лидер группы не знал о побеге?

— Ты прав. Лили, скажешь учителям, что пыталась остановить девочек, но угодила в капкан. Поняла⁈

— Зачем? Я не хочу тут оставаться, — растерянно проговорила она.

— Не смей говорить, что хотела сбежать, — сквозь зубы с угрозой в голосе процедил я. — И даже не думай, покинуть школу.

Не знаю, удалось ли её напугать или сработало мое неадекватное поведение, но она согласилась:

— Хорошо.