В дальних странствиях

ВТОРОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ В СИРИЮ

Ближний Восток вновь манил путешественников. В 1895 г. они побывали в Сирии и Палестине, а в 1899 г. в Египте. Оба эти путешествия не нашли отражения в книгах Ольги Александровны, так как были, по-видимому, кратковременными.

Александр Григорьевич всячески продолжал пропагандировать арабскую лошадь, выступая с докладами, статьями, брошюрами. Пытался убедить правительство и влиятельных сановников в полезности своей идеи широко внедрять в российское коневодство арабскую породу. Но убедить в чем-нибудь твердолобых вельмож, когда дело касалось каких-то новшеств, было не просто.

Собственно говоря, арабская лошадь не была для России таким уж новшеством. Еще в конце XVIII в. екатерининский вельможа и военачальник граф Алексей Орлов, прозванный за победы свои над турками Чесменским, вывез из Турции партию лошадей арабской породы, в их числе знаменитого жеребчика Сметанку. Орловым был выведен путем скрещивания привезенной породы с другими получивший мировую известность орловский рысак. Но с тех пор чистокровной арабской породой занимались сравнительно мало. Щербатов и его шурин Строганов пытались теперь воскресить традиции Орлова Чесменского как коневода. Как пишет О. А. Щербатова, «несмотря на почти полное отсутствие поддержки в России, и граф Строганов и князь Щербатов продолжали свое дело, убежденные в верности своего взгляда и поддерживаемые в одном примером многих стран мира, где арабская лошадь всегда была в почете. Наконец, после долгих бесплодных лет брошенное в нашей стране семя принесло плод, и государственное коннозаводство поручило князю Щербатову приобрести арабского жеребца и кобыл» [21, с. 94].

Строганов и Щербатовы вновь отправились в Сирийскую пустыню с той же целью — закупки породистых арабских лошадей для себя лично и для государственного коннозаводства. Александр Григорьевич на этот раз имел официальные полномочия. Так состоялось зимнее путешествие в Сирию в 1900 г. «Вооруженный полномочиями от государственного коннозаводства, князь Щербатов обратился заранее к русскому консулу в Дамаске г-ну Б., прося его собрать по возможности подробные сведения о предполагаемом местонахождении бедуинов в марте и апреле месяцах, когда мы намеревались посетить Сирийскую пустыню. Таким образом, мы знали приблизительно, куда направиться» [21, с. 94],— сообщает Ольга Александровна.

Новая экспедиция готовилась более тщательно. В ней принимал участие даже ветеринарный врач, прикомандированный Главным управлением коннозаводства. Путешественники были научены горьким опытом первой экспедиции. Еще были живы в памяти двухнедельное дейрское заключение, козни Тевфика-паши, общее недружелюбие османских властей. И потому на этот раз Щербатовы и Строганов, будучи проездом в Константинополе, позаботились о том, чтобы запастись различными фирманами — письменными разрешениями как на право беспрепятственного проезда в пределах Османской империи, так и на провоз огнестрельного оружия. Такие документы исключали возможность придирок со стороны местных властей, какие пришлось претерпеть в 1888 г. Прежде существовавший запрет на вывоз лошадей из Сирии был недавно отменен. Вместо этого вводилась вывозная пошлина по пятьдесят рублей с головы. Это устраняло необходимость хлопотать о разрешениях на вывоз каждой лошади, которые турецкие власти давали крайне неохотно.

На этот раз от Бейрута до Дамаска ехали поездом. В Дамаске караван укомплектовали. Обслуживающий персонал состоял из трех русских и двадцати двух арабов. Некоторые из них участвовали в предыдущей экспедиции. Вообще Щербатовы старались привлекать к себе на службу людей знакомых, проверенных, на которых можно было положиться. Пригласили в качестве буфетчика и старшего по каравану араба Семаана, путешествовавшего с Щербатовыми по Сирии, Палестине и Египту в 1895 и 1899 гг. В проводники взяли Абдул Азиса из племени агейл, бывшего помощником шейха Насра во время первого сирийского путешествия. С большой горечью узнали путешественники, что их преданный друг Наср умер два года назад. Не раз вспоминали Щербатовы его находчивость, самоотверженность: «Таким образом, мы лишились незаменимого в таком путешествии руководителя и советника, без которого нам будет весьма трудно ориентироваться в пустыне» [21, с. 100].

Из животных в караване было 18 вьючных мулов, 12 верховых ослов, верблюд, 2 вьючные лошади и 11 верховых жеребцов. Последние попались с удивительно злым и драчливым нравом, и это доставляло множество хлопот.

Впечатления путешественников о второй поездке в Сирию также отражены в книге Ольги Александровны «Верхом на родине бедуинов». Поездка 1900 г. не была сопряжена со столь драматическими событиями, как первая.

Прежде чем покинуть Дамаск и выйти в пустыню, путешественники посетили вместе с консулом женскую школу Палестинского общества. Эта русская общественная организация играла немаловажную роль в развитии культурных контактов с арабскими странами, занимаясь в Сирии и Палестине социально-просветительской деятельностью, привлекая круги русской прогрессивной общественности, сочувствовавшей национально-освободительной борьбе арабов против турецкого ига. Многие ее-представители и представительницы ехали на Ближний Восток в качестве врачей, учителей, медицинских сестер, бескорыстно отдавая свои силы делу братской помощи арабам. Палестинское общество также оказывало некоторое содействие арабам в подготовке национальных кадров, предоставляя арабской молодежи стипендии для занятий в учебных заведениях России. Наконец, вокруг Общества группировались многие видные ученые: историки, филологи, этнографы, посвятившие себя изучению стран Ближнего Востока. Они немало сделали для популяризации в России знаний о прошлом и настоящем арабов.

Щербатова сообщает о посещении школы следующее: «Школа помещалась в нескольких домах, соединенных дворами; сколько было детей, я не помню, но, во всяком случае, много всех возрастов, начиная от четырехлетних и кончая большими девочками 14–15 лет. Учительницы, кажется, без исключения были все из; местных жительниц и получили свое образование некоторые здесь, в Сирии, а другие — в России, причем одна воспитывалась в Московской Епифаньевской семинарии; надзирательницей же всегда назначается русская.

Уроки проходят отчасти по-арабски, отчасти по-русски, но последний язык обязателен. Впечатление, произведенное этой школой на нас, было самое отрадное: дети выглядели опрятными, веселыми и, по-видимому, нисколько не тяготились школьной жизнью; учебный персонал также нам весьма понравился; у них устроено-общежитие, т. е. общая спальня, столовая и гостиная, выходящие на отдельный дворик. Устройство самое простое, но удобное и уютное» [21, с. 101].

Снова бескрайние пески Сирийской пустыни, лишь кое-где покрытые сухой, чахлой растительностью. Редкие оазисы с кочевьями бедуинов. Шатры кочевников. Щедрое арабское гостеприимство. Воспоминания о прежних встречах, о тех, кого уже нет в живых. Быт кочевников полон лишений и опасностей. Опасности подстерегают со стороны пустыни, враждебного племени, турецкого паши. Многие бедуины рано умирают.

Встречи со старыми друзьями. Новые знакомства с: шейхами племен. Выводки лошадей. Неторопливый ритуальный торг. На Востоке не принято спешить, суетиться при покупке, если не хочешь прослыть пустым, ветреным человеком.

Второе путешествие в Сирию позволило Щербатовым расширить свои представления о жизни, быте, обычаях арабских кочевников. Вот встреча с шейхом племени, описанная Ольгой Александровной: «Достигнув кочевья Моаджа, мы направились прямо к шатру Ферхана, где собралось значительное число бедуинов его племени. Все почтительно встали, когда мы взошли, и Щ., следуя их обычаям, сказал громким голосом: Ас-салам алей-кум! принятое в таких случаях приветствие, на что присутствующие ответили: Уа алейкуму-с-салам!.. Внутри палатки на земле были разостланы ковры, положены подушки и поставлены покрытые овечьими шкурами верблюжьи седла, чтобы на них облокачиваться. Мы уселись на почетных местах, а бедуины, числом от 50 до 60, кругом; посредине же, по обыкновению, расположился слуга шейха, на этот раз рослый негр, занявшийся приготовлением кофе» [21, с. 118–119].

У Ольги Александровны были в гостях две жены шейха и жена слуги-негра. От последней узнали, что муж ее был приобретен в Судане еще мальчиком его теперешним владельцем. У бедуинов можно нередко встретить слуг-негров, ибо ни один бедуин не согласится прислуживать даже шейху племени. Оказывая ему всяческие знаки почтения, соплеменники тем не менее считают своего шейха равным себе по рождению. Зато почтительность к нему, самая подчеркнутая, вызывала у путешественников удивление. Если шейх вставал со своего места, то вставали и все присутствующие, не исключая и его сыновей, и оставались стоять до тех пор, пока он не садился.

У бедуинов существует, как заметила путешественница, широкая демократия. Бедуин как личность не имеет никаких обязанностей перед своим племенем. Если внутри племени возникает конфликт, меньшинство не подчиняется большинству, а отделяется и уходит. Даже один человек может всегда уйти из племени и разбить палатку там, где ему заблагорассудится. Бедуин не признает ни полиции, ни сборщика податей. Система управления у кочевых арабов очень проста. Каждое племя и подразделение племени находится под управлением выборного шейха. Впрочем, наблюдается тенденция к тому, чтобы шейхами избирались люди из определенных семейств. Некоторое богатство тоже необходимо для шейха, подчеркивает автор; один из близких родственников умершего шейха, обычно сын, брат или дядя, избирается его преемником. Настоящей власти у шейха мало. Ему оказывается много знаков наружного внимания, но все члены племени считаются равными, последний пастух может говорить с шейхом как с равным. На время военных действий избирается военачальник — акид. Столкновения между племенами — частое явление у бедуинов.

Эта несколько идиллическая картина общинной демократии, нарисованная О. А. Щербатовой, не учитывает зашедший к началу XX в. достаточно далеко процесс имущественного расслоения у бедуинов. Выделяется богатая верхушка, владевшая большими стадами скота и эксплуатировавшая в той или иной форме малоимущих соплеменников и слуг-рабов, вроде того негра из Судана, которым владел шейх Ферхан. Богатство и было залогом того, что должности племенных шейхов фактически становятся наследственным достоянием наиболее богатых семейств, а племенная демократия приобретает все более формальный, внешний характер.

Османские власти не отказались от усилий подчинить кочевников-арабов Сирии своему влиянию. Это видно-из некоторых фактов, приведенных Щербатовой в ее книге. Одним из средств к достижению этой цели служит привлечение детей шейхов на учебу в османскую столицу. «Старший сын Ферхана (Сотали — второй сын) учится в Константинополе, где правительство устроило специальную школу для бедуинских мальчиков, мера с турецкой точки зрения очень умная, так как это одно из лучших и более верных средств отуречивания бедуинов, не признающих до сих пор ничьего владычества и ненавидящих турок» [21, с. 126]. Далее автор отмечает, что в Константинополе учатся до трехсот мальчиков, которые по окончании срока обучения назначаются на государственные должности.

Путешественники вновь достигли Дейра на Евфрате. Город этот вызывал мрачные воспоминания. Подъезжая к городу, они указывали друг другу на памятные места, вспоминали о злоключениях двенадцатилетней давности. За минувшие годы здесь произошли заметные перемены. Город значительно расширился. Стоявшие на некотором отдалении от него казармы теперь придвинулись к жилым кварталам. Увеличилась обработанная полоса земли вдоль Евфрата. В Дейр проведен наконец-таки телеграф. Ранее ближайшая телеграфная станция находилась в Алеппо, за 300 верст отсюда, Главное же — изменилось отношение местных турецких властей к русским путешественникам. Вот что пишет об этом Ольга Александровна: «Турецкие власти на этот раз относились к нам совсем иначе, чем в 1888 году; тотчас по разбитии лагеря к Щ. явился начальник полиции, присланный губернатором, чтобы нас поздравить с приездом и передать, что им получена депеша от Б., русского консула в Дамаске, просящего его по мере возможности оказать нам во всем содействие. Для охраны лагеря был приставлен караул из одного офицера и нескольких солдат, разбивших свои две палатки около наших; ночью они с заряженными ружьями ходили кругом, а днем отгоняли туземцев, весь день толпившихся вокруг, чтобы поглядеть на редких гостей — иностранцев. Щ. и губернатор обменялись визитами» [21,с. 141–142].

После кратковременного пребывания в Дейре караван направился назад к Дамаску. Следующую стоянку сделали в Дмейре, населенном пункте, отдаленном от Евфрата безлюдной пустыней. Щербатова пишет об опасностях, подстерегающих путника в пустыне, на караванных тропах: «Дмейр — последнее обитаемое место между Сирией и Евфратом. Отсюда отправляется и сюда возвращается почтарь, возящий через пустыню почту из Дамаска в Багдад. Путешествие, полное ужасов, если вспомнить, что на хорошем быстром делуле оно занимает десять суток, в течение которых не встречается ни единое живое существо и что по всему пути нет ни капли воды. Почтарь всецело зависит от своего верблюда, перевозящего на себе не только седока, но и весь его запас пищи и воды; смерть верблюда или даже сильная хромота его неминуемо влечет за собой гибель человека» [21, с. 169].

В Дмейре путешественники осмотрели древние развалины, среди них старинный храм. В нем обнаружили греческую надпись III в. до н. э. В окрестностях было много стекающей с гор пресной воды. Жители использовали ее для устройства мельниц.

Во время дальнейшего пути Щербатовых посетили два шейха из Дмейра, оказавшиеся здесь по случаю набора рекрутов. Когда какое-либо селение в порядке очереди должно было выставлять рекрутов, то шейх должен был сопровождать их в город, назначенный для приема новобранцев. Шейхи жаловались, что это правило вынуждает их на много дней отлучаться из дому в период полевых работ. Автор книги «Верхом на родине бедуинов» не объясняет, чем была вызвана такая практика. Это нетрудно понять. Турецкие власти сталкивались с серьезными затруднениями при наборе рекрутов-арабов, нередко уклонявшихся от службы в султанской армии и даже дезертировавших. Поэтому ответственность за доставку новобранцев и возлагалась на шейхов племен.

Путешественники узнали и о раздорах, происходивших в племени роала и, по-видимому, обычных для кочевых арабов. После смерти известного бедуинского шейха Сотамй-ибн-Шаалана одна часть племени избрала его преемником сына покойного, Нури, а другая часть — другого сына. Между соперниками начались раздоры. Нури, мечтавший стать наследником отца, напал на брата из засады и убил его, а потом, испугавшись последствий своего поступка, бежал со своими приверженцами в глубь пустыни. Оставшиеся роала избрали нового шейха из семьи покойного.

В Дамаск караван возвратился в начале мая. Так закончилось второе путешествие Щербатовых совместно с Сергеем Александровичем Строгановым в Сирию и Месопотамию. Странствие продолжалось 51 день. За это время было сделано 32 перехода, пройдено около полутора тысяч километров. Результатом этой поездки была закупка новой Партии чистокровных арабских лошадей. Были приобретены: для государственного коннозаводства — один жеребец и четыре кобылы, для конного завода Щербатовых — один жеребец и три кобылы и для строгановского конного завода — четыре кобылы.

Здесь уместно подчеркнуть, что дело, начатое Щербатовыми и Строгановым, не пропало даром. Арабская порода занимает достойное место в современном коневодстве. Разведением арабских лошадей занимается Терский конный завод. Наши специалисты знают о той роли, какую сыграли в развитии русского коневодства С. А. Строганов и А. Г. Щербатов.