В городе жестоких людей. Девочка из прошлого

Глава 17

— Думаю, что квест-комната, о которой мы с тобой говорили на прошлой неделе — отличная идея, — рассуждала Соня, заглянув к Ксюше под конец рабочего дня. — Я присмотрела в интернете парочку вариантов и идея с пиратами Карибского моря отлично вписывается в стиль «Пальмы». Знаю несколько фирм, которые на выгодных для нас условиях возьмутся за изготовление макетов. Ещё можно поговорить с Юзиком, уверена, у него отлично получится передать атмосферу… Ау-у-у, Ксюш, ты меня слышишь?

Аврахова отстраненно улыбнулась. Соню она прекрасно слышала, только толку-то. Целый день ломала голову, не ведая, как озвучить принятое решение. Знала, что так не делается, что по-своему подставляет, но по-другому не могла. За свое счастье стоило бороться, а не оставлять в руках одной мерзкой особы. А если ещё учесть и сегодняшнюю новость…

Снова перед глазами поплыло. Слабость, звон в ушах, онемение конечностей, всё как всегда. Резко поднялась и пошатываясь, «поплыла» в направлении уборной.

— Эй, Ксюх, ты чего? — засеменила следом Бондаренко. Ксюша набрала полные ладошки холодной воды и полила себе на лицо. — Что-то ты мне не нравишься в последнее время. Слу-у-ушай, а может ты того? — протянула, выглядывая из-за плеча.

Да, блин, того. Вторую неделю нездоровилось. Сначала думала, от нервов, потом, от частичного недоедания. Дома ведь не ела толком, принципиально не прикасаясь к Ольгиной стряпне. На работе тоже не было когда, только в обед могла оттянуться на полную, запихиваясь, как ненормальная. А вечером снова одно и то же: чай, какао, йогурт.

Пару раз порывалась самостоятельно приготовить ужин, но Фрекен Бок, как чувствовала, опережала её, преждевременно наготавливая на целую ораву. Глупо при таком раскладе становиться у плиты и готовить что-нибудь свое. Глупо и по-детски. Приходилось брать себя в руки и мстительно демонстрировать обручальное кольцо, напоминая, кто в итоге остался на коне. Пускай хоть завернется у плиты, мастер-шеф недоделанный.

А потом… к ним нагрянуло семейство Александровых и отказываться от совместного ужина было как минимум странно, тем более, когда на два дня вышли в море. Денис злился, каждодневно вычитывая и грозясь лично начать кормить из ложечки, а ей, если честно, было пофиг.

Тогда, будучи на шикарной яхте, впервые почувствовала недомогание и приняла предобморочное состояние за морскую болезнь. Пока все веселились, ныряя с аквалангами, и поедали приготовленные шеф-поваром кулинарные шедевры, она пластом лежала в каюте, обвиняя себя не в дальновидности.

— Ксюх, бросай этот детский сад. Ладно, в море тошнило. Сейчас что не так? Ольга готовит на всех, причем, за мои деньги. Хватит упрямиться. Только себе хуже делаешь. Не заставляй кормить тебя силой! — разозлился Денис, стоило Володе с Настей подняться на борт самолета. Ксюша наконец-то смогла облегченно выдохнуть, прекратив натянуто улыбаться. Всё равно, сколько не старайся, для всех мил не будешь. Не сможешь просто. Вон, Настя, сразу дала понять, что Оксана, в отличие от Олечки, не числится в списке её друзей. И не велика потеря, но, блин, было неприятно.

Как дать понять, что проживание с ними Ольги неприемлемо. Что злит она, бесит, не дает спокойно насладиться свадебным переполохом, почувствовать себя хозяйкой дома.

Намеки были, но Денис тут же отметал их как что-то не стоящее его внимания. Злило такое отношение. Злило и обижало. Уже прямым текстом указывала Ольге на двери, а та, знай, и ухом не ведет, корчит из себя заботливую няньку. Правда, когда узнала, что на горизонте маячит свадьба — слегка притихла и то, на неделю, максимум.

В общем, свое недомогание Ксюша до последнего списывала на эмоционально-неуравновешенное состояние, неправильное питание, низкое давление и ещё бог знает на что. Только когда обратила внимание на подозрительную халтуру со стороны красный дней календаря — смогла сложить дважды два. Теперь стала понятна и раздражённость её доставучая, и вспыльчивость, и разыгравшийся аппетит.

Постояв несколько минут, облегченно выдохнула. Холодная вода помогла прийти в себя.

— Того, Сонь, — вытерла руки, возвращаясь в кабинет.

— Да ты что?! Вот это новость! — обрадовалась Бондаренко, пританцовывая на ходу. — Ходаков в курсе?

Ксюша вздохнула:

— Ещё нет. Сама только утром сделала тест.

— А что с лицом? Разве ты не должна прыгать от радости? — от подруги не укрылась её обеспокоенность. Новость-то радостная, сама не помнила себя от счастья, застряв в ванной на полчаса. В груди такое тепло разлилось, такой счастливой себя почувствовала, что в ту же секунду захотелось понестись вниз и обрадовать Дениса.

Их ребёнок. Боже… да у неё до сих пор трясутся поджилки и сердце колотится как ненормальное. Внутри неё зародилась новая жизнь. Её частичка. Она уже её безумно любит.

Но стоило спуститься вниз и встретиться с вечно недовольной Ольгой, как готовые слететь с языка слова застряли в горле. Нее, такое не говорят при сгустках отрицательной энергии. Опасно. Может задеть. Неужели Денис не видит, настолько эта энергия сочится ядом? Хотя, стоило признать, рядом с ним Ольга становилась совсем другим человеком. Немудрено, что он не замечал её подлой душонки.

— Рада я, причем очень, просто… не отпустило ещё.

— Может, минералочки? — предложила та участливо, обеспокоено заглядывая в глаза.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Спасибо, мне уже легче. Скоро пройдет. Сонь, — начала робко, заранее зная, что подруге не понравится услышанное, — я тут подумала… — блин, далеко не просто это озвучить, — короче, я увольняться надумала.

Что и следовало ожидать, Бондаренко в один миг поменялась в лице. Ксюша виновато прикусила нижнюю губу, будучи в курсе, на что подписала подругу, но… ведь всё к этому шло.

— Подготовка к свадьбе… я вся на нервах. Меня постоянно дёргают, отвлекают. Потом… моя беременность, присутствие дома Ольги, — начала оправдываться, искренне сожалея о предпринятом шаге, но по-другому поступить не могла. — Я помню, как ты поддерживала меня, как мы строили планы, мечтая отгрохать собственный Диснейленд. Я всё помню и ценю, правда. Но я хочу быть с Лилей. Хочу, как бы это смешно не звучало, посвятить себя семье. По крайней мере, на три ближайшие года.

Соня молчала. По её лицу было не понять — в шоке она или всё понимает. Ксюша не стала ждать шести месяцев, чтобы уйти в декрет. Как только Денис узнает о её состоянии — и так потребует уволиться.

— Ксюх, ты чё, думаешь, я настолько меркантильная с*ка? — теперь она увидела, что на лице Бондаренко была отнюдь не обида, вернее, обида, но чуть-чуть иного характера. — Да это вообще диво дивное чудо чудное, что Ходаков отпускал тебя ко мне с его-то возможностями и баблищем. Так что не хандри, — успокоила в своем привычном стиле, — я была готова к такому повороту.

Ксюша облегченно выдохнула. Ну, слава богу. А то она уже навнушала себе.

— Ты мне лучше вот что скажи: Дениска уже знает о грядущем отцовстве?

— Не успела сказать.

— Ну, ты дае-е-ешь, Аврахова! Да с такой вестью нужно нестись к мужику в первую очередь.

Ксюша только улыбалась, отчасти понимая подругу, но тут, как говорится, в силу обстоятельств вступил злой рок под личиной шатенистой стервы, а озвучивать столь радостную новость в присутствии исходящей злобой «доброжелательницы» хотелось в последнюю очередь.

— Погоди, погоди, — загорелась Соня, словно это она беременна, — мы с тобой такой стол накроем, такой романтик забабахаем…

— Нет-нет, — замельтешила Аврахова руками. Хватит с неё романтики. — Я пас.

Как вообще нормальные люди сообщают о таком? Говорят просто за завтраком, во время секса или встречая в прихожей под конец рабочего дня? Нет, всё не то. Хотелось… как-то по-особенному.

— Я согласна на всё, кроме ужина, свечей и прочей интимной обстановки. Может, вытащу Дениса к морю вечером.

Соня, подумав с минуту, согласно кивнула. А что? И наедине, и значимо, и романтика тебе полным ходом.

По дороге домой, пребывая под впечатлением от намеченного разговора, поддалась необъяснимому порыву и наведалась в кондитерскую.

Купить торт — как-то чересчур. А вот сладостями в виде пироженок с заварнушками можно и запастись.

На улице заприметила продавца гелевых шариков и, прикупив несколько разноцветных вариаций, окрылено поспешила к Денису.

Наверное, стоило сразу насторожиться: внедорожник Ходакова, как ни странно, уже стоял возле дома. Посмотрела на часы, отмечая на циферблате семь вечера. Что-то рановато он.

На эмоциях, едва сдерживаясь, привязала шарики за перила и осторожно прошла на кухню. Денис сидел к ней спиной, сложив на столе руки, и был настолько погружен в свои мысли, что даже не шелохнулся при её появлении.

Ксюша осмотрелась по сторонам, отмечая отсутствие вездесущей Ольги: надо же, какая удача! Поставила пакеты со сладостями, подошла к любимому сзади и осторожно приобняла за широкие плечи.

— Привет, — поцеловала в щеку, втянув любимый аромат парфюма. — Ты сегодня рано. А где Лиля с Ольгой? — просила, зондируя почву и только сейчас заметила, что перед Денисом стоит начатая бутылка конька, а он сам страшно напряжен. Замерла, прислушиваясь к неожиданно зародившемуся внутри чувству тревоги.

Денис молчал. То ли не услышал её вопроса, то ли посчитал ненужным отвечать. Обычно, когда человек в одиночку пьет на кухне, вывод напрашивается сам. При чем, не слишком утешительный.

Чтобы лучше видеть Дениса, обошла стол и стала перед ним, всматриваясь в отстраненное лицо.

— Денис?! — позвала уже громче, начиная нервничать. — Что случилось?

Ходаков поднял опущенную голову, уперев в неё усталый взгляд.

— Ничего.

— Как ничего! — возмутилась, навалившись локтями на столешницу. — Я с тобой, между прочим, уже несколько минут разговариваю, а ты говоришь «ничего». Когда у человека «ничего», он не глушит в одиночку, и… где Лиля? — Реально стало тревожно. Мысли о заготовленном сюрпризе испарились сами собой. — Дени-и-ис.

Если не скажет, она просто сойдет с ума. Сразу стало стыдно за годы, проведенные вдали. Он говорил, через многое пришлось пройти и изрядно испить кровушки, как своей, так и врагов, и она, слушая его, просто не хотела верить, что так и было. Её Денис сильный, стойкий, непоколебимый. Он не будет прятаться за спиртным, желая убежать от проблем. Или будет?

Накрыла лежащую на столе руку, легонько сжала. Денис сфокусировался на ней, ожил, протяжно вздохнул, после чего опрокинул в себя наполненный до краев стакан янтарной жидкости и бесцветно ответил:

— Отец мой сегодня умер.

Ксюша подалась к нему, обхватив лицо ладошками.

— Как умер? — прошептала шокировано. Да Леонид Ходаков кого хочешь переживет. Мужику и шестидесяти не было, деньги, возможности — всё под рукой. Разве что… — Его убили?

— Нет, сердечный приступ. Он давно жаловался на боли в груди, — Денис потянул её за руку, заставляя обойти стол и присесть к нему на колени, обняв за шею. — Врачи настаивали на замене клапана, он отказывался, дескать, ещё молод… — прервался, прижавшись щекой к её груди. У Ксюши сжалось сердце. Рука сама собой взметнулась вверх, прошлась по жестким прядям, пытаясь утешить.

— Мне жаль, — с её стороны это было искренне. Пускай Леонид и отличался жестокостью, в свое время повлияв на их будущее, но прежде всего он был его отцом, давшим толчок в этой жизни. Кто знает, где бы сейчас был Денис, не забери Леонид его к себе.

— Не стоит, — грустно улыбнулся Денис. — Он не заслужил твоего участия. Не грузись.

— Но ты расстроен! А если плохо тебе, то плохо и мне.

— Всё к этому шло. Я расстроен потому, что не увиделся с ним, не сказал, глядя прямо в глаза о его просчёте.

Чтобы сейчас не было сказано, она видела, как известие о смерти отца подкосило его.

— Не говори так. Он принес в твою жизнь не только плохое.

— Какая же ты у меня наивняга, Ксюх, — Денис поцеловал её в яремную ямку, прижимая к себе едва не до хруста. — Возможно он и отвел мне определенную нишу в обществе, наградил деньгами и признанием, но за эти «льготы» я каждодневно платил. Да, он был моим отцом. Мы долго притирались, присматривались друг к другу, я из кожи вон лез, чтобы заслужить его одобрение, оправдать свое существование в шикарном особняке. А он всё испытывал меня, проверял на вшивость, — усмехнулся, опустив уголки губ в презрительной усмешке. — Я ведь и наркотой приторговывал по его указу.

Ксюша подалась назад, ошарашено посмотрев в воспаленные глаза.

— Прикинь, да? И продавал, и перевозил. Если хочешь считаться сыном Ходакова — по-другому никак.

— А если бы ты… — боже, как представила подобное, — попался? Не знаю… это опасно. Тебя могли посадить…

Денис мягко снял её с колен, собираясь подняться.

— То есть, тебя не шокирует, что я толкал герыч?

Под его пробирающим до костей взглядом Ксюша смутилась.

— Главное, что это в прошлом. В прошлом ведь? — думать о том, что Денис для полного счастья приторговывает ещё и наркотикам, совсем не хотелось. Она и с оружием мирилась через раз.

Денис налил себе ещё конька, любуясь его игрой на стенках стакана.

— Не переживай, в прошлом. За это, правда, пришлось поплатиться, но в прошлом. Как видишь, я не такой уж и идеальный.

И осушив стакан, с громким стуком поставил на стол.

Вот тебе и порадовала. Что-то не везет ей в последнее время. Денис мазнул по ней задумчивым взглядом.

— Что? — напряглась, заподозрив неладное.

— Завтра мы летим в Москву. Сама понимаешь, похороны и всё в этом роде. Я не могу не показаться. — И добавил тоном, не терпящим возражений: — К тебе будет приставлена охрана, и я бы советовал взять на работе отпуск.

Ксюша и бровью не повела. Отпуск-то она взяла, причем конкретный, длительный, но об этом не стала говорить.

— Ольга тоже с нами летит? — могла и не спрашивать, Денис так посмотрел, дескать, ясный пень. — Супер. Надеюсь, мне не обязательно присутствовать на похоронах?

— Не обязательно. Ксюх, и давай без мозгоклюйства, ага? Я уже устал от ваших склок. Ольга летит с нами, потому что я не оставлю её здесь. Я не знаю, когда мы вернемся, а ситуация такова, что все должны быть под охраной и поменьше светить лицами.

Ксюша не понимала: умер Леонид, а такое ощущение, что началась война.

— Кстати, — будучи в дверях, Денис повернулся к ней, — самолет завтра с утра, постарайся быть собранной.

— А ты куда? — бросилась следом, не желая отпускать в таком состоянии. Что и говорить, не так она представляла сегодняшний вечер.

— Мне нужно по делам. Не волнуйся, — добавил угрюмо, заметив на себе взволнованный взгляд, — за руль не сяду.

Ксюша опустилась на стул, уставившись в пустоту. Кто знает, что за демоны сейчас в его голове. Она всё понимала, честно, но вместо того, чтобы остаться дома, он снова уезжал. Будто и доверился, предложил руку и сердце, и в то же время, так и остался в своем мире, порой таком недосягаемом для её понимания.