В городе жестоких людей. Девочка из прошлого

Глава 19

Некоторое время Денис молча смотрел на Ксюшу, продолжая удерживать на руках притихшую Лилю. Поняв, что сболтнула лишнего, та смотрела куда-либо, только не на покрасневшую новоиспеченную «маму».

— Егор, — Денис подозвал к себе одного из СБешников и передал из рук на руки дочку, — там неподалеку есть детская площадка. Погуляйте с полчасика.

— Хорошо, Денис Леонидович, — парень ловко усадил себе на плечи вмиг повеселевшую малышку и, прихватив с собой напарника, пошел в глубь двора.

Ксюша принялась изучать свои мокасины, пытаясь скрыть неловкий момент, но глаза против воли прокладывали дорожку к обалдевшему Ходакову. Сначала прошлись по чёрным брюкам, потом поднялись выше, отмечая, насколько он хорош в тёмно-синей рубашке с закатанными до локтя рукавами. Ненадолго задержались на грудных пластинах и, набравшись смелости, рванули вверх, чтобы в итоге задохнуться от целого калейдоскопа эмоций, отобразившихся на лице мужчины.

Чего там только не было: и усталость, и злость с вкраплениями тревоги, и удивление, граничащее с теплотой, и открытая лучистая радость.

Он молчал, она тоже не спешила говорить. Пускай привыкнет. Осмыслит. У неё самой был получасовой ступор, так что всё нормально.

А Денис молчал не потому, что было нечего сказать. Было. Если бы он сейчас начал говорить — не смог бы остановиться до самого вечера. Сколько всего навалилось за последние несколько часов, что просто перемкнуло. Никогда ещё не чувствовал себя настолько морально истощенным и в то же время окрыленным.

Не то, чтобы известие о Ксюшиной беременности удивило. Нет, любой дурак знает к чему приводит незащищенный секс. Ждал этой новости с дня на день, но… всё равно оказался застигнутым врасплох.

В висках пульсировала одна единственная мысль: он скоро станет отцом. У него будет ребёнок от любимой женщины. Уставшая душа вспыхнула внутренним огнем, потому что между укоренившихся истин, норм и законов его мира шевельнулось что-то робкое, трепетное, долгожданное.

Это «что-то» в который раз жёстко схватило его за волосы и потащило вверх, пытаясь выдернуть из засасывающей воронки. Дало ощутимый удар под дых, заставляя стряхнуть головой, проясняя зрение.

Он именно так и поступил: встряхнул ею, словно прогоняя окутавшую мысли обременяющую пелену и сосредоточился на замершей девушке.

Внутри, в области грудной клетки, начал шириться, расти обжигающий комок щемящей нежности. Сколько всего хотелось сказать, скольким поделиться.

— Когда узнала? — на лице отразилась плутовская улыбка. Ксюша подняла сверкающие от слёз глаза и тоже улыбнулась.

— Вчера утром.

— Ммм, вчера говоришь, — в который раз за прошедшие десять минут окинул взглядом тонкую талию, обласкал плоский живот и остановился взглядом на порозовевших скулах. Боже, в голове не укладывалось. Внезапная смерть отца не внесла такой раздрай, как её беременность. — Почему сразу не сказала?

Ксюша облегченно выдохнула. Кажись, угроза под названием «Праведный гнев Ходакова» обошла её стороной. Сейчас и сама понимала, насколько глупыми были её метания. Вон как лыбиться, сверкая тёмными омутами. Дово-о-ольный.

— Потому что не захотела, — заявила упрямо, на что Денис только вздохнул, осуждающе качнув головой. Вчерашнее утро он прекрасно помнил. — А потом и сам знаешь… Что? — повысила голос, не встретив в свою сторону должного понимания. — У тебя умер отец, ты квасил на кухне, а я должна была в противовес твоей убитости поставить известие о беременности?

Денис сдвинул широкими плечами, от чего на рубашке натянулись швы.

— Должна была. Может, это как раз было то, в чем я так сильно нуждался. Может… бл*дь, я херею… я бы не тащил вас сюда, а сразу отправил в Тбилиси.

Ксюша изумленно распахнула глаза.

— Денис, у меня максимум вторая неделя. Я ещё даже у врача не была. Ты о чем? У меня не написано на лбу, в каком я положении. Или я до этого имела меньшую ценность? Какие, в задницу, Тбилиси? Ау! Я не собираюсь отсиживаться хрен знает где, пока ты будешь играть в свои бандитские игры. Я на такое не подписывалась. — Черт! Как же её растрясло. Кончики пальцев, стирающие слёзы, и те дрожали. Правильно, что промолчала. Он бы ещё вчера запер её за семью замками, упрятав у черта на куличках. Дышать бы спокойно не дал, окружив целой сворой телохранителей. — Даже не вздумай, слышишь? — разозлилась, заметив, как загорелись его глаза. — Я тебе пока никто!

— Ну-у-у, я бы не был так беспечен на твоем месте, — холодно протянул Денис, нависая над сжавшейся девушкой. — Все из моего окружения в курсе, кем ты мне приходишься. Было бы иначе — даже не парился. А насчёт «пока никто» — один телефонный звонок — и ты мне станешь даже «очень кто», без всяких венчаний и ресторанов. И тогда, поверь, я могу тебя хоть на Северный полюс отправить.

На её плечи опустились теплые ладони. Надавили. Не сильно, но ощутимо. Словно давая понять, никуда она не денется, что беременная, что нет. В который раз удивилась их тяжести и скрытой силе. Ни разу не видела Дениса в полной ярости и надеялась, что никогда не увидит. Но то, с какой сдерживаемой силой он контролировал себя, пытаясь не надавить на плечи больше положенного, заставляло судорожно сглотнуть, прочищая сдавленное от возмущения горло.

— Денис, давай не будем начинать? — попыталась достучаться в который раз. Почему она старалась понять его, а он её — нет?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Точно, давай не будем. — И сколько в этом голосе прозвучало непоколебимой решительности, что стало страшно. Что отправит от себя, отдалит. Лишит долгожданного счастья в угоду кому-то. Чувствовала, что не стоило говорить. Присутствие Ольги, смерть Леонида — всего лишь отмазки её подсознания. Она могла триста раз позвонить ему в тот день, намекнуть, дать понять и он бы в считанные минуты прилетел к ней на работу. Могла сама поехать к нему и осчастливить новостью. Но не поехала и не позвонила. Шестое чувство кричало не признаваться, потому что знало итог наперед.

— Денис, пожалуйста, — прошептала почти беззвучно, хватаясь за расстегнутые на две пуговицы края рубашки. Взгляд, которым он смотрел на неё, обволакивал теплом и одновременно пригвождал к асфальту. По решительно сжатым губам и стиснутым челюстям поняла — поздно. — Не поступай так с нами. Я ведь не смогу без тебя и дня, — и тихо всхлипнув, уперлась лбом в его грудь.

Стояли у подъезда, не обращая внимания на мимолетные взгляды прохожих, и чувствовали себя мелкими крупицами, потерявшимися в огромном городе. Только хватаясь друг за друга можно удержаться на ветру, не разрывая объятий.

— Не отдаляй от себя, — оглаживала сильные руки, ласкала пальчиками слегка шершавые от трёхдневной щетины щеки и с маниакальной жадностью вбирала в себя табачно-терпкую полынь. — Я же на всё готова ради тебя, неужели не видишь? Мне всё равно, убьешь ты кого-то или нет, продаешь сейчас наркотики или продавал их в прошлом, мне всё рав-но, — отчеканила по слогам, прислушиваясь к гулко-бьющемуся сердцу. — Я сама себя не узнаю. Перестала отделять хорошее и плохое. Переступила через себя, а ты… — задохнулась. Судорожно сжимая выглаженную ткань, пыталась раствориться в его мощных ударах сердца. Не сможет без этой гулкой вибрации под ладонями, и дня не сможет. А он вот так просто, не считаясь с её чувствами, уже всё решил.

Денис гладил её спину, прижимая к себе со всей силы, и сам разрывался на части. Ксюша подняла голову, блуждая по его лицу насыщенно-карими глазами, а у него сердце зашлось. Если бы она только знала, насколько изменилась его жизнь с её появлением. Она переступила через себя? Так и он сегодня пошел против всех, лишь бы существовать отдельно. Не плясать под чью-то скрипку. Она даже не подозревает, чей вызов он принял, лишь бы подняться над всеми. Чтобы ни одна с*ка не смогла даже косо посмотреть в сторону его семьи, даже дышать не смогла.

Лиля, пользуясь возможностью, съезжала с горки, влившись в компанию местной ребятни. Такая умиротворенная картина, если бы не присутствие телохранителей, топтавшихся на расстоянии двух метров.

Неподалеку стояла лавочка, и Денис присел на неё, умащивая на коленях Аврахову. Зарывшись одной рукой в её распущенные волосы, второй обнял за талию, вмиг почувствовав под пальцами мелкую россыпь мурашек.

— Что мне с тобой делать, м? Подскажи? Тресни по башке, скажи, что я моральный урод, калечащий судьбы людей. Что зарабатываю на жизнь, торгуя смертью.

— Не скажу, потому что сильно люблю тебя. — В Ксюше всколыхнулась хрупкая надежда. Если надавит, то отстоит возможность остаться. — Соглашаясь выйти за тебя, я не подписывалась на существование вдали.

— Это всего лишь на месяц, пока я не разберусь с наследством.

Она прекратила свои ласки, заметив, что Денис внимательно смотрит на неё потемневшим взглядом.

— Я думала, Леонид передал всё Антону.

— Я тоже так считал до сегодняшнего дня, но, как оказалось, отец передал мне всё права. Это не те права, о которых ты подумала, — быстро внес ясность, увидев, что Ксюша не понимает до конца масштабы проблемы. — Фирма, движимое и недвижимое имущество перешло к Антону…

— Он передал тебе нечто большее, — догадалась она, постепенно вникая в суть проблемы. — Теперь ты станешь вместо него, да?

— Именно. Я не ожидал такой подачи. Меня предупредили, что такой поворот возможен, но некоторые сомнения всё же были. Я ехал сюда, чтобы просто отдать дать уважения. Всё, что нужно было для себя решить, я решил ещё вчера, но сегодняшняя подача заставила переиграть некоторые моменты и Ксюх, ты должна, просто обязана мне помочь.

По правде, сейчас он метался между эгоистичным желанием оставить её возле себя и стремлением уберечь, отправив к родне Артака. Мозги закипали в поисках правильного решения. Будто он не хотел, чтобы она осталась. Ещё как хотел. Но что его желания по сравнению с риском? Нужно быть полным дебилом, чтобы оставить её здесь, и всё же…

— Ты останешься со мной при одном условии, — наступил себе на горло, понимая, что может сильно пожалеть.

— Каком? — ожила Ксюша, с надеждой всматриваясь в родные черты. — Я обещаю быть послушной и не перечить.

Ходаков улыбнулся. Не верилось, что согласился. Что повелся на поводу примитивного желания возвращаться домой и находить её в своем доме. Порвет к херам собачьим жилы, вывернется наизнанку, но не выпустит её из рук.

— Как только ситуация выйдет из-под контроля — ты уедешь. Если согласна — проблем нет. Но ты уедешь, как только я скажу, без лишних вопросов и скандалов.

Ксюша быстро закивала, расплывшись в широкой улыбке. Счёт 0:1 в её пользу. Этот бой она выиграла. О будущем не хотелось думать.

Распаленная эмоциональными качелями, с которых ещё недавно могла слететь, рухнув на землю одним решительным приказом собирать чемоданы и тащиться в солнечное Тбилиси, облизала пересохшие губы, не подозревая о магнетизме столь откровенного посыла.

Дыхание Дениса участилось, стало более глубоким, частым. Стало жарко. Смотрел на её чувственные, мягкие губы и терял голову. Сильное тело в считанные секунды пронзило настолько острое желание, что бросило в пот. Схватить бы её сейчас, нагрянуть домой и залюбить до изнеможения.

— Ксюш, — перехватил тонкие запястья, чувствуя, что ещё чуть-чуть и никто никуда не поедет, — поехали лучше в какой-нибудь ресторан, отметим радостную новость?

— Втроем?

— А тебе надо пол-Москвы созвать?

Аврахова рассмеялась, решив благоразумно промолчать.