В гостях у ведьмы

Гл. 15

Факелы разбрызгивают яркие искры, шкварчат, как сало на раскалённой сковороде. Хочется, что бы они замолчали и не привлекали внимания жителей трясин. Но в то же время Кирилл с Катей смертельно боятся, что закончится для них топливо и их окутает мрак.

— Почему они так громко трещат? — с испугом шепнула Катя. Бесстрашная девочка с трудом управлялась с шестом, щупая впереди дорогу, старалась не потопить факел, но брызги всё же долетали до огня.

— Тише, ты, — встревожился Кирилл. Ему почудилось некое движение в чёрной, словно мазут, воде.

Курица на его спине заелозила, с беспокойством закрутила шеей и сильно клюнула мальчику в ухо.

— Ты чего? — возмутился Кирилл, но замедлил шаг и прислушался.

Катя вцепилась за мальчика и тяжело задышала. Испачканной ладошкой девочка утёрла со лба пот и вопросительно посмотрела на друга. В её глазах виднелась тревога и в то же время надежда.

— Птица беспокоится, — едва слышно сказал Кирилл, ощущая, как трёхглазая курица дрожит всем телом. Успокаивая её, мальчик невольно погладил пальцем взъерошенные перья.

— Может, она проголодалась? Я дам ей хлебных крошек, — встрепенулась Катя, не переставая во все глаза рассматривать окружающие их бескрайные топи.

— Там кто-то есть, — Кирилл даже дыхание сдержал и до боли в глазах всмотрелся в темноту.

По воде хлопнуло, словно рыбина хвостом, и пошла в разные стороны нервная рябь. Кирилл резко выдёрнул из воды шест и приготовился дать отпор неведомому существу. Мальчик так напрягся, что мышцы заныли и одеревенели. Сзади послышался характерный звук вытаскиваемого из ножен кинжала, Катя не теряла присутствие духа. Девочка стала плечом к плечу со своим другом. Её спецназовский костюмчик почти слился с окрестным пейзажем.

— Кто это? — спросила она твёрдым голосом, в котором, всё же, проскользнули плаксивые нотки.

— Какая-нибудь болотная гадина, — предположил Кирилл.

Мальчик усиленно пошарил взглядом по воде. Ему почудилось, что некто плывёт под водой и вот-вот вынырнет прямо перед ними.

Кирилл воткнул факел в трухлявый пень, обхватил шест двумя руками и, что удивительно, страх мгновенно прошёл, лопнул, как мыльный пузырь, лишь ожидание овладело им. Почти интуитивно Кирилл заметил неясное движение. Не раздумывая, он с силой опустил шест и наткнулся на упругое тело. Мгновенно вспучилась и забурлила вода. В воздух взлетело бородавчатое животное с широкой мордой. Демонстрируя свой мертвенно бледный живот, оно клацнуло челюстями и жутким светом загорелись зелёные глаза.

Кирилл с воплем нанёс удар шестом в незащищенное брюхо. Животное упало на спину, перевернулось на живот, оттолкнулось перепончатыми лапами от поверхности и нырнуло в глубину.

— Что это было? — от жуткого страха затряслась Катя.

— Большая лягушка или тритон!

— Кирилл, ты герой! — воскликнула Катя.

— Скажешь ещё, — смутился мальчик.

Неожиданно он почувствовал себя дурно, ноги задрожали, и Кирилл едва не уронил шест. Так иногда бывает после нервного напряжения и даже очень смелые мальчики от этого не защищены.

— Что тобой?! — испугалась Катя.

— Фу, — Кирилл выдохнул из себя воздух. — А ведь нас совсем недавно могли съесть!

— Но не съели же! — с вызовом выкрикнула Катя и от ужаса присела, до неё наконец-то дошло, что они были в шаге от смерти.

На шее у Кирилла ласково заквохтала трёхглазая курица. Такое ощущение, что она гордится мальчиком.

Катя некоторое время с недоумением смотрела на неё, затем на друга и неожиданно засмеялась, а следом за ней и Кирилл. Они так хохотали, словно только что посмотрели умопомрачительную комедию.

— Нет, но когда ты эту жабу палкой ткнул, она настолько удивилась, что чуть глаза у неё не выпали! Пришла перекусить. Можно сказать, хотела червячка заморить, а ей по морде, по морде!

— Зачем пёсика моего обидели? — вкрадчивый голос раздался столь неожиданно, что детей мигом сковала немота.

На соседней кочке обозначился силуэт старушки с длинным носом. Словно тлеющие угольки, ночь пронзили красные огоньки глаз. Ребята сразу догадались, это кикимора. Но страшное существо не налетела на них и с хохотом не увлекла на дно трясины. Она словно чего-то ждала, буравя детей своим жутким взглядом.

— Здравствуйте уважаемая кикимора, — трогательно произнёс Кирилл и даже ладонь прижал к груди.

— Здравствуйте, дети, — прошепелявила она. Кикимора поднялась во весь рост и вытянулась в их сторону, демонстрируя свою худощавую фигуру с непропорционально длинными руками. — А откуда вы знаете кто я?

— Как же не знать, — пискнула Катя. — Вы весьма известная личность на этих болотах. Вот и, — девочка замялась, вспоминая имя Бабы-Яги, и ляпнула, — Чачичачия вам передаёт привет.

— Кто? — поперхнулась кикимора и едва не плюхнулась в трясину.

— Чичучия, — неуверенно протянула Катя.

— Нет, Чечикия, — вставил свои пять копеек Кирилл.

— Б-р-р!!! — затрясла головой кикимора. Она села на трухлявый пень и стала о чём-то усиленно думать. Затем тронула свой длиннющий нос и спросила:

— Может, вы имеете в виду Чечилию?

— Да!!! — хором выкрикнули Кирилл и Катя.

— Так бы и сказали сразу, — с некоторым разочарованием произнесла кикимора. — А куда путь-дорогу держите, храбрые дети?

— К Болотной-Яге, — поспешно ответил мальчик.

— Так она же вас утопит! — удивилась кикимора. — Даже я избегаю её. Совсем из ума вышла, старушка. В прошлый раз меня хотела утопить, но для меня трясина — дом родной. Одним словом — маразм у бедной. Зажилась она на чёрном свете. Говорят ей не одна тысяча лет. Даже для бессмертных это много. Если не обновляться каждую сотню лет, точно головой тронуться можно.

— Так она бессмертная? — удивилась Катя.

— Раз живёт столь долго, значит бессмертная, — кивнула кикимора.

— А вы тоже бессмертная? — спросила Катя.

— Я то? Не знаю, молодая ещё. В этом году пятьсот сорок лет буду отмечать, — задумалась она. — Мы с Чечилией почти ровесники. Помню, один, ну очень известный художник, комплемент мне отвесил. Ему очень понравился мой вздёрнутый носик. Жаль, отрос он немного за прошедшие столетия, — кикимора без особого сожаления коснулась длиннющего носа.

— Да вы, вроде как, ещё ничего, — сделала неуклюжий комплимент Катя.

— Знаю, — спокойно ответила кикимора. — Вот и леший то же само говорит: «красота — это страшная сила!»

— Где-то я это уже слышала, — хихикнула Катя.

— Правильно. Это крылатое выражение и как оно подходит истинным красавицам! — в её голосе возникли нотки самодовольства.

Кикимора сиганула в воду и вынырнула у кочки, где стояли дети. Не торопясь взобралась на трухлявый пень, поджала худые ноги и благожелательно посмотрела на притихших детей. От её тела густо запахло тиной и гнилыми водорослями.

— А всё почему я так сохранилась? — продолжила разглагольствовать она. — Я всегда на свежем воздухе. Правильно питаюсь: лягушки, мокрицы, пиявки, поганки. Одним словом, экологически чистые продукты. Если хотите, я вам баночку с сушёными козявками дам, — расщедрилась она.

— Э, нет, мы привыкли к еде попроще, — Кирилл решительно отклонил её заманчивое предложение.

— Как хотите, — пожала острыми плечами кикимора, — но для знакомых Чечилии мне ничего не жалко. Вот только в следующий раз пёсика моего не обижайте. Я его из маленького головастика вырастила. Дорог он мне, хотя и проказничать любит. Недавно группу туристов, забредших в эти трясины, съел за один присест.

— Весело у вас тут, — поёжился Кирилл.

— Да, действительно, место весёленькое, — оглянулась по сторонам кикимора. — А вы знаете, какие здесь глубокие омуты! И даже Водяной у нас собственный есть!

— Мы в восторге! — вздрогнула Катя и прижалась к мальчику, и он почувствовал, как её буквально колотило от страха.

— Уважаемая кикимора, нам было очень приятно с вами говорить, но нам пора, — решительно заявил Кирилл.

— Да только общаться начали, — расстроилась кикимора. — Обычно я путников щекочу до икоты и в трясине топлю. Редко по душам разговариваю. Когда ещё такой случай представится. А давайте ко мне в гости зайдёте? Это недалеко, вон, в тех топях!

— Вынуждены отклонить ваше заманчивое предложение, — нарочито с сожалением вздохнул Кирилл и развёл руки, — у нас неотложное дело.

— Ну, как знаете, — облизнулась кикимора и тронула свой длинный нос. — Когда станете утопленниками, милости прошу ко мне на огонёк, — ехидно хихикнула она.

— Тьфу! — не удержавшись, сплюнул Кирилл.

С язвительным хохотом кикимора плюхнулась в грязную воду, и лишь крупные пузыри пошли в разные стороны.

— Она совсем ушла? — заглянула другу в глаза Катя, её мокрые косички грустно свесились вниз.

— Думаю да, — мальчик поправил ей воротник. — Пойдём, что ли? Вон, огоньки нас ждут, — Кирилл взглядом указал на мерцающие пятнышки света.

Блудички терпеливо ждали ребят. Они перемигивались между собой, видимо так общались. Часть огоньков оторвались от общей компании и, кувыркаясь, поплыли в сторону. Но их заметила царица и бесцеремонно вернула на прежние места. Вероятно, в прежней жизни те огоньки были шалунами. Но здесь существует определённая строгость и не позволяет им выйти из-под контроля.

У Кирилла сердце защемило от жалости. Ему так сильно захотелось им помочь, ведь они тоже были детьми. Эх, если бы не здешний Водяной, были бы они сейчас живы и находились рядом с родителями. Кирилл подумал, что если появится возможность, то выведет проклятого топильщика на чистую воду. Только бы самим не попасть в его сети, места здесь гиблые, трясины глубокие. Словно в подтверждение его мыслям, над поверхностью болота пронёсся тяжёлый вздох. Рядом с ними возникли воронки водоворотов и принялись с жадным хлюпаньем засасывать всяческий мусор.

— Не балуй! — неожиданно даже для себя, сурово сдвинул брови Кирилл и мгновенно прикусил язык от удивления. Почему у него вырвались такие слова?

К его великому удивлению вода перестала бурлить, и прозвучал низкий голос, словно далёкие раскаты грома:

— Прости, не признал, — большой валун шевельнулся.

Кирилл и Катя с ужасом увидели, что это голова Водяного. Глаза навыкате моргнули, на лбу обозначилась сеть морщин. Толстая, словно окорок рука, раздвинула в стороны гнилые щепки, и Водяной погрузился в омут.

Катя вцепилась в друга мёртвой хваткой и уронила вводу факел. Он жалобно зашипел и, выпустив чадящий дым, погас.

— Ну, вот, — всхлипнула она, — остался лишь один факел. — Я так испугалась, подумала, что это камень. Хотела прыгнуть на него, а ты вовремя сказал ему: «не балуй».

— Сам не знаю, как вышло. Мне показалось, что я его давно знаю, и он обязан меня бояться.

— А ведь действительно испугался. Кирилл, кто ты? — неожиданно спросила Катя, в упор, разглядывая мальчика, словно в первый раз увидела.

— Твой друг, — пожал плечами Кирилл. А ведь действительно, кто он? Ощущение, что в Кирилле что-то просыпается, нечто древнее, словно открылось внутреннее зрение. Но как-то это медленно происходит, хочется быстрее, но словно Некто опасается, что полный поток Силы может его просто смять, как кусок бумаги и сжечь, а пепел развеять по миру. Может это правильно получать Силу дозированно, по капле, чтоб не захлебнуться от переизбытка. Вот Игнат получил сразу много волшебной силы и кем стал? Превратился в обычного злобного монстра. А если получит Волшебную Книгу? Даже страшно подумать, что станет с миром. Кириллу захотелось реализовать томящееся желание, придумать какое-нибудь волшебство и радоваться его проявлению. Он с тревогой посмотрел на вздыхающую Катю. Одноклассница брела за ним, вздрагивая от каждого всплеска, и всё ещё никак не могла расстаться с погасшим факелом, словно думала, что он высохнет.

Кирилл улыбнулся своим мыслям. Он давно понял, что оказывается для него нет ничего проще, как высушить мокрую вещь. Сосредоточившись, мальчик тихонько начал нагревать факел. Это даже нельзя назвать волшебством, так — баловство! Вода быстро испарилась. После этого Кирилл неслышно щёлкнул пальцами. Тут же возникла искра, и он швырнул её на факел. Тот с радостным шумом вспыхнул.

— Ой! — вскрикнула Катя и уронила факел прямо в болото.

Теперь он безвозвратно утонул и даже волшебство его не достанет со дна трясины.

— Ну, что же ты?! — всплеснул руками Кирилл.

— Ты видел, он сам загорелся! — в недоумении Катя встряхнула руку, а глаза стали круглыми от страха.

Кириллу очень захотелось сказать, что это он его зажёг, но передумал, лишь вздохнул и сказал:

— Не иначе волшебство. Здесь его много.

Девочка замолчала, погружаясь в свои мысли, затем тихо сказала:

— Ты действительно изменился.

— В какую сторону? — Кирилл попытался улыбнуться, но наоборот, словно окаменел.

— Пока не знаю, но мне кажется, ты повзрослел.

— Давно пора, — хмыкнул Кирилл. — Осенью в четвёртый класс пойдём.

— Если выберемся из этого болота, — с пессимизмом изрекла Катя.

— Выберемся, — уверенно произнёс мальчик. — Это не самый сложный этап, — неожиданно добавил он.

— Не самый сложный этап? — несказанно удивилась девочка.

— К сожалению, — вздохнул её друг.

— Ты всегда можешь утешить, — невесело улыбнулась она.

— Стараюсь, — пошутил Кирилл и вмиг стал сосредоточенным. Ему почудилось, что где-то из глубины мёртвого леса на них кто-то смотрит. Взгляд был наполнен силой и злобой. В то же время, кто бы это не был, нападать не спешил. Он изучал. Мало, кто может забраться столь глубоко в трясины, а если смог это сделать, значит, он достоин определённого уважения. В любом случае, Кирилл понял, некто, скрытый за искорёженными зарослями погибших деревьев, где струятся зловонные испарения, обязательно нападёт. Холодный пот совсем некстати выступил на лице. Мальчик постарался отшвырнуть из своего сознания наползающую панику. Внезапно против его воли, словно кто-то стал ему подсказывать, его губы прошептали непонятные слова. Ему самому был неясен их смысл, но откуда-то он их знал? Словно на уровне генетической памяти открылись неведомые врата в мир скрытых познаний и тайн.

— Агонгрра шэгр грэг… — Кирилл резко выбросил вперёд руки.

— Ты чего? — пискнула в ужасе Катя.

Девочка наблюдала, как в такт движения его пальцев, взбурлила вода. Надломились трухлявые стволы и с громким всплеском рухнули в болото. Пространство наполнилось тяжёлым гулом, словно сдвинулась с места снежная лавина. Возникла насыщенно-чёрная тень, ещё более густая, чем ночь. В её центре вспыхнула искра, мгновенно вытянулась в узкую пылающую щель и стремительно разошлась в разные стороны, открывая вход в другой, неведомый мир. Это была странная земля, воздух в нём тускло светился, с трудом освещая пустынную местность, заполненную обломками поверженных скал. Воздух был с металлическим привкусом и бесцеремонно ворвался в гнилые испарения болот и, не смешиваясь, словно раздвинул их. Среди нагромождения мерцающих камней Кирилл сразу заметил молодого парня на вид лет пятнадцати. Он сидел на раскаленном камне и это не вызывало у него никакого неудобства. Незнакомец поднялся во весь рост и посмотрел на Кирилла. У мальчика от ужаса зашевелились волосы. Он не увидел его глаз, и лишь в их прорезях плавала угольно чёрная тьма. На бледном лице дёрнулась зловещая улыбка. Его губы с трудом раздвинулись, и раздался голос, словно крик подбитой камнем вороны:

— Рад видеть тебя в полном здравии, дальний потомок великого чародея, — он явно обратился к Кириллу.

— И тебе того же, если это уместно по отношению к тебе, Семар! — Кирилл неожиданно понял как того зовут, словно ему это подсказал далёкий, скрытый в веках, родной человек.

— Только безумец способен вызвать меня, могущественного волшебника Огненной земли! — засмеялся страшный юноша и словно закашлялся волк.

— Я хочу тебя попросить.

— Меня, просить?! — он сделал шаг и оказался у самого края развёрнутой щели.

— Да, просить! — упрямо мотнул головой Кирилл.

— Какая детская непосредственность! — Семар обхватил сильными пальцами пылающие края щели и долго всматривался в мальчика.

Кирилл почувствовал, как задрожала его душа. Вот-вот она, словно птица, вырвется из его тела и ему вновь придётся начинать всё сначала! Но язык уже начал плести защитные блоки и на пороге жадного внимания Семара возник энергетический щит.

— Молодец! Но ты не думай, что я его не смогу пробить, — Семар отступил. В бездонных прорезях глаз возникло свечение. — Хорошо, я исполню твою просьбу, можно сказать авансом, — неожиданно согласился он.

— Ой! — Катя мёртвой хваткой вцепилась в Кирилла, с ужасом наблюдая, как страшный юноша превращается в жуткого крылатого волка.

Трёхглазая курица судорожно забила крыльями. От страха она не могла даже кудахтать и лишь захрипела, вращая круглыми глазами, но с Кирилла не слетела, напротив, пыталась залезть ему под одежду. В другой раз мальчик быстро бы её согнал со своего плеча, но сам оцепенел, не часто можно видеть, как из непонятного мира выходит волшебник Огненного мира в обличии кошмарного крылатого волка.

Катя вскрикнула, потеряла опору под ногами и стала стремительно погружаться в трясину.

— Кирилл, я тону! — в смертельном страхе закричала она.

— Шест ей протяни, — с волчьим надрывом прозвучал насмешливый голос Семара.

Оцепенение слетело, как курица с насеста. Кирилл вновь смог соображать. Он бросился к Кате и протянул шест. Девочка успела схватить его прежде, чем полностью погрузилась. Мальчик потянул её на себя, но с ужасом понял, что вытащить её не может. Возникло такое ощущение, словно она не хрупкая девочка, а целый гиппопотам. Как неуместно в голове выплыли строчки из известного стихотворения: «Ох, нелёгкая это работа — из болота тащить бегемота!»

Совсем рядом щёлкнули волчьи челюсти, оглушительно хлопнули крылья, раздался почти человеческий смех:

— Хорошие строчки и какие правильные, — прочитал его мысли Семар. — Но ты посмотри, что творится на дне! — смеясь, произнёс он.

Словно очнувшись, Кирилл всмотрелся в болотную жижу и ему словно кто-то в этом помог. Его взгляд раздвинул чёрную воду и проник в самую её толщу. На самом дне омута мальчик увидел Водяного. Тот вращал над головой толстыми руками, создавая воронку водоворота, и в неё засасывало бедную Катю. В голове у Кирилла словно взорвался снаряд, столь сильно было его возмущение.

— Я же тебе сказал, не балуй! — мальчик сделал движение пальцами, будто захотел дать щелчка Водяному. Удивительным образом тот дошёл до его лысой головы и звучно щёлкнул по лбу. Водяного отбросило в сторону, воронка исчезла, и Кирилл без труда выдернул Катю на поверхность.

— Как непочтительно дать щелчка столь древнему существу. Словно муху отогнал, — весело засмеялся Семар.

— А чего он! — с мальчишеским запалом начал оправдываться Кирилл, но сразу осекся. На него вновь навалилась волна жадного к его персоне интереса. Некто определённо его изучал, и он в любой момент может броситься. Ясно, как день, Кириллу с ним не справиться.

Семар встрепенулся, повёл ушами, плотно скрестил на спине крылья, втянул в ноздри воздух, закашлялся, словно от перца, с удивлением глянул на Кирилла:

— Умеешь ты попадать в неприятности.

— Убей его! — потребовал Кирилл.

— Кого? — удивился крылатый волк.

— Того, кто на меня смотрит, — мальчик задрожал от возбуждения. Но Семар нерешительно переступил с лапы на лапу и неожиданно изрёк:

— Я могу убивать лишь тех, кто имеет душу, а это существо без души.

— Так что же нам делать?!

— Меня он, вероятно, не сможет убить, — к немалому удивлению Кирилла, неуверенно заявил Семар. — Я, гм, вроде бессмертный. Но у вас шансов никаких.

— Что это такое? — задрожал Кирилл. — Неужели Болотная-Яга так преобразилась?

— Вроде мальчик большой, а такие глупости говоришь, — с укором сказал Семар. — У Болотной-Яги душа есть, хотя и чёрная, а здесь полное отсутствие таковой. И я ощущаю, Болотная-Яга у него в плену.

— Понятно, он требует от неё указать ему Путь, — понял Кирилл.

— Да, дорогу к Волшебной Книге, — соглашаясь с его догадкой, качнул лобастой головой крылатый волк. — Если он узнает Путь, всем будет плохо и вам, и нам.

— И что же нам делать? — с надеждой посмотрел на него Кирилл.

— Спасаться бегством.

— Шутишь?

— Садитесь мне на спину.

— Я не полезу! — взвизгнула Катя.

— Не съем тебя, девочка. Живей на спину!

Трехглазая курица неожиданно сорвалась с плеча и с кудахтаньем перелетела на Семара. Как по команде и дети прыгнули ему на спину. В ту же секунду волк расправил крылья и огненные края щели сошлись. Крылатый волк сделал несколько гигантских прыжков и резко остановился. Ребята упали с его спины и больно ударились об острые камни. Кирилл пошарил взглядом в поисках Семара. А вот и он, но уже в образе пятнадцатилетнего парня.

— Не часто живые бывают у меня в гостях! — вырвался у него смешок. Внезапно он чуть слышно добавил:

— Лишь твой пра-пра-пра…дед был здесь, но тогда он был не старше тебя.

Но Кирилл не расслышал последних его слов, и с деланным возмущёнием произнёс:

— Тебе смешно, а я ушибся! — он наклонился над Катей, поднял её за руку, и старательно отряхнул её спецназовский костюмчик.

— Быстро осваиваешься, — с удовлетворением качнул головой Семар.

— Кирилл, это сон? — прозвучал дрожащий голос Кати.

— Давно надо привыкнуть ко всему необычному, — нарочито грубо произнёс Кирилл. — Или ты попросту трусишь? — мальчик с подозрением сузил глаза. — А как же твой отец? Ты же дочь морского пехотинца!

Некоторое время Катя молчала, беспомощно озираясь по сторонам. Затем взгляд стал осмысленным. Она с удивлением вперила в Кирилла взгляд, заносчиво вздёрнула носик:

— Причём здесь мой отец?

— Он офицер морской пехоты, а ты его дочь, — Кирилл как бы между прочим пожал плечами.

Катя мигом насупилась и с вызовом сказала:

— Да, я дочь морского пехотинца и я… ничего не боюсь!

— Славная девочка, — с усмешкой произнёс Семар. Он держал в руках трёхглазую курицу и пальцем чесал ей шею. Та закатила все три глаза, и Кириллу показалось, что та умерла. Но вот курица встрепенулась, открылся глаз по центру головы, и неожиданно курица с воплями вырвалась и поспешила забраться Кириллу на плечо.

— И у такого создания есть душа! А те, кто ею обладают, в моей власти! — засмеялся Семар.

— И даже я? — почему-то удивился Кирилл.

— И даже ты, чародей, — ответил он.

На некоторое время все замолчали. Непривычно и жутко в мире, куда попали ребята. Солнца не видно, но свет есть. Он шёл от раскалённых камней, а вдали извергался самый настоящий вулкан. С неба, затянутого тяжёлыми тучами, медленно опускался чёрный пепел. Кажется, ничто живое не сможет здесь жить, но у жерла вулкана, взмахивая огромными крыльями, кто-то летал. На границе огня и остроконечных скал виднелись мрачные сооружения. Там мелькали огни, вспыхивали искры, и иногда возникали силуэты непонятных существ.

— Меня волнует вопрос, мы здесь, а там Нечто без души пытается подобраться к Волшебной Книге, — сказал Кирилл, отвлекаясь от созерцания неприветливой земли и в упор посмотрел на Семара. Но столкнувшись с его пылающими глазами, мальчик поспешно отвёл взгляд и с деланным безразличием принялся оглядывать суровый пейзаж.

— Согласен с тобой, Волшебная Книга о Начале и Конце Мира в его руках станет страшным оружием. Если нарушится равновесие, планеты сорвутся со своих орбит, начнут взрываться звёзды, и наползёт на Светлую часть Вселенной пространство Запредельного мира. Исчезнет всё, и даже Дивные миры пошатнутся, и начнётся Великая Смута.

— Так что же нам делать? — пискнула в ужасе Катя.

— Я знаю, что делать! — неожиданно осенило Кирилла.

— Что же? — наклонился к нему Семар.

— Ты ведь самый могущественный волшебник Огненной земли, верно?

— Допустим, — нахмурится юноша. — Но не хочу повторяться, я могу убить лишь выдув душу, а здесь полное отсутствие таковой.

— Верно, ты наделишь его душой, а затем!.. Ну, это самое… — горячо произнёс Кирилл, но быстро сник на последних словах. Слово «убить» для мальчика оказалось просто неподъёмным. В своей жизни Кирилл не раздавил даже гусеницы, а здесь выплыла такая суровая проза жизни.

Семар почувствовал смятение мальчика и с грустной улыбкой произнёс:

— Твой далёкий предок в твоём возрасте тоже был, как ты. Но жизнь закалила его и душа покрылась панцирем, но это не значит, что он стал плохим, просто всему своё время. Я уверен, ты никогда не лишишь жизни ни одно существо, но своё предназначение выполнишь.

— Это очень хорошо, — успокоился Кирилл, но полностью слова Семара не слишком понял.