В Ливане на войне

Чтобы Господь одобрил нашу цель,

Что б мы в пути целёхоньки остались,

Рав Ривкин, раввинатский офицер,

Вершит молитву, завернувшись в талес[6].

В чем роль его? Зачем сюда он зван?

Следить, чтоб кoшер был всегда на кухне,

Чтоб обеспечить в «Шахарит»[7] миньян[8]

И чтобы души наши не протухли.

Он к вере, к покаянию зовет

Нас, грешников, и, видимо, недаром

В одной палатке с доктором живет,

Причисленный по роли к санитарам.

Он страстно жаждет мир предостеречь

В его пути, безмозглом и безбожном,

Когда вершит пророческую речь

О двух Шаломах — подлинном и ложном.

Видна и вправду Божья благодать

В его сужденьях о любом предмете,

Особенно мастак порассуждать

О двух Мессиях — сам, наверно, третий.

В нем нет вопроса — быть или не быть?

— Быть! И — навек: доказано веками…

Но Арафата надобно добить —

Иначе будем просто дураками!