В Москве полночь

16

Странный документ заложил в справочную для Толмачева подполковник Василий Николаевич: некий рутинный список, озаглавленный «Выборка абонентов по темам «Кристалл» и «Пророк» с начала года». Над «Кристаллом» Толмачев голову не ломал — он по этой теме с ОВ и работал. Впрочем, и «Пророк» недолго оставался инкогнито. Подполковник ведь вполне определенно связывал протечку информации о командировке Толмачева с засветкой группы, выехавшей в Сурханабад. Значит, ее тема «Пророк».

Занятным оказался список. Абоненты обозначались литерами. На всех алфавита не хватило, и некоторые фамилии были закодированы так: И-2, Ж-2. В общей сложности — пятьдесят восемь абонентов.

— Да, развелось в конторе любопытных! — вздохнул Толмачев. — Работать некому, а нос сунуть, куда не надо… Вон сколько!

Однако за справками по обеим темам обращалось только одиннадцать человек. Уже легче. Вероятнее всего, среди них и надо искать водопроводчика. Толмачев дал задание компу вывести частотность обращения за справками, а сам кофейку сварил. Глянул на экран и насторожился: не это ли имел в виду подполковник? Меньше всего интересовался справками некто Г. Лишь однажды попросил информацию по «Кристаллу» и три раза — по «Пророку». Зато его тезка Г-2 восемь раз справлялся по первой теме и шесть по второй. Причем «Кристаллом» он интересовался трижды в один и тот же день. Дата показалась Толмачеву памятной. Ну, конечно же! Именно в этот день он сдавал отчет по командировке в Сурханабад.

— Тэк-с, предположим, — забормотал Толмачев, обжигаясь кофе. — По какой-то необходимости он залез в справочную… Может, чтобы познакомиться с новыми поступлениями, если у него достаточно высокая степень допуска. Тэк-с. Наткнулся на мой отчет. Через некоторое время проклюнулась идея. Вернулся к информации. А потом детали уточнял. Тэк-с. Прекрасно выглядит эта трехходовка, изящно… Молодец, Толмачев. Тебе бы, брат, романы про штирлицев писать!

На какой-то миг им овладело отчаяние. Что подполковник хотел сказать этим списком мертвых душ? Зная начальника достаточно хорошо, Толмачев допускал, что у Василия Николаевича есть решение, но он хочет самостоятельного и непредвзятого выхода на такой же вывод. Потому и нет в списке фамилий, чтобы не давили на Толмачева эмоции, чтобы на его решение подсознательно не влияли симпатии и антипатии к знакомым людям.

Самое смешное… Самое смешное, додумался Толмачев, что водопроводчик вообще мог не обращаться в справочную центрального «мозга». Тема, ее разработчики и исполнители обговариваются на оперативках у начальника Управления. Не все, конечно, темы и исполнители… Тем не менее, речь о Толмачеве на оперативке вполне могла идти. Круг допущенных в этом случае достаточно узкий, и тогда любителя проточной воды надо искать среди руководителей Управления.

Логично? Еще бы… Только задача подполковника тогда попросту теряет смысл. А Василий Николаевич бессмысленных задач не дает.

Водопроводчик может сидеть в любом отделе. У него достаточно высокий уровень, чтобы выходить на справочную центра и рыться почти по всем темам, но недостаточно высокий, чтобы мозолить глаза начальнику Управления на оперативках.

В таком случае водопроводчик должен отлично знать одну особенность работы со справочной… Вызовы по кодам низкой степени допуска не фиксируются, потому что информация выдается дозированно и целостной картины по ней составить невозможно. По кодам средней и средневысокой степеней можно получить вполне удобочитаемую картинку, но такие вызовы, напротив, фиксируются в машинной памяти.

— И поэтому, брат, — сказал себе Толмачев, — наш поганый штирлиц не станет заказывать справки непосредственно по тематике. Приехали…

Кажется, свет забрезжил. Толмачев угостился сигаретой и на кресле повертелся, чтобы лучше думалось. Да, гораздо безопаснее работать на смежных темах. Дольше, тягомотнее, но гораздо надежнее. Понадобится очень много материала для анализа. А фамилии исполнителей… Это дело техники общения. Все мы люди, все человеки, у всех язык без костей. Отчего бы и не распустить язык в разговоре со «своим». Особенно, если «свой» умело наведет на разговор…

— Тэк-с! — потер руки воспрянувший духом Толмачев. — Надо копать в соседней могилке. Однозначно.

Домашний телефон подполковника не отвечал. Поколебавшись, Толмачев позвонил начальнику на службу — шел, все-таки, уже четвертый час, небо за окном посерело. Однако подполковник оказался на месте.

— Умница, прямо как я в молодости, — благодушно сказал подполковник, выслушав Толмачева. — Второй список я только что заложил. Вызывай и трудись дальше. Кстати, можешь не спешить. Теперь у тебя время не ограничено. Хоть неделю работай.

— Неограниченность времени я понимал как-то по-другому, — сказал Толмачев. — Во всяком случае, неделя и неограниченность у меня в сознании не соотносились.

— Я ж тебя умницей назвал, я ты умника строишь, — вздохнул подполковник. — У тебя просто есть несколько дней передышки. Сурханабадская группа избежала провала. Пока она работает, можешь чуток расслабиться.

— Выходит, я на карантине?

— С чего ты взял? — удивился Василий Николаевич.

— Ну, как же… Занимаюсь рутиной, да еще и могу с ней не спешить. На списки можно было посадить любого стажера из отдела.

— На данном этапе, — сердито сказал подполковник, — я доверяю только себе и тебе. Проклюнется идея — звони.

И еще около часа Толмачев трудолюбиво пялился на экран, где в списке мелькали Ж-3 и даже Ж-5. Давно рассвело. В раскрытую форточку доносилась веселая перебранка синиц и тихий скрип сосны под утренним свежим ветром. Не раздеваясь, он поспал до восьми, до короткого звонка в дверь — завтрак принесли.

Потом дело пошло веселей. В двух режимах проследил за неуловимыми буковками и добился цельной картинки: водопроводчиком мог быть лишь человек, обозначенный как Д-2. Он интенсивно работал по смежной тематике, причем именно в те дни, когда в справочную заводились новые материалы по темам «Кристалл» и «Пророк». Может, Толмачев и пропустил бы Д-2, тем более, что парочка других абонентов казалась более подозрительной. Но Д-2 совершил небольшую ошибку: после похищения Толмачева, совпавшего по времени с отъездом спецгруппы в Сурханабад, Д-2 больше не любопытствовал. Он уже и так все знал.

— Насосался кровушки и отвалил, — прокомментировал прокол Д-2 Толмачев.

А сам подумал, что машина, конечно же, не осознала бы ценности отсутствия информации о Д-2 после определенной даты… Позвонил подполковнику и спросил:

— Вы не играете, часом, в морской бой по телефону?

— Давай, стреляй…

— Д-2.

— Попал, — сказал подполковник, — Мы с тобой вышли на одного человека. Только я интуитивно, а ты по науке. Теперь понял, почему я зашифровал фигурантов?

— И кто же это? — нетерпеливо спросил Толмачев.

— Узнаешь… В любом случае, приезжай ко мне. Немедленно, брат, немедленно! А то, боюсь, о твоих упражнениях уже кое-кому известно.

Дорога в этот предобеденный час была забита. Из Москвы катила железная орда, посверкивая на солнце никелем и лаком, поигрывая клаксонами. Толмачев сначала подивился интенсивности движения, а потом вспомнил: суббота, люди торопятся на отдых. Кого дачи с грядками ждут, кого поляна с шашлыком… В душную Москву стремились единицы вроде Толмачева. Поэтому на полпути он и заметил слежку. Вели его две машины — серая волга и бежевый жигуль с сильным мотором, девятка. Время от времени машины менялись местами, чтобы глаза не мозолить. Проверяясь, Толмачев несколько раз сбрасывал скорость, даже остановился разок. Преследователи висели на хвосте цепко, не отставая и не рисуясь.

Тогда он прибавил газу, обогнал длинный синий контейнеровоз и тут же прижался к обочине. Волга тоже пошла на обгон. Но когда она вырвалась на оперативный простор перед контейнеровозом, толмачевский жигуль, естественно, остался далеко позади. Теперь волге надо было ехать километра три до перекрестка, чтобы развернуться. Но скорей всего, она станет дожидаться Толмачева на трассе. Конечно, у преследователей есть радиосвязь, и экипаж девятки уже предупрежден о маневре объекта наблюдения. Надо, чтобы не связали маневр с обнаружением слежки. Подумав о радиосвязи, Толмачев вспомнил о «клопах». Радиомаяк могли поставить и на его машину. Салон он всегда запирал, даже на базе. Если есть «клоп», то он стоит снаружи.

Достал домкрат, запаску и принялся поднимать передок. Пока возился, внимательно осмотрел машину. Довольно быстро нашел радиомаяк на магнитной присоске — как раз под правым задним крылом. С трудом оторвал и, стараясь ненароком не выключить, положил на сидение. Теперь возня с запаской теряла смысл. Убрал колесо с домкратом в багажник. Поехал. Глянул в зеркало — бежевый жигульпостепенно нагонял. Вот и волга впереди обнаружилась. Так к Москве и покатили — Толмачев посередке.

Ехал Толмачев и об одном сожалел: плоховато когда-то занимался спецдисциплинами, не любил все эти погони, отрывы в толпе и проходных дворах, приемы наружного наблюдения и так далее. Значит, пришло время вспоминать забытые уроки.

Жигуль, очень похожий по цвету на его собственный, Толмачев увидел лишь около кольцевой дороги. Поманеврировал немного, притерся. Вместе, ноздря в ноздрю, доехали до перекрестка, остановились. Толмачев задумчиво руку из окошка уронил. Радиомаячок с тихим щелчком припечатался к дверце соседа.

Сразу за перекрестком он резко взял вправо, промчался по развязке и очутился на кольцевой трассе. Доехал до первого съезда на проселок, вломился в кустарник и замер. А через несколько минут прогулялся к дороге. Ничего подозрительного не обнаружил: поток машин мчался мимо, не останавливаясь.

Вернувшись в Москву, позвонил подполковнику из первого же телефона-автомата и рассказал о слежке.

— Плохо дело! — встревожился подполковник. — Игра пошла в слишком быстром темпе. Приезжай, пошепчемся. А потом двину к начальству, доложу.

— Фамилию не назовете? На всякий случай…

— Нет, — поколебавшись, сказал Василий Николаевич. — Никаких случаев не будет. А на свой телефон я больше не надеюсь.

Не сразу отправился к подполковнику Толмачев. Сначала Юрику в бар позвонил. Тот охотно согласился забрать машину по дороге и загнать «в подполье» — у приятеля как раз пустовал гараж.

— Найди мне завтра Машу, — попросил Толмачев.

— Соскучился? — хохотнул бармен.

— Просто она была у меня, меньше придется объяснять…

— Найду.

В небольшом Сбербанке на Беговой он получил по аккредитиву. Кассирша долго извинялась, что нет крупных купюр — народ, мол, все подряд метет. Не верит больше никаким государственным банкам.

— Не расстраивайтесь, — рассеянно сказал Толмачев, думая о своем. — Мне все равно какие пропивать — хоть мелкие, хоть крупные.

— Выдумываете, мужчина! — погрозила пальцем кассирша. — Вы не пьяница. А то я не знаю, какие они бывают, пьяницы-то, у самой алкаш дома.

Вышел на улицу — отругал себя за болтливость. Теперь кассирша его запомнит. Значит, расслабился, открылся. А роботу расслабляться неположено.

Попетляв по марьинорощинским переулкам, выбрался к площади Коммуны. Тихо здесь было, словно и не в Москве. В скверике неподалеку от театра прямо на траве выпивали и закусывали бомжи и бомжихи. Хорошо живут люди — никому ничего не должны. Пока дожидался Юрика, в открытое окно машины хорошо слышал задушевную матерщину участников застолья. И подумал о подполковнике — он ведь под таких опустившихся людей и маскировался… А что — может, попробовать тоже? Брошу все, отпущу себе бороду и бродягой пойду по Руси…

— О чем задумался, Коля? — услышал рядом.

Юрик был в необыкновенно пестрой рубашке и диковинных штанах с мотней до самых колен. Последний писк моды. Толмачев отдал бармену ключи.

— Так о чем задумался? Что за комбинация с машиной?

— На дно ложусь, — сказал Толмачев. — Хвост прищемили.

— А мне голову не оторвут за твою машину? — боязливо оглянулся Юрик. — Тачку-то выследить проще простого…

— Потому и ссаживаюсь с нее. Не дрожи. Это тебе за страх.

Шелест купюр подействовал на бармена успокоительно. На том и расстались.

…Неподалеку от переулка, в котором стоял дом Василия Николаевича, отыскал телефон-автомат. Номер подполковника не отвечал. Уехал к начальнику, не дождавшись? Этот молчащий телефон заставил собраться, и к дому подполковника Толмачев подходил осторожно, ушки на макушке. И не напрасно.

Из подворотни вынырнула черная машина. На заднем сидении, стиснутый двумя людьми, сидел Василий Николаевич. Толмачев на секунду замешкался, непроизвольно посмотрел вослед машине. Эта недолгая суета и позволила выделить его из редкой толпы. Из той же подворотни выгребли два плотных молодых человека с жесткими застывшими лицами. Толмачев рванул, словно хотел поставить рекорд на стометровке. Курить надо бросать, думал на бегу, хватая воздух. Вбежал в метро, перескочил турникет и запрыгал по эскалатору. Сзади заливался свисток. Из стеклянной будки возле эскалатора, внизу, выползала тетка в форме, приседая и разводя руки, словно ловила курицу.

— Жить надоело, бабка! — пугнул Толмачев издали.

Славно погонял… Раз десять пересаживался с линии на линию. Лишь часа через два вышел на поверхность, на свет дневной, мокрый от пережитого страха и унижения. Во рту зато пересохло. За эти два часа успел многое передумать. И одно невеселое заключение из своих размышлений сделал: водопроводчик каким-то образом подставил подполковника. И Василия Николаевича, надо полагать, повезли в Управление — объясняться. Хорошо, коли так. А если его увезли другие? Тогда надо ложиться на дно. Толмачев лишь зябко передернулся.