В одиночку через океан. Сто лет одиночного мореплавания

Последний рейс

В июле 1929 года Алена Жербо широко чествовали во Франции. Им восхищались, его осыпали наградами и называли национальным героем. Но он избегает популярности, он не может найти себе места в буржуазном обществе, всё более сторонится людей и всё чаще подумывает о новом рейсе — о возвращении в полюбившуюся ему Полинезию. Никто не мог предположить, что из этого рейса великий моряк уже не вернется.

Жербо много писал и продолжал обдумывать план нового путешествия, не посвящая, однако, никого в детали своего замысла. Он посетил Париж, Лондон, Нью-Йорк, Брюссель, Мадрид, Барселону, Вену, Прагу, Дюссельдорф и семь раз побывал в Марокко. Но потраченные на эти путешествия месяцы Жербо считает пустыми и менее содержательными, нежели неделя, проведенная на атолле.

«Фанеркрест», который и до кругосветного рейса был не первой молодости, после пройденных 45 000 миль и проведенного на скорую руку ремонта не был пригоден для нового плавания. Значительные средства, полученные Жербо за три его книги о кругосветном рейсе, позволили начать постройку новой яхты, о которой моряк мечтал ещё во время плавания.

Подыскивая материал, Жербо нашел в лондонских портовых складах два больших сухих ствола тикового дерева: один, трехтонный, из Бирмы, и второй, двухтонный, из Сиама. В октябре 1930 года на верфи в Сартрувиле стволы были распилены на доски.

Строительство нового судна оживило Жербо. Но он не забывал и о «Файеркресте», судьба которого была ему далеко не безразлична. Первой мыслью Жербо было затопить тендер в море — единственно достойный конец для старого, заслуженного судна. К тому же он долго не мог смириться с мыслью, что после стольких лет дружбы и разделенного с ним одиночества кто-то другой будет плавать на «Файеркресте». Хотел он также разобрать яхту, а фальшкиль и некоторые другие части использовать при строительстве нового судна. Но наконец решился за чисто символическую плату передать «Файеркрест» в мореходную школу в Бресте для использования его в качестве учебного судна.

4 июня 1931 года наступил торжественный момент спуска на воду нового тендера, «Алена Жербо», построенного на верфи в Сартрувиле. Представитель правительства произнес речь, в которой упомянул о заслугах Жербо как мореплавателя, и украшенная флагами яхта заколыхалась на волнах.

В конце сентября Жербо перебрался на яхту, взяв с собой всё, что представляло для него ценность. На паруснике он чувствовал себя действительно как дома.

В первых числах октября Ален Жербо где под парусами, а где на буксире отправился по рекам и каналам в Марсель. Новый тендер, водоизмещением 11 тонн, был крепким и быстрым судном.

«Наконец настал долгожданный день. Всё готово. Бегство из Марселя переполняет меня радостью, хотя с этим городом меня связывает немало приятных воспоминаний. Мне хочется обрести на море покой, снова увидеть залитые солнцем острова. Я хочу покинуть порт на рассвете, не огорчая друзей, провожаемый лишь самыми близкими… 28 сентября в 7 часов утра я отдал концы и был выведен в море моторной лодкой. Вблизи острова Мер я поднял паруса. Только теперь я по-настоящему вступаю во владение новым судном. Вокруг никого. Только море, яхта и я».

Судно ведет себя безупречно. Но на этой яхте всё ново для моряка и ему нужно освоить её, так же как когда-то «Файеркрест».

29 сентября около 2 часов утра бриз стихает. Жербо встречает немало пароходов. Он сживается с морем и яхтой. 2 октября ночью показались огни острова Менорка. 4 октября волнение и встречное течение сильно затрудняют плавание, но радует то, что при беспрерывных ударах волн корпус и рангоут яхты держатся хорошо. Яхта находится на одном из наиболее оживленных морских путей. Жербо начеку. 13 октября, несмотря на сильное встречное течение, «Ален Жербо» продолжает идти к Гибралтарскому проливу. К вечеру показываются огни мыса Палос.

После нескольких дней легкого бриза и встречных течений наступает период спокойной погоды, продолжавшийся девять дней. Одиночество радует Жербо, и это настроение помогает преодолевать усталость. Он наедине со своими мыслями, довольный тем, что вырвался из суетного цивилизованного мира и всех его сложностей.

31 октября Ален Жербо заходит в военный порт Гибралтар. С этим местом его связывают воспоминания. Отсюда девять лет назад он вышел в Атлантический океан. После трехнедельной стоянки моряк поднимает якорь. Он доволен своим судном, которое при попутном ветре легко в управлении и почти не оставляет завихрений за кормой.

После четырех дней плавания при сильной волне и западных ветрах Ален Жербо прибывает в Касабланку. Здесь он узнает, что вышла в свет его очередная книга — «Евангелие солнца». Мореплаватель пополняет запасы продовольствия и после очистки и покраски подводной части корпуса 22 февраля отправляется в дальнейший путь. Легкий ветер на несколько дней сменяется штилем. Паруса оказались тяжелы, и Жербо решает заменить их более легкими. Вскоре «Ален Жербо» достигает Канарских островов. 7 марта показался остров Лансароте. 8 марта яхта прошла между островом Фуэртевентура и Африканским материком.

Пассат постепенно усилился, и «Ален Жербо», на котором поставлен дополнительно спинакер, побивает все рекорды «Файеркреста», проходя за сутки по 115, 140 и даже 147 миль. Волнение на море всё усиливалось, однако корма судна оставалась сухой. 11 марта парусник находился возле западной оконечности Африки. На палубу стали падать первые летучие рыбы. Через шесть дней после того, как он покинул африканский берег, перед моряком открылся Санту-Антан, входящий в состав островов Зеленого Мыса. Но лишь на следующее утро судно вошло в пролив Сан-Висенти, разделяющий острова Санту-Антан и Сан-Висенти, где предательское течение когда-то едва не привело «Файеркрест» к катастрофе.

В спокойную погоду происходит плавание через Атлантический океан от островов Зеленого Мыса до Мартиники. Затем, пройдя Карибское море, он прибывает в Панаму, где задерживается для пополнения запасов.

Вскоре наступила радостная для Жербо встреча с Тихим океаном. Парусник под напором пассата следует уже знакомой моряку трассой через архипелаг Галапагос к Маркизским островам. Записи Жербо, относящиеся к этому периоду, носят особый, впрочем уже заметный и ранее, оттенок неприязни к буржуазной цивилизации. В них преобладает культ природы и одиночества.

Достигнув Маркизских островов, «Ален Жербо» без какой-либо цели кочует между островами. Моряк посещает старые места и знакомится с новыми, восхищается нравами островитян, переживая радость слияния с природой.

Острова Туамоту, Таити, Бора-Бора, Мангарева, Гамбье наиболее часто упоминаются в дневнике Жербо. Моряк всё больше отдаляется от людей, постепенно порывая связи с ними. «Ален Жербо» следует на запад через архипелаг Самоа, острова Уоллис, Фиджи. Время течет, проходят месяцы, годы. Начинается вторая мировая война, об одиноком моряке забывают. Известие с острова Тимор о его смерти достигает Европы только после окончания войны.

Как пишет Горский — французский моряк и аквалангист, — основываясь на сообщении Рикардо Телеса, точно неизвестно, случилось ли это именно пятого октября. Во всяком случае, в первых числах октября 1941 года в бухту Дили на острове Тимор вошел парусник под французским флагом. Судно двигалось очень медленно.

Капитан порта приказал доктору Карвальо провести на яхте санитарный досмотр. Когда доктор Сантос Карвальо поднялся на палубу, то увидел, что экипаж судна состоит лишь из одного человека. Поэтому доктор с улыбкой сказал ему: «Вы — новый Ален Жербо». Моряк не ответил. Доктор вынул формуляр санитарного досмотра, открыл паспорт прибывшего и тут же с удивлением взглянул на его владельца. В паспорте значилось: Ален Жербо.

Невозможно установить, знал ли уже тогда Жербо о поражении Франции… Он обратился к голландским властям в Купанге за разрешением заходить в индонезийские порты. Он хотел добраться этапами до какого-либо заморского владения Франции, скорее всего до Мадагаскара.

В Дили Жербо проводил время то на борту яхты, то в компании португальцев, знающих французский язык. Он ещё в какой-то мере общителен, играет в пинг-понг, теннис и бридж, рассказывает о своих морских приключениях.

Наконец он получил из Купанга ответ на свою просьбу. Ответ отрицательный. Несмотря на это, решил двинуться дальше.

Встречный ветер вынудил мореплавателя через четыре дня вернуться обратно. Он снова повторяет попытку. Ещё до выхода из бухты судно задело за коралловый риф и повредило фальшкиль. Снова пришлось возвратиться.

С этого времени Жербо неузнаваемо изменился. Правда, бывали дни, когда он заходил в ресторан или в китайский магазинчик, но ни с кем не вступал в беседы, а на вопросы отвечал односложно: «да» или «нет». Возможно, это было предчувствие смерти или сказывались пережитые невзгоды, ослабившие организм. Возможно, его мучила лихорадка. Жербо как бы отгораживается от людей. Он окончательно сломлен. Ночью он часами кружил по песчаному берегу. Днем его можно встретить только в утренние часы, когда он отправляется на рынок за покупками и затем возвращается на яхту.

Видя столь угнетенное состояние Жербо, капитан порта помогает ему материалами и людьми, чтобы устранить повреждения судна. «Ален Жербо» снова может двинуться в путь. Могла яхта, но не человек.

Однажды заметили, что моряка уже неделю не видно на берегу. Доктор в сопровождении Рикардо Телеса отправился к паруснику.

Жербо лежал в постели — исхудавший, заросший, с воспаленными глазами. Он попробовал улыбнуться.

— Мы пришли взять вас в больницу, — сказал доктор. — Вам необходима медицинская помощь.

— Зачем? Мне не так уж плохо.

— Вы больны. С этим не шутят.

После долгих уговоров Жербо сдался.

Было это 11 декабря. Если бы Жербо попал в больницу неделей раньше, его, возможно, удалось бы спасти. Но лихорадка уже доконала организм, и моряк был обречен.

Рикардо Телес знал, что Жербо католик, и решил, что пора пригласить священника. У изголовья умирающего сел отец Джастино Кампос. Он шепотом произнес несколько слов. Потом прочитал молитву. Но Жербо не захотел исповедоваться, и отец Кампос ушел.

Потом Жербо произнес: «Это моё последнее путешествие». Умер он на закате дня…

Через два месяца на острове высадились японские войска. Австралийские подразделения — едва ли более батальона — отступили в горы. Инспектор Артур де Канто пытался сохранить яхту моряка, но безуспешно: японской комендатуре нужны были лодки. Мобилизованные комендатурой китайцы переделали яхту в десантное судно, в ходе работы нашли спрятанные двести фунтов стерлингов. То, что до недавнего времени называлось яхтой Алена Жербо, позже было потоплено вместе с другими судами японцев.

После окончания войны, согласно завещанию Жербо, его останки были перевезены на любимый им остров Бора-Бора.