Меня будят шарканье ног и бряцанье посуды. Я открываю глаза и вижу полутёмную спаленку, где лежу на узкой деревянной лежанке, укрытая тонким одеялом. В маленькое грязное оконце, у самого земляного пола просачивается сумеречный свет. Уже почти ночь! Значит, я проспала всю дорогу!
Я слышу, как Томаззо возится за вылинявшей ситцевой занавеской, заменяющей двери, что-то бормоча себе под нос. Я тихонько встаю с лежанки, поправляя постель.
Проверяя, проснулась ли я, Томаззо отдёргивает занавеску, и ворчит, одновременно что-то жуя: - Куда собралась?
- Курить хочется, - роясь в карманах в поисках сигарет, - отвечаю я, опустивши голову.
Лохматая голова хозяина скрывается за шторой, а голос укоризненно бормочет воображаемому собеседнику:
- Привези, привези! Я-то привезу, а потом скажут: - Она ещё и курит! У нас никто из приезжих не курит! А ей всё нипочём!
Под это недовольное бурчание, я прошмыгнула по сырым каменным ступенькам к двери и с удовольствием глубоко вдохнула свежий воздух.
Поздний вечер. Проспала я часов пять. Солнце уже давно скрылось (если оно здесь вообще есть, мелькнула коварная мысль).
Безоблачное небо над островом было таким же красивым, только бирюза его потемнела. Чистый, прозрачный воздух, наполненный свежестью моря больше не оставлял у меня сомнения, что я на острове.
Как же я попала сюда?
Как выберусь отсюда?
Эти мысли до сих пор не давали мне покоя.