В тёмном — тёмном лесу...(СИ)

ГЛАВА 11

Дом опирался, сгорбившись, на неприступную стену деревьев. Я не помнила этого безвкусного орнамента. Эти причудливые завитушки, украшающие края крыши, не сочетались с моими воспоминаниями о доме. Казалось, что в прямом положении дом удерживали только ветви деревьев и стебли плюща.

Я слышала, как стонали старые доски, словно дом был готов развалиться в любое мгновение. В нескольких окнах на втором этаже всё ещё были стёкла.

Другие зияли чёрными дырами или были забиты досками, как и дверной проём главного входа. Я не помнила, была ли раньше там дверь, и не помнила тёмно-синих столбов, поддерживающих осевший портик. Не было никакого дерева, проросшего через дыру в крыше — похоже, здесь постаралась моя фантазия. Но я не сомневалась, что это был тот самый дом.

— Тут, наверное, было крыльцо или веранда, во всю длину дома, — сказала Лана, разглядывая окна, расположенные довольно высоко от земли.

Если там и были ступени, то они давно исчезли вместе с крыльцом, а окна были очень высоко, чтобы можно было влезть через них, если только одна из нас не подсадит другую. Дом зловеще заскрипел от порыва ветра, издав звук, похожий на смех старого безумца, который вывел меня из транса.

— Надо убираться отсюда.

Я попыталась развернуться и пройти мимо Ланы, но она что-то сказала и протянула ко мне руку. Я ударила её по руке, увернувшись, когда она опять бросилась ко мне. Выругавшись, девушка споткнулась об древесный корень и упала на одно колено. Я сбросила с плеч рюкзак и побежала прочь, как испуганная олениха. Вот только я не бежала, а скорее продиралась через заросли, кусты и деревья. Мне удалось уйти не дальше, чем на несколько метров, когда Лана меня настигла. Она схватила меня за плечо, я развернулась и бросилась на него. Девушка без труда удержала меня, стальной хваткой вцепившись мне в плечо. Я попыталась проскользнуть у неё под рукой, а когда не вышло, я попробовала ударить её кулачком. Она перехватила моё запястье и дёрнула меня за руку, заставив потерять равновесие и упасть ей на грудь. Всё ещё держа меня за руку, она выкрутила её, развернув меня к себе спиной. Я вскрикнула от внезапной боли.

— Не сопротивляйся, — сказала Лана с тяжёлым дыханием. — Я не хочу причинять тебе боль.

— Ты мне сейчас руку сломаешь!

— Тогда прекрати дёргаться, блядь!

Другой рукой она обхватила мои плечи, пытаясь удержать меня на месте и едва меня не задушив.

— Тина… перестань.

Я перестала. Рука, казалось, была выдернута из плечевого сустава. Я сжала челюсти от боли и кивнула. Лана сразу отпустила мою руку, заведённую за спину; она безжизненно повисла сбоку. Я попыталась поднять вторую руку, чтобы растереть плечо, но она всё ещё держала меня, прижимая к себе.

— Придурочная.

Я ненавидела её так сильно, как никого и никогда. Лана проигнорировала моё гневное обвинение.

— Что тут произошло, Тина? — спросила она. Я чувствовала тепло её дыхания около уха. — Одиннадцать лет назад тут что-то случилось. Что конкретно?

Я покачала головой.

— Ничего, — проговорила я и вновь попыталась высвободиться. — Послушай, это была плохая идея. Надо убираться отсюда.

Её хватка усилилась.

— Скажи мне. Что произошло, когда ты была тут в прошлый раз?

— Я не знаю. Прошу тебя… отпусти меня.

Дрожь стала сотрясать всё моё тело, с головы до ног, и самое странное — я не знала, почему. Мне казалось, что сердце сейчас выпрыгнет из груди.

Наверное, Лана почувствовала его биение, так как её хватка ослабла, превратившись в поддержку и утешительные объятия. Я продолжала сопротивляться. Я больше не доверяла ей. Это она была во всём виновата.

— Куда ты пойдёшь, Тина? Подумай хорошо. Ты ведь не можешь просто продираться сквозь заросли, не зная пути. В конце концов ты заблудишься либо поранишься.

— Я рискну.

— Я не могу позволить тебе так рисковать.

— Боже, да кто умер и сделал тебя Джованной Уэйн?

Она не потрудилась ответить. Я подумала — как же странно, что ещё прошлой ночью мы занимались любовью и, возможно, думали о чём-то большем. Всё изменилось за сутки. Расслабившись, я опёрлась на неё.

— Лана… я не помню.

— Да ну, блядь.

Я безнадёжно покачала головой. Лана же просто ждала, словно у нас было много времени.

Наконец, я заговорила, так тихо, что ей пришлось склониться ко мне:

— На земле было много костей… словно ковёр из ореховых скорлупок или ракушек. Словно галька на берегу. Разбитые черепа животных и… людей. Я знаю, что они были…

— Всё хорошо, — сказала Лана и обняла меня крепче.

— Я подобрала кусочек челюсти. Было видно места, где… должны были быть зубы.

Я сглотнула.

— Рикки хотела попробовать залезть в дом через одно из выбитых окон. Мы подкрались к стене дома.

Я глубоко вздохнула, пытаясь контролировать себя.

— Мы приблизились к окну, заглянули внутрь, и… вдруг увидели, что там стоит мужик.

— В доме?

Я кивнула.

— Он просто смотрел на нас. Прямо на нас. А мы смотрели на него, застыв на месте. Как пара кроликов. А затем он поднял руку, будто помахав нам в знак приветствия.

Мой голос сорвался.

— Рука показалась мне совсем чёрной. Он прижал её к стеклу… и там остался кровавый отпечаток.

Голос совсем пропал, словно мне не хватало кислорода, хотя именно так я себя и чувствовала. Я в ужасе посмотрела на Лану.

— Что вы сделали после? — сипло спросила она.

— Мужик отвернулся от окна… и мы убежали.

Тёмный лес моей памяти расступился и поглотил меня. Мы, напуганные до полусмерти, продирались сквозь колючий кустарник, проползали там, где не могли пройти, бежали вслепую, пока ночь опускалась на верхушки деревьев — и всё это время зная, что он где-то там, позади…

— Что произошло, когда вы добрались домой? — спросила Лана так спокойно, что её слова прозвучали как оплеуха.

Я открыла рот, но не могла вспомнить слов.

— Вы добрались домой невредимыми, — напомнила Лана. — Что произошло после?

— Ничего.

Она выпустила меня из объятий.

— Вы никому не сказали?

Я покачала головой, массажируя повреждённое плечо. На лице Ланы отразилось непонимание.

— Мы были напуганы. Он видел нас. Мы думали, что он может придти за нами.

— Тогда почему же вы не сказали родителям?

— Рикки… нам нельзя было ходить в лес. Её мать сказала, что накажет её, если она опять туда пойдёт. Мы не знали, что делать. Мы думали, нам никто не поверит. К тому же, мы вряд ли смогли бы привести их к дому. В тот день мы очень долго блуждали. Я даже не знаю, что нам помогло выбраться.

Удача. И тот факт, что мы были маленькими и могли пробраться через заросли в тех местах, где не мог пройти наш преследователь. Но в основном — удача.

— Мои родители приехали следующим днём. Меня забрали домой, и… всё стало казаться мне сном. Я убедила себя, что мы всё навоображали.

Лана ничего не ответила. Я прочла осуждение в её молчании.

— Мы позволили ему убивать дальше, да? — угрюмо спросила я. — Все исчезнувшие после этого… это наша вина.

— Запомни одну вещь, — произнесла Лана. — Ничто из того, что сделал этот больной ублюдок — не ваша вина. Вам было двенадцать. Подростки — не самые рассудительные люди в мире.

— Я просто… забыла об этом, — прошептала я. — Я позволила себе забыть.

Она сухо промолвила:

— Да, возможно, ты попыталась. Сомневаюсь, что тебе удалось.

— Тот парень на фото с доски объявлений…

— Забудь об этом, Тина. Ты не знаешь, что с ним произошло.

Лана полезла под кофту. На ней была наплечная кобура. Я уже знала об этом — почувствовала, когда была прижата к её груди. Вытащив пистолет, она проверила патронник.

— Ты знаешь, как обращаться с пушкой?

Я устало кивнула. Мой утвердительный ответ, видимо, застал её врасплох.

— Правда?

— Да. Мой папа — бывший военный. Я умею стрелять. Выросла с оружием в руках.

Я понимала её сомнения. На её месте я бы тоже не доверила себе оружие.

Присев, Лана открыла рюкзак, вынула оттуда тщательно запакованный треугольник, оказавшийся револьвером 38-го калибра, и протянула его мне. Я отступила на шаг назад.

— Не надо. Я туда не вернусь. Я не пойду с тобой.

Она нахмурила светлые брови, не опуская руку с пистолетом.

— Я не могу. Не могу. Ты не имеешь права просить меня об этом.

— Но я прошу.

— Лана… ты лучше других знаешь… что от меня нельзя ожидать слишком многого.

— Я не прошу ничего такого, на что ты не способна.

Я смотрела на неё с раскрытым ртом.

— Ты что… серьёзно? Ты вообще была тут пять минут назад?

Её чёрные глаза встретились с моими.

— Тина, одно дело — когда ты убегаешь, будучи подростком. За это никто тебя

не винит. Но теперь ты женщина. Пора перестать убегать.

Я несколько раз моргнула, пытаясь сосредоточиться на смысле её слов.

— Но нам не нужно туда возвращаться. Лесник уже, должно быть, помер, — поспешно проговорила я, убеждая её и саму себя. — Он помер. Должен быть мёртвым. Его уже там нет. Его не может там быть. Мы могли бы просто… вызвать копов.

— Я и есть коп. Я обязана проверить всё, прежде чем вызывать кого бы то ни было. К тому же, ты сама не веришь в свои слова, а иначе ты не была бы так напугана.

— Нет, была бы! И есть, — выдохнула я. — Если хочешь вернуться… дело твоё. Я… просто подожду тут. Попробую подождать. Но я не могу….

Она просто смотрела на меня. С таким лицом она смотрит на людей, когда они пытаются уговорить её не арестовывать их.

— Ты должна пойти. Я не могу тебя бросить.

— Нет, можешь, потому что я с тобой не пойду.

— Тина, ради всего святого — ты должна посмотреть своему страху в лицо, прежде чем он уничтожит тебя.

— Господи. Заткнись! Ты меня не знаешь. Ты не знаешь, о чём говоришь.

— Я знаю тебя достаточно. Мне нужна твоя помощь.

Я не могла отвести взгляд от её чёрных глаз. Наконец, трясущейся рукой я взяла пистолет, проверила заряд и запихнула его за пояс под свою кофту.

— И что же это будет, а? Вторжение к серийному убийце?

К моему злобному удивлению, её губы изогнулись, словно она действительно посчитала мои слова смешными.

— Только попробуй засмеяться, О’Брай, и клянусь Господом — я тебе двину, — еле выдавила я.

— Продолжай так злиться — и с нами всё будет хорошо, — ответила Лана и посмотрела на меня оценивающе.

— Хочешь выпить?

— Это вопрос с подвохом?

— Если выпивка поможет тебе собраться…

Я не выдержала её взгляда, отвернулась и кивнула. Она достала флягу, которую взяла с собой для “лечебных целей”, и подала мне. На этот раз я не морочилась с чашкой, а просто выпила из горлышка.