Я проснулась с головной болью, дрожа и вообще чувствуя себя омерзительно.
— Доброе утро, солнце, — произнесла Лана в ответ на мой стон. Она присела на корточки около костра и указала на кастрюлю. — Кофе?
Я пробормотала согласие и выползла из спального мешка. Везде было мокро, словно бы ночью шёл дождь. От запаха жареного бекона меня едва не вырвало. Я доковыляла до кустов и облегчилась. Когда я устало шла назад в лагерь, то заметила пустую бутылку виски. Она лежала у кирпичного круга для костра, и внутри поблёскивала ложка янтарной жидкости. Какого хрена мы всё допили вчера? Теперь на сегодня ничего не осталось. У меня похолодело внутри, когда я вспомнила замечание Ланы. Да пошла она к дьяволу. Ах да. Мы уже там. Я взяла у Ланы алюминиевую кружку с кофе, подняла бутылку и вылила туда остатки. Она молча наблюдала за мной.
— Это чтобы опохмелиться, — невольно придумала я отговорку. — Иногда при сильном похмелье помогает, если выпить немного алкоголя.
Она посмотрела на меня долгим взглядом, затем встала, пошла к спальным мешкам и разделила их. Потом застегнула свой мешок и свернула его в тугой, аккуратный рулон. Я пила свой кофе и пыталась перестать трястись.
Лана несколькими движениями запаковала свой рюкзак и безэмоционально произнесла:
— Моя старушка была алкашкой.
Меня будто ударили в грудь чем-то тяжёлым. Я не могла вздохнуть. Она ведь на самом деле не думает, что я…
— Она была одной из тех, кого называют функционирующей пьяницей, — добавила она.
Может быть, она говорит не про меня. Может быть, она просто… плохо выбирает темы для утренних бесед.
— Я… думала, она была полицейской? — спросила я.
— Была. Тридцать один год. Она пила, выполняла свою работу, возвращалась домой и опять пила. Она была неплохой полицейской и пыталась быть неплохой женой и матерью, но практически прожила всю свою взрослую жизнь, заглядывая в бутылку. В бутылке нету места для других людей.
— Я не… у меня нет проблем с алкоголем.
Лана не ответила ничего.
— Послушай, я признаю, что иногда пью очень много, но я не… я не алкоголичка, — произнесла я, нервно улыбаясь. — Честное слово.
— Я не осуждаю тебя, Тина. Это болезнь. Как заболевание сердца либо СПИД.
— Хрена с два ты не осуждаешь, — сказала я. — Не то чтобы меня тревожило твоё мнение. Я лишь надеялась, что ты окажешься лучшим детективом… в этой ситуации либо в любой другой.
Вылив остаток кофе вон, я пошла запаковывать свой спальный мешок.