ГЛАВА 2

Возвращусь на пару дней назад, на вечеринку в честь дня рождения моей лучшей подруги Робин, на Манхеттен. Робин превзошла саму себя: над столом болтались китайские фонарики, отбрасывая колеблющиеся тени на стены, а мы все мучились с китайскими палочками, поедая превосходную утку по-пекински от шеф-повара Хо. Я выпила на четыре коктейля больше, чем нужно, и Робин стала меня подзузюкивать.

— Тина, расскажи историю про дом с черепами! Давай!

Рассмеявшись, я покачала головой.

— Давай, — подначивала Робин. — Лана жаждет её услышать. Ау, Лана! Скажи Тине, что ты жаждешь услышать историю про дом с черепами в Нью-Джерси.

Напротив сидела очень привлекательная девушка, на пару лет старше меня, светловолосая и черноглазая. Она криво улыбнулась мне в ответ на слова Робин. Это была Лана — коп, с которой Робин постоянно пытается меня свести.

— Полицейская? — всегда с сомнением переспрашиваю я. — Даже не знаю.

— Она — детектив, а не патрульная, — обычно отвечает Робин. — Она не выписывает штрафы.

Штрафы всегда были для меня больной темой.

— Вообще-то, полицейские не в моём вкусе, — обычно говорю я.

— У тебя все не в твоём вкусе, — отвечает Робин. — И ты тоже в ничьём вкусе, в том-то и проблема. Одна из проблем.

На этом диалог обычно завершается, но сегодня Лана сидит напротив и может сама говорить за себя.

— Конечно, Тина, — сказала она. — Я с удовольствием послушаю.

У неё был приятный голос, вообще не похожий на тот голос копов, которым они просят показать права, пришлёпнув штрафной талон к ветровому стеклу машины. Ещё у неё были очень белые зубы и очень милая улыбка. Интересно, она знает, что Робин хочет нас подставить? Ну…свести, разумеется. Наверное, знает, и сопротивляется изо всех сил, как и я. По крайней мере, целый вечер она держала дистанцию. Я одарила Робин взглядом, сулящим всевозможные виды расплаты, о которых я не вспомню, когда протрезвею. Она ведь только рассмеялась и налила мне очередную порцию “скорпиона”.

— Давай, Тина, — подбодрил меня кто-то ещё.

Кто-то, кого я не знаю. Робин знает всех, и все знают Робин. Большинство из них не знает Робин так долго, как я — то есть, с тех пор, как мы с ней были самыми непопулярными девушками в школе Тринити. Я со вздохом поддалась всеобщему влиянию — кстати, не в первый раз.

— Мне было двенадцать, и летом мы с подругой приехали на несколько недель в Сосновую Пустошь. Там, в принципе, было нечем заняться. Чаще всего мы купались в небольшом озере и много бродили по лесу.

Я взглянула на Лану. Она как раз поставила свой бокал на стол, подняла глаза и наши взгляды встретились. Я не смогла отвести взгляд. Она тоже. Словно схлестнулись лучи от фар двух машин. Люди наверняка заметят. Моё лицо пылало, но я винила в этом перчёного окуня под названием “Морской дракон”.

Постаравшись оторвать свой взгляд от неё, я произнесла:

— Так вот, в один превосходный день мы зашли в лес дальше, чем обычно. Мы попали в совершенно другую часть леса и заблудились. Нет, погодите, я кое-что упустила. Посреди леса должен был стоять дом, где… я уже не помню, что именно говорилось в легенде… где жил Бабай или что-то типо того. А когда туристы или любопытные дети типо нас исчезали без вести, их забирал Лесник.

— Лесник? — переспросила Лана.

Все остальные смеялись, протягивая руки за вилками либо бокалами. Лишь Лана слушала меня внимательно. Я сосредоточилась.

— Ну, да. Кажется, так.

Странно. Я уже и забыла, что его звали Лесником.

— В общем, мы бродили по лесу, ища дорогу. Нам казалось, что мы ходим кругами, и уже становилось темно. Я начала оставлять на деревьях зарубки, маленькие метки в виде крестов на коре, которая в то время суток казалась белой и блестящей.

Моё сердце стало стучать о рёбра. Я словно опять вернулась туда: сгущающиеся тени, призрачные деревья, ползучий холод леса, подбирающийся всё ближе.

— А затем перед нами вдруг появился дом. Двухэтажный, очень старый, полуразвалившийся. Сквозь большую дыру в крыше проросло дерево.

Я жестикулировала, пытаясь помочь им вообразить этот мрачный старый дом посреди леса.

— Дом имел что-то похожее на портик с орнаментом, и маленькие окна с фронтонами. Некоторые из них были выбиты, некоторые — целы. Входная дверь висела на петлях…

Я замолчала. На миг мне показалось, что я вновь в лесу. Запах разрушенного дома, странные запахи животных и… леса. Тихий вечер — даже цикады молчат. Чересчур тихий вечер. Робин рассмеялась. Она уже слышала эту историю — обычно, когда я была пьяна. Я не рассказываю эту историю в трезвости. Я не удержалась и вновь взглянула на Лану. Она больше не улыбалась, а хмурилась, будто изучала меня на расстоянии и не могла понять, что именно она видела.

— Я сделала шаг вперёд, и под моей ногой что-то хрустнуло. Когда я посмотрела вниз, то увидела часть черепа.

Смех, изумлённые вздохи, а Лана всё ещё смотрела, хмуря брови.

— Черепа или кости?

— Черепа.

— Человеческого? — спросил кто-то другой.

— Не имею понятия, — ответила я. — Тогда мы подумали, что человеческого, но нам вроде бы хотелось так думать, понимаете? Теперь мне кажется, что вряд ли.

В действительности я до сих пор думала, что череп принадлежал человеку, но вовсе не хотела этого признавать.

— Так что произошло потом? — спросил какой-то мужчина.

Синий свет фонариков отражался от его очков, и он выглядел как слепой.

Слепой мужчина-насекомое.

— Ничего. Испугавшись, мы побежали домой, — посмеиваясь, ответила я.

Смех мой прозвучал неубедительно, но все остальные тоже засмеялись. Все, но не Лана.

— Вы кому-либо рассказали об этом?

Я покачала головой.

— Мы не должны были там гулять. Мы испугались…

Мы действительно испугались, и не только проблем с родителями.

— Ходили ли вы туда вновь? — спросил тот же мужчина.

Даже его голос был похож на писк насекомого и резал мой слух.

Потянувшись за стаканом, я ответила:

— Нет.

— Как думаешь, ты нашла бы тот дом вновь? — хитро произнесла Робин, смотря то на меня, то на Лану. — Если бы понадобилось?

— Нет.

А затем Лана, странно улыбаясь, спросила:

— А хотела бы попробовать?

Загрузка...