В твоё доверие. По рукоять

Глава 9

Грейс

Ночью Острова были особенно прекрасны. Прохладный ветер ласково обдувал лицо. Сквозь стекло люка чёрного внедорожника можно было наблюдать миллионы мерцающих застывших звезд на небосклоне. Где-то совсем рядом шумело море, завлекая зовом к себе.

Опустив стекло дверцы переднего сиденья, я провожала взглядом небольшие складские здания, отдаляющийся стадион и парковочные места, участок леса…

Тот самый пляж.

Взглянув еще раз на замерший каменным изваянием Штаб, я прикрыла веки…

Такой родной и чужой одновременно. А где-то на той стороне опостылевший, не меняющийся Материк, которому я больше не принадлежала.

Я и ещё несколько уже бывших новобранцев, которых, оказывается, тоже успел отобрать Томас, пока собиралась в дорогу, ехали теперь на Остров Бурь. К полигонам внешней и внутренней разведки. Парни, чьих имён я не спросила просто из-за прирожденной замкнутости, спали на задних сиденьях просторной машины, вдоволь наговорившись в начале пути. Я же, так неохотно севшая вперёд по просьбе Томаса, наслаждалась звездной ночью и позволяла себе слабость, погружаясь в мягкую пелену подступающей к горлу тоски.

Прошёл только час с момента отъезда, а я уже так скучала.

По Шайло, по Крису, даже по Лэндону, и…

Расставание выдалось тяжелее, чем я представляла.

Криса я так и не нашла, но попросила Шайло передать ему всё то, что, перекрикивая музыку, рассказала ей. Пока я не настрою по прибытию в новый дом выданный коммуникатор и не свяжусь с ним сама.

Надеюсь, он поймёт мой уход «по-английски» правильно. Шайло была обескуражена и растеряна: новость об отъезде настигла её так неожиданно, что на секунду-другую она, казалось, протрезвела. Но других вариантов подготовить её к этой вести не было. Всё моё пребывание в баре, пока прощалась с подругой, я никак не могла избавиться от стойкого ощущения наблюдения за собой. Я уже знала источник. Только один человек мог так смотреть на меня.

Но думать о нём больше не хотелось. Чем чаще я возвращалась к мыслям о Норде, тем сильнее хотела развернуться, поехать обратно и зачем-то поговорить.

Тоже попрощаться…

Эмоции и усталость за последние дни и часы сплелись в тугой разноцветный комок, так что неудивительно, что я так остро на всё реагировала. Возможно, даже придумывала то, чего нет.

Ничего. Пройдёт.

Отпустит. Остынет.

Я задержала дыхание, собрав в лёгкие сладкий ночной воздух и прикрыла глаза, не дав одинокой слезе упасть на жёсткий воротник. Томас сосредоточенно вёл машину и не замечал моего состояния, что как нельзя было кстати.

Шуршание колёс по асфальту приносило какое-то странное успокоение, мерная работа движка под капотом убаюкивала.

Я вспомнила, как трогательно попрощался со мной Лэн на выходе из Штаба.

«У тебя всё получится, Грейс. Поверь в себя. Мы ещё однозначно увидимся, так что не вешай нос. Я рад, что смог помочь. Береги себя…» – в тот момент мы уже не были в ролях новобранца и инструктора, и его голос звучал так по-доброму, словно брат давал последние наставления сестре.

Открыв глаза, я заметила, что Том всматривается в мой профиль, периодически возвращаясь к обзору пустынной дороги сквозь высившиеся пальмы. Мы еще не выехали с Центрального Острова.

– Всё в порядке, Грейс?

Я постаралась, чтобы голос не дрогнул:

– Конечно, сэр… Я в норме.

– Будет хорошо, если ты будешь звать меня Том, когда мы наедине. Мне так привычнее, – он усмехнулся каким-то своим мыслям, сказав это.

– Я попробую, – не отворачиваясь от открытого окна, я кивнула.

– Мы прибудем к мосту через полчаса. Проедем Острова Бета. Затем примерно столько же по канатке. Я попрошу дежурного на полигоне показать твою комнату, а завтра можешь прогуляться по базе и всё как следует осмотреть. Надо бы ещё представить тебя Уиллсону. Он капитан группы, будет твоим непосредственным командиром.

Я медленно провела ладонями по лицу, ощутив на них мозоли от бесконечных тренировок, и вздохнула.

Организм клонило в сон, и я решила немного подремать остаток пути.

– Хорошо, Том.

***

Норд

На рассвете я, кое-как передвигая ноги, ввалился в столовку. Рановато для завтрака, но кофе-то новому командору корпуса выдадут, а?

Окунуть бы сейчас башку минут так на десять в ледяную воду. И сдохнуть. От дебильной жалости к себе.

Надо собраться. Надо, блять, собраться.

Сев за стол, я одной рукой подпёр висок, а другой сжал горячую кружку, не замечая, как медленно, но верно получаю ожог.

То хочу утопиться, то обжечь себя – шикарные мысли для первого дня в роли командора.

Просто заебись.

И всё из-за чего?

Из-за втыкающегося в глаза обрывка памяти изнутри черепной коробки – пряди тонких светлых волос вихрем следуют за уходящей Тихоней.

Блять. Ну, как это забыть?

И похмелье это ещё дикое. Алкоголь напрочь стёр абсолютно все воспоминания вечера и ночи, кроме этих её отвратительно красивых локонов. Намотать бы их на кулак. Причинить физическую боль, хоть немного, хоть каплю похожую на ту, что и у меня иглами засела в позвоночнике из-за её «побега».

Я сжал пальцами веки, пытаясь выдрать с корнями образ Грейс, торчавший в башке, которая и так неимоверно гудела. А когда открыл глаза вновь, расфокусированным взглядом попал в материализовавшегося невесть откуда Криса, севшего напротив.

Так.

Нахер иди, лавочка получения пиздюлей от меня сегодня закрыта…

– Хуево выглядишь, – констатировал он, не сводя с меня взгляда.

Надо же, благородный рыцарь Кристиан или как там твоё полное имя умеет ругаться!

Я оскалился в ухмылке и, оторвав руку от одурманенной головы, медленно поаплодировал ему, слыша, как тихие хлопки разрывают тишину полупустой столовки.

– Так же хуево, как и ты, – многозначительно поджав губы, вернул ему его выпад.

Повисло молчание, и пока я обдумывал своим непроснувшимся, окутанным алкогольными парами, разумом, как бы задеть его побольнее, он слегка дрожавшей рукой поднес свою кружку ко рту.

И тебя ударной волной задело, бедненький.

– Что, променяла тебя твоя Тихоня на командора Дивизиона разведки, да? – я скривил рот, чувствуя, как мои же собственные слова вонзаются лезвиями в глотку. – Перспективный для слабачки вариант… Глядишь, пару раз даст Томасу, и сама до звания командора поднимется.

Я едва успел договорить с желчью, которая была тошнотворна и для меня самого, последние слоги, как тут же ощутил холодный поток на своем лице.

Как пафосно и иронично – в кружке Криса оказалась вода, хотя тоже мог быть горячий кофе; правда её было недостаточно, чтобы захлебнуться, как я хотел этого раньше. Да и не обжегся, пронесло.

– Заткни пасть, придурок, – он аж привстал с места, когда посылал мне в лицо содержимое своей кружки, и сейчас снова грузно опустился обратно.

Благо, и его лавочка по дракам сегодня была на «учёте», раз запала хватило только на то, чтобы попытаться меня остудить. Неохота было бы ввязываться в мордобой в таком состоянии, да и теперь, когда я в звании командора корпуса – он бы уделал меня в три счёта, просто хотя бы потому что был трезв. А мне такое пятно на репутации ни к чему.

– На себя посмотри, – вставил Крис дальше невпопад и брезгливо бросил алюминиевый стакан катиться по поверхности. – Ты жалок в своём стремлении скрыть что-то. Мы оба знаем, что она жива только благодаря тебе. Или скажешь, что всегда спасаешь от смерти только тех, на кого тебе наплевать, а, Эммерсон?

Я замер после его колких слов.

Почувствовал, как сердце споткнулось в ритме. Мне оставалось только вперить холодный взгляд в этого дерзкого сукина сына, который обо всём догадался. Вытащил правду. И собрать всю свою волю в кулак, чтобы не выдать истинных эмоций.

– Пошёл ты.

Неубедительно. Шипение сквозь зубы всё-таки что-то выдало…

– Пойду, не переживай. Причём, с легкостью, – Крис как-то горько усмехнулся и пожал плечами. – Потому что отпустил её. Смирился с её уходом.

– Вот как, блять? За одну ночь отпустил? Ты даже не попытался, идиот, признаться ей в чем-то. В той чуши, которую ты именуешь «любовью», – я чуть было не расхохотался нервно в голос. – Да и с чего ты взял, что мне интересно про это слушать? Срать я хотел на твои с ней отношения. Нехер мне тут душу изливать, Крис.

Хотелось добавить ещё что-то надменным тоном из серии «я теперь твой командор, мудак, соблюдай субординацию», но это было бы так по-детски, так дёшево, так неестественно.

Какой-то очень далёкой частью пропитанного горькой водкой сознания я понимал, что нам обоим был нужен этот разговор.

Мысли не совсем поспевали за языком, и тут я добавил к своей тираде, сразу же пожалев:

– И так тошно, блять…

Сказанного не вернуть. Тем более, я всегда отвечал за свои слова. Крис хмуро и задумчиво уставился в стол, обдумывая мои реплики. Он и бровью не повёл на «просьбу» не делиться переживаниями и думаю, тоже не контролируя себя, пробормотал:

– Я знаю, что это было бы не взаимно. Всегда было не взаимно. Обидно только, что она не попрощалась как следует…

Я резко опустился лбом на сложенные в замок руки, медленно отсчитывая про себя до десяти. Но даже этот счёт не помог мне в том, чтобы глухо не ляпнуть:

– Со мной тоже.

И для Криса, и для меня самого это стало откровением. И это откровение бесконтрольно раскрылось ядовитым цветком после кислотного дождя – плевать, что он подумает, мне уже нечего терять:

– И мне не просто обидно, мать твою. Мне охренительно никак, потому что я для неё никто, – на последнем слове я снова посмотрел на него, жёстко, хрипло усмехаясь: – Каково это, Крис, знать, что Гамильтон никогда не будет твоей?

Вопрос без ответа. В первую очередь самому себе.

Несмотря на капитуляцию Криса, мне всё ещё хотелось поддеть его. Наверное, так я лучше держал собственную оборону.

Сидевший напротив меня бывший одногруппник устало отмахнулся рукой «мол, что с тебя, идиота, взять?» и на выдохе тихо вернул одну из моих фраз, пустым взглядом глядя куда-то за меня:

– Пошёл ты, Норд…

***

Грейс

«Я снова иду по тому злополучному коридору.

Чувствую чьи-то шаги за спиной и до дрожи в коленях боюсь обернуться, хотя знаю, что это будет стоить мне безопасности. Как тогда. Надо, надо, Грейс, посмотреть, кто идёт сзади…

И едва я решаюсь развернуться, как чьи-то жилистые, сильные руки, с заметной даже в полутьме сетью вен, обнимают меня за талию, пресекая попытку.

Сильно прижимают спиной к себе.

Мужская щека резко прикасается к моим скулам, к моей щеке.

Горячее дыхание достигает слуха во сне, и я улавливаю наглый шепот, не различая, кому принадлежит голос:

– Не сегодня, Тихоня…

Я тут же оборачиваюсь, пытаясь унять сердцебиение, пустившееся в пляс, но сзади никого нет.

Жадные тёплые руки растворяются, исчезают с моего тела.

Только шум моря за панорамными окнами нарушает тишину мрачного коридора.

Вдруг к виску прислоняется что-то холодное…»

Реальность медленно рассеяла мой сон, хотя в первые секунды пробуждения всё ещё мерещились чужие руки на талии и этот завлекающий шепот.

Сердце действительно скакало, как ненормальное, я слышала его удары в ушах. Не спешила разлепить сонные веки, так как быстро поняла, что единственное, что не исчезло вместе со сновидением – это ощущение холодного металла на лбу.

Глотку сдавил лёгкий спазм страха, и содержимое сна окончательно выветрилось за секунду.

– Ты ещё кто такая? – раздался звонкий голос над моей головой, и это окончательно привело в чувство.

Первое, что я увидела, осторожно приоткрыв глаза, – хрупкую фигуру, чьё лицо заслонили длинные рыжие волосы. Далее я боязливо и с непониманием отметила, что к моей голове прислонили дуло пистолета, а его склонившаяся надо мной обладательница не стремилась отойти в сторону.

Как и не спешила стрелять.

– И что делаешь в моей комнате? – продолжила она, чуть сильнее вжимая ствол в мой лоб.

Я часто заморгала, очень медленно и аккуратно поднимая лежавшие на постели руки в миролюбивом жесте. Сглотнув, поспешила ей ответить сухим, надтреснутым ото сна голосом:

– Я прибыла сюда вчера из Штаба. С Центрального Острова. Дежурный, Фрэнк… Сказал мне разместиться здесь.

И тут, стремительно и резко, так что я не успела что-то сказать ещё или среагировать, незнакомка отняла пистолет от моей головы и начала заливисто хохотать. Отойдя, она плюхнулась на кровать напротив, которую я не заметила ночью, так как моментально провалилась в сон, едва пришла в комнату и легла.

– Да, я в курсе, блять, ты что думаешь, я совсем отмороженная?

Мне пришлось слегка приподняться и пару раз глубоко вздохнуть, чтобы выйти из ступора и отойти от охватившего шока, прежде чем что-либо ответить этой рыжеволосой девчонке со странностями. Насчёт отмороженности я бы поспорила. Но не стала озвучивать это вслух. Кто знает, что у неё на уме.

Девушка смешно натянула прядь волос на нос, изучая мою всполошенную, ещё заспанную фигуру, а другой рукой виртуозно крутила чёрный, мощный пистолет, просунув указательный палец между спусковой скобой и крючком.

– Доброе утро, соня, – она ослепительно улыбалась во все тридцать два зуба.

Я наконец-то смогла рассмотреть свою новую знакомую, с которой, очевидно, буду делить эту комнату и, возможно, службу. Рыжие, я бы даже сказала, медного цвета волосы, обрамляли милое, лучезарное лицо. Невероятно выразительные зелёные глаза искрились и с энтузиазмом рассматривали меня. Несмотря на немного детское лицо, возрастом она явно была старше меня, как и, кстати, многие в группе закончившегося обучения. Тому же Норду было двадцать девять.

Ох нет, только не это… Снова выжигать образы в памяти, стирать их к черту.

Я слегка тряхнула головой и вновь посмотрела на незнакомку. Хрупкого телосложения, но с рельефными, сильными руками. Примерно оценила её рост – возможно, немного ниже меня, но точно выше, чем Шайло.

Очередная «Шайло», если судить её по задорному настрою и манере общения, настигла меня и в новой жизни.

Что ж, мне это уже нравилось, несмотря на «тёплый» прием с утра пораньше с холодным пистолетом. Я не сдержала короткую ответную улыбку и выпрямилась, сидя на кровати.

– Доброе утро, э-э-э…

– Ким, – моментально подхватила рыжая напасть, а потом отмахнулась ладонью. – Но это не настоящее имя. Сменила после Материка три года назад. Да, ты это… Извини, не удержалась.

Она виновато кивнула на вертящийся на пальце пистолет в подтверждение своей последней фразы. Хотя её глаза продолжали лукаво блестеть – о своём поступке она явно не жалела.

Я окончательно села поудобнее в кровати, сложив ноги под одеялом друг на друга.

– Грейс.

– Оставила старое? – Ким пулей вскочила с кровати и принялась танцевать, параллельно пытаясь найти какую-то одежду. При этом моя новоиспеченная знакомая умудрялась не сводить с меня своих проницательных зелёных глаз.

Я кивнула на вопрос об имени. При переезде на Острова многие меняли их и фамилии.

– Ну и чего ты разнежилась, Златовласка? – ох, чёрт, очередное прозвище, которое, как плохая жвачка, прилипнет и не отстанет.

Но в силу моего терпения и легкого безразличия к отношению людей, я решила не возмущаться.

– Пошли, я тебе тут всё покажу. Заодно у нас встреча с Уиллсоном.

Точно, тот капитан, о котором говорил Том.

Я незамедлительно встала с кровати, пытаясь про себя мысленно выстроить какую-то ровную и логичную линию поведения с такой непредсказуемой Ким.

Которая, конечно же, мгновенно разбилась о её непринужденность и детскую непосредственность.

– Мужик есть?

Я застыла с одеялом в руке и приоткрыла рот в немом жесте на столь провокационный вопрос, который никто никогда не задавал с момента переезда, даже Шайло, чьи любовные похождения и страсть к безобидным сплетням о чужой личной жизни были неимоверных размеров. Неосознанно потупила взгляд. Что-то внутри заставило ответить Ким так, как было на самом деле.

– Нет… Остался в Верховном суде, на Материке. Вместе с нашими отношениями.

Она, запрокинув голову, заливисто расхохоталась и, подойдя ко мне, несильно ткнула меня кулаком по плечу.

– Офисная, значит? – она соблазнительно мне подмигнула, театрально вздохнув. – А ты мне нравишься, детка.

– Снайпер, Ким. Уже снайпер, – я больше не могла сдерживать улыбку, которая норовила превратиться в хихиканье.

Если бы мне кто-нибудь сказал сейчас, как много радости и смеха в будущем привнесет в мою жизнь это рыжее, очаровательно бестактное создание, я бы отблагодарила и расцеловала этого человека.

– Точно нравишься!

***

– Здесь у нас медкрыло, не такое большое, как лазарет в Штабе, но всё же… А там склады с припасами, оружием и прочей хернёй, – Ким сорвала какой-то сухой колосок и беззаботно засунула его между зубов, принявшись перекатывать от одного уголка рта к другому. – Привет, придурки.

Она высокомерно кивнула троим крепко сложенным парнями, очевидно, разведчикам, которые при полной амуниции и экипировке проследовали мимо, оценивающе оглядев и меня, и Ким. Я просто не поспевала за её настроением, эмоциями и словами.

В спины нам раздались свист и улюлюканье, и если я инстинктивно поежилась от такого ответного «приветствия», то Ким лишь развернулась, продолжая идти вперёд уже спиной, и невозмутимо показала удаляющимся парням средний палец.

На мой молчаливый вопрос она легко и со смехом ответила, поправив распущенные волосы:

– Обещала каждому свидание и динамлю.

– Оу, – только и смогла выдать я, не зная, рассмеяться или сдержаться в очередной раз.

С её весёлой дерзостью и непредсказуемыми поворотами в речи, хотелось хохотать на любые реплики.

– В жопу мужиков! – она выдернула травинку изо рта и с чувством отбросила в сторону. Затем посмотрела на затянутое тучами небо: – От них одни проблемы.

– Думаю, они полагают то же, когда речь заходит о нас, – философски заметила я, за что была награждена хитрым взглядом и вилянием бровей а-ля «а ты умна, тебя не провести».

Ким вернулась к нашей импровизированной экскурсии, указывая ладонью куда-то в левую сторону:

– В-о-о-о-н там – тренировочная и столовка.

Полигон представлял из себя многоугольник, в каждом углу которого было то или иное здание. Раскинут он был на достаточно приличной площади прямо на обрыве, внизу которого бурлили волны. На разных расстояниях были форпосты, на которых далёкими точками тут и там виднелись дежурные бойцы. Ким проинформировала меня, что обрыв не заканчивается лишь морем, а ведет к короткой лесополосе внизу, где также есть пара зданий. Но туда мне, неопытному бойцу, вход пока воспрещен.

В центре этой многоугольной фигуры была большая, сейчас пустовавшая площадка с различными спортивными снарядами, огромным рингом и местом, которое Ким обозначила как «кострище». По вечерам солдаты, кто имел свободное время и не выходил в дежурство, собирались там, разводили огонь и общались до глубокой ночи. Именно ночью на Острове Бурь почему-то никогда не было дождя.

– Ким, мать твою за ногу, где вас носит?! – где-то справа от моей щебечущей без остановки напарницы злым рокотом раздался низкий, осипший голос.

На плечи рухнули первые крупные капли. Будто ровно над нашей головой раздался гром в антрацитовых тучах. Ким остановилась, как вкопанная, аккурат под навесом и демонстративно зажмурила глаза. Я же, не зная, как себя вести, последовала её примеру, но только вот потупила взгляд в землю, разглядывая почву под берцами.

Выглядели мы, как нашкодившие дети.

– То, что ты, блять, жмуришься, не говорит о том, что меня здесь нет, несносная ты девчонка! Уволю тебя к чёртовой матери! – источник чистейшего праведного гнева превратился в очень взрослого, лет так за пятьдесят, лысого мужчину, с небольшим шрамом на лице, который в изумрудной боевой форме с автоматом наперевес преградил теперь нам путь.

Ким открыла веки и тут же закатила глаза, цокнув при этом языком.

– Я показывала Грейс полигон, сэр, – в её голосе, вперемешку с иронией и шутливостью, проскользнуло искреннее почтение.

Вновь грянул гром. Я вздрогнула и украдкой взглянула на мужчину, надеясь, что молчание сделает меня невидимой. К погоде еще придется привыкать…

Кажется, это был тот самый Уиллсон.

Выглядел он довольно грозно, и я поймала себя на мысли, что он – единственный офицер такого возраста среди всех, кого я встречала доселе. Наверное, постоянно продлевает контракт. Интересно, сколько ему лет на самом деле?

– Я приказал объявиться в тренировочной, – он быстро взглянул на свои широкие, в металлическом обрамлении, часы и продолжил, – ещё, мать его, полчаса назад! Почему ты никогда не исполняешь приказы в точности?!

– Если бы я исполняла их в точности, мою задницу кто-нибудь давно бы подстрелил, сэр, – надув губы, ответила Ким и скрестила руки за спиной. – Я за импровизацию!

Уж не знаю, было ли это шуткой, но выяснять, кто там кого мог подстрелить и узнать о деятельности снайперов поглубже, страсть как захотелось. И поскорее. Ведь… Если снайперу некого «снимать», то это и не работа снайпера вовсе.

– Я покажу тебе импровизацию, дура ты эдакая! – судя по всему, это был не первый раз, когда Ким огребала от командира. Он потряс перед лицом вновь зажмурившейся напарницы кулаком, а потом резко повернулся ко мне: – Представься, боец.

Я вздрогнула, но моментально выпрямила спину, словно стальной голос дернул невидимые нитки надо мной и незамедлительно отчеканила:

– Грейс Гамильтон, сэр. Прибыла вчера совместно с другими новыми солдатами.

Дождь во всю силу забарабанил по навесу над нами. Уиллсон молча окинул меня цепким, оценивающим взглядом, пока я стояла, держа руки по швам, и смотрела вперед. Он приподнял один уголок морщинистого рта в усмешке:

– Уиллсон, капитан отряда внешней разведки. Том упоминал о тебе, – он задумчиво всмотрелся в моё лицо на мгновение и продолжил: – Подчиняться будешь непосредственно мне. Определю тебя в одну из новых групп отряда. Вот с этой, – он кивнул в сторону Ким и поудобнее перехватил автомат, – бестолковой на пару. У тебя в глазёнках проблесков ума побольше будет. Может, научишь её серьезности…

В памяти всплыло воспоминание, как Лэн выговаривал примерно то же самое Шайло при мне на тренировке по стрельбе. Все вокруг делают ставку на мою слегка меланхоличную и собранную натуру, что, надо сказать, приятно грело душу.

Но я не смогла сдержать порыва и еле заметно переглянулась с Ким. Мы столкнулись с ней хитрыми полуулыбками, а наш командир, тут же заметив это, разочарованно вздохнул, хлопнув себя ладонями по бокам, и пробормотал:

– Или же она испортит тебя своей безответственностью. Ну за что мне такие солдаты на старости лет?..

***

Норд

Лэндон вышел первым из кабинета Главного командора, а так как и я не видел смысла задерживаться здесь и дальше, почти тут же двинулся за ним.

Мы закончили короткое внеплановое совещание с Максом, окончательно обговорив функционал каждого из нас. Я получил коммуникатор, ключи от собственных апартаментов, какие-то первые указания.

Лэндона назначали сразу на высший чин: командор Дивизиона. Ему полностью отходила ветвь, связанная с патрулированием на Островах и сохранением порядка, в то время как «Бешенному» Сэму теперь принадлежало техническое оснащение всех территорий, транспорт и узлы связи.

Мне же, как командору корпуса, Макс отдал береговую охрану и контроль над всеми складами. Пока. Дальше – больше, если проявлю себя. Новобранцам далеко не часто удавалось так быстро завоевать подобную должность, и я был готов на многое, чтобы двинуться наверх.

И что крайне удивительно для меня самого и больше всего не понравилось Сэму и Тому, подключившемуся по видео на совещание – Макс временно поручил мне проверку всех имеющихся, выделенных под отдельных командоров Дивизионов, ветвей, хотя мое звание было на ранг ниже.

Возможное участие в патрулях, разведке и встречах с согражданами Материка по разным совместным вопросам относились к каждому из нас.

Понятия не имею, с чего это вдруг сразу была дана такая милость и такой простор действий, и с чем собирался работать сам Главный командор, отвечавший за размытое «Общее управление», но это, похоже, было удобно и Максу, и мне – я собирался перевернуть всё здесь вверх дном, усовершенствовать Штаб и всю систему «Тиррарии» самыми жёсткими путями, сделать лучше и сильнее. А он фактически давал мне полный карт-бланш. Прекрасно.

Показать себя, закрепить полное и безоговорочное доверие Главного командора и выстроить репутацию среди военных – лишь вопрос небольшого отрезка времени.

Том вещал с экрана, обращенного только к Максу, мы его лишь слышали, и очень кстати – уж слишком свежо воспоминание, как он чуть не сожрал Тихоню взглядом в баре.

«Так могу делать только я…» – клацнул зубам внутренний голос, который пришлось тут же усмирить.

Как он увёл её…

Мне потребуется ещё много дней, чтобы затолкать эти образы, как ненужные коробки с хламом, подальше в подсознание, поэтому даже хорошо, что Том отсутствовал физически – не очень хотелось бы сорваться на него, ни с того, ни с сего, в первую же встречу.

Не для этого я положил на алтарь Островов все свои усилия и стремился стать командором, чтобы в одночасье расклеиться и всё потерять из-за какой-то девчонки.

Даже такой затмевающей голову девчонки, как Грейс. Что же в ней такого?.. Ответа не было.

Она выбрала свой путь, я – свой, а как известно из начального уровня подготовки детей в школах Материка, – параллельные прямые не пересекаются.

Справедливо, хоть и неохотно, посчитав, что она всё-таки не стоит того, чтобы думать о ней так часто, я нацепил на лицо привычную маску безразличия и вышел за дверь кабинета.

Там я столкнулся с Лэндоном, который, похоже, ждал меня:

– Ещё раз поздравляю с должностью, – немного поколебавшись, но без тени иронии, произнёс мой бывший инструктор, ныне «коллега».

– Тебя тоже, – хмуро, но с уважением бросил я в ответ.

– Есть на примете кто-нибудь на должность инструктора? Вместо меня.

Мы двинулись по коридору, негромко переговариваясь.

– Есть. Разве что этот идиот себе вчера вены не вскрыл от неразделенной любви. Если так, то и поделом ему, будем искать дальше.

Да, твою мать, когда же я смогу сдерживать эмоции в голосе при упоминании всего этого дерьма, происходящего вокруг Криса, Грейс и меня?

Вот только зарёкся не думать о ней!

Лэндон благоразумно промолчал – мне он вообще нравился больше остальных офицеров, до этого попадавшихся на пути. Начиная с момента, как он представился инструктором подготовки.

Тут я вспомнил, как он мгновенно, не задавая никаких лишних вопросов, понял, что Тихоня не должна знать о той ситуации со спасением.

Мы в чём-то были с Лэном схожи – оба немногословные, не показывающие эмоций, целеустремленные и чётко знающие, чего хотят.

Я не лез к нему в душу, хотя был соблазн узнать, почему он отказался от звания командора в первый раз когда-то давно, а он не особо лез ко мне.

Молчание нарушали только наши шаги, гулко отбивающие рваный ритм в коридоре.

– Мне кажется, он согласится. Конечно, если не выбрал уже что-то другое, – медленно проговорил Лэн в тишину.

Сегодня – официальный день подписания контрактов. И я снова сморщился, представив Грейс сейчас на Острове Бурь…

Идеальный собеседник – Лэн и бровью не повёл на моё кислое выражение лица, и ему даже пояснять не пришлось, о ком сейчас шла речь в принципе.

– Согласится. Никуда не денется. Ему это сейчас… нужно, – меня самого воротило от того, что будто забочусь об этом долбоёбе, но что-то подсказывало, что дело не в этом и не в самом Крисе.

Слова, которые я произнёс вслух, больше относились ко мне лично и к необходимости в моей жизни того нового, что маячило на горизонте в виде огромного поля непаханой работы.

Конкретная деятельность. Время. Алкоголь. Девки.

Складываем всё вместе, получаем единый результат – Тихоня навсегда выветривается из башки, словно не было ни сыворотки, ни меткого удара в бровь, ни пляжа.

Ни долбаного непонятного пламени к ней.

Потянув шеей из стороны в сторону и услышав лёгкий хруст позвонков, я кратко добавил:

– Спасибо ещё скажет. Что мы не дали ему загнать себя в депрессию, блять.

Лэн в ответ только понимающе кивнул, не пытаясь развивать тему дальше, за что я мысленно был благодарен.

Мы разминулись у столовой, каждый разошёлся по своим делам. Распределив в голове по пунктам список самых приоритетных, я нащупал в кармане пачку сигарет, которые взял вчера со склада, и направился в сторону выхода из Штаба. Затем, передумав, изменил траекторию. Через десять минут оказавшись на пустой смотровой площадке.

Дым, скользяще заполнивший мои лёгкие, и сладковатое предвкушение на языке делали меня в эту минуту каким-то неуязвимым. Выкуривая первую сигарету, я провожал сощуренным взглядом закат, топивший горизонт и море, море несбывшихся надежд, в кровавых лучах, и вспомнил о Грейс, смотревшей тогда на меня именно с этой точки обзора, ещё раз.

В последний раз.