В твоё доверие. По рукоять

Глава 15

Норд

Размышления отложил куда подальше. Разбитые костяшки пришлось наскоро залатать заживляющей мазью. В крови кипел адреналин. И на фоне предстоящей встречи с Грейс он почти достиг своего апогея. Надеюсь, ничего не заметит. И дело даже не в разбитых кулаках. Лихорадочный блеск в глазах точно ничем не сотрёшь, и мне стоило немалых усилий отвлечься от предстоящего разворачивающегося расследования.

Грейс не менее важна.

Народу в баре не так много, как обычно это бывает глубокой ночью, но скоро все подтянутся. Для очередных оргий и увеселений.

Придёт ли она на самом деле? Не солгала ли? Не сбежит?..

Придёт.

Куда денется.

Самодовольно бурчавшее эго не заткнуть.

Позволив себе напоследок вернуться мыслями к разным концепциям и действиям, как бы побыстрее вытащить правду наружу и найти изменников «Тиррарии», но так, чтобы всё прошло гладко, без ударной волны для меня самого, пустил по горлу глоток виски.

Не планировал сегодня напиваться, но в одном стакане отказать себе не мог – уж слишком притягательный у этого напитка вкус.

Облокотившись спиной о край барной стойки, я как коршун следил за входом, ожидая свою прелестную светловолосую жертву. Потягивая алкоголь, периодически грубовато отмахивался от подходящих поздороваться девок. Одна, вторая, третья…

Только их не хватало, когда Гамильтон придёт. Всё в прошлом. Но каждой из слившихся в серую массу сейчас ведь это не объяснишь.

Я поднёс стакан, опрокидывая в себя остатки виски и не сводя глаз с широких дверей.

И тут…

Сквозь изрезанное гранями стеклянное дно заметил, уловил знакомую стройную фигуру на пороге, которая, застыв там на несколько секунд и увидев меня, резко исчезла.

Не понял.

Что за хрень?

Не думая, отбросил стакан в сторону, и тот незамедлительно разбился.

Плевать.

Размашистым шагом двинулся ко входу.

Ну, уж нет, блять.

Грейс когда-то уже ушла из этого бара вот так. Не попрощалась тогда и взглядом.

Я еле-еле раздавил в себе нарастающее чувство злости и долбаного дежавю, последовав за ней.

Ты не уйдешь от меня.

Не сегодня, Тихоня.

***

Грейс

Когда послышались шаги за спиной, я чуть было не пустилась бежать по коридору.

Но это было бы слишком глупо и по-детски, поэтому я только выпрямила спину и, не оглядываясь назад, целенаправленно шла дальше. Затылок покрылся мурашками от его присутствия и слышимого дыхания позади.

Чёрт меня дернул всё-таки заглянуть в бар в надежде не увидеть Норда, и побитой собакой ретироваться обратно на полигон, зализывать раны… Мало ли, вдруг приглашение – издёвка, и его там не будет. Но не тут-то было.

Решила же ведь сразу уехать…

Когда Норд схватил меня сзади ладонями за талию, жестко разворачивая к себе, я сначала возмущенно выдохнула, тут же с силой ударив по его рукам.

Собранные в хвост волосы больно хлестнули меня по лицу. Не сказать, что его жест был грубым, нет… Скорее, настойчивым, и это не к месту, совершенно, мать его, не к месту всколыхнуло реакции моего тела.

Норд плавно отстранился и поморщился. Я тут же заметила его сбитые, но явно обработанные костяшки и еле сдержала непроизвольный тяжёлый вздох.

Я думала, он собирался удерживать меня. Но ошиблась, и резкое движение по рукам причинило Норду боль. Он лишь хотел ультимативно повернуть меня к себе, зная, что оклик не сработает, но… всё равно поделом ему и его ладоням.

Выглядел Эммерсон очень.

Очень.

Очень злым.

Губы были сжаты в одну линию, глаза оставались обманчиво спокойными, но в их глубине можно было разглядеть бушующий шторм, предвещающий апокалипсис.

Думаю, я сама выглядела так же. По крайней мере ещё раз выпрямилась, инстинктивно показывая, что готова к неведомому бою.

Норд тоже в некоем грациозном жесте распрямил плечи, будто действительно собирался напасть на меня, и очень тихо, с невероятным количеством льда в голосе, процедил:

– Кажется, ты ошиблась дорогой, Гамильтон. Эта ведёт на улицу, а не в бар.

Во мне клокотала не меньшая ярость, и на долю секунды показалось, что между нами проскочили заряды электрического тока, не сулящего ничего хорошего.

Я, наверное, впервые за всё время не боялась энергетики Норда. И не стеснялась смотреть ему в глаза, готовясь высказать всё, что думаю.

Но имею ли на это право? Не унижаю ли себя еще больше, пытаясь выяснить всё начистоту? По крайней мере, обратного пути нет – если бы во мне действительно взыграла гордость, я бы просто молча исчезла, не придя в бар.

Непроизвольно сжав кулаки, я с нарочитой вежливостью и кривой, неискренней улыбкой ответила:

– Я плохо себя чувствую. Еду обратно на базу.

– На ночь глядя, блять? Из Штаба, где есть лазарет? – он был похож на дикого кота, готовящегося совершить прыжок на свою добычу: – И решила не предупреждать, хоть я говорил звонить мне? Но всё же зашла в бар? Не лги мне, Грейс.

Голосом Норда можно было резать листы металла. Каждый вопрос он с издёвкой опускал на мою голову, словно бомбардируя территорию.

И довольно успешно, чёрт бы его побрал…

– Да. Ночью. Пешком до Острова Бурь. Марш бросок, так сказать. А то больно расслабилась, потеряла бдительность, – голосовые связки начали меня подводить. Как бы не сорваться на крик…

– Что ты несёшь? —Норд нахмурился, сделав шаг ко мне, отчего я тут же отступила на такое же расстояние.

Мимо в этот момент прошли какие-то пьяные бойцы, горланящие неизвестные песни, но не обратили на нас внимания.

Эммерсон проводил их мрачным взглядом и после, стремительно схватив меня за локоть, потянул в сторону какой-то полутемной ниши, над которой одиноко висела почти не работающая мигающая лампа.

Я выдернула руку из хватки, едва мы вступили в тень, окончательно разозлившись – великий командор не хочет, чтобы кто-то слышал его перепалку с очередной шлюхой?

Бесит. Как же бесит!

Дыхание давалось с трудом – хотелось взять в руки что-нибудь тяжелое и размозжить Норду голову. А после сесть, обнять себя за колени и завыть в голос.

– И какая я по счёту в твоём списке? В общем списке, я имею в виду.

На разгневанном лице Эммерсона, стоявшего непозволительно близко, отразилось… недоумение. Он приоткрыл рот, рассматривая меня, и подозрительно сузил глаза. Его крепкая грудь, обтянутая формой, почти касалась моей, вздымающейся в волнении. И то, как он кончиком языка упёрся в уголок своего рта, послало расшатанный разум в лёгкий коматоз.

Будь ты проклят, Эммерсон.

И будь проклята я, так опрометчиво зашедшая в бар. Успевшая впустить тебя в свою душу.

Я всё-таки закрылась. Сцепила руки перед собой в защитном жесте и, не обдумывая, как следует, слова, выпустила все бушевавшие эмоции наружу:

– С полигона я, наверняка, первая: там не так много девушек-снайперов. Призовое первое место. Может, мне что-то полагается за него? М? Например, взаимный оргазм? Или ты привык, чтобы его доставляли только тебе? – последние слова я почти прокричала… Замолчав, я быстро взяла себя в руки и дрожавшим голосом добавила: – Так, что насчёт списка?! Ещё немного и поставил бы галочку?

Выражение лица Норда можно было разложить в различные отрезки кинопленки, где кадры менялись со стремительной скоростью. В начале было непонимание, затем сосредоточенный, но сердитый анализ моих слов, а после… Чистейший гнев и осознание.

– Дай-ка угадаю, – он сложил руки на груди, копируя меня, и ядовито усмехнулся. Приложил указательный палец на середину губ, изображая мыслительный процесс. – Провела пару часов в Штабе и позволила залить себе уши всяким дерьмом обо мне. Я прав?

Его голос был обманчиво мягким, но в нём крылись нарастающие раскаты грома.

Я сердито фыркнула, не сводя с него глаз.

– Человек ответственен за создаваемый о себе образ. Люди могут нести что угодно, но делают это в первую очередь видя и анализируя твои поступки. Я не хочу быть… частью этих сплетен. И уж точно не буду одной из твоих сексуальных побед. Не к той решил обратиться, Эммерсон.

Как же тошно всё это мусолить…

– Вот как, – Норд округлил глаза и позволил себе злую, не предвещающую ничего хорошего, усмешку. – Просто ох-ре-не-ть можно. Смотрите-ка, чистую, без пороков Тихоню-снайпера задела грязная репутация командора?

Он горько рассмеялся вслух.

Затем, тут же изменившись в лице, схватил меня за плечи, отчего я тихо охнула, и припечатал к стене. Один из позвонков болезненно уперся в торчавший камень, но Норду, кажется, было всё равно. Или же он этого не заметил. Проигнорировал то, как я поморщилась.

Меня обжигающими обручами окутала исходившая от него ярость…

– Не хочешь быть частью сплетен, Гамильтон? Так, значит? Поэтому сама напрашиваешься в поездку со мной?

Я закусила губу, чуть увлажнившимися глазами исподлобья смотря в глаза Норду. Признавать его правоту не хотелось, но пришлось, особенно когда он тихо и угрожающе продолжил, всё ещё удерживая меня:

– Ты сама этого захотела. Если уж разбирать факты. Ты сама поехала со мной в Штаб. И если у тебя настолько мало мозгов, хоть я и считал иначе, что решила так бездумно поверить во все те слухи, которые носятся помойными мухами по Островам, валяй.

Он оставил мои плечи, но взгляд так же пригвождал: я тихо всхлипнула, опустив собственный. Эммерсон разделывал меня по кусочкам:

– Я сам лично порой охуеваю от того, что обо мне говорят. Например, как тебе такое, Гамильтон: командор Нордвуд Эммерсон самолично убивает слабых новобранцев по ночам в собственных постелях? В это дерьмо тоже веришь?

Он вонзал каждое слово в лицо ядовитыми иголками.

– Это всё… тебя не оправдывает, – я прошептала это, прикрыв глаза. Чтобы он не увидел скопившуюся там влагу.

Слабый аргумент… Очень слабый.

– Не оправдывает, блять? – рявкнул Норд в опасной близости от моего лица, но после тут же продолжил шёпотом, от которого веял арктический холод. – Я не оправдываюсь, Тихоня. Никогда. Запомни это, раз и навсегда. Я пытаюсь сейчас хоть что-то донести до твоей светлой, но, оказалось, такой глупой головы. Задам единственный вопрос, Грейс, и ты ответишь на него. Много ли ты встречала мужчин, готовых встать под дулом автомата, если его держит девка, с которой он собирается провести или провёл всего одну ночь?

Наотмашь.

Одним этим вопросом – по моей идиотской эмоциональности наотмашь.

Я яростно утёрла одинокую слезинку по щеке и обхватила себя руками. Словно чувствовала себя голой перед Нордом. Пытаясь совладать с дрожавшими губами, в сотый раз опустила в пол глаза.

Лишь бы не смотреть в тот холодный мрак, что был в его зрачках. Но Норд не позволил: поймав пальцами мой подбородок, повернул лицо к себе, вынуждая не отводить взгляда.

Ответ ведь ясен и понятен, нет смысла говорить его вслух. Лучше молча окончательно сгореть от стыда.

Но Эммерсон будет мучить меня до последнего.

– То-то же… – словно прочитав мои мысли, прошептал он, тоже еле сдерживая собственные порывы. – Окей, тогда так: ты сама встанешь под пулю, как минимум не доверяя человеку, который держит оружие?

Я вздрогнула, когда он медленно огладил кожу на моём подбородке:

– Нет… – просипела еле слышно, не успев ресницами остановить ещё одну слезу-предательницу.

Зачем я всё это затеяла? Начала этот… разбор полётов? Хочется, чтобы все закончилось. Хочется провалиться сквозь землю.

Но Норд и не думал пока замолкать. Урок должен быть усвоен полностью, судя по всему.

С тихим «блять», он ощутимо, но ласково надавил большим пальцем на скулу, резко стирая мокрую дорожку, будто та раздражала его, и продолжил своё наступление, распаляясь ещё больше:

– А как насчёт этого: ты будешь сходить с ума от беспокойства, зная, что мужчина, с которым просто потрахалась, поехал на спецзадание снайпером на Восточный остров?!

– Н-нет… – я закусила губы, выдавив свой ответ.

Уловив его, Норд выдержал паузу и хлопнул ладонью по стене рядом с моей головой. Я зябко повела плечами, с неприязнью ощутив привкус воспоминаний из отцовского дома, но тут же глубоко вздохнула, дав себе установку, что сейчас – другое, и мой бывший одногруппник, при всей своей массивности и отчасти непредсказуемости, не тот, кто причинит мне вред.

И, кажется, Норд заметил мою неоднозначную реакцию, причина которой ещё надолго останется для него тайной. Однако тихо выцеживая каждое слово так, чтобы оно всё-таки ударяло по мне, продолжил:

– Тогда, какого хрена ты складываешь друг с другом слагаемые, которые априори не могут быть в одном уравнении, Гамильтон?

Его ладонь с запекшейся кровью на пальцах безвольно сползла по стене, и Норд молча уставился на меня, слегка нависнув сверху. Я хранила молчание, понимая, что любое моё слово или продолжит препинания, или покажет глупое упрямство. Я не хотела ни того, ни другого. Просто хотя бы потому что… Норд был прав.

Он, не дождавшись от меня ни малейшего звука, отошёл на шаг-два, позволив хоть немного выдохнуть: его запах и энергия порабощали меня, вынуждая не к месту отвлекаться. Зажав переносицу пальцами, Норд отвернулся и запрокинул голову. Шумно выдохнул – уложенные назад пряди чуть растрепались, упав к вискам, когда он снова обернулся.

Шаг. Вновь навстречу.

В этот раз я не отвела своего взгляда, когда он, облизав пересохшие губы, спросил:

– Так и будешь молчать? Нет у тебя здесь заумного ответа? – его голос охрип и казался сейчас чертовски утомленным. И ещё более привлекательным: – Может, тогда, блять, дойдешь до своей подруги и у неё спросишь? Она же так шикарно тебе всё подсказала. Это ведь важнее, чем твоё личное мнение и собственная реакция на меня. Или, по-твоему, я ничего не замечаю?

Вот чёрт. Да, да, я глупая, наивная идиотка, всё принявшая на веру, но вот только… Пожалуйста, не говори этого вслух…

Пока это только у меня внутри, я могу ещё верить в то, что мне это просто кажется. Не обнажай правду, Эммерсон, настолько яро.

Пока мне проще думать, что ты никто для меня, чем видеть, как ты становишься для меня всем…

Норд и не думал останавливаться. Перевёл дыхание, продолжая впиваться в меня взглядом триумфатора-разоблачителя:

– У меня нет такого глазомера, как у тебя, признаю, хоть и неохотно. Но я вижу. Я всё ведь вижу, Тихоня. Как ты смотришь на меня в ответ, как краснеешь, стоит лишь обратиться к тебе… Как твоя шея покрывается мурашками, едва что-то говорю в твой адрес, – он снова наклонился ко мне, и в этот момент показалось, что вот-вот всё обернётся поцелуем… – Я увидел бы это и на расстоянии нескольких миль без оптического, блять, прицела…

Он медленно поднял обе свои ладони и уперся по обе стороны от меня, не позволяя даже подумать о побеге. Воздух вокруг искрился нашей злостью и чем-то ещё.

Чем-то необратимым:

– А ты, Грейс, аж смешно, будучи снайпером, не видишь и дальше собственного носа…

Лимон и эвкалипт, тонкий запах сигарет выбивали из меня всё разумное, не позволяя нормально думать. Где-то в области сердца я почувствовала, как сильно была не права…

Все мои претензии и обида – испарились, словно лужи под солнцем, оставив только болезненную пустоту, муки и что-то ещё.

Мучения, потому что Норд безжалостно и исключительно логически втаптывал меня в мою же опрометчивую ошибку.

Я кое-как уняла дрожь в теле, продолжая держать себя руками и не в силах оторвать взгляда от лица напротив. Так близко, что можно коснуться лёгкой щетины на линии челюсти.

Так близок и всё ещё так далёк одновременно…

– Любая стала бы краснеть от твоих… – несмело начала я, но Норд перебил.

В этот раз мягко, назидательно, будто поучая, но в этом не ощущалось унижения:

– Что же ты раньше не брала в расчёт сплетни обо мне? Ещё будучи в группе подготовки? Грязи обо мне тогда было не меньше, – я готова была прибить себя, услышав неожиданную горечь в словах Норда, – В слухи об абсолютно чужом человеке легче поверить, но ты, Грейс, берёшь и делаешь это тогда, когда мы стали сближаться. Где же логика?

Логики нет, как и мозгов, похоже. Я просто исключительно по-бабски повелась на болтовню Шайло.

От его последующих слов, сказанных всё тем же врезающимся в память поучающим шёпотом, я застыла, как статуя, капитулируя в окончательном признании своей неправоты:

– Ты так легко доверяешь всем, Грейс. Но не себе и не мне, блять.

Он резко отстранился от меня, отойдя на приличное расстояние, насколько это позволяло наше укрытие.

– Норд, я… – слова не складывались.

Никак. Но они так нужны сейчас.

– Шлюхам не вверяют свою жизнь, Грейс. Их просто трахают и о них забывают. О шлюхах не думают каждую свободную минуту, даже когда думать-то надо о благе Островов и работе, – желание подойти к нему самой затопило меня. И это завуалированное откровение прошлось током по коже: – Так что, отвечая на твои вопросы – знай, тебя нет ни в одном из списков. Как и нет самих списков, блять…

На последних словах Норд как-то тяжело и обречённо выдохнул, хлопнув себя по бокам в равнодушном жесте, и сделал ещё шаг назад.

Между нами повисло молчание, – то самое молчание, которое бывает после долгой исповеди. Я опустила руки, всхлипнув еще раз, и всё смотрела на своего командора.

Горящий взгляд Норда не вязался с той отчужденностью, с которой он поднял руку, раскрытой ладонью указывая в сторону конца коридора, куда я шла изначально:

– Можешь уйти. Если всё ещё хочется уехать – езжай. Но знай: я не побегу за тобой, – его слова такие спокойные, чёткие, бескомпромиссные, такие губительные для меня, будто вынесли приговор: – Я не пойду за той, кто готова так легко разрушить, едва начав.

И я видела, как это делит его изнутри напополам. Непростая беседа держала за горло не меня одну.

Я должна была понять, что точно между нами? Так? Хотела расставить всё по полочкам? Принять решение?

Я поняла. Яснее некуда.

Вдруг резко топнула ногой, поддавшись эмоциям окончательно, и утёрла глаза, чтобы в них точно больше не было слёз. Они теперь будут только мешать.

Следующий «навстречу» должен быть от меня.

Шумно наполняя кислородом легкие, я оторвала онемевшую от напряжения спину от стены и сама приблизилась к Норду.

С подступившим удовольствием заметила, как быстро изменилось выражение его лица с якобы безразличного на заинтригованное. Уловила его совращающий исподлобья взгляд, в котором так и не погас голод по мне, и на адреналине выдала:

– Я не уйду. Не дождешься, твою мать…

Норд, кажется, слегка опешил от такого обращения. Винтики в голове стали лихорадочно, хоть и запоздало, крутиться: не переборщила ли я с оборотами?

Но слово не воробей, вылетит, да как шлепнется в лоб командору, в чьих глазах теперь плавился серый металл предвкушения.

Что-то задумал… Он точно что-то…

– Это я и хотел услышать, – напоследок хитро усмехнулся Норд и сделал свой последний, сокращающий между нами дистанцию, шаг: – Так или иначе не позволил бы этому случится.

Норд обхватил мою талию. Переплел ладонь с моей и молча увёл от ниши на пару футов дальше по коридору. Показалось, что у меня одновременно подскочила температура, и прошиб холодный пот.

– Куда мы идём? – голос сел.

Неизвестность и нетерпеливое прикосновение дробили меня на частицы.

– Увидишь.

Не оставляя даже шанса пойти самостоятельно, Норд, не выпуская моей ослабевшей руки, остановился перед неприметной дверью, на которой я успела прочесть «WC».

Что за?..

Открыв её, Норд буквально втолкнул меня внутрь.

– Ты можешь объяснить, что происходит? – я очень старалась, чтобы голос не дрожал, но выходило плохо …

Не был же Эммерсон настолько глуп, чтобы после такого разговора, попытаться…

Попытаться…

Мы ведь только обсудили, что я не… Какая-то там девка, готовая отдаться ему по первому приказу.

От смены эмоций и декораций я готова была грохнуться в долгий обморок – Норд, очевидно, поставил себе на сегодня цель методично извести мою нервную систему.

Кажется, предполагая, что и я его – тоже.

Струной выпрямив позвоночник, я непонимающе и напугано наблюдала, как он запер дверь. В туалете никого, кроме нас, не было. Норд вальяжно и неспешно шагнул обратно ко мне, и от этого жеста я инстинктивно отпрянула назад, вписавшись спиной в стену.

Слишком часто я встречаюсь со стенами за последние часы.

Рядом со мной оказалась раковина с треснутой поверхностью, но вполне опрятная и чистая. Я на автомате стала озираться, но голос вставшего прямо передо мной Норда заставил взглянуть на него:

– Ничего такого, от чего тебе стоило бы волноваться, Грейс. Лишь хочу исполнить обещанное. Ты заслужила…

Это прозвучало так…

Завлекающе.

Интригующе.

Расслаблено.

– Выгляжу настолько глупо? – нервно облизав губы, спросила я, перестав дёргаться.

В серых глазах я не увидела ни намека на какое-либо планируемое неприятное действие в мой адрес.

– Скорее, настороженно. Прости, если напугал, но лучше повода не найти…

Норд, не сводя с меня обжигающего взора, в котором застыли пасмурные облака, медленно протянул руку к крану, открывая его. Шум хлынувшей в раковину воды, тугими струями отбивающейся от поверхности чаши, немного привёл меня в чувство и успокоил, но я всё равно подсознательно оставалась на чеку.

Вновь сказывалось грёбаное прошлое…

– Повод для чего?

Норд плавно и медленно приблизился ко мне ещё на шаг, приподняв уголки губ во властной усмешке.

– Так быстро забыла?

– О ч-чём? – в горле пересохло, и я отчего-то стала заикаться.

Спрятала ладони за поясницу, облокотившись на них копчиком и обдумывая, каким же будет его следующее действие.

Вся это ситуация была странной и… возбуждающей, – меня окружало напряжение, в голове огромными буквами билось «что за хрень и почему мы в туалете?», но одновременно с этим волны, исходившие от Норда и веревками окутавшие меня с ног до головы, приносили уже знакомое чувство спокойствия и защищенности.

– Обещал же: вытащить твой язык и помыть с мылом, – он, как десять минут назад в коридоре, наклонился к моему лицу так близко, что я почувствовала чуть сбитое от волнения дыхание на кончике своего носа.

Всё-таки, не такой уж Эммерсон и айсберг – его тоже пробирает, я успела в этом убедиться.

Он любит скрывать эмоции, но они у него есть. И да… Он питает их и ко мне, только вот задуматься об этом я не успела: мысли заняло услышанное.

Показалось, что сердце выскочит из грудной клетки и умирающим ошметком шлепнется к Норду под ноги.

Всё-таки, это была не шутка?..

Расстояние между нами было ничтожно малым и заполненным вибрирующими волнами томительного ожидания и чего-то… интимного. И я больше не хотела прятать глаза, как это бывало раньше.

Норд продолжал свою зрительную пытку, словно пытаясь что-то разглядеть во мне, но при этом всё также не касаясь…

– Но я передумал. Есть идея получше, – его размеренный шепот пробрал меня до сладкой истомы. До дрожи в коленях.

Он слишком медленно закрыл кран с водой. Не сводил пристальных глаз.

– Какая?.. – выдохнула я ему в губы, чувствуя, как голова кружится от прошибающего аромата его тела.

Норд поднял одну руку, ладонью упираясь в стену сбоку от моей щеки, тем самым снова преграждая путь к отступлению. Я и не собиралась отступать.

– Например, такая, – договорив, Норд не дал мне и секунды на раздумья или какую-то реплику.

И впился в мои губы наглым поцелуем, тут же проникая языком внутрь. Сначала я вздрогнула: то ли от неожиданности, то ли от уколовшего меня удовольствия – чёрт, как же божественно он целовался, сминая губами мои. Бескомпромиссно исследуя языком мой рот. И я позволила. Всё. Этот поцелуй решил всё.

Открылась навстречу. Шире. Развязнее. Подставляясь под ритм. Чуть прикусив верхнюю губу, Норд коснулся её языком и отстранился.

Всё завершилось так быстро, что я чуть ли не захныкала, как маленький ребёнок, у которого отобрали игрушку, едва дав с ней познакомиться…

Но мы оба дышали так, будто пробежали несколько миль при полной экипировке… Норд почему-то всё не прикасался ко мне, а я так хотела объятий, потому что понимала, что сейчас просто сползу по стене от охвативших чувств.

Очевидно, это ещё впереди…

Норд медленно и демонстративно облизнул губы, глядя мне прямо в глаза нахальным, дьявольским взглядом, и вкрадчиво прошептал:

– Есть и вторая идея, получше… – говоря это, он поднял свободную ладонь и накрутил на свой палец выбившуюся светлую прядь волос у моего виска.

Я ощутила, как становлюсь бесстыдно возбужденной от его манипуляций. Даже не успела что-то сказать или осмыслить сказанные слова, как мои губы снова оказались в плену. Тело откликнулось моментально, с такой горячностью прося большего, что я сама положила ладони на шею Норда, притягивая к себе. Он одобрительно хмыкнул в мои губы, заметив это, и углубил поцелуй, на который я отвечала так, будто в последний раз.

Когда он перестал терзать мой рот в сводящих с ума движениях, я забыла буквально обо всём вокруг. Где мы, что мы, какой час, наше дурацкое противостояние ранее… Перед глазами была пелена чистейшего удовольствия, а в ушах колоколами звенело желание.

– Грейс… – Норд сбивчиво дышал, прислонившись к моему лбу своим: видно, что он испытывал то же, что и я.

Убрав руку от стены, он схватил мои запястья и резко поднял их над головой. Я непроизвольно выдохнула весь имеющийся в легких воздух, ощутив, как Норд теперь вжимается в беспомощную меня своим сильным телом, крепко держа руки наверху. Вдавливая их в кафель, переплетая пальцы с моими.

– Может, и третья идея найдётся?.. – провокационно пробормотала я, не в силах терпеть и секунды без нового поцелуя. – А то я всё ещё думаю уехать…

Норд набросился на мой рот с таким остервенением и лёгкой злостью – злостью шлейфа от нашей перепалки, – что предыдущие ласки померкли на фоне этого.

Он наказывал меня своими мягкими, отдающими жаром губами, прикусывая тут и там мои собственные, открывающиеся навстречу.

Наши языки столкнулись в каком-то бешенном, неконтролируемом танце, надавливая и настойчиво лаская друг друга.

Мне казалось, что схожу с ума – во мне пульсировало такое желание к Норду, меня накрывали такие волны наслаждения, ударами бьющие в низ живота, что я боялась саму себя и своих реакций. Всё тело было покрыто мурашками. Всё моё тело противостояло каким-либо принципам: как комично, наверное, сейчас выглядела моя претенциозность, мол «я не одна из, я не такая!»

Единственное, чего хотелось – не прекращать.

Я еле слышно застонала, уловив, как Норд тихо зарычал в ответ. Не размыкая губы, мы прижимались, пытаясь раствориться друг в друге. Могла ли я хоть на секунду представить, что первая встреча и неожиданная помощь с получением сыворотки обернётся этим?..

– Норд… – еле просипела я, когда он опустился губами к моему подбородку, прикусив его.

Пожалуйста, не останавливайся.

Никогда не переставай вот так целовать меня.

Твои поцелуи нужны мне. Вместо воздуха.

И всё же… Я вынуждено первая прервала ненасытные ласки.

Дыхание сорвано. Маски сброшены. Желание признано.

Норд всё ещё продолжал вжимать меня в стену, но медленно отпустил запястья. Мои руки тут же безвольно упали на широкие плечи.

Глаза в глаза…

Я почувствовала горячие ладони на своей талии. Пальцы нежно впились сквозь одежду в кожу, и то, как Норд прислонился губами к моему виску, запечатлев на нём лёгкое целомудренное касание, заставило ноги вновь подкоситься.

Наклонившись к моему уху, он хрипло прошептал:

– Мы ведь… не должны сейчас окончательно сорваться?..

Я нашла в себе силы хаотично закивать головой. Рационализм медленно приходил в себя: всё-таки не хочется казаться такой легкодоступной…

– Несмотря на то, что хочется, – пробормотала я, на что глаза Норд опасно сверкнули: – Не будем торопиться… Пожалуйста…

Он усмехнулся, проведя ладонью по моей пылающей щеке.

– Как скажешь, милая, – от этого обращения сердце сделало кульбит, сжавшись, – Я хочу, чтобы ты… в том числе вынесла главное. Доверие – вещь хрупкая, Грейс. Я не предам твоё, но и ты… Должна понимать цену моего.

Я опустила взгляд на наши переплетённые ладони.

– Согласна… С моей стороны претензии выглядели глупо.

Норд немного отстранился, и я ощутила зияющую пустоту, такую неожиданно-резкую, что чуть было не накинулась на него снова сама.

– Ну как, лучше ведь мыла на твоём языке?

Он соблазнительно подмигнул мне, удовлетворенно приподняв уголки губ в усмешке.

– Лучше… – нормализовав дыхание, ответила я, глядя из-под полуопущенных ресниц.

– Будем считать наказание полностью исполненным. Бар отменяется: нам нужно ехать, – задорно проговорил Норд, загадочно указывая на дверь. – Мы и так потеряли кучу времени из-за этих твоих… выдуманных, блять, списков. Не забывай: ты должна мне рассказ, почему уехала после церемонии.

И он должен мне…

Теперь больше всего на свете хотелось узнать его получше. Наслаждаться каждой минутой беседы. До первого срыва и до новой жаждущей ласки.

Отодрав спину от стены, я молча, без сил физических, но на невероятном душевном подъёме, покорно последовала за своим командором к выходу.

Решив ничего не уточнять насчёт какой-то поездки: пусть будет сюрпризом.

Соберите.

Меня.

По кусочкам.

Я больше себе не принадлежу.