Валлийская колдунья

Глава 10

– Кузены, подсадите меня!

– Нет, малышка, не стоит залезать на дерево графа, – сказал Одо, не трогаясь с места.

– Вполне возможно, что он наблюдает за нами вон из того окна, – заметил Хью, бросив взгляд через плечо на дом Бэзилдона.

– Но нам необходимы ветки для сегодняшнего праздника, – возразила Кили и обратилась к брату: – Поскольку оба моих кузена оказались трусами, может быть, ты поможешь мне? Надеюсь, тебя не пугает мысль о том, что граф застанет нас на месте преступления?

– Маркиз по своему рангу выше какого-то графа, – с гордостью заявил Генри и, сцепив вместе руки, присел, чтобы подсадить Кили.

– Ладно, малышка, ты победила, – со вздохом сказал Одо. – Давай я подниму тебя.

– Нет, я сам сделаю это, – заявил Хью, пытаясь оттолкнуть брата.

– Я сильнее тебя, – заявил Одо.

– Нет, я сильнее, – возразил Хью.

Пока братья Ллойд спорили, кто из них поможет кузине взобраться на дерево, Генри наклонился, и Кили поставила свою обутую в изящную туфельку ножку на его сцепленные руки. Генри выпрямился, и Кили ухватилась за нижний сук тиса. С озорной улыбкой он подтолкнул ее снизу, положив ладони на ягодицы.

– Какая прекрасная задница, – сказал Генри. – Она отлично прощупывается сквозь твою юбку.

– Английская свинья! – обругала его Кили, усаживаясь на толстый сук.

Одо и Хью одновременно залепили затрещины юному маркизу Ладлоу.

Устроившись поудобнее, Кили достала из кожаного мешочка, висевшего у нее на шее вместе с кулоном, крохотный золотой серп и, бормоча заклинания, которым научила ее Меган, стала аккуратно срезать тисовые веточки. Поцеловав каждую, она передавала их кузенам и брату, стоявшим внизу и тянувшим к ней руки.

Взглянув на небо, Кили вздохнула с облегчением. Великая богиня-мать благожелательно улыбалась, обещая погожий вечер для празднования Сэмуинна. Утренние туманы уже испарились под лучами солнца, и осенний воздух был свежим и бодрящим. Ясное, без единого облачка небо, словно синее одеяло, покрывало землю.

– Все, кто соберется сегодня вокруг костра, получат по веточке тиса, – сказала Кили, обращаясь к Генри. – Сэмуинн – праздник предков, а вечнозеленый тис символизирует смерть и возрождение. Эти веточки помогут нам общаться с теми, кого мы любим, но кто уже отправился в великое путешествие. Ты понимаешь?

Последовало молчание.

– Генри, ты понимаешь, о чем я говорю? – переспросила Кили, не отрываясь от своего занятия и не глядя вниз.

– Я понимаю, что вас постоянно тянет нарушать границы моих владений, – раздался голос графа.

Открыв рот от изумления, Кили посмотрела вниз. Ричард стоял с мрачным видом, подбоченившись, и сердито взирал на нее. Кили вдруг поняла, что герцог был совершенно прав: граф в состоянии раздражения действительно очень походил на человека, которому всадили пику в… Как бы то ни было, но Кили решила притвориться, что считает свои действия вполне законными.

– Доброе утро, милорд, – весело поздоровалась она, хотя ей было не по себе. – Я не нарушаю границ ваших владений, а просто гуляю по вашему саду. Это совершенно разные вещи.

Ричард хмыкнул и устремил взгляд своих изумрудно-зеленых глаз на Ллойдов.

– Я слышал голоса Мэй и Джун в буфетной. Если хотите, можете пойти к ним. Я разрешаю вам это сделать.

Оба валлийца бросили на свою кузину вопросительный взгляд.

– С тобой ничего не случится, малышка? – спросил Одо неуверенным тоном.

– Неужели вы думаете, я побью ее за то, что она лазает по деревьям в моем саду? – насмешливо спросил Ричард.

Одо и Хью переглянулись. Им не хотелось раздражать графа, но они не желали покидать свою кузину, оставляя ее один на один с разгневанным англичанином. Однако Кили кивнула им, разрешая уйти, и кузены поспешно удалились.

Ричард повернулся к Генри, который совсем недавно похвалялся тем, что по рангу превосходит графа по знатности, и хмуро взглянул на него. Генри, не говоря ни слова, взял охапку тисовых веточек и быстро направился в сторону дома Толбота.

Оставшись наконец наедине с невестой, граф поднял на нее свои изумрудно-зеленые глаза и увидел, что она рассержена.

– Зачем вы запугиваете моих близких? – спросила Кили. – Страх таит в себе зло.

– Будьте любезны, спуститесь вниз, – попросил ее Ричард тоном, не терпящим возражения.

Кили спрятала золотой серп в кожаный мешочек и спрыгнула на землю. Ричард подхватил ее, и хотя Кили не грозила потеря равновесия, она обвила шею графа руками. Глядя на него снизу вверх из-под полуопущенных густых черных ресниц, она постаралась одарить его самой обольстительной улыбкой.

– Вы обещали скрывать ото всех ваши языческие верования, – напомнил Ричард, стараясь не поддаться ее обаянию.

– Я готовилась к празднику, который состоится сегодня вечером, – сказала Кили и, втянув носом воздух, вдруг заявила: – Вы так хорошо пахнете, что я, пожалуй, могла бы вас съесть.

Ричард не мог сдержать улыбки. Положив ладони на ее ягодицы, он прижал бедра Кили к своему телу и прошептал ей на ухо:

– Я видел, как шевелились ваши губы, дорогая моя. Вы не готовились к празднику, а произносили заклинания, поклоняясь духам.

– А вы поклоняетесь золоту, – с упреком сказала Кили.

– Я поклоняюсь Богу, – поправил ее граф, – а золото просто накапливаю.

Кили прижалась щекой к груди Ричарда и услышала мерное биение его сердца.

– Я передам золотую нить тайного знания своим детям, точно так же как моя мать передала ее мне, – предупредила она графа. – Хотите ли вы все еще жениться на мне после того, как я сделала это признание?

Ричард приподнял ее голову за подбородок и вгляделся в фиалковые глаза.

– Вы пытаетесь отговорить меня? – спросил он.

Кили покачала головой:

– Нет, я пытаюсь заставить вас понять, что никогда не отступлюсь от истины. Мой мир пронизан гармонией и красотой. Верещание сойки, воркование горлицы и крик совы звучат для меня как музыка. Земная жизнь слишком коротка, и я не хочу тратить ее впустую на споры с мужчиной, который не желает видеть того, что находится у него под носом. – И, показав жестом на три дерева, Кили продолжала: – Это священное место. Береза символизирует рождение, тис – смерть и вечность, а могучий дуб открывает ворота в другие царства.

– Вы пытаетесь обратить меня в свою веру? – спросил Ричард, изогнув бровь.

– Нет, подобное мне и в голову не приходило, – ответила Кили. – Вы слишком циничны и доверяете только власти золота.

– Спасибо, – сухо сказал он.

– Честно говоря, ваш скептицизм раздражает меня, – заявила она.

Ричард слушал ее с нарастающим изумлением. Каким образом ей удалось из обороны перейти в наступление? Спорить с теми, у кого отсутствовала логика, было бесполезным занятием, и Ричард пошел на мировую:

– Если я смирюсь с тем, что вы занимаетесь колдовством, то, может быть, и вы простите мне мой скептицизм?

Кили загадочно улыбнулась.

– Может быть, – сказала она.

– Я хочу попросить вас об одном одолжении.

– Я сделаю все, что будет в моих силах.

– Вчера вечером ко мне приехали мать и отчим, – начал было Ричард и замолчал, подумав о том, что его просьба может оскорбить Кили.

– И что дальше? – спросила она.

– Не могли бы вы вести себя более цивилизованно? – закончил он.

Кили изогнула черную как смоль бровь, передразнивая графа.

– А я веду себя достаточно цивилизованно.

– Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, – примирительно заметил Ричард.

– Я обещаю подумать над вашими словами, если вы примете сегодня вечером участие в праздновании Сэмуинна.

– Ни за какие сокровища мира я не пропустил бы празднование Сэмуинна, – заявил Ричард, дотрагиваясь указательным пальцем до кончика носа Кили.

Кили улыбнулась с довольным видом и вдруг задала неожиданный вопрос:

– А можно, я дотронусь до нее?

«Черт возьми! О чем это она?» – подумал изумленный Ричард, чувствуя, что краснеет.

– Что вы имеете в виду, дорогая моя? – спросил он, стараясь не выдать своей растерянности.

– Я хочу дотронуться до пламенеющей короны на вашей голове.

– Пожалуйста, милости прошу.

Кили протянула руку, и ее пальцы сначала осторожно, а затем более смело пробежали по его густым медно-рыжим волосам.

– На ощупь она холодная и шелковистая, – удивленно заметила Кили. – А я думала, что она горячая.

– Может быть, позволите мне поцеловать вас в честь праздника, дорогая моя? – спросил Ричард.

– Я позволю вам это сегодня вечером, когда мы будем танцевать вокруг костра, – пообещала Кили. – Сэмуинн начинается на закате, и тогда я поцелую вас.

Она хотела уйти, но Ричард остановил ее.

– Сегодня за обедом я намереваюсь познакомить вас с моими родителями, – сказал он. – Прошу вас, будьте осмотрительны.

Кили очаровательно улыбнулась и сделала реверанс.

– Милорд! Перед вами английская жеманница! – воскликнула она и, подхватив подол юбки, повернулась и побежала в сторону дома Толбота.

Спустя три часа Кили стояла перед зеркалом в спальне герцога и окидывала себя критическим взглядом. На ней было зеленое бархатное платье с плотно облегающим лифом, квадратным вырезом и длинными рукавами. Внизу оно имело разрез, в котором виднелась нижняя шелковая юбка цвета слоновой кости. Кили была обута в атласные туфельки, подобранные в тон платью. Ее иссиня-черные волосы волной ниспадали на спину, доходя до талии, на груди поблескивал драгоценный кулон в форме головы дракона.

Кили волновалась, думая о предстоящей встрече с родителями Ричарда. Что скажет графиня о браке своего единственного сына с незаконнорожденной девушкой? Да еще валлийкой?

Кили решила сделать все от нее зависящее, чтобы не посрамить графа в глазах родителей, ведь Ричард всегда был добр к ней. И все же она сомневалась, что сумеет вести себя так, как подобает англичанке. Было трудно играть чужую роль. И уж, во всяком случае, она не смогла бы притворяться слишком долго.

Покусывая нижнюю губу, Кили стала рассматривать свое обручальное кольцо. Приветливый блеск драгоценных камней, оправленных в золото, приободрил ее. Граф верил в нее, и она не могла подвести его.

Она предвкушала праздник, который должен был начаться вечером. Наступал Сэмуинн, наиболее важный момент в годовом цикле.

Солнце стояло высоко в ясном синем небе. Кили знала, что Толботы и Деверо уже собрались в парадном зале на обед, но не спешила присоединиться к ним.

Прижав ладонь к оконному стеклу, она прошептала:

– Совсем скоро, мама, мы снова будем вместе.

Отвернувшись от окна, Кили расправила плечи и вышла из комнаты. Она дала себе слово во что бы то ни стало очаровать своих будущих родственников. Она молила высшие силы о том, чтобы графиня, подобно своему сыну, оказалась терпимой к ее скандальному происхождению.

Переступив порог парадного зала, Кили остановилась. Члены обоих семейств уже сидели перед очагом. А это означало, что Кили вновь опоздала. «Если Моргана начнет оскорблять меня в присутствии родителей графа, – подумала она, – я не дам ей спуску».

В двух больших креслах перед камином сидели герцог Роберт и седовласый мужчина средних лет. Рядом с ними, повернувшись спиной ко входу и слушая беседу мужчин, стояли графиня Чеширская и миниатюрная рыжеволосая женщина. Юный Генри со скучающим видом держался поодаль. Моргана и барон Смайт о чем-то оживленно разговаривали. Ричард широко улыбнулся и направился к Кили. Ей показалось, что от его улыбки в зале стало светлее, и она, словно цветок, поворачивающийся к солнцу, устремилась ему навстречу. Они сошлись на середине зала.

– Добрый день, милорд, – сказала Кили. Ричард поцеловал ей руку.

– Вы великолепно выглядите, Кили.

– И, надеюсь, достаточно цивилизованно?

Граф рассмеялся и привлек этим внимание присутствующих. Видя, что к ним обратились все взоры, Ричард подвел Кили к камину.

– Мама и дядя Хэл, разрешите вам представить леди Кили, – сказал он. – Дорогая моя, познакомьтесь, это вдова графа Бэзилдона и сэр Генри Багенал.

Кили сделала изящный реверанс и очаровательно улыбнулась.

– Для меня большая честь познакомиться с вами, – сказала она и, не сводя глаз с волос графини, добавила: – Миледи, ваша пламенеющая корона похожа на ту, которой увенчан ваш сын.

Ричард быстро повернулся в сторону Кили. «Если эта язычница сейчас снова начнет молоть свою чепуху, – подумал он, – я с удовольствием надаю ей оплеух».

Мать Ричарда улыбнулась:

– В отличие от сыновей мою огненную гриву уже посеребрили первые снежинки.

Кили сразу же прониклась симпатией к рыжеволосой графине.

– Зовите меня Луизой, – сказала графиня.

– А меня – дядей Хэлом, – добавил сэр Багенал.

– Я в восторге от того, что Ричард именно на вас остановил свой выбор, – сказала Луиза Деверо.

– А я в восторге от того, что у графа такие милые родители, – промолвила Кили.

После обмена комплиментами Кили принялась рассматривать свои туфельки. Что обычно обсуждает будущая невестка со своей будущей свекровью? Какая тема разговора наиболее безопасна? Ответов на эти вопросы Кили не знала. Выручил ее герцог Ладлоу.

– А я доволен больше всех, – заявил он с улыбкой, увидев которую Кили поняла, какое отец испытывает облегчение. – Обед состоится в другом помещении.

Стол в зале, куда они вошли, был накрыт на девять персон. Герцог сел во главе стола, леди Дон – на противоположном конце. По одну сторону места заняли сэр Багенал, графиня Базилдон, барон Смайт и Моргана, а по другую – Генри, Кили и Ричард.

В комнату вошли слуги под предводительством Мида, которые внесли первое блюдо – ячменный суп и мидии под соусом. Один слуга налил красное вино в хрустальные кубки, а другой подал на стол свежеиспеченный хлеб и сливочное масло.

– Где состоится ваше бракосочетание? – спросила Луиза, обращаясь к сыну.

– В часовне Хэмптон-Корта, – ответил Ричард.

– Кили, покажи графине свое обручальное кольцо, – попросил Генри.

Кили взглянула на Ричарда, и тот кивнул. Тогда она протянула графине свою левую руку.

– Из первых букв названий этих драгоценных камней складывается слово «дорогая», – объяснила она дрогнувшим от волнения голосом.

Бросив взгляд на сестру и заметив, как та помрачнела, Кили быстро спрятала руку под стол.

– У моего сына превосходный вкус. Он доказал это при выборе как драгоценных камней, так и невесты, – заметила графиня. – А этот причудливый кулон – тоже подарок Ричарда?

Потупив взор, Кили покачала головой.

– Его сиятельство подарил этот кулон моей матери еще до моего рождения, – сказала она. – Он перешел ко мне по наследству.

В комнате воцарилось неловкое молчание. Все заметили, как официально Кили обращается к своему отцу. Девушка готова была сгореть со стыда: мало того, что она была незаконнорожденной, так еще умудрилась при всех обидеть герцога.

– Это будет грандиозная свадьба, – заметила леди Дон, пытаясь разрядить обстановку, – ее надолго запомнят при дворе.

– Меня очень радует то, что Толботы и Деверо наконец-то породнятся, – сказал герцог и тут же пожалел о своих словах.

В комнате вновь воцарилось напряженное молчание. Все помнили о том, что граф собирался посвататься к Моргане до встречи с Кили.

– Мы с Чесси тоже собираемся пожениться на следующий же день после свадьбы Ричарда и Кили, – нарушил молчание герцог. – Конечно, это торжество будет более скромным, ведь это не первый наш брак.

– Да, леди Дон уже несколько раз была замужем, – заявила Моргана.

Графиня Чеширская бросила на нее язвительный взгляд и заявила:

– Некоторым женщинам легко выскочить замуж, и даже не один раз, а другие из кожи вон лезут, но так и не могут обзавестись мужем.

Гости, казалось, не обратили внимания на эту перепалку. Все стали оживленно обсуждать новость о двух предстоящих свадьбах. Только Моргана хранила мрачное молчание. Заметив это, Кили решила заговорить на нейтральную тему.

– Расскажите, пожалуйста, об Эссексе, – попросила она Луизу.

– В этом графстве стоит наш родовой замок Бэзилдон, – сказала Луиза. – После свадьбы вы станете его хозяйкой.

– Боадицея, королева воинственных бриттов, была родом из Эссекса, – промолвил Генри. – Она вместе с иценами, своим племенем, разрушила римское поселение Камулодун, а потом и Лондон.

– Рад слышать, что уроки истории не прошли для тебя даром, – похвалил сына герцог.

– В Эссексе много плодородной пахотной земли, бриз, дующий с Северного моря, колышет посевы ячменя и пшеницы на бескрайних полях, – сказал Ричард.

– На севере наше графство граничит с заливными лугами и зелеными рощами долины реки Стаур, на юге к нему подходит равнина Тилбери, – добавил дядя Хэл. – На востоке расположено устье Темзы, болота, а также острова Конвей, Уолласи, Фаулнисс и Мерси.

– Но больше всего вам, несомненно, понравится Уолтемский лес, – сказал Ричард, многозначительно улыбаясь. – Там бродят стада косуль и оленей. А самое главное, в этом лесу растут, пожалуй, все возможные виды деревьев.

– Даже дубы? – спросила Кили с лукавой улыбкой.

– Их там миллионы, – заявил граф. – И я обещаю представить вас каждому.

Луиза Деверо растроганно вздохнула, видя, как любят друг друга ее единственный сын и сидящая подле него юная красавица. Будущая невестка превзошла все ее ожидания. Луиза не хотела, чтобы ее сын женился на одной из жеманных фрейлин королевы.

– Ричард нажил состояние, занимаясь торговлей эссексской шерстью и колчестерскими мидиями, – сообщила Луиза, внимательно следя за тем, как отреагирует Кили на ее слова о богатстве графа.

Кили бросила пристальный взгляд на Ричарда.

– Надеюсь, вы никого не обманули, – заметила она.

– Нет, я не позволяю себе этого, – заверил ее граф.

– Какое тебе дело, если граф обманывает крестьян? – вступила в разговор Моргана. – Обман всегда приносит прибыль.

– Вы угадали мои мысли, – заметил барон Смайт. – Я тоже считаю, что человек должен заботиться прежде всего о себе.

– Фермеры, рыбаки и торговцы – вовсе не крестьяне, – сказал Ричард. – Они имеют дело со мной только потому, что я всегда поступаю честно. Мне выгодно быть порядочным, это приносит больше денег.

– Быть честным – и выгодно и благородно, – сделала вывод Кили, с обожанием глядя на своего жениха.

– Но зачем ты вообще занимаешься торговлей? – спросил барон. – Работа – удел плебеев, а у тебя и так денег более чем достаточно.

– Милорд считает честный труд наиболее достойным времяпрепровождением, – ответила Кили вместо графа.

Ричард засмеялся и придвинулся поближе к Кили.

– Дорогая моя, я сам способен постоять за себя! Не надо защищать меня и мой образ жизни.

– А я и не пыталась защитить вас, – промолвила Кили с невинным видом. – Я просто хотела объяснить, почему вы так много работаете, и, быть может, подвигнуть барона на занятие чем-нибудь полезным.

В столовую вошли несколько слуг. Один из них нес блюда с артишоками, приправленными растительным маслом и уксусом, другой – репу и капусту, а третий – поднос, уставленный лучшими сортами сыров из Чешира. Последним порог помещения переступил Мид. Увидев то, что он держал в руках, все присутствующие потрясенно замолчали.

Вместо того чтобы поставить мясное блюдо перед хозяином дома, герцогом Ладлоу, как того требовала традиция, Мид отнес его на другой конец стола, туда, где сидела леди Дон.

Взглянув на серебряное блюдо с жареным гусем, на шею которого было надето колье из бриллиантов и изумрудов, оправленных в золото, леди Дон почувствовала, что теряет сознание.

– Энтони! – воскликнула она и лишилась чувств.

Герцог вскочил на ноги и бросился к ней, но его опередили сидевшие ближе граф и барон. Они подхватили ее с обеих сторон, не дав упасть на пол. Герцог похлопал свою возлюбленную по щекам, стараясь привести в чувство. Когда она застонала и открыла глаза, герцог обернулся и бросил на своего дворецкого взгляд, исполненный ярости.

Ричард услышал тихий смех Генри за своей спиной. Резко повернувшись, он заметил, что Кили зажимает рот рукой.

«Га-га-га!» – вдруг раздался гусиный гогот, и в столовую вперевалку вошел Энтони в сопровождении Джаспера и Барта.

– Моя милая птичка, – ласково заворковала леди Дон и, отломив кусочек хлеба, протянула его Энтони.

Гусь съел угощение и снова загоготал, требуя еще.

– Отведите Энтони в его комнату, – распорядилась графиня Чеширская, обращаясь к Джасперу и Барту.

Герцог, граф и барон вернулись на свои места. Бледный как смерть герцог бросил гневный взгляд на своего улыбающегося сына и хихикающую старшую дочь. Увидев, что отец не на шутку рассержен, Кили подавила смех.

– Прошу прощения, – сказала она, обращаясь к графине Чеширской. – Эту шутку придумал Генри.

Не обращая внимания на ярость отца, юный маркиз с улыбкой обратился к леди Дон:

– Неплохо мы вас разыграли? Это было нетрудно сделать. Вас очень легко одурачить, графиня.

– Я не испытывала такого волнения с тех пор, как мои дети были маленькими, – заметила мать графа. – Я с нетерпением жду того дня, когда наш замок наполнится шумом голосов моих внуков.

Ее слова разрядили напряженную обстановку. Даже герцог немного успокоился и заставил себя улыбнуться.

– Я не могу представить себе графа маленьким мальчиком. Вы не могли бы рассказать, каким он был в детстве? – спросила Кили.

– В детстве Ричард был еще более надменным, чем сейчас, – ответила Луиза. – Однако сестры держали его в ежовых рукавицах.

– Три ведьмы, каких я больше не встречал в жизни, – заметил Ричард и подмигнул матери. – Как вы могли, мама, воспитать таких ужасных дочерей?

– Я воспитала их в том же духе, что и сына, – парировала Луиза. – А ты, Ричард, на мой взгляд, очень милый молодой человек.

Ричард усмехнулся:

– Мои зятья сказали бы тебе, что их женам недостает послушания.

– Плевала я на послушание! – воскликнула графиня. – Жизнь дана для того, чтобы жить, а не покорствовать. – И, взглянув на свою будущую невестку, она продолжила: – Не верьте ему, дитя мое. Строптивость женщины поддерживает в мужчине интерес к ней.

– Расскажите мне, пожалуйста, о ваших дочерях, – попросила Кили.

– Кэтрин с мужем живет в Ирландии, у них шестеро детей, – сказала Луиза.

– Три мальчика и три девочки, – добавил Ричард.

– Бриджитт живет в Шотландии, – продолжала его мать. – У них с мужем четверо детей.

– Три мальчика и одна чрезвычайно вздорная девчонка, – пояснил дядя Хэл.

– Как утверждает пословица, яблоко от яблони недалеко падает, – заметил Ричард. – Я всегда мечтал о том, чтобы Бог благословил Бриджитт дочерью, которая унаследовала бы характер своей матери.

– Хедер вышла замуж за принца Халида и живет в Стамбуле, – закончила свой рассказ Луиза. – У них сын и две дочери. Кроме того, Хедер сейчас ожидает четвертого ребенка.

– Девять лет назад корабль, на котором Хедер плыла во Францию, захватили пираты, – рассказал Ричард. – Принц Халид спас ее. Они влюбились друг в друга и сыграли свадьбу. – Взглянув на своего отчима, он вдруг спросил, меняя тему разговора: – Кстати, не хотите приобрести несколько акций моей торговой компании «Левант»?

Дядя Хэл кивнул и хотел что-то сказать, но Луиза Деверо опередила его.

– Обсуждать деловые вопросы за обеденным столом – признак дурного тона, Ричард.

– Как ты можешь говорить такое? – с удивлением спросил граф.

– Мне становится скучно от подобных разговоров, – заявила Луиза. – Бьюсь об заклад, твоей невесте хотелось бы побеседовать совсем о другом. Не правда ли, дорогая моя?

– Почему бы тебе не рассказать о том, как прошло твое детство? – обратилась Моргана к сестре и, переведя взгляд на Луизу, продолжала: – Ваша будущая невестка была рождена вне брака. Надеюсь, она не унаследовала дурных привычек и пристрастий.

Кили вспыхнула от смущения, но что она могла возразить? Моргана сказала чистую правду.

– Веди себя прилично, – одернул герцог младшую дочь.

– Но ведь это правда! – возразила Моргана.

– Моргана, дорогая моя, – сказала графиня Чеширская, растягивая слова, – попридержите свой язычок.

– И поберегите наши нервы, – добавил Ричард, бросая рассерженный взгляд на белокурую красавицу, на которой еще совсем недавно собирался жениться.

– Главное не то, где родилась женщина, а то, что у нее в душе, – заметила Луиза Деверо, обращаясь к Моргане. – Мы можем выбирать друзей и спутников жизни, но выбирать своих родителей не в нашей власти. Их дает судьба.

– Сущая правда, – согласилась с ней графиня Чеширская, бросив на Моргану недовольный взгляд.

– Хорошо сказано, – промолвил герцог.

В этот момент Кили почувствовала, как брат толкнул ее в бок. Посмотрев на него, она увидела, что он тайком показывает ей фигу. «Как я могла забыть этот странный английский обычай, связанный с праздником Сэмуинн?» – коря себя, подумала Кили.

– Миледи, вы так мило защищали меня, – сказала она своей будущей свекрови, – что я чувствую себя обязанной выразить вам вот эти чувства…

И, подняв правую руку, Кили сложила пальцы в кукиш.

Все присутствующие, кроме графа, застыли в ужасе, раскрыв рты от изумления. Ричард вскочил с места и, схватив Кили за руку, поспешно вывел ее из комнаты.

– Черт возьми, что вы творите? – возмущенно спросил он, когда они оказались в коридоре. – Неужели именно так вы представляете себе поведение цивилизованного человека?

– А разве мне нельзя выразить вашей матери чувство приязни? – спросила Кили, испуганная тем, что Ричард не на шутку рассержен.

– Выразить моей матери чувство приязни? – переспросил он. – Дорогая моя, ваш грубый жест означает «да пошла ты!».

Ричард рассмеялся, поражаясь ее наивности.

– Святые камни! Генри разыграл меня! – вскричала Кили, всплеснув руками. – О, Ричард, значит, я оскорбила вашу матушку! Что же мне теперь делать?

Граф заключил ее в объятия.

– Мне очень нравится, когда вы произносите мое имя, – хрипловатым от сдерживаемой страсти голосом промолвил он.

– Все потеряно, – простонала Кили, не слушая его. – Я никогда больше не смогу предстать перед лицом вашей матери.

– Нет худа без добра, дорогая моя. На нашей свадьбе посаженой матерью могла бы стать королева Елизавета.

Кили не могла сдержать смех.

– Я постараюсь найти нужные слова, чтобы все объяснить, – сказал он наконец, беря ее за руку.

Когда жених и невеста вошли в столовую, за столом царила неловкая тишина. Все присутствующие слышали, не разбирая слов, сначала сердитый голос графа, а затем его смех.

Ричард кашлянул, прочищая горло, и, стараясь спрятать улыбку, сказал:

– По-видимому, Кили стала еще одной жертвой розыгрыша Генри. Он уверил ее, что этот жест означает «я люблю тебя».

– Простите меня, пожалуйста, – обратилась Кили к матери графа, а затем, взглянув на брата, пригрозила: – Я придушу тебя за твои проказы!

– Да ладно тебе, – сказал Генри, ухмыляясь и, очевидно, не испытывая ни малейшего раскаяния. – Это был самый гениальный розыгрыш в моей жизни. По сравнению с ним жареного Энтони можно считать просто забавой. – И, взглянув на графа, добавил с загадочным видом: – Для вас мы тоже кое-что придумали, но вам придется немного подождать.

Ричард хмуро посмотрел на Генри.

– Я с огромным наслаждением помогу Кили расправиться с тобой, – заявил он.

– И я тоже, – подала голос Моргана.

– Я тоже не отказала бы себе в таком удовольствии, – предупредила их графиня Чеширская.

Кили взглянула на мать Ричарда.

– Не хотели бы вы принять участие в праздновании кануна Дня всех святых сегодня вечером? – спросила она.

Луиза Деверо улыбнулась, любуясь красотой своей будущей невестки.

– Дорогая моя, для меня нет большего удовольствия, чем повеселиться вместе с вами.

Сидевший рядом с ней дядя Хэл негромко кашлянул.

– Впрочем, есть одно занятие, которое я нахожу более увлекательным, – с улыбкой заметила Луиза, подмигнув своей будущей невестке.

– Скажите какое, – не подозревая, о чем говорит Луиза, промолвила Кили, – и мы включим это развлечение в наш сегодняшний праздник.

Все присутствующие расхохотались, и Кили зарделась, не понимая, что смешного она сказала.

– Мама намекала на то, чем занимаются любовники, – шепотом объяснил ей Ричард, наклонясь к самому уху Кили. – И чем мы с тобой займемся ровно через десять ночей…