Валлийская колдунья

Глава 13

– Ты готова? – спросил Ричард, входя в спальню. – Мы опаздываем.

Услышав его голос, Кили, стоявшая у окна спиной к комнате, повернулась и застыла, видя, с каким восхищением смотрит на нее Ричард.

Граф, на губах которого играла довольная улыбка, окинул жену с головы до ног оценивающим взглядом. Видя, каким восторгом сияют его глаза, Кили, одетая в платье из фиолетового бархата, которое очень шло ей, чувствовала себя настоящей принцессой. Ее наряд дополняли кулон в форме головы дракона на золотой цепочке, брошка с нигеллами из драгоценных камней и кольца, которые подарил ей граф.

– Ну как я выгляжу? – спросила Кили и закружилась перед мужем.

Ричард подошел к жене и галантно склонился над ее рукой.

– Думаю, что красивее тебя нет женщины во всем христианском мире, – сказал он.

Когда они вышли из комнаты, Кили, бросив взгляд на мужа, спросила:

– Почему ты всегда носишь черное? Ведь это цвет скорби.

– Никогда никому не говори о том, что я тебе сейчас скажу, – промолвил Ричард таким тоном, как будто хотел доверить Кили какую-то тайну. – Черный – единственный цвет, который идет и к моим зеленым глазам, и к моим рыжим волосам.

Кили улыбнулась, услышав это признание Деверо.

Она и представить себе не могла, что ее высокомерный муж способен сомневаться в выборе цвета своего наряда, размышлять над соответствием тонов.

– Скажи, а Луиза и дядя Хэл останутся на свадьбу моего отца? – спросила Кили.

– Нет, сегодня утром они уже уехали, – ответил Ричард. – Моя мать неуютно чувствует себя при дворе.

«Я тоже», – подумала Кили.

– А Генри?

Ричард отрицательно покачал головой.

– Твой отец велел ему сегодня утром вернуться в дом Толбота вместе с дядей Хэлом и моей матерью.

– Мне кажется, что Моргана, которая не одобряет женитьбу отца, тоже не придет на свадьбу.

– Думаю, ты права.

Ричард провел Кили по запутанному лабиринту плохо освещенных коридоров в Большую галерею. За галереей располагалась королевская часовня, где должны были венчаться отец Кили и графиня Чеширская.

Войдя в безлюдную галерею, Кили как будто почувствовала дуновение ветерка.

– Здесь сквозняк, – заметила она.

Ричард посмотрел на стоявшие вдоль стен длинные свечи, но все они горели ровно, ни одно пламя не мерцало.

Проследив за его взглядом, Кили удивилась. От сквозняка язычки пламени должны были бы колебаться и мерцать.

Пройдя несколько шагов по галерее, Кили вдруг почувствовала, как ее охватывает тревога. Гнетущая атмосфера царила в этом помещении. Кили искоса взглянула на мужа, но тот, казалось, ничего не замечал.

Испытывая сильное беспокойство, Кили замедлила шаг. Ее сердце учащенно билось в груди. «Здесь не происходит ничего необычного, – попыталась убедить себя Кили, чувствуя, как ее охватывает паника. – Ведь только вчера я проходила по этой галерее, направляясь в часовню на церемонию бракосочетания». Конечно, в то время она была очень расстроена ссорой с отцом, но разве ее удрученное состояние помешало бы ей заметить, какая тяжелая атмосфера царит в этом помещении? Ощущения Кили были схожи с чувством безнадежности и безысходности, которое она испытала недавно в лондонском Тауэре.

Пройдя шагов двадцать, Кили вдруг остановилась и, резко повернувшись, побежала назад, туда, откуда они пришли. Она слышала, что Ричард звал ее, но не обращала на это внимания. Выбежав в коридор, она остановилась и, прислонившись спиной к стене, закрыла глаза, чувствуя благотворную прохладу.

– В чем дело? – спросил подошедший к ней Ричард. – Тебе нехорошо?

В его голосе слышалось беспокойство. Кили открыла глаза и покачала головой.

– Просто я что-то почувствовала.

– Что именно?

– Я не смогу пройти через эту галерею, – не отвечая на вопрос мужа, сказала Кили. – Неужели это единственный путь в часовню?

Прищурившись, Ричард внимательно посмотрел на жену.

– Но почему ты не можешь пройти по галерее?

– В этом помещении бродят неприкаянные духи, – ответила Кили.

– Призраки существуют только в умах таких праздных людей, как ты, – заявил Ричард раздраженным тоном. – Ты обещала, что будешь воздерживаться от проявления чувств, связанных с твоими глупыми верованиями.

Кили выпрямилась, с вызовом взглянув на мужа.

– То, что ты называешь мои верования глупыми, не может принизить их. Я отдаю себе полный отчет в своих чувствах, а ты – настоящий скептик.

Она хотела повернуться и уйти, но Ричард схватил ее за руку.

– Куда ты? – спросил он. – Пока мы тут болтаем, твой отец и графиня Чеширская стоят у алтаря. Как я объясню твое отсутствие на церемонии бракосочетания?

– Скажи что хочешь, – заявила Кили, пытаясь вырвать свою руку из его цепких пальцев. – Мой отец принимает меня такой, какая я есть. И даже если ты относишься ко мне по-другому, это не изменит его мнения обо мне.

С этими словами Кили резко повернулась и выбежала вон. Ричард остался один в коридоре.

– Черт побери! – выругался он, проводив ее взглядом.

Он постоял в нерешительности, не зная, что делать. Может быть, ему следует пойти за Кили? Но обязанности перед семьей требуют, чтобы на церемонии бракосочетания герцога присутствовал хотя бы один из молодоженов. Повернувшись, Ричард направился в часовню.

Тем временем Кили быстро шагала по лабиринту коридоров, стараясь вспомнить, какой из них ведет в отведенную ей и Ричарду комнату. Она не узнавала те помещения, через которые проходила. К тому же кругом не было ни души, и Кили не могла спросить дорогу. Паника заставила ее двигаться быстрее. Теперь Кили почти бежала и, повернув за угол, вдруг столкнулась с каким-то человеком.

Сильные руки обняли ее за плечи и не дали упасть. Испугавшись, Кили подняла глаза и увидела знакомое лицо. Это был барон Смайт.

– Добрый день, графиня, – поздоровался он.

– Графиня? – нахмурившись, спросила Кили. Смайт улыбнулся.

– Выйдя замуж за графа Базилдона, вы стали графиней, – объяснил он.

Взор Кили прояснился, а ее щеки зарделись от смущения.

– Я забыла об этом, – пролепетала она.

Барон едва сдержал рвущийся из груди смех. Его похотливый взгляд скользнул по обнаженной шелковистой шее и верхней части груди Кили, которая была одета в платье с глубоким вырезом. Глаза барона зажглись сладострастным огнем, но Кили не замечала этого из-за своей неопытности.

– Вы так скоро забыли ваши клятвы у алтаря, миледи? – спросил Смайт хрипловатым голосом.

– Я заблудилась, милорд, – сказала Кили, проигнорировав вопрос, показавшийся ей дерзким. – Не могли бы вы показать мне дорогу в комнату, которую отвели нам с мужем?

– А где Ричард?

– Я попросила его пойти на церемонию бракосочетания моего отца, – ответила она. – Мне стало нехорошо, и я решила вернуться в спальню.

– Я всегда с удовольствием покровительствую попавшим в беду девушкам, – заявил Смайт, беря Кили за руку. – Позвольте, я отведу вас в вашу комнату.

Когда они дошли до спальни, отведенной молодоженам, Кили повернулась лицом к барону, чтобы поблагодарить его. Смайт вплотную подошел к ней и поцеловал ее руку.

– Хотите, я побуду с вами до тех пор, пока не вернется граф? – предложил он, стараясь обольстить Кили нежным взглядом и проникновенным голосом.

– Нет! – воскликнула Кили и, вбежав в спальню, захлопнула за собой дверь и задвинула засов.

Она услышала, как барон рассмеялся и двинулся дальше по коридору.

Чувствуя облегчение от того, что ей удалось избежать общества барона, Кили прислонилась к двери и глубоко вздохнула. Она не любила Уиллиса Смайта. Аура преждевременной смерти окружала его подобно савану, а глаза горели зловещим огнем, таившим в себе неведомую опасность.

Все еще сердясь на мужа, Кили начала расхаживать по комнате, не находя себе места. Граф знал, на ком женился. Неужели он надеялся изменить ее? Если это так, то все его попытки окажутся тщетными. Он не способен контролировать чувства и мысли Кили. С равным успехом граф мог бы требовать от птиц, чтобы те прекратили петь. Почему он не принял во внимание ее предупреждение о том, что она никогда не сумеет приспособиться к его образу жизни? Они начали ссориться в первый же день после свадьбы.

Кили постаралась отвлечься от грустных мыслей о своем замужестве, но тут же вспомнила о той панике, которая охватила ее в Большой галерее Хэмптон-Корта. Находясь там, Кили явственно ощутила невидимое присутствие призраков. Неведомые ей трагические события держали там в плену чью-то терзаемую страшными муками душу, как это было в лондонском Тауэре. Что за люди эти англичане, если они способны создавать атмосферу подобной безысходности?

Кили застыла на месте, услышав стук в дверь. Неужели барон Смайт решил вернуться, чтобы все же проникнуть к ней в комнату?

– Кто там? – спросила она.

– Это паж, миледи.

Открыв дверь, Кили увидела одетого в ливрею мальчика.

– Я слушаю тебя, – сказала она.

– Лорд Бэзилдон попросил меня привести вас в парадный зал, – сказал мальчик. – Вы готовы отправиться туда?

Кили кивнула и последовала за пажом. Однако тревожные мысли не давали ей покоя. Граф, наверное, не на шутку рассердился на нее, поэтому и послал за ней пажа. Если Ричард схож с Мэдоком, то будет вымещать на ней свою злость не один день. Сумеет ли она вернуть себе его расположение?

У входа в парадный зал паж оставил Кили одну. Она нерешительно переступила порог и остановилась. Сотни нарядно одетых придворных толпились здесь, стараясь обратить на себя внимание королевы.

Зал был огромным. Слева от входа стояли лучшие музыканты Англии, наигрывавшие на различных инструментах. У стены, напротив входа, на застеленном иноземными коврами подиуме восседала королева Елизавета. Середина зала оставалась свободной для танцев.

Внешний блеск имел большое значение при дворе Тюдоров, и мужчины в этом отношении затмевали женщин. Придворные красовались в камзолах и панталонах из золотой парчи, набивного шелка и бархата, тщательного подобранного по цветовой гамме. Мочки ушей украшали золотые серьги с драгоценными камнями, многие мужчины пользовались румянами.

Дамы носили платья со столь смелыми вырезами, что декольте Кили по сравнению с ними казалось целомудренно-скромным. Они были увешаны бесчисленными ювелирными украшениями, и создавалось такое впечатление, что придворные стремились надеть на себя все драгоценности, какие только были в их доме. Кили не понимала, как эти леди умудрялись держаться прямо, не сгибаясь под тяжестью сверкающих золота и камней.

Наблюдая за этими гордо выступающими разряженными павлинами, Кили чувствовала, что мужество покидает ее. Нет, этот мир никогда не признает ее своей, да и сама она никогда не сможет принять образ жизни придворных.

Кили уже решила вернуться в спальню, когда ее остановил знакомый голос.

– Надеюсь, ты уже лучше чувствуешь себя, дорогая?

Кили обернулась и увидела мужа, который в своем черном одеянии походил на хищную птицу, попавшую в вольер с канарейками. Она кивнула.

– Где мой отец?

– Я отведу тебя к нему, – сказал Ричард с улыбкой.

Взяв Кили под руку, он увлек ее за собой в толпу придворных. Пробираясь сквозь нее, Кили встречала приветственные улыбки и ловила на себе любопытные взоры. Видя, как ценят и уважают ее мужа, с которым все почтительно раскланивались, Кили испытала гордость. Приблизившись к подиуму, Кили увидела леди Дон и отца.

– Ричард сообщил нам, что тебе стало дурно, – сказал герцог, поцеловав Кили в щеку.

– Сейчас я чувствую себя намного лучше, – заверила его Кили, – но мне ужасно жаль, что я не присутствовала на церемонии вашего бракосочетания. Простите меня, пожалуйста.

– Ты ни в чем не виновата, дитя мое, и тебе не за что просить у меня прощения, – возразил герцог и, подмигнув графу, продолжал шутливым тоном: – Может быть, твое недомогание связано с моим внуком, который уже на подходе?

Кили покраснела до корней волос. Видя смущение жены, скромность которой изумляла его, Ричард засмеялся.

– Я очень счастлива за вас, ваше сиятельство, – промолвила Кили, нежно обнимая свою мачеху.

– Вы – очень милое дитя, – заметила леди Дон. – Честно говоря, я совсем забыла, что теперь я – герцогиня. Брак с Талли – уже само по себе счастье.

– Мне с трудом в это верится, – раздался неподалеку от них женский голос. Дама, громко произнесшая эти слова, обращалась к группе своих подруг.

– Характер Маргарет Леннокс вполне соответствует ее уродливой внешности, – так же громко промолвила леди Дон. – Остерегайтесь ее, Кили.

– Любовь моя, – прошептал Ричард на ухо жене, – ты не будешь возражать, если я приглашу на танец королеву, прежде чем потанцую с тобой?

Кили с улыбкой покачала головой. Она видела, как ее муж подошел к подиуму и отвесил низкий поклон королеве.

– Хочешь пока потанцевать со мной? – спросил герцог, отвлекая внимание Кили от мужа.

Кили оцепенела. Она не могла признаться в том, что не умеет танцевать. Придя в смущение, Кили начала лихорадочно искать отговорку.

– Боюсь, что от физических нагрузок мне может снова стать плохо, – сказала Кили. – Прошу тебя, папа, пригласи на танец свою жену.

– Вы действительно не будете возражать, если мы потанцуем? – спросила леди Дон.

Кили изобразила на лице очаровательную улыбку и покачала головой.

Оставшись одна, Кили вновь загрустила. Проходившие мимо дамы и кавалеры бросали на нее любопытные взгляды, но никто не счел ее достойной беседы или других знаков вежливого внимания. С каждым мгновением Кили все больше теряла уверенность в себе.

На ее счастье, музыка вскоре стихла, и Кили увидела, как Ричард подвел королеву к подиуму. Кили уже сделала шаг по направлению к нему, но тут же застыла на месте, заметив, что к Ричарду устремилась одна из молодых дам. Это была леди Джейн, жгучая брюнетка, которая, по словам графини Чеширской, преследовала графа, стараясь заманить в свою постель. Кили совсем пала духом, увидев, что ее муж и леди Джейн вступили в круг танцующих.

В этот момент мимо нее прошла Моргана в сопровождении симпатичного молодого придворного, и до слуха Кили донеслось слово «незаконнорожденная». Кили совсем сникла. Она смущенно огляделась вокруг. Теперь устремленные на нее взоры мужчин казались ей похотливыми, а улыбки женщин насмешливыми.

Кили знала, что не сможет долго выносить эту пытку. Ей хотелось куда-нибудь уйти. Но куда? Она никого не знала. И даже если бы ей представилась возможность поговорить с кем-либо, Кили боялась показаться «нецивилизованной», как однажды назвал ее муж.

В самый последний момент, когда Кили уже хотела покинуть зал, к ней подошли герцог и леди Дон. Они спасли ее от унижения и скандала, ведь Кили собиралась на глазах всего двора уйти одна, в то время как ее молодой муж танцевал с другой женщиной. Несмотря то что ее самолюбие было ущемлено, а нервы напряжены до предела, Кили высоко держала голову, однако она искренне обрадовалась, когда снова оказалась рядом с отцом.

Закончив одну мелодию, музыканты начали другую. Извинившись перед Кили, герцог и леди Дон вновь пошли танцевать. Ричард все не возвращался, и Кили чувствовала себя совершенно несчастной.

Придя в полную растерянность, Кили поискала мужа взглядом и увидела, что он снова танцует, но на этот раз с леди Сарой, блондинкой, которая когда-то собиралась женить его на себе. Кили понуро опустила голову и стала рассматривать ковер, на котором стояла. Однако вскоре растерянность уступила в ее душе место злости. Граф знал, что она ни с кем не знакома здесь, и все же бросил ее одну. Разве могла Кили соперничать с такими искушенными женщинами, как леди Джейн и леди Capa? Даже Моргана подошла бы графу больше, чем она. Зачем он послал за женой, если собирался веселиться с другими женщинами?

– Где же твоя улыбка? – раздался рядом с Кили знакомый голос.

Кили вскинула голову и увидела перед собой мужа.

– Я оставила ее у алтаря, ваше непостоянство.

– Прекрати, любовь моя, – весело промолвил Ричард, стараясь растопить лед в ее сердце. – Это же праздник. Здесь танцуют и общаются друг с другом.

– Общаются? – с сарказмом спросила Кили. – Этим словом при дворе обозначают прелюбодеяние? Вы, англичане, используете безобидные названия для самых мерзких пороков.

– Прелюбодеяние? Неужели ты ревнуешь меня к партнершам по танцам?

– Нет.

Кили гордо вскинула голову и отвернулась от Ричарда. Ричард наклонился к ее уху, и Кили почувствовала его теплое дыхание на своей щеке.

– Прости, что оставил тебя одну, любовь моя, – прошептал он.

Кили искоса взглянула на него. Слова «любовь моя» обезоружили ее, и она, невольно улыбнувшись, кивнула, принимая его извинения.

– Давай потрем немного ковер, дорогая, – предложил граф, приглашая ее на танец.

– А здесь это принято? – спросила Кили, восприняв его предложение буквально.

Ричард кивнул. И прежде чем он успел остановить жену, она грациозно опустилась на колени и потерла ковер кончиками пальцев.

Ричард открыл рот от изумления.

В зале раздался смех, громче всех смеялись леди Моргана, леди Джейн и леди Capa. Те придворные, которые сумели подавить улыбку из уважения к графу, с ужасом наблюдали за странным поведением его жены. Даже королева Елизавета бросила на Кили внимательный взгляд, а стоявший рядом с ней Роберт Дадли разразился ироническим смехом.

Присев на корточки рядом с женой, Ричард мягко спросил ее:

– Дорогая моя, что ты делаешь?

– Тру ковер… – начала было Кили, но тут же осеклась, догадавшись наконец, что Ричард имел в виду что-то другое.

Она услышала смех придворных, который вызвало ее нелепое поведение, и испуганно взглянула на мужа.

– Дорогая моя, я приглашал тебя на танец, – сказал Ричард спокойным тоном, еле сдерживая смех.

Кили поняла, что погибла. Чувствуя жгучий стыд, она вскочила и бросилась к выходу. Она слышала, как граф окликнул ее, но даже не оглянулась.

Захлопнув за собой дверь спальни, Кили прислонилась спиной к косяку и расплакалась, чувствуя себя униженной и оскорбленной.

Она никогда больше не сможет посмотреть этим людям в глаза. Мир, в котором живет ее муж, навсегда останется чужим для нее. Для англичан она всегда будет невеждой, незаконнорожденной, которая заставила своего благородного отца признать ее и хитростью вынудила графа вступить с ней в брак.

Подавленная этими мыслями, Кили медленно подошла к кровати и села на краешек. Она всей душой стремилась убежать из этого мира.

Ей хотелось домой. Ее манили прячущиеся в дымке тумана горы Уэльса.

О, в какую ловушку она попала! Разлука с графом разобьет ей сердце. Но если она останется с ним здесь, в его мире, то непременно погибнет.

Придя в отчаяние, Кили закрыла лицо руками и разрыдалась.

В этот момент тихо скрипнула дверь спальни. Ричард подошел к кровати и присел рядом с женой. Обняв за плечи, он прижал ее к себе. Его сердце разрывалось от ее безутешного плача.

Достав носовой платок, Ричард вытер слезы с ее лица.

– Елизавета требует, чтобы придворные оставались в парадном зале до тех пор, пока она не покинет его, – сказал Ричард. – Этот обычай рассматривается как знак уважения к короне.

– Я не придворная дама, – прошептала Кили с несчастным видом.

– Ты ошибаешься, графиня Базилдон – придворная дама, – возразил Ричард, ободряюще улыбаясь жене.

Кили посмотрела на него сквозь пелену слез.

– Я должна вернуться в Уэльс, милорд. Наш брак необходимо расторгнуть.

– Это невозможно, дорогая моя, – сказал Ричард, стараясь, чтобы его голос звучал убедительно. Ни за что на свете он не позволит Кили уехать.

– Но ведь существуют разводы!

Ричард поднял ее голову за подбородок и, внимательно вглядевшись в глаза Кили, понял, как она страдает.

– На горе или на радость, но мы с тобой стали навеки мужем и женой. Разлучить нас может только смерть, – промолвил он голосом, не терпящим возражений.

– Сегодня вся знать Англии увидела, что наш брак заключен тебе на горе.

– Неправда, – сказал Ричард, поглаживая жену по спине, чтобы успокоить. – Это я во всем виноват. Ты простишь меня?

– Нет, смех придворных вызвало мое невежество, – возразила Кили, не признавая вины мужа.

– Нет, дорогая моя, это мое невежество стало причиной смеха. Я употребил бытующее среди придворных выражение в разговоре с леди, которая никогда прежде не бывала при дворе, – заявил Ричард и, не сводя глаз с Кили, продолжал: – Давай вернемся в зал и потанцуем. Через час придворные с их мелкими интересами забудут инцидент с ковром и обратятся к другим сплетням. Поверь мне, красавица моя.

Кили потупила взор и чуть слышно прошептала:

– Я… я не могу…

– Чем упорнее ты будешь скрываться, тем дольше эти недоумки будут смеяться у тебя за спиной.

– Ты меня неправильно понял, – тихо сказала Кили, а затем выпалила с таким видом, как будто признавалась в страшном грехе: – Я не умею танцевать!

– Это легко поправить, – заявил Ричард.

Он вывел жену на середину комнаты и галантно поклонился ей, а Кили, подыгрывая ему, сделала реверанс.

– Как мне вести себя дальше? – спросила она.

– Согни руки в локтях и подними их, держа ладонями ко мне, – распорядился Ричард, показывая, что надо делать. – Превосходно! Теперь сделай шаг ко мне и коснись правой ладонью моей правой ладони, а затем сделай то же самое с левой стороны.

– Это совсем просто, – сказала Кили с очаровательной улыбкой.

В этот момент она была так хороша, что Ричард не сумел устоять против искушения и поцеловал ее. Его поцелуй исцелил ее уязвленную душу, успокоил ту боль, которую ей причинил сегодняшний вечер. Она обвила его шею руками и прижалась к нему всем телом.

– Пусть королева катится ко всем чертям, – пробормотал Ричард.

Подхватив Кили на руки, он положил ее на постель и лег рядом. Спустив корсаж ее платья, граф обнажил грудь жены и припал губами к ее темноватому соску.

– Гм, – раздался в их комнате чей-то голос. Охваченный желанием, Ричард медленно поднял голову и, взглянув в сторону двери, увидел Уиллиса Смайта, горящий похотью взор которого был устремлен на обнаженную грудь Кили с затвердевшими сосками.

Кили смутилась и попыталась прикрыть свою наготу, но навалившийся на нее всем телом муж сковывал ее движения.

– Королева требует вашего возвращения в зал, – сообщил Уиллис, не сводя глаз с обнаженной груди Кили.

– Выйди, – приказал ему Ричард негромким голосом, в котором тем не менее прозвучала скрытая угроза.

– Но Елизавета…

– Я сказал, выйди!

Уиллис Смайт с дерзкой усмешкой кивнул и покинул комнату.

Увидев, что лицо жены от пережитого стыда пошло красными пятнами, Ричард пожалел о своем намерении остаться при дворе до конца рождественских праздников. Однако теперь уже было поздно менять решение. Граф обещал Елизавете, что не уедет из Хэмптон-Корта до кануна Крещения, то есть до намеченного переезда двора в Ричмондский дворец, зимнюю королевскую резиденцию. Покинуть двор раньше этого времени означало бы нанести оскорбление Елизавете, а то и навлечь на себя подозрения в чем-нибудь неблаговидном.

Поднявшись с кровати, Ричард поправил панталоны, а Кили натянула корсаж, прикрывая грудь.

– Обещаю тебе, что подобное больше никогда не повторится. – сказал он.

Кили кивнула. Ричард не виноват в том, что Смайт вторгся в их спальню.

– Я принесу королеве наши извинения, – сказал Ричард, поцеловав Кили. – Запри дверь и никому не открывай.

Выйдя из комнаты, Ричард подождал, пока Кили запрет дверь изнутри, а затем с пылающим гневом лицом двинулся по коридору.

Войдя в парадный зал, он пробрался сквозь толпу к подиуму и остановился, дожидаясь, пока королева соизволит заметить его присутствие, а затем низко поклонился.

– От нашего внимания не укрылась ваша дерзость, вы покинули зал без разрешения, – раздраженно сказала Елизавета.

Ричард бросил взгляд на ухмыляющегося графа Лестера, который стоял за креслом королевы.

– Ваше величество, прошу вас великодушно простить меня, – обратился Ричард к королеве. – Моей жене внезапно стало дурно.

– С ней что-то серьезное? – спросила Елизавета с притворным удивлением, играя на публику. Все присутствующие знали, что королева была свидетельницей пережитого Кили позора и видела, как та терла рукой ковер.

– Мне показалось, что ваше августейшее присутствие оказало на нее слишком сильное впечатление, – солгал Ричард, широко улыбаясь. – Я уверен, что к утру недомогание моей жены пройдет.

Елизавета кивнула. Ее губы тронула улыбка. Королеве нравилось играть в эту придворную игру с очаровательным Мидасом, который был достойным противником и за словом в карман не лез.

– Разрешите мне удалиться в свою комнату, я должен позаботиться о больной жене.

– Передайте вашей милой супруге наши сердечные пожелания скорого выздоровления, милорд.

– Спасибо, ваше величество.

Низко поклонившись, Ричард попятился, а затем, повернувшись лицом к придворным, стал искать взглядом среди них Уиллиса Смайта. Барон танцевал с леди Джейн. С выражением мрачной решимости на лице граф пересек зал, не обращая внимания на танцующие пары, которые по мере его продвижения останавливались и провожали графа удивленными взглядами.

Леди Джейн первой заметила графа, но не поняла, что означает мрачный огонек в его глазах.

– Неужели вы наконец-то образумились и бросили эту маленькую валлийку? – спросила она грудным голосом.

Ричард проигнорировал ее вопрос. Его взор был устремлен на приятеля, который, наклонив голову, ждал, что последует дальше.

– Мы с тобой многим делились в жизни, но не воображай, что я стану делить с тобой жену, – предупредил Ричард Уиллиса с угрозой в голосе. – Если еще раз посмотришь на нее, тебе больше не жить.

Не дожидаясь ответа, Ричард круто развернулся и двинулся прочь через толпу придворных.

– Базилдон! – окликнул его кто-то, когда граф уже собирался выйти из зала.

Остановившись на пороге, Ричард увидел человека, одетого, как и он сам, во все черное. Это был лорд Берли.

– У вас проблемы? – спросил Берли.

Ричард бросил взгляд через плечо туда, где стоял его бывший друг.

– Были, но я их уже решил, – ответил он и с этими словами покинул зал.

Ему так и не довелось увидеть довольную улыбку, появившуюся на лице его наставника.