Валлийская колдунья

Глава 12

Кили стояла в тесном помещении королевской часовни Хэмптон-Корта. Горели свечи. С ней были герцог Ладлоу и леди Дон, но она не обращала на них никакого внимания. Кили смотрела прямо перед собой на голую, ничем не украшенную стену и с волнением думала о том, что будет с ней в ближайшие сорок лет.

Через несколько минут герцог Ладлоу проведет ее по проходу к алтарю и передаст Ричарду Деверо. Кили до сих пор не понимала, почему граф так настаивает на браке. Она знала, что никогда не сможет приноровиться к тому образу жизни, который существовал при английском дворе. У ее будущего мужа была репутация ловкого придворного, он считался одним из фаворитов королевы. И когда жена станет для него препятствием, Ричард, конечно же, возненавидит ее. Сможет ли она жить рядом с человеком, который будет постоянно пренебрегать ею? Неужели ей предназначена роль изгоя в жизни? Почему в бесконечной вселенной для нее не нашлось места?

Погруженная в раздумья, Кили внешне казалась совершенно спокойной и сосредоточенной. В подвенечном платье из кремового атласа, расшитом жемчугом, она походила на сказочную принцессу. Лиф с глубоким квадратным вырезом плотно облегал фигуру и приоткрывал верхнюю часть груди.

Но на этом ее сходство с добропорядочной английской дворянкой заканчивалось. Презрев протесты графини Чеширской, Кили распустила свои иссиня-черные волосы свободной волной по спине. Ее голова была не покрыта. И вопреки английской традиции Кили отказалась от вуали. На груди ее поблескивал украшенный драгоценными камнями кулон в форме головы дракона, на правой руке сверкало обручальное кольцо.

Кили решила быть самой собой, не скрывать своего происхождения и не стесняться его.

В руках Кили держала букетик цветов апельсинового дерева, от которых исходил тонкий аромат. Эти белые цветки символизировали девственность и служили своего рода талисманом, обеспечивающим плодородие, поскольку цветки и плоды появляются на апельсиновом дереве одновременно.

– Пойду посмотрю, все ли готово, – сказала леди Дон, нарушая напряженную тишину.

Кили услышала, как за ее спиной скрипнула дверь. Она ощущала присутствие герцога, стоявшего рядом с ней, но не желала с ним разговаривать. После памятной ночи в саду графа она не обмолвилась с ним ни словом.

– Я сожалею о том, что причинил тебе боль в Сэмуинн и заставлял страдать в другие дни и ночи, – промолвил герцог хрипловатым от волнения голосом. – Ты имеешь право ненавидеть меня, дитя мое, но знай, что я люблю тебя всем сердцем.

Кили кивнула, давая понять, что приняла к сведению его слова, но ничего не сказала. Устремив невидящий взор вперед, она думала о том, что граф был прав. Она действительно тяжело переживала размолвку с отцом. Кили не могла простить его, но ей нелегко было видеть, что он страдает.

Дверь открылась, и в тесное помещение вновь вошла леди Дон.

– Жених ждет невесту, – сообщила она.

Не говоря ни слова, герцог и Кили вышли из маленькой комнаты и оказались в главном помещении часовни. Герцог протянул дочери руку, собираясь провести ее по проходу между рядами скамеек к алтарю, но Кили замешкалась.

– Что сделано, то сделано, – неожиданно сказала она, поднимая на герцога глаза, полные слез. – Вы не хотели причинить мне боль, я знаю. Простите мне те ужасные слова. Я люблю тебя, папа!

– Возлюбленное дитя мое, – растроганно промолвил герцог и порывисто обнял ее.

Они не хотели расставаться теперь, когда наконец обрели друг друга. Графиня Чеширская с улыбкой наблюдала эту трогательную сцену, смахнув слезинку. Она слышала гул встревоженных голосов у себя за спиной. Это пришедшие на бракосочетание гости взволнованно переговаривались, задаваясь вопросом, почему задерживается невеста, ведь ее ждет самый завидный жених Англии.

Повернувшись лицом к нарядной толпе, леди Дон отыскала взглядом Ричарда. Он пробирался по проходу, направляясь к невесте. Графиня постаралась спрятать улыбку. Этот повеса, разбивший не одно женское сердце, опасался, что невеста бросит его у самого алтаря и сбежит.

Не обращая внимания на то, что она находится в храме, леди Дон сложила ладони рупором и прокричала:

– Наберитесь терпения, Деверо! Дайте Ладлоу и его дочери проститься!

Ричард не обращал никакого внимания на придворных, которые откровенно потешались над ним. Увидев, что невеста и ее отец стоят, крепко обнявшись, Ричард кивнул графине и вернулся на свое место к алтарю.

Наконец герцог выпустил дочь из объятий и ободряюще улыбнулся ей. Взяв Кили за руку, он повел ее по проходу к алтарю.

Кили с интересом разглядывала богато декорированную королевскую часовню, в которой горели сотни свечей, отбрасывавших на стены таинственные тени. Лазурный свод купола украшали золотые звезды, символизировавшие небеса, обиталище Бога.

Кили взглянула на собравшихся гостей и увидела, что взоры всех присутствующих прикованы к ней.

– Я не справлюсь со своей ролью, папа, – прошептала она, чувствуя, как ее охватывает паника при мысли, что среди гостей – множество врагов.

Герцог сжал ее руку.

– Ты более порядочна и благородна, чем все они, вместе взятые, – сказал он.

Алтарь располагался за вратами из красного дерева. Ричард и Кили должны были пройти через них и встать на колени перед архиепископом Кентерберийским. Храм украшали букеты цветов, и в каждом из них были нигеллы – любовь в тумане, которыми Кили любовалась в доме графа.

Не обращая внимания на любопытные взоры придворных, Кили не сводила глаз с красавца, ожидавшего ее у алтаря. Кили улыбнулась ему. Его изумрудные глаза смотрели на нее с любовью, и это прибавляло ей сил. Она дошла до Ричарда и остановилась рядом с ним.

Расцеловав отца в обе щеки, Кили повернулась к графу и протянула ему свою руку. Придворные тут же начали громко перешептываться, послышались смешки. Даже архиепископ Кентерберийский не смог сдержать улыбки.

Ричард, усмехнувшись, взглянул на Кили сверху вниз.

– По обычаю, руку невесты жениху передает ее отец, – тихо сказал он.

– О! – воскликнула Кили и, покраснев от смущения, хотела вырвать у Ричарда свою руку, чтобы сделать все так, как того требовала традиция.

Но он остановил ее.

– Не смейте, – сказал он. – Я получил вас в жены и никогда не позволю вам уйти.

К радости Кили, христианская церемония бракосочетания длилась всего полчаса. И вот наконец наступил торжественный момент! Ричард надел на палец Кили золотое кольцо и хрипловатым от волнения голосом сказал:

– Pour tousjours. Навсегда, дорогая моя.

У Кили потеплело на душе.

– Ты действительно готова начать новую жизнь? – шепотом спросил Ричард, прежде чем повернуться вместе с новобрачной лицом к придворным, чтобы предстать перед ними уже в качестве мужа и жены.

Кили кивнула.

Ричард, глаза которого сияли любовью, поцеловал ее в губы.

– Добро пожаловать, леди Деверо, мы рады видеть вас при дворе, – сказала королева Елизавета, которая первой подошла к молодоженам, чтобы поздравить. – Вы клянетесь любить нашего дорого Мидаса и быть ему верной и послушной женой?

Кили присела в глубоком реверансе.

– Я дала клятву любви и верности перед небом, – ответила она и, бросив взгляд на мужа, добавила: – Что же касается послушания, то я могу только обещать стараться быть покорной.

Посмотрев на букетик цветов апельсинового дерева, который она держала в руках, Кили, поддавшись вдруг внезапному порыву, протянула его королеве.

– Спасибо, дитя мое, – сказала Елизавета, искренне тронутая ее жестом, и тихо, так, чтобы ее слышали лишь новобрачные, продолжала: – Быть может, мне никогда так и не придется украсить себя букетиком невесты.

И не промолвив больше ни слова, королева повернулась и направилась к выходу из часовни, за ней потянулись и остальные придворные.

В парадном зале Хэмптон-Корта Кили посадили между мужем и отцом. Место по правую сторону от Ричарда занимала королева, а слева от герцога сидела леди Дон. Кроме того, за одним столом с новобрачными обедали архиепископ Кентерберийский, Луиза Деверо и дядя Хэл. Моргана и Уиллис Смайт, к их неудовольствию, сидели за другим столом вместе Генри, которому было совершенно все равно, где обедать.

По традиции Ричард угостил молодую жену айвой, символизировавшей женское плодородие. Под громкие аплодисменты и возгласы придворных Кили съела желтый ароматный плод, похожий на яблоко, и увидела, как в глазах ее супруга загорелся жадный огонек. Она решила, что Ричарду, наверное, не терпится получить наследника и отправиться на службу в Ирландию.

Гости начали есть и пить, как только расселись за столы. Слуги вносили в зал одно блюдо за другим, многие из этих яств Кили видела впервые в жизни. Сначала им подали всевозможные рыбные закуски, в том числе лосося в винном соусе и колчестерских мидий, которыми торговал ее муж. Затем внесли жареных фазанов, за ними последовали мясные блюда – тушеная говядина, жареная оленина в перечном соусе и свинина. В конце праздничного обеда на столах появились чеширские сыры, пирожки с фруктовой начинкой, пудинги, орехи в сахаре и грандиозный свадебный торт, испеченный в форме двух лебедей, шеи которых своими очертаниями повторяли форму сердца.

– Я не вижу Одо и Хью, – прошептала Кили, наклоняясь к супругу.

– Твои кузены сидят в конце зала, – ответил Ричард.

– Кто посадил моих родственников так далеко от главного стола? – спросила Кили, впиваясь взглядом в Ричарда.

– Они сами захотели сесть туда, где находятся Мэй и Джун, – ответил Ричард и поцеловал ее в губы, предупредив шепотом: – Будь осторожна, дорогая моя. Твое прекрасное лицо может однажды застыть в уродливой гримасе. Что ты тогда будешь делать?

– Стараться не смотреть на себя в зеркало, вот и все, – ответила Кили. – А вот что тогда будешь делать ты?

– Гасить свечи, прежде чем совокупляться с тобой, вот и все, – не задумываясь ответил Ричард.

Кили задохнулась от возмущения. Граф казался ей ужасно несносным. Видя, в каком она состоянии, он сжалился над ней, обнял за плечи и поцеловал в щеку.

Во время обеда по залу между столами ходили музыканты и играли на жалейках и лютнях. После свадебного пира начались танцы.

Гордясь красотой своей молодой супруги, Ричард провел ее по залу, представляя придворным. Кили робела, видя незнакомые лица. Ей было неприятно чувствовать себя центром внимания всех присутствующих. Вокруг нее толпились мужчины, старавшиеся понравиться ей или хотя бы заинтересовать. Женщины, особенно молодые, учтиво улыбались, но Кили ловила на себе их завистливые взгляды.

– Дорогая моя, хочешь потанцевать? – спросил Ричард. Кили охватила паника. Она не умела танцевать, но скорее съела бы кусок свинины, чем призналась в этом.

– От вина у меня кружится голова, – солгала она. – Ты не будешь возражать, если я воздержусь от танцев?

– Конечно, не буду, любимая. Я обязательно должен потанцевать с королевой. Позволь я отведу тебя к леди Дон.

Ричард и Кили прошли мимо группы молодых красавиц, среди которых были леди Моргана, Capa и Джейн. Услышав обрывки их разговора, Кили почувствовала, как у нее сжалось сердце.

– Она побочная дочь моего отца, у нее нет ни гроша за душой, – громким голосом заявила Моргана.

– Зачем Базилдону понадобилось жениться на внебрачной дочери герцога? – спросила леди Capa. – Он мог взять в жены любую невесту в Англии.

– Согласитесь, что она необыкновенно красива, – заметила леди Джейн, окидывая оценивающим взглядом свою соперницу.

– Любая из нас лучше подошла бы ему, – сказала Моргана. – Моя незаконнорожденная сестра, словно шлюха, забралась в постель графа и устроила все так, что отец застал их вместе. Он и вынудил графа вступить в этот брак.

Ричард резко остановился и хотел повернуться, чтобы дать отпор сплетнице, однако Кили дотронулась до его руки, бросив на мужа умоляющий взгляд.

– Это был замечательный день, – сказала Кили, обращаясь к Ричарду. – И не надо портить его, привлекая всеобщее внимание к сплетням Морганы. Она считает, что я отняла у нее все, что по праву принадлежало ей. Как знать, может быть, на ее месте я испытывала бы те же чувства.

– Ты – святая и никогда не сказала бы о другом человеке дурного слова, – возразил Ричард.

– Но ведь я обидела своего отца в Сэмуинн, – напомнила Кили.

– Ты была расстроена, – сказал Ричард.

– Моргана тоже расстроена, – заметила Кили.

Пока Ричард танцевал с королевой, Кили беседовала с его матерью и леди Дон, но ее мысли были далеко. Все ее внимание было приковано к мужу. Наблюдая за ним, Кили очень жалела, что не умеет танцевать. Сегодня она придумала предлог, позволивший ей скрыть этот пробел в своем воспитании, но что она будет делать на многочисленных праздниках и балах, которые в дальнейшем ждут ее?

Когда танец кончился, Ричард вернулся к леди Дон, матери и Кили и увел последнюю, сказав, что хочет представить ее кому-то. Беззаботно болтая, они обошли зал, но, оказавшись рядом с выходом, Ричард вдруг увлек жену в коридор и приказал:

– А теперь, дорогая, беги!

И они бросились во весь дух по лабиринту комнат и коридоров.

– Почему мы убежали? – спросила Кили не останавливаясь.

– Эти пьяные развратники хотели раздеть нас догола, – ответил Ричард на бегу. – А я не хочу, чтобы кто-то, кроме меня, видел тебя обнаженной и любовался твоей красотой.

Его слова заставили Кили бежать еще быстрее. Заметив это, Ричард улыбнулся. Он никогда не думал, что язычницы такие скромницы.

Вбежав в свою комнату, Ричард захлопнул дверь и запер ее на засов. Через несколько мгновений в коридоре послышались топот, пьяные мужские голоса, выкрикивавшие что-то нечленораздельное, и женский смех.

– Деверо, ты обманул нас! – кричал Уиллис Смайт.

– Разойдитесь, – обратился к ним Ричард из-за двери, – или я пущу по миру всех вас!

Вскоре голоса и смех стихли, и Ричард обернулся, чтобы взглянуть на свою молодую жену. Кили, внезапно оробев, потупила взор.

«Моя красавица боится того, что должно произойти дальше, – догадался он. У графа не было опыта общения с застенчивыми девственницами, он всегда имел дело с видавшими виды женщинами. – Как же мне заставить ее успокоиться и наслаждаться тем, что должно произойти в первую брачную ночь?» – ломал он себе голову.

И тут вдруг его осенило.

Расстегнув ремень, он бросил его на пол, а затем скинул камзол. Кили отворачивалась, не желая смотреть на него. Однако судя по тому, что ее лицо зарделось, она знала, что делает ее муж.

Ричард улыбнулся. Сняв с себя рубашку, он бросил ее к ногам Кили.

С ужасом взглянув на нее, Кили вдруг испытала желание забиться в какую-нибудь норку и затаиться там. Святые камни! Что он делает?! Кили закрыла глаза, понимая, что за рубашкой последуют панталоны.

– Посмотри на меня, дорогая, – нежно попросил граф. Кили медленно подняла на него глаза и увидела, что он стоит перед ней в одних панталонах и поигрывает бицепсами в такт неслышной мелодии. Кили невольно рассмеялась.

Ричард усмехнулся и распахнул свои объятия.

Кили шагнула к нему и прижалась к крепкой мускулистой груди. Их губы слились в поцелуе.

Ричард не спешил переходить к решительным действиям, он знал, что должен разжечь пламя страсти в Кили, чтобы его смелые ласки стали для нее желанными. Только в этом случае он сам мог получить подлинное удовлетворение.

– Моя красавица, – зашептал он, прерывая долгий поцелуй и прижимаясь губами к ее шелковистой щеке.

– Так ты действительно можешь достать языком до кончика носа? – спросила Кили.

– Нет, я солгал, – признался Ричард без тени раскаяния.

– Зачем же ты мне врал? – удивленно спросила Кили.

– Чтобы произвести на тебя благоприятное впечатление, – ответил он.

Кили улыбнулась, и ее глаза засияли, как два аметиста.

– Тебе действительно удалось произвести на меня впечатление, однако выше всего я ценю твою честность.

– Я очень рад, что ты замечаешь положительные черты моего характера, – заявил Ричард с наигранной серьезностью, стараясь поддерживать разговор и не давать Кили вновь почувствовать нервозность и страх. – Если ты повернешься, я выполню обязанности твоей камеристки.

Доказав, что он очень искусно умеет расстегивать женские платья, Ричард справился с этой задачей за считанные секунды, но его целомудренная жена даже не заметила, что он обладает в этом деле большим опытом. Проведя пальцем по шелковистой коже ее спины, граф прижался губами к шее Кили.

Кили затрепетала. Святые камни! Ее бросало то в жар, то в холод от его прикосновений. «Что со мной?» – спрашивала себя она.

– Тебе холодно, дорогая моя? – спросил Ричард, мягко повернув Кили лицом к себе. – Хочешь, я разожгу камин?

Смущаясь, Кили подняла лиф своего свадебного платья, чтобы прикрыть обнаженную грудь, на которую смотрел граф.

– Я себя прекрасно чувствую, – прошептала она. Ричард нежно улыбнулся ей.

– Ты можешь зайти за ширму и там переодеться, – сказал он.

Кили поспешно пересекла комнату и скрылась за спасительной ширмой. Сняв свадебное платье, она аккуратно разложила его на стуле, сбросила нижнее белье и надела ночную рубашку, специально сшитую для ее первой брачной ночи.

«Святые камни!» – изумленно подумала Кили, оглядев себя в этом наряде из тонкой ткани. Ночная рубашка была полупрозрачной. Она, по существу, ничего не скрывала! Придя в замешательство, Кили замешкалась за ширмой.

– Наверное, нам следует послать за Мэй и Джун! – крикнула Кили, стоя за ширмой.

– Тебе нужна моя помощь?

– Нет! – воскликнула Кили столь поспешно, что Ричард улыбнулся.

– Я просто хотела сказать, что мой наряд немного морщит.

– А разве ты намереваешься предстать в нем утром? – спросил Ричард, сдерживая смех.

– Нет, но, может быть, его захочет надеть наша дочь… – пролепетала Кили, понимая, как нелепо звучат ее слова.

Ричард рассмеялся.

– Может быть, ты стесняешься какого-то физического дефекта, о котором я ничего не знаю? – спросил Ричард, поддразнивая Кили.

– Нет, – ответила та, но не двинулась с места.

– Ты трусишь? – с вызовом в голосе спросил Ричард.

В ответ на это Кили наконец-то вышла из-за ширмы. Она упорно не поднимала глаз на графа, а лицо ее покрывали красные пятна стыда.

Ричард не сводил с жены горячего взгляда, дыхание его прервалось, ее красота сводила его с ума. Миниатюрная, с гибким телом и округлыми женственными формами, Кили выглядела еще очаровательнее, чем он мог себе представить.

Ричард любовался ее стройными ногами, восхитительной линией бедер и соблазнительными темными ореолами вокруг сосков, которые просвечивали сквозь тонкий полупрозрачный шелк. «О Боже, – подумал Ричард, – теперь эта женщина принадлежит мне!» Через несколько мгновений он овладеет ее телом и, быть может, ее душой. Яркий румянец на ее щеках напомнил Ричарду, что он не должен торопиться, посвящая молодую жену в таинства любви.

– Вы что-то уронили на пол? – спросил Ричард, намекая на то, что она упорно не желает поднимать на него глаза.

Кили быстро вскинула голову и была поражена тем, что увидела. Пока она раздевалась за ширмой, граф тоже успел переодеться, и теперь на нем был изумрудного цвета шелковый халат. Кили не ожидала этого. Не надо было обладать проницательностью друида, чтобы предположить, что под халатом Ричард был совершенно обнаженным.

Не обращая внимания на то, что Кили завороженно смотрит на него, Ричард подавил улыбку и зажег ароматические травы в медной курильнице, стоявшей на ночном столике у кровати. Почти сразу же комната наполнилась благоуханием жасмина. Затем Ричард налил в кубок вина и присел на край постели.

Взглянув наконец на Кили, он кивнул ей и сказал:

– Присядь рядом. Давай выпьем вина.

Однако вместо того, чтобы двинуться к кровати, Кили неожиданно пошла совсем в другом направлении.

– Мне нужно кое-что взять, – сказала она и поспешно скрылась за ширмой.

Порывшись в своих вещах, Кили нашла то, что искала – два высушенных корешка со стеблями. Она нервно вздохнула и медленно пошла назад к кровати с видом преступника, идущего на казнь.

– Это змееголовник, – объяснила Кили, показав один из корешков, прежде чем положить его под подушку, а затем, покраснев, добавила шепотом: – Он способствует зачатию.

Пристальный взгляд Ричарда смягчился. Он кивнул с серьезным видом и спросил:

– А другой корень?

– Это тысячелистник, – ответила она и бросила корешок в медную курильницу. – Он помогает обрести молодоженам счастье в семейной жизни.

Ричард украдкой улыбнулся, так чтобы Кили этого не видела. Кили в этот момент отвернулась и с растущим беспокойством стала осматривать комнату. Она искала предлог, чтобы больше не садиться на кровать. Близость Ричарда смущала ее.

Догадываясь о том, что творится у нее в душе, Ричард внимательно наблюдал за ней. Его глаза светились нежностью и лукавством.

– Дорогая, посмотри на меня, – промолвил он охрипшим от страсти голосом.

Кили медленно повернула голову в его сторону. От волнения она ничего не видела вокруг, изумрудно-зеленые глаза мужа завораживали ее.

– Может быть, присядешь рядом? – спросил он. Кили нервно улыбнулась и присела на краешек постели.

Боясь пошевелиться, она словно окаменела, глядя прямо перед собой.

Протянув руку, Ричард повернул ее голову за подбородок лицом к себе.

– Кили, я тот человек, который однажды, сидя с тобой в саду, обещал, что никогда не обидит тебя, не причинит тебе боли, – сказал он. – Кроме того, я тот человек, который добровольно, с легким сердцем, вынес публичное унижение и, опустившись на колени в переполненном слугами зале, сделал тебе предложение. Так почему ты вдруг так испугалась?

– Я… не испугалась, – попыталась возразить ему Кили. Ричард обнял ее за плечи и прижал к себе.

– Ты когда-нибудь оставалась наедине с мужчиной?

– Да.

Ричард нахмурил брови. Он не ожидал подобного ответа.

– С кем это, интересно знать? – спросил он, насторожившись.

– С Одо и Хью. И с Рисом, конечно.

Ричард успокоился.

– И еще…

– С кем? – спросил граф грозным тоном.

– Ты на меня за что-то сердишься? – пролепетала Кили, испуганно взглянув на графа.

– Никогда не отвечай мне вопросом на вопрос, – строго распорядился Ричард. – С кем еще ты оставалась наедине?

– С тобой, – напомнила она ему, – в твоем доме.

Ричард улыбнулся, почувствовав огромное облегчение.

– Ты знаешь, чем мы будем заниматься сегодня ночью? – продолжал он ее расспрашивать.

Кили кивнула. Ей было бы легче, если бы она не знала, что ее ждет.

– Скажи мне, дорогая моя.

Кили с удивлением взглянула на графа.

– А разве ты сам этого не знаешь?

Ричард едва не зарыдал от смеха.

– Конечно, я это знаю, – ответил он с улыбкой. – Но я хочу проверить, правильно ли ты себе все представляешь.

– Мы будем совокупляться! – выпалила Кили, чувствуя, что ее охватывает паника. – Ты сам говорил об этом во время обеда.

Ричарду вдруг расхотелось смеяться, Кили явно боялась его. И ему необходимо успокоить ее, чтобы она получила удовольствие во время их первой брачной ночи. То, как она пройдет, повлияет на всю их дальнейшую совместную жизнь.

– Мне не следовало произносить это слово, – сказал он. – Это просто плоская шутка тупого придворного. Совокупляются животные, дорогая моя. А мужчины и женщины занимаются любовью. Они дарят друг другу ласки, свои сердца, свою душу. – Ричард задумался, подыскивая какое-нибудь сравнение, которое было бы понятно Кили. – Какие физические ощущения доставляют тебе наслаждение?

Кили не сразу ответила.

– Мне нравится ступать по влажной, покрытой росой траве, ощущать прикосновение теплых солнечных лучей к своей коже, я люблю, когда мое лицо овевает летний ветерок.

Ричард улыбнулся. Только Кили могла дать такой простой ответ на его вопрос. Его сердце наполнилось нежностью к нетронутой целомудренной девушке, которую сегодня он назвал своей женой.

– Когда занимаешься любовью, испытываешь все эти прекрасные ощущения и еще много других, более острых, – объяснил Ричард. В Кили проснулось любопытство.

– Правда? – недоверчиво спросила она, изогнув черную как смоль бровь.

Ричард кивнул, видя, что разбудил в ней интерес. Встав, он протянул Кили руку, как будто приглашал ее на танец.

Кили перевела взгляд с его лица на протянутую к ней руку и начала покусывать нижнюю губу. Это был верный признак того, что она нервничает.

– Я остановлюсь сразу же, как только ты попросишь меня об этом, – пообещал Ричард. – Ты мне веришь?

Не отдавая себе отчета в том, как это соблазнительно выглядит, Кили провела кончиком розового языка по пересохшим от волнения губам. Еще раз бросив взгляд на руку графа, она вложила в нее свою.

Когда она встала, Ричард спустил с ее плеч бретельки ночной рубашки. Обнаженная, со сверкающим кулоном в форме головы дракона на груди, Кили походила на языческую принцессу.

Ее лицо залила краска стыда, и она опустила голову от смущения.

– Дай мне полюбоваться твоей восхитительной красотой, – сказал Ричард.

Кили понимала, что он имеет в виду. Вскинув голову, она расправила плечи, выставив напоказ свою идеальной формы грудь.

Ричард окинул ее восхищенным взглядом.

– Ты ощущаешь, как лучи солнца касаются твоего тела? – спросил он, любуясь ее лицом, грудью с темными сосками, тонкой талией, округлой формы бедрами и стройными ногами с маленькими ступнями.

Кили улыбнулась.

Не сводя с нее глаз, Ричард начал развязывать пояс на своем халате.

– Остановись, – неожиданно попросила его Кили. Ричард сразу же замер.

– Я тоже хочу предстать перед тобой обнаженным, дорогая моя, – стал уговаривать он ее. – Мне не терпится увидеть твой восхищенный взгляд.

Кили помолчала, раздумывая, и наконец кивнула. Ричард быстро скинул с себя халат и предстал перед женой во всей своей мужской красе. Однако Кили упорно смотрела ему в глаза, боясь скользнуть взглядом ниже подбородка.

Губы Ричарда дрогнули, его душил смех, но он сумел взять себя в руки.

– Посмотри на мое тело, Кили, прошу тебя, – промолвил он.

Взгляд Кили медленно скользнул по широким плечам Ричарда, его крепкой мускулистой груди, поросшей короткими медно-рыжими волосами, узкой талии. Но когда она увидела его восставший жезл, глаза ее округлились от изумления.

– Можно, я дотронусь до тебя, любимая? – мягко спросил он.

Она кивнула.

Ричард провел пальцами по шелковистой щеке, шее и плечу. От его прикосновений тепло разлилось по телу Кили.

– Я чувствую ласковые лучи солнца, – прошептала она, закрыв глаза.

Ричард улыбнулся. Боясь вспугнуть ее, он не стал дотрагиваться до сосков, и его рука скользнула по нежной выпуклости груди, талии и бедру.

Кили вздохнула.

– Я чувствую дыхание теплого летнего ветерка, – пролепетала она.

– Если ты хочешь ощутить влагу росы, я поцелую тебя, – промолвил он сдавленным от страсти голосом.

Кили открыла глаза и, улыбнувшись, кивнула. Ричард осторожно заключил ее в объятия, стараясь не напугать. И, не давая времени на раздумья и сомнения, припал губами к ее рту. У Кили перехватило дыхание. Она обвила руками шею Ричарда и всем телом прижалась к нему. Впервые в жизни она ощутила прикосновение мужского естества к своему животу, и это ощущение ей понравилось.

Внезапно Ричард подхватил Кили на руки и, положив на кровать, лег рядом. Приблизив свои губы к ее губам, он прошептал:

– Хочешь, чтобы я остановился?

– Пока нет, – ответила она, не открывая глаз. Ричард нежно запечатал ей рот страстным поцелуем, который, казалось, длился целую вечность. Порыв Ричарда захватил Кили, и она подалась ему навстречу.

Ричард провел кончиком языка по ее губам, и они раскрылись. Их языки встретились и сошлись в древнем, как мир, поединке.

– Ты ощущаешь жаркое дыхание солнца? – спросил Ричард, прерывая поцелуй.

– Да, – прошептала Кили.

– Я тоже.

Кили застонала, его слова воспламенили ее чувственность, разбудили в душе огонь желания.

Ричард стал покрывать поцелуями ее лицо, виски, веки, шею, крепко сжимая Кили в объятиях. Затем он снова припал к ее губам, лаская трепещущую грудь, шелковистый живот и бедра.

– Это теплый летний ветерок, любимая моя, – промолвил он, чувствуя, как она дрожит.

И их губы снова слились в долгом страстном поцелуе, от которого у Кили закружилась голова.

Нежно лаская ладонями ее тело, Ричард склонился над грудью Кили и, припав губами к ее темноватому соску, стал посасывать его. Кили охватило сильное возбуждение. Ей страстно хотелось, чтобы муж овладел ею.

– Мне… чего-то не хватает, – задыхаясь, пролепетала она, не понимая, к каким именно ласкам так неистово стремится.

Но ее муж знал, чего она хочет.

– Раздвинь ноги, – сказал Ричард.

Кили, ни секунды не колеблясь, выполнила его распоряжение. Ричард поцеловал жену, а затем, не сводя глаз с ее лица, погрузил палец в ее лоно.

Охваченная паникой, Кили открыла было рот, чтобы остановить его, но он опередил ее и снова поцеловал.

Когда Ричард убедился, что первый испуг жены прошел, он погрузил второй палец в горячую влажную щель между ее бедрами.

– Расслабься, любовь моя, – ласково сказал он. – Постарайся привыкнуть к этим ощущениям. Я хочу подготовить тебя к тому, чтобы ты наконец приняла меня… Ты чувствуешь, как солнце припекает твое лоно?

Не дожидаясь ответа, Ричард склонился над ее грудью и стал посасывать затвердевшие, набухшие соски, а его опытные пальцы в это время ритмично двигались внутри ее лона.

Кили расслабилась и начала в такт его толчкам приподнимать и опускать бедра, стремясь, чтобы пальцы Ричарда все глубже входили в ее тело. Застонав от страсти, она начала корчиться и извиваться. Ее бедра двигались все быстрее, но тут Ричард неожиданно убрал свою руку.

– Нет, – запротестовала Кили, открыв глаза.

Ричард встал на колени между ее бедрами. Увидев его готовность, Кили застонала и закрыла глаза.

– Посмотри на меня, любовь моя, – промолвил Ричард, готовясь проникнуть в ее лоно.

Кили снова открыла глаза и устремила на Ричарда затуманенный от страсти взор.

– Сейчас на мгновение тебе станет больно, – сказал Ричард. – Представь себе, что это тучка на время закрыла жаркое летнее солнце.

Ричард вошел в нее одним мощным толчком и почувствовал, как она дрожит. Вцепившись в него руками, Кили закричала от неожиданно пронзившей ее боли, когда Ричард прорвал ее девственную плеву. Но она и не подумала останавливать мужа.

Несколько мгновений Ричард лежал совершенно спокойно, давая Кили привыкнуть к новым ощущениям, а затем начал двигаться внутри ее.

Лишившаяся невинности Кили, в которой проснулся древний инстинкт, обвила ногами его талию, ощущая мощные удары его плоти внутри своего лона и двигаясь в одном темпе с ним.

Внезапно Кили почувствовала, словно тысяча солнц взорвалась внутри ее. Волны вулканической страсти подхватили ее, и Кили достигла райского блаженства, дотоле незнакомого ей.

И только после этого Ричард дал волю собственным чувствам. Сжав Кили в своих объятиях, он застонал, судорога пробежала по его телу, и он излил свое семя в лоно жены.

В течение нескольких секунд они лежали неподвижно, тяжело дыша в тишине спальни. Наконец Ричард скатился на край кровати, не выпуская Кили из объятий, и поцеловал ее в лоб. Взглянув на нее с нежностью и любовью, он увидел, что Кили потрясена произошедшим.

– Остановись! – приказала она.

– Остановиться? – изумленно спросил Ричард и, не удержавшись, засмеялся.

Он долго не мог успокоиться, сотрясаясь всем телом от неудержимого хохота.

– Ты трясешь кровать, – сказала Кили и тоже рассмеялась. Ричард прижал ее к себе и начал поглаживать по спине.

Голова Кили покоилась на его груди, поросшей короткими жесткими темно-рыжими завитками. Слушая мерное биение его сердца, она вздохнула, испытывая чувство полного удовлетворения жизнью.

Приподняв кулон, висевший на ее шее, Ричард спросил:

– Ты всегда его носишь?

– Я никогда добровольно не сниму его, это подарок матери, – ответила Кили.

– Ты ее очень любила?

– И все еще люблю. Любовь живет вечно, она не может умереть со смертью того, кого любишь.

Эта мысль почему-то очень понравилась Ричарду.

– А сейчас пора спать, – сказал он.

– Я не устала.

На самом деле Кили была перевозбуждена, все ее тело ныло и покалывало.

– У меня есть для тебя подарок, – сказал он.

– И у меня для тебя тоже, – промолвила Кили.

Без тени смущения Ричард встал и, как был обнаженным, прошел в дальний угол комнаты. Затаив дыхание, Кили любовалась великолепным телом своего супруга, его широкими плечами, сильной спиной, узкой талией и крепкими ягодицами.

Почувствовав на себе взгляд жены, Ричард посмотрел на нее через плечо и подмигнул.

Вспыхнув до корней волос, Кили вскочила с кровати, но тут же вспомнила о своей наготе. Схватив валявшийся на полу халат, она быстро набросила его на себя и тут же услышала хрипловатый смех мужа. Бросив на него смущенный взгляд, Кили направилась к своей одежде.

Вскоре оба вернулись к кровати. Не желая снимать халат мужа, Кили села сверху на покрывало, поджав под себя ноги. Ричард, опустившись рядом, откинулся на спинку кровати и прикрыл низ живота краем покрывала.

– Поздравляю тебя с первой брачной ночью, дорогая, – сказал он, протянув ей один из двух свертков, которые держал в руках.

Развернув его, Кили увидела коробочку, в которой на подушечке из синего бархата лежала очень красивая брошь. Она была выполнена в форме золотой цветочной корзины с нигеллами из сапфиров, аметистов и алмазов.

Заметив, что муж выжидательно смотрит на нее, Кили восхищенно прошептала:

– Этот подарок достоин королевы.

Наклонившись, Ричард поцеловал ее в губы.

– Ты – моя королева, – сказал он.

Взглянув на брошь, Кили быстро заморгала, стараясь сдержать навернувшиеся на глаза слезы, и ее губы предательски задрожали. Она опять подумала о том, что будет делать граф, когда поймет, что совершил роковую ошибку и женился не на той женщине. Кили никогда не сможет стать своей в его мире, да и его мир никогда не примет ее такой, какая она есть. Святые камни! Она даже не умеет танцевать.

– Открой другую коробочку, – попросил Ричард. Но Кили покачала головой:

– Нет, теперь твоя очередь получить подарок. – Протянув ему одну из двух приготовленных ею коробочек, она сказала извиняющимся тоном: – Боюсь, мой подарок не столь прекрасен, как твой.

– Позволь мне судить об этом, – промолвил Ричард, открывая коробочку.

В ней лежало массивное золотое кольцо, украшенное большими красными сердоликами.

– Как ты уже знаешь, сердолики защищают своего владельца, – сказала Кили.

Ричард протянул ей кольцо и жестом попросил надеть его на безымянный палец своей левой руки.

– Спасибо, Кили. Я сохраню твой подарок… Pour tousjours, – сказал он.

– Навсегда, – прошептала Кили, надевая кольцо на палец мужа, и продолжала с лукавым огоньком в глазах: – Я не могла попросить денег у его сиятельства тебе на подарок, потому что в то время не разговаривала с ним. Поэтому Одо и Хью пришлось ограбить еще одного лорда. Надеюсь, то, что кольцо украдено, не помешает тебе носить его.

– Так, значит, твои кузены украли…

Кили расхохоталась.

– Я пошутила!

– Это великолепный подарок, но твои аметистовые глаза еще великолепней, – сказал Ричард. – Ты знаешь о том, что аметист символизирует добродетель?

Кили покачала головой.

– Нет, я об этом не знала, – сказала она и спросила: – А что символизируют изумруды?

– Постоянство.

«Мне бы очень хотелось надеяться на это», – подумала она, но ничего не сказала. Ричард тем временем протянул ей второй сверток, который был значительно больше первого.

– Поскольку ты придерживаешься нетрадиционных верований, я подумал, что тебе может понадобиться одна вещь, способная вернуть тебя на путь истинный, – шутливо заметил он.

Кили с озадаченным видом развернула сверток.

– Это книга?

– Да, «Жития святых».

Однако вопреки его ожиданиям Кили не рассмеялась, а нахмурилась. Вспомнив ту тарабарщину, которую она однажды пыталась разобрать в кабинете графа, Кили закусила нижнюю губу. Ее муж знал, что она была незаконнорожденной дочерью герцога и не имела ни гроша за душой. Но что, если он узнает к тому же, что она малообразованна?

– В чем дело, дорогая? – встревоженно спросил Ричард. Не в силах поднять на него глаза, Кили призналась:

– Я умею читать только по-английски, милорд.

– Я это знаю, – сказал Ричард. – Если ты внимательнее посмотришь на книгу, дорогая, то увидишь, что я перевел «Жития святых» на английский язык.

Кили облегченно улыбнулась.

– Какой замечательный подарок! – искренне сказала она. – У меня никогда прежде не было книг.

– Ты ее прочитаешь?

– Да, когда-нибудь.

– Надеюсь, это произойдет скоро.

– Поскольку ты ни во что не веришь, – промолвила Кили, вручая ему второй подарок, – я решила, что тебе может понадобиться одна вещь, необходимая для спасения.

Развернув сверток, Ричард с недоумением смотрел на его содержимое, а затем, догадавшись, что это такое, громко засмеялся. Перед ним лежал изготовленный заботливыми руками его жены белый ритуальный балахон с вышитыми золотыми нитями инициалами «Р. Д.».

– Ты будешь носить его? – спросила она.

– Пожалуй, когда-нибудь ночью я надену его, – пообещал он с усмешкой.

– Надеюсь, это произойдет скоро.

Ричард уложил Кили на кровать и, поглаживая по спине, промолвил:

– Ты, должно быть, страшно устала, любовь моя.

Кили покачала головой и прижалась щекой к его груди.

– Ты был совершенно прав, когда советовал мне простить отца, – сказала она. – У меня такое чувство, как будто огромная тяжесть упала с моей души.

– Он, наверное, испытывает сейчас такое же чувство, любовь моя.

«Он называет меня «любовь моя», – подумала Кили. – Неужели граф питает ко мне нежные чувства? Или просто у англичан принято такое обращение к жене?»

– О чем ты думаешь? – спросил Ричард, заметив выражение грусти на ее лице.

– Скажи, ты действительно остановился бы, если бы я попросила тебя сделать это?

Рука Ричарда, которой он поглаживал Кили по спине, на мгновение замерла.

– Да, дорогая моя, – солгал он, внимательно посмотрев ей в глаза. – Малейшее твое желание для меня закон.

Изогнув черную как смоль бровь, Кили одарила мужа обольстительной улыбкой.

– Что, если я сейчас попрошу тебя начать все сначала? – спросила она.

На лице Ричарда появилась ленивая улыбка. Нежно перевернув жену на спину, он приник к ее груди чувственными губами.

Через час, насытившись ласками, они уснули. Ричард проснулся в то волшебное время суток перед рассветом, когда мир, кажется, еще спит. Не открывая глаз, он потянулся туда, где лежала его молодая жена. Но не нашел ее. «Куда, черт возьми, она запропастилась?» – подумал Ричард и приподнял веки. Кили не было рядом. Перевернувшись на другой бок, Ричард наконец увидел ее.

Обнаженная, с рассыпанными по спине иссиня-черными волосами, Кили стояла у окна и любовалась рассветом, прижав ладонь к стеклу. Ее губы беззвучно шевелились, как будто она читала заклинания.

Улыбка тронула губы Ричарда. Его жена приветствовала восход солнца. Она говорила, что каждое утро делает это.

Ричард встал и, шлепая босыми ногами по полу, подошел к Кили. Подняв волну ее волос, он поцеловал жену в затылок и шею.

Без тени смущения или стыда Кили прислонилась спиной к его крепкой мускулистой груди. Ричард обхватил ее сильными руками и, положив ладони на волшебные полушария, стал большими пальцами ласкать соски.

Вскоре дыхание Кили стало прерывистым.

– Что ты там рассматриваешь? – спросил Ричард.

– Я смотрю за горизонт, – ответила Кили тихим мечтательным голосом.

– И что же ты увидела там, за горизонтом, любовь моя?

Повернувшись лицом к мужу, Кили обвила руками его шею.

– Я вижу, как наша дочь Блайд начала свое долгое путешествие к нам, – поцеловав Ричарда в губы, сказала Кили.

Ричард улыбнулся, удивившись тому, что услышал. Слова Кили казались ему совершенно бессмысленными, но он знал по своему опыту, что ее объяснения и уточнения еще больше собьют его с толку. Поэтому Ричард кивнул, не задавая лишних вопросов.

– Чем бы ты хотела заняться в первый день своей замужней жизни? – спросил он.

– Наш брак должен начаться достойным образом, – серьезным тоном сказала Кили. – Нам необходимо вернуться в твой дом. Да, и еще нам понадобится большая баржа для Мерлин.

– Зачем? – не удержавшись, спросил Ричард.

– Я должна провести ее по твоему дому. Это древний валлийский обычай, – объяснила Кили. – Если новобрачная проведет свою лошадь по дому мужа, браку будет сопутствовать удача.

– Ты хочешь провести Мерлин по дому Деверо? – ошеломленно спросил он.

Кили кивнула.

– А если она испачкает пол?

– Мерлин – хорошо воспитанная кобыла и никогда не позволит себе подобной низости, – заверила его Кили. – Кроме того, этот обряд очень важен для благополучия нашей семейной жизни.

Ричард был категорически против того, чтобы впускать проклятую лошадь в свой дом, но он не собирался весь день спорить на эту тему с молодой женой.

– Сегодня во второй половине дня состоится свадьба твоего отца и графини Чеширской, – напомнил он Кили. – У нас нет времени, чтобы съездить в дом Деверо. Надеюсь, этот почтенный обряд можно совершить несколько позже?

– Наверное, – ответила Кили голосом, в котором звучало сомнение, и нахмурилась.

Выпустив ее из объятий, Ричард протянул ей руку.

– Давай вернемся в постель.

Взгляд Кили скользнул по телу мужа и остановился на его отдыхавшем достоинстве. Дотронувшись до него, Кили заметила:

– На его кончике мушка… ой!

От легкого прикосновения ее пальцев жезл напрягся и стал твердеть.

– Неужели он живет собственной жизнью? – удивилась Кили.

– Нет, этот парень ничего не делает без моего ведома и одобрения, – ответил Ричард. – А то, что ты видишь на его кончике, – это веснушки, дорогая моя. Мушки бывают у леди, а у джентльменов – просто симпатичные веснушки.

Подхватив Кили на руки, Ричард понес ее через комнату к кровати. Бесцеремонно бросив жену на постель, он со сладострастным стоном упал сверху.

Кили и Ричард провели в постели все утро и часть дня, нежась в солнечных лучах своей страсти и вдыхая ласковый ветерок наслаждений.