Валлийская колдунья

Глава 9

«Я всем сердцем люблю его», – призналась себе Кили, и эта мысль поразила ее словно гром среди ясного неба.

– Pour tousjours, – прошептала она. – Навсегда.

У окна своей спальни Кили ждала восхода, дрожа от утреннего холода. Но долг был превыше всего. Восточный край неба уже порозовел, и скоро над горизонтом должно было появиться солнце.

Когда именно английский граф занял столь важное место в ее жизни? Этот вопрос не давал Кили покоя. Он достойно вел себя накануне, несмотря на разгоревшийся скандал, но Кили прекрасно знала, что чувства мужчины столь же непостоянны, как переменчивая погода. Будет ли граф с такой же нежностью относиться к своей жене, когда она станет мишенью шуток и издевательств при дворе?

Кили не могла полностью положиться на него. Да, граф сдержал слово и не стал привлекать к суду ее кузенов. Его, казалось, не смущало происхождение Кили. И все же она не верила англичанам. Меган связала свою жизнь с Робертом Толботом, и тот сделал ее несчастной. Кили не могла забыть об этом.

«Верь королю, который увенчан пламенеющей короной и обладает золотым прикосновением…»

Медно-рыжие волосы Ричарда Деверо напоминали пламенеющую корону, а королева окрестила его Мидасом, именем мифического царя, обращавшего в золото все, к чему он прикасался. Неужели именно граф явился Меган в видении? Кили боялась поверить в это. А что, если она привяжется к нему, а он окажется недостойным ее любви?

Чтобы разобраться в своих мыслях и чувствах, Кили необходимо было встретить рассвет не у окна, в закрытом помещении, а на лоне природы. Она хотела попросить богиню-мать поддержать графа, укрепить его дух.

Ричарду необходимо набраться мужества и терпения, чтобы не обращать внимания на злые языки и косые взгляды, направленные на его невесту.

Место, где можно было попросить богов о заступничестве, находилось в саду графа, там, где соединяли свои кроны береза, тис и дуб. Это было настоящее святилище, обладавшее магической силой.

Кили накинула свой белый ритуальный плащ с капюшоном прямо поверх ночной рубашки и, не обуваясь, как была босиком, подошла к двери. От сильного волнения ее била дрожь. В последний раз она совершала магический ритуал вечером, накануне встречи с отцом. Может быть, поэтому у нее сейчас было тяжело на сердце?

Приложив ухо к двери, Кили прислушалась. В коридоре было абсолютно тихо. Кили выглянула за дверь и не увидела ни души. В этот ранний час слуги еще спали. Сделав глубокий вдох, она выскользнула в тускло освещенный коридор и бесшумно закрыла за собой дверь.

Осторожно ступая, Кили прокралась к лестнице и спустилась. Оглядевшись вокруг, она увидела, что внизу никого нет. Путь к входной двери был свободен, и, если во дворе не слоняется какая-нибудь ранняя пташка, она сможет незаметно покинуть дом.

Кили, встав на цыпочки, добежала до двери, молниеносно распахнула ее и оказалась на безлюдном дворе.

Кили, словно ночной ангел, летела по саду сквозь густой туман, стелющийся по земле. Она остановилась только один раз, чтобы осмотреться и убедиться, что за ней никто не следит, а затем побежала вниз по тропинке, ведущей во владения графа.

Святые камни друидов! Кили вдруг остановилась как вкопанная, вспомнив, что забыла взять с собой золотой серп и магические камешки. Но, бросив взгляд назад, она решила, что не стоит возвращаться, и снова двинулась вперед. Пока она будет ходить за ритуальными принадлежностями, слуги герцога проснутся, и ей не удастся осуществить задуманное.

Три священных дерева возвышались над молочной пеленой тумана. Кили улыбнулась, приветствуя белоствольную березу, вечнозеленый тис и величественный дуб, обладающей могучей магической силой.

Надев капюшон, Кили вошла в святилище, созданное самой природой. Закрыв глаза, она сосредоточилась на своем дыхании.

– Я вижу предков, – чуть слышно прошептала Кили, – они наблюдают и ждут. Звезды вещают через камни, свет струится сквозь густую крону дубов. – Ее голос окреп, теперь она говорила громче. – Небо и Земля – одно царство.

Кили помолчала, собираясь с силами, а затем раскинула руки и промолвила:

– Духи пути моего, дайте мне услышать, что возвещают деревья. Духи предков моих, дайте услышать мне, что шепчет ветер. Дух племени моего, дай понять предсказания облаков. Мирддин, величайший из друидов, открой мое сердце, чтобы я смогла заглянуть за горизонт.

Прошло несколько томительных мгновений, и вдруг чьи-то сильные руки железной хваткой вцепились в Кили. Капюшон упал с ее головы, и по спине рассыпались иссиня-черные волосы. Кили открыла глаза и увидела перед собой сердитое лицо графа.

– Черт возьми, что вы здесь делаете?! – вскричал Ричард, сильно тряхнув Кили за плечи.

– Нельзя нарушать священный круг! – в ужасе воскликнула Кили. – Вы уничтожили мой…

Она осеклась, видя, что Ричард потрясен ее словами. Придя в себя, он подхватил ее на руки и понес через лужайку.

– Я сама могу идти, – тихо промолвила Кили.

– Замолчите! – приказал он.

Миновав сонных слуг, Ричард внес ее в свой кабинет, захлопнул дверь ногой и посадил Кили на стул.

– Зачем вы шпионили за мной? – спросила Кили, стараясь говорить сурово.

– Запомните, миледи, вопросы здесь задаю я, – заявил Ричард, не сводя с нее сердитого взгляда. – Вы без разрешения вторглись в пределы моих владений.

– Но ведь я всего лишь… – пролепетала Кили, пытаясь встать, чтобы убежать из дома Бэзилдона.

– Сидите! – прикрикнул на нее Ричард и силой усадил на место.

Видя, что он настроен очень решительно, Кили безропотно подчинилась. Ричард некоторое время хмуро смотрел на нее, а потом спросил:

– Говорите прямо, вы ведьма?

– Надеюсь, вы не разделяете нелепых суеверий, свойственных толпе? – поинтересовалась Кили.

– Сейчас речь не о том, какие верования я разделяю, – заявил Ричард. – Я хочу знать, во что верите вы. Вы занимались колдовством на территории моих владений?

Взглянув Ричарду прямо в глаза, Кили честно ответила:

– Нет. Я никогда не занималась колдовством.

Ричард прищурил изумрудно-зеленые глаза.

– Во что вы верите? – спросил он ее.

– Неужели в Англии начала свою деятельность инквизиция? – возмутилась Кили.

– Отвечайте на вопрос! – потребовал Ричард.

– Я… я крещена, – сказала Кили, все еще страшась открыть Ричарду правду.

«Да, она хитра, – подумал граф, – но я хитрее».

– Вы не ответили на вопрос, моя дорогая. Кто вы по своему вероисповеданию?

Понимая, что больше не может увиливать, Кили вскинула голову и посмотрела прямо в изумрудно-зеленые глаза графа.

– Я наследница друидов, – заявила она твердым голосом. Это признание повергло графа в ужас.

– Христос всемилостивый! – воскликнул он. – Я обручен с язычницей!

– Я владею тайными знаниями, – с гордостью заявила Кили.

Ричард закрыл глаза и покачал головой, видя, насколько глупа и наивна его невеста.

– Знания при отсутствии здравого смысла – опасная вещь, – презрительно сказал он, открывая глаза.

Кили собралась было возмутиться, но Ричард остановил ее.

– Молчите и слушайте, что я скажу.

И он, прохаживаясь перед ней, словно генерал перед своим войском, принялся разглагольствовать:

– Вы самая глупая женщина из когда-либо встречавшихся мне. Отсутствие здравого смысла может погубить вас. Вы знаете, сколько людей верят в козни ведьм? Тысячи! Даже королева считает, что сверхъестественный мир существует. Неужели вы не понимаете, что вас могут сжечь, как колдунью? Охваченные страхом люди сначала действуют, а потом уже рассуждают.

На губах Кили заиграла безмятежная улыбка.

– Смерти не существует, милорд. Никто из нас на самом деле не умирает. Наши души просто отправляются в великое путешествие.

«Какую чушь она городит! – изумился Ричард. – Нет, я разговариваю с глухой, она не хочет меня понять». Ричард решил изменить тактику.

Подойдя к письменному столу, он налил себе виски и залпом осушил бокал. Теперь он понимал, почему его зять постоянно прикладывался к этому напитку. Только виски может помочь мужчине укрепить свой дух и вынести общение с такими нелогичными созданиями, как женщины.

Повернувшись, граф снова подошел к сидевшей на стуле Кили, которая, казалось, боялась пошевелиться. Встав перед ней на одно колено, он взял ее за руки.

– Дорогая моя, я опасаюсь за вашу жизнь. Вы можете верить, во что хотите, но не щеголяйте своей экстравагантностью перед другими. Люди жестоки, они не простят вам того, что вы не похожи на них.

Кили изумленно вслушивалась в слова Ричарда.

– Так, значит, вы не против, чтобы я исповедовала веру предков?

Ричард заставил себя кивнуть.

– Нетерпимые люди очень опасны. Вы должны скрывать свои верования, – заметил он.

– Да, вы правы, – согласилась с ним Кили.

Они с Меган старались не оскорблять чувств окружающих, имевших другие религиозные представления. Покладистость Кили немного успокоила Ричарда.

– Что вы так рано делали в саду? – спросила она.

– Я хотел посмотреть, как восходит солнце, потому что знал, что сейчас вы тоже не спите и любуетесь утренней зарей, – признался он, и Кили улыбнулась. – Я и подумать не мог, что вы в этот ранний час носитесь по моему саду и произносите колдовские заклинания. Я отведу вас домой, – предложил Ричард, протягивая ей руку.

Почувствовав облегчение от того, что ей больше не надо ничего скрывать от графа, Кили оперлась о его руку, и они, выйдя из дома, направились по тропинке в сторону владений Толбота.

– Сегодня утром я хочу взять вас на прогулку по Лондону, – объявил ей Ричард, когда они уже вступили во двор герцога. – Я зайду за вами в десять.

– Но мне кажется… – начала Кили.

– Вы предпочитаете провести день в обществе Морганы? – спросил он, изогнув бровь.

– Я буду готова в десять, – поспешно сказала Кили, вбегая в дом.

Ричард повернулся, чтобы отправиться к себе, но тут увидел герцога, шагавшего к дому со стороны конюшен. И хотя его рубашка и брюки были перепачканы кровью и грязью, он улыбался с довольным видом.

– Моя любимая кобыла ожеребилась, – сообщил герцог и, взглянув на входную дверь, за которой только что исчезла его дочь, заметил: – Рановато для свиданий. Кили встает ни свет ни заря.

– Я застал мою дорогую невесту в своем саду, – произнес Ричард, внимательно наблюдая за тем, какое впечатление произведут на герцога его слова. – Она плясала вокруг деревьев и бормотала заклинания.

На мгновение герцог, казалось, потерял дар речи, но тут же взял себя в руки.

– Это сомнамбулизм, – солгал он, отводя глаза в сторону. – Она ходит во сне.

– Так уж и во сне! – недоверчиво воскликнул Ричард и усмехнулся, неодобрительно качая головой. – Вы обо всем знаете, не так ли?

Герцог кивнул.

– Почему вы позволяете Кили так себя вести? Ведь она подвергает свою жизнь смертельной опасности. Запретите ей…

– Я не принимал участия в ее воспитании, – перебил его герцог. – Она унаследовала от матери ее верования, странные, но совершенно безобидные. Нам не дано изменять прошлое, Деверо. Мы можем только смотреть в будущее.

– Теперь вы ее опекун, – напомнил ему Ричард.

– Как вы думаете, папа римский может отказаться от католической церкви? Я считаю, что нет. Вот и Кили никогда не откажется от представлений, впитанных с молоком матери. Моя дочь предпочтет умереть, но не изменит вере своих предков. Вы знаете, валлийцам всегда была чужда целесообразность. У них вошло в обычай умирать за то, во что они верят всем сердцем.

– Тот, кто отличается от других, привлекает к себе внимание при дворе, – заметил Ричард. – И это может привести его к бесчестью или гибели.

– Кили нужен муж, который обладает силой, достаточной для того, чтобы защитить ее даже от королевы, – сказал герцог. – Если вы не способны выполнить такую задачу, отойдите в сторону, откажитесь от Кили. Я найду ей другого жениха.

Ричард оскорбился, но сдержался и промолчал.

– Так вы готовитесь к свадьбе или отменяете ее? – спросил герцог.

– Готовлюсь! – бросил Ричард и, не произнеся больше ни слова, отправился восвояси.

Герцог проводил его довольной улыбкой.

– Такие щенки, как ты, считают, что все на свете им уже известно, – тихо промолвил герцог. – Нет, Деверо, тебе еще предстоит получить суровый урок. Если женщина запала мужчине в сердце, ему приходится расстаться с независимостью и душевным покоем.

В назначенное графом время – в десять часов утра – Кили вышла во двор. Деревья и кустарники красовались в пестрых осенних нарядах. Яркое солнце почти разогнало утренний туман, и ласковый ветерок щекотал лицо Кили и играл полой ее плаща.

На прогулку Кили вышла в шерстяной фиолетовой юбке и белой льняной блузке, поверх которых был наброшен черный шерстяной плащ. Ее расчесанные на прямой пробор волосы были заплетены в толстую косу и уложены в пучок на затылке.

– Доброе утро еще раз, – приветствовал ее Ричард с улыбкой. – Ваша красота озаряет все вокруг.

Кили зарделась и смущенно улыбнулась графу. Потупив взор, она тайком сквозь густые полуопущенные ресницы наблюдала за ним. Одетый во все черное, граф напоминал ей красивую хищную птицу, более благородную, чем нарумяненные павлины при дворе.

– Вам не следует ездить верхом на мужской манер, – сказал Ричард, помогая Кили сесть на Мерлин. – В Англии леди ездят в дамском седле.

– Мы, валлийки, не жеманничаем подобно англичанкам, – ответила Кили. – Мне нравится сжимать ногами тело Мерлин, и я не умею ездить верхом иначе.

Ричард вспыхнул. Хотя Кили произнесла все это невинным тоном, ее слова вогнали графа в краску. Он внимательно посмотрел на нее, но в ответ Кили только улыбнулась. Неужели она не понимала, что ее слова звучат двусмысленно? Неужели девушка, достигшая восемнадцати лет, могла быть совершенно невинной?

Повернув своих лошадей на северо-восток, Ричард и Кили не спеша поехали по Стрэнду в сторону Лондона, расположенного к востоку от них.

– Ваши разбитые губы сегодня выглядят намного лучше, – заметил Ричард, а потом, помолчав, спросил: – А вы знаете, что ваш Мерлин – кобыла?

– Да. А как зовут вашу лошадь?

– У нее нет имени.

– У каждого существа должно быть имя, – заявила Кили с упреком.

Ричард искоса посмотрел на нее.

– В таком случае, дайте ей имя, дорогая моя.

Кили бросила внимательный взгляд на вороную лошадь графа, немного подумала и сказала:

– Перец.

Ричард засмеялся.

– Это неподходящее имя для лошади графа, – сказал он.

– Вы хотите, чтобы имя одновременно подходило и лошади, и ее хозяину? – спросила Кили.

Ричард кивнул.

– Дайте-ка поразмыслить… Придумала! Назовите ее Тупица. Ну как, вам нравится это имя?

Ричард повернул голову и увидел на ее лице озорную улыбку.

– Нет, мне больше нравится кличка Черный Перец, на ней и остановимся, – ответил он.

По дороге Ричард показывал Кили достопримечательности Лондона. Слева на Стрэнде – улице, тянувшейся вдоль Темзы, – стоял дом Лестера, отделенный от дома Арундела Милфордской лестницей. Справа располагался дом Дарема, где в разное время жили Эдуард VI и Джейн Грей. Впереди высились Вестминстерский дворец и Вестминстерское аббатство. Здесь покоился старый король Генрих рядом со своей любимой королевой Джейн Сеймур.

Ричард и Кили повернули направо у Чаринг-Кросс и въехали в центральную часть Лондона. Здесь было очень многолюдно, и всадники с трудом пробирались сквозь толпы народа, запрудившего узкие улочки.

Многие прохожие останавливались и смотрели им вслед. Кили это смущало. Она украдкой взглянула на графа, который, казалось, не обращал ни малейшего внимания на любопытных простолюдинов.

– Доброго тебе здоровья, Мидас! – воскликнул один смельчак.

Ричард одарил его ослепительной улыбкой и, бросив монетку, провозгласил:

– Да спасет Бог королеву!

Доехав до собора Святого Павла, Ричард и Кили повернули направо и двинулись по Оулд-Чейдж. В конце этой улицы они повернули налево и оказались на Темз-стрит. Кили не знала, куда они направляются, и послушно следовала за графом.

– Первая цель нашего путешествия расположена слева от центра Лондона, – сообщил Ричард. – Это – Белая башня, одна из самых известных достопримечательностей Англии. В этой постройке располагаются королевская резиденция, казарма и тюрьма. Елизавета никогда не приезжает сюда вместе с двором, поскольку Тауэр напоминает ей о трудном времени в ее жизни. Хотя, отдавая дань традиции, она провела здесь ночь перед коронацией. В то время я был еще совсем ребенком, но мои родители присутствовали на этом торжестве.

В конце Темз-стрит Кили увидела Белую башню, высившуюся прямо перед ними. Ричард попридержал лошадь и, глядя на величественное сооружение, сказал:

– Мой отец сидел в Тауэре, когда впал в немилость к простоватому королю Халу.[8]

– Неужели на его долю выпало такое несчастье? – с трепетом спросила Кили.

Даже в валлийской глубинке из уст в уста передавались страшные рассказы об английской монархии и ужасах, творящихся в Тауэре.

Ричард улыбнулся, поражаясь ее невежеству.

– Дорогая моя, сидеть в Тауэре не такое уж большое несчастье. Там нет ни темницы, ни пыточной камеры. И если у тебя есть деньги, чтобы подкупить стражу, или мужество, чтобы прыгнуть из окна в Темзу, то оттуда можно довольно легко бежать.

– Ваш отец убежал из тюрьмы?

Ричард покачал головой.

– Мой отец спокойно вышел из ворот, как только гнев Генриха миновал.

– А в чем состояло его преступление?

– Он женился на моей будущей матери без разрешения короля.

Проезжая под аркой главных ворот замка, Кили вдруг почувствовала, как по ее спине пробежал холодок.

– Это проклятое место, – заявила она. – Вильгельм Завоеватель подмешал в строительный раствор кровь дракона.

Ричард бросил на нее насмешливый взгляд.

– Драконов не бывает на свете, они существуют лишь в живом воображении таких фантазерок, как вы, моя дорогая, – заметил он.

Спешившись, Ричард помог своей спутнице сойти на землю. Кили было жутко, ее сердце сжималось от тоски. Слова графа не успокоили ее. Кили чувствовала, что в этом проклятом замке обитают неприкаянные души, обреченные на вечные скитания. Кто из английских христиан имел достаточные знания и мужество, чтобы помочь бедным заблудившимся душам найти путь в потусторонний мир?

К ним устремились двое одетых в алые ливреи слуг, чтобы взять под уздцы лошадей, и Ричард бросил каждому по монете.

– Мы побудем на службе в часовне, – сказал он им. – Сопровождать нас не надо.

Внезапно тишину разорвал оглушительный рев. Кили в панике бросилась в объятия графа.

– В этом проклятом месте обитают злые духи! – в ужасе воскликнула она.

Ричард засмеялся, крепко сжав ее своими сильными руками. Слуги с улыбкой переглянулись.

– Это рычат львы в зверинце королевы, – объяснил Ричард. – На обратном пути мы зайдем туда.

Взяв Кили за руку, Ричард повел ее вперед.

– Мы войдем через эту дверь, – сказал он, указывая на вход в крепость.

Но Кили, казалось, не слышала его. Ее внимание было приковано к расположенным чуть дальше воротам.

– Что это за ворота? – шепотом спросила она.

– Их называют Воротами Предателя, – ответил граф, и Кили охватила дрожь.

Она вдруг ощутила душевную опустошенность и безысходное отчаяние.

– Здесь все дышит безнадежностью, – сказала она. – Уведите меня отсюда.

– Дорогая моя, только предателям следует бояться Тауэра, – с улыбкой заметил Ричард, подумав, что слухи об этом замке, должно быть, уже достигли Уэльса. – Это всего лишь крепость, не надо преувеличивать исходящую от нее опасность.

– У каждого места есть свой дух, – заявила Кили. – Я обладаю более восприимчивой натурой, чем вы, и отчетливо слышу, как плачут запертые в этих каменных стенах души. Невежественные англичане никогда не сумеют заглянуть за горизонт.

– Смерть есть смерть, – заявил Ричард, которого раздражал этот разговор. – Никто еще не подавал голоса с того света.

– Вы ошибаетесь, милорд.

– У валлийцев часто бывают приступы безотчетного страха?

– Это не страх, мне просто не по себе, – поправила его Кили. – Впрочем, пойдемте дальше. Возможно, я смогу провести некоторые из этих неприкаянных душ по дороге туда, где начинается великое путешествие.

– Не вздумайте читать здесь свои дьявольские заклинания, – недовольным тоном сказал Ричард, когда они уже шли по поросшему травой внутреннему дворику.

Через некоторое время, немного успокоившись, Ричард продолжил свою экскурсию.

– А вот это место называется Тауэр-Грин, – сказал он. – Перед нами расположена часовня Святого Петра. Каждый день в одиннадцать часов утра королевский капеллан проводит здесь службу.

Здесь, на поросшем зеленью дворике, царила благоговейная тишина. Серые каменные стены, окружавшие его, не пропускали внутрь ни звука.

У Кили было такое чувство, как будто она переступила порог потустороннего мира. Людская шумная толчея на улицах Лондона, казалось, царила где-то далеко отсюда. Оглядевшись вокруг, Кили увидела темноволосую женщину, прогуливавшуюся мимо окон здания Лефтенентс-Лоджингз – «жилища лейтенанта».

– Кто это? – прошептала она, обращаясь к графу. Ричард проследил за ее взглядом, но никого не увидел.

– О ком вы говорите? – спросил он.

– Вон та… – начала было Кили, но тут женщина скрылась внутри здания.

Проходя по мощеному двору, Ричард думал было рассказать Кили мрачную историю здешних мест, но затем решил не делать этого. Он видел, что невесте не нравится эта экскурсия, и уже начинал жалеть о том, что устроил ее.

Часовня, в которую они вошли, была возведена по приказанию короля Генриха VII. Пол был выложен из каменных плит, скамейки сделаны из полированной древесины. Через окна в святилище проникал солнечный свет, и его отблески играли на медных деталях убранства. Потолок над их головами был выполнен из дорогого испанского каштана.

Часы пробили одиннадцать. И Кили, вздрогнув, тревожно огляделась вокруг.

– Успокойтесь, дорогая. Вам здесь нечего бояться, – прошептал Ричард.

«Что с ней?» – удивленно подумал он. Кили, казалось, была столь же возбуждена и напугана, как неоперившийся воин во время первого в своей жизни боя. Было ли смятение чувств Кили связано с ее странными религиозными верованиями? Ричарду хотелось надеяться, что это не так. Королева Елизавета требовала, чтобы придворные сопровождали ее на богослужения. Граф мог бы раз или два найти предлог, по которому его жена не присутствует в храме, но он не сумел бы придумывать отговорки каждый день.

Когда колокол утих, в часовню вошел королевский капеллан в великолепном пурпурном облачении. Он кивнул Ричарду и Кили, единственным посетителям, пришедшим в этот утренний час на богослужение в часовню.

Заутреня началась. С каждой минутой волнение Кили нарастало. Ее вдруг охватила тоска, а душу стали терзать недобрые предчувствия. Ей казалось, что тысячи душ умоляют ее о помощи. Неужели граф и священник не ощущают, какая гнетущая атмосфера царит вокруг? Неужели одна она столь восприимчива к ужасам прошлого?

Кили, сидевшая рядом с Ричардом на деревянной скамейке, как будто окаменела, но кровь гулко стучала в ее висках, а сердце бешено колотилось в груди. Ее нервы были напряжены до предела, на верхней губе выступили капельки пота, дыхание стало прерывистым. Внезапно она вскочила на ноги и хотела бежать, но Ричард крепко схватил ее за руку.

– Отпустите меня! – крикнула Кили.

Капеллан повернулся и с изумлением увидел, как знатная дама, пришедшая на богослужение, отбивается от графа Бэзилдона, пытаясь убежать из часовни.

Отчаяние придало Кили сил, ей удалось оттолкнуть графа и вырваться из его крепких рук. Она устремилась по проходу мимо скамеек, выбежала за дверь и упала во дворике на колени, на прохладную влажную траву, Опустив голову, Кили тяжело дышала, ловя ртом воздух.

– Дорогая моя, вам нехорошо? – спросил Ричард, опускаясь рядом с ней.

Кили увидела выражение беспокойства в его глазах и покачала головой. Ричард помог ей встать на ноги и, обняв, прижал к своей груди.

– Почему вы не сказали, что плохо себя чувствуете?

Кили прижалась к нему, ощущая, как исходящие от него сила и уверенность постепенно успокаивают ее. Посмотрев на часовню, она перевела взгляд на стоявший неподалеку эшафот, а потом снова на Ричарда.

– Это самое мрачное место на свете, – промолвила она удрученно.

– Не понимаю, – сказал Ричард, поглаживая ее по спине, чтобы немного успокоить. – Когда я бываю здесь, то хожу на богослужения в часовню. Мне хотелось показать вам крепость, я не собирался расстраивать вас.

– Под каменными плитами часовни захоронены королевы, которых убили, – промолвила Кили дрожащим голосом, а затем, повернув голову, посмотрела на одну из отдаленных башен замка. – А там…

– Эта башня называется Уэйкфилд, – сказал граф.

– …там лежат два убитых принца, – продолжала Кили.

– Вы не можете знать это наверняка, – сказал Ричард. – Никому не известно, где захоронены сыновья Эдуарда Плантагенета, которых казнили по приказанию дяди.

Кили снова посмотрела на башню.

– Вы не правы. Казнить их приказал узурпатор из рода Тюдоров…

Ричард быстро закрыл ей рот рукой, не дав договорить. Кили увидела в его глазах страх, который он старался скрыть, притворившись рассерженным.

– Казнить принцев приказал Ричард Плантагенет, – заявил граф тоном, нетерпящим возражения. – И никогда не пытайтесь опровергнуть этот общеизвестный факт. Принцы погибли около ста лет назад, и не стоит ворошить прошлое и возрождать старые споры. Вы меня поняли?

Кили кивнула. Убийство двух юных принцев было ужасным преступлением. Но сейчас на английском троне сидела внучка узурпатора из рода Тюдоров, и опасно было называть убийцей невинных детей основателя королевской династии. Ричард и Кили снова пересекли поросший травой дворик. По мере того как они удалялись от часовни, у Кили становилось спокойнее на душе. Теперь перед ними вновь высилось здание Лефтенентс-Лоджингз.

– Бэзилдон! – внезапно окликнул кто-то графа. Ричард повернулся и увидел средних лет человека, шагавшего к ним через двор.

– Это Уильям Кингстон, констебль Тауэра, – сказал граф, обращаясь к Кили. – Подождите меня минутку, я скоро вернусь.

И он с улыбкой направился к констеблю. Встревоженная тем, что Ричард оставил ее одну, Кили стала беспокойно озираться вокруг и вдруг увидела, что темноволосая женщина, которую она заметила недавно, стоит в нескольких футах от нее.

На незнакомке было черное бархатное одеяние, из-под которого виднелась яркая алая юбка. Ее черные как смоль волосы были убраны под украшенный жемчугом головной убор. Хотя ее наряд выглядел по-королевски роскошно, он уже давно вышел из моды.

Кили невольно присела перед дамой в глубоком реверансе.

– Добрый день, миледи, – учтиво поздоровалась она.

– Что вы здесь делаете? – спросила незнакомка, устремив на нее взгляд своих живых карих глаз.

– Я пришла сюда со своим женихом, чтобы посмотреть часовню Святого Петра, – ответила Кили.

Дама бросила взгляд на графа, стоявшего в отдалении с констеблем Тауэра, и заметила:

– Точно такие же рыжие волосы были у моего мужа. Кстати, мне необходимо срочно переговорить с ним по важному делу. Вы его, случайно, не видели?

– Я не знакома с ним, – ответила Кили, – но мой жених здесь многих знает. Скажите, как зовут вашего мужа?

– Генрих, – промолвила женщина со смущенной улыбкой, а потом добавила: – Дитя мое, опасайтесь вероломного черного кузнеца.

Кили похолодела. То же самое говорила ей Меган перед смертью.

– Кили!

Кили быстро повернулась на голос графа и увидела, что он приближается к ней в сопровождении констебля.

– Что вы делаете? Молитесь или разговариваете сама с собой? – спросил Ричард, удивленно глядя на невесту.

– Нет, я беседую вот с этой леди, – ответила Кили и, обратившись к констеблю, попросила: – Не могли бы вы отыскать ее мужа Генриха, сэр?

Ричард и констебль растерянно переглянулись.

– Дорогая моя, но здесь нет никакой леди, – возразил ей граф.

Кили посмотрела вокруг.

– Но она только что была здесь. Вы, должно быть, знаете жену Генриха. Разве вы не видели, как она беседовала со мной?

– На даме был наряд черного и алого цветов? – спросил констебль, осеняя себя крестным знамением.

Кили кивнула, чувствуя облегчение от того, что констебль, похоже, понял, о какой женщине идет речь. Однако тот, бросив на графа мрачный взгляд, сказал:

– Это призрак королевы Анны.

Ричард расхохотался и, хлопнув констебля по плечу, весело заявил:

– Прекрати, Кингстон, призраков не существует.

– Мой отец служил констеблем в трагическую эпоху правления Генриха Восьмого, – сказал Кингстон. – Королева Анна провела свои последние дни в Лефтенентс-Лоджингз. Многие видели, как она прогуливается мимо окон, но до сих пор она ни с кем не разговаривала.

– Ее душа обитает между двух миров, – сказала Кили. – Может быть, мне удастся…

Она замолчала, увидев, что граф нахмурился.

– Я полагаю, зверинец мы посетим как-нибудь в другой раз, – промолвил Ричард и, взяв Кили за руку, увлек за собой. Покинув территорию Лефтенентс-Лоджингз, они прошли к Средней башне. – Никогда никому не говорите о том, что вам привиделось сегодня, – строго приказал он. – Елизавета не погладит вас по головке за это.

– Как умерла королева Анна? – спросила Кили.

Ричард резко остановился и с изумлением посмотрел на нее.

– А вы разве не знаете? – спросил он ее.

Кили покачала головой.

– Король Генрих приказал обезглавить ее на Тауэр-Грин.

– Но почему?

– Потому что она не сумела родить ему сына.

Кили обернулась и бросила взгляд на Лефтенентс-Лоджингз. Некоторое время она стояла в задумчивости, покусывая нижнюю губу, а затем посмотрела на графа. В ее фиалковых глазах читалась мольба.

– Я могла бы помочь ей отправиться в великое путешествие.

– Вы сошли с ума?! – воскликнул Ричард и, схватив Кили за плечи, потряс ее, чтобы привести в себя.

– Но ведь она никогда не найдет упокоения, если…

– Нет!

– Хорошо, – согласилась Кили. – Я попрошу, чтобы это сделала Меган.

Ричард на мгновение прикрыл глаза, поражаясь невероятной глупости Кили и удивляясь тому, что до сих пор не оставил мысли жениться на ней. Да, Кили необходимы были его защита и наставничество.

– Дорогая моя, ваша мать мертва, – напомнил он ей, притворяясь совершенно спокойным.

– Меган обещала вернуться в Сэмуинн, – сказал Кили. – Вот тогда я и расспрошу ее обо всем.

– Боже правый! – взорвался Ричард, но, увидев устремленные на них любопытные взгляды слуг, понизил голос: – Мертвые не могут вернуться.

Кили открыла было рот, чтобы возразить, но Ричард не дал ей произнести ни слова.

– Молчите, я не желаю ничего слышать до тех пор, пока мы не вернемся в дом Толбота.

На обратном пути Кили хранила молчание, кипя от возмущения. Она почти уже решилась на то, чтобы разорвать помолвку. Разве сможет она жить под одной крышей с человеком, который неодобрительно относился ко всему, во что она свято верила? Воспитанная в духе древних друидов, Кили привыкла терпимо относиться к окружающим, но английская кровь, текущая в ее жилах, побуждала девушку осадить графа.

Когда они добрались до усадьбы Толбота и въехали на двор, Ричард спешился и повернулся, чтобы помочь Кили сойти с лошади. Но Кили опередила его. Спрыгнув на землю, она бросила графу, пылая гневом:

– Я замечательно провела время! Спасибо за прекрасную прогулку!

Ричард невольно засмеялся. Несоответствие тона, каким были сказаны эти слова, их содержанию показалось ему забавным. Заключив Кили в объятия, он ласково сказал:

– Всегда рад услужить вам, дорогая.

Гнев Кили сразу же утих. Она покорно прижалась к его груди. В конце концов, граф не виноват, что ничего не знает о загробной жизни. Ему с детства внушали, что существуют только «здесь» и «сейчас» и за гранью ничего нет.

– Почему вы настаиваете на нашей свадьбе? – спросила Кили. – Я ведь очень сильно отличаюсь от тех женщин, которых вы знаете, и никогда не изменю себе.

– Вы единственная женщина, которая сумела возбудить во мне ревность, – ответил Ричард. – Да еще какую! Я чуть не срубил это чертово дерево, которое вы обнимали!

Кили засмеялась.

– Представьте, что вы – благородный дуб, – сказала она.

– Но как? У меня это вряд ли получится… – с сомнением сказал Ричард.

Кили подняла обе его руки вверх и немного развела в стороны.

– Вот ваша крона, – сказала она.

Ричард изогнул медно-рыжую бровь, с недоумением глядя на Кили.

– И что мне делать дальше? – спросил он.

– Ничего, – ответила Кили и прижалась к нему всем телом. А затем обняла и, встав на цыпочки, поцеловала в губы.

Но прежде чем его руки успели опуститься и сомкнуться вокруг нее, она быстро повернулась, взбежала на крыльцо и исчезла за дверью дома Толбота.

«Твое девичество скоро закончится, – подумал Ричард, глядя ей вслед. – А пока можешь наслаждаться своими невинными шутками и играми…»