Валькирии Восточной границы

Глава 27

— Что значит «Вторжение»? Это, брат, значит звезда нам всем, вот что это значит — откликается Леоне фон Келлер, затягивая подпругу на своей гнедой, та бьет копытом и косит черным глазом.

— Пузо надувает, хитромордая — жалуется гусар: — а ну-ка… — тычет лошади в живот кулаком, та всхрапывает, вскидывает голову, перебирает ногами, но гусар уже затянул ремень и отступил в сторону.

— Хороша, а? — говорит он мне, отряхивая руки: — Красотка! Породистая, орловских кровей! Надеюсь… — он мрачнеет и дергает щекой: — а, да чего уж там…

— Да что с тобой такое? — удивляюсь я. За все время нашего с ним знакомства я господина гусара в таком вот настроении впервые вижу.

— Да ничего! Оторвемся Володенька… — улыбается он, улыбается через силу, вижу, что тяжело ему губы в стороны растягивать, но тянет.

— Ты мне лучше скажи, что тут происходит вообще? — спрашиваю я у него обводя рукой творящийся в лагере хаос и бардак. После краткого совещания нас всех отпустили, а высшее командование осталось стратегию обсуждать. При этом было постановлено — гражданских срочно эвакуировать, гарнизон валькирий, а также все силы лейб-гвардии — привести в боевую готовность, всех гражданских магов (из которых наличествовали только господин Малютин и еще парочка — худощавый маг стихии воздуха и невысокая девушка с бледным лицом и почему-то голубыми волосами, которая умела управлять здоровенным каменным големом) — в тот же момент призвали на военную службу, мобилизовали прямо в палатке. Назначили выход в центр Прорыва (или Прохода) через четыре часа.

В результате вокруг творился настоящий Содом и Гоморра — все бежали куда-то с серьёзными и сосредоточенными лицами, раздавались звонкие команды и неорганизованные возгласы, где-то даже грохнул случайный выстрел…

— Вот вы где! — рядом со мной появляется валькирия Цветкова: — А я вас обыскалась! Я же теперь у вас адъютант!

— О! — восклицает фон Келлер указывая на Цветкову: — Вот ты где! Ты-то тут и нужна!

— Что? — удивляется она, но гусар уже поворачивается ко мне и хлопает меня по плечу.

— Володя! — говорит он проникновенно: — Володенька, вот тебе человек, который все тебе объяснит. Все-все. А я пойду, в палатку к Зиминым заскочу, попрощаюсь, глядишь и получится чего… хотя не вовремя все… коньяку опять-таки выпью, чего бутылке пропадать… Цветкова, ты же расскажешь своему командиру про Вторжение и почему нам всем звезда пришла? Хотя… у нас же Володя есть. Володя, ты же всех спасешь, верно? А я пока отлучусь ненадолго…

— Я обязательно расскажу все что знаю, — моргает валькирия: — хотя и не одобряю использование слова «звезда» в таком вот обращении… но Владимир Григорьевич же память потерял!

— Вот и ладушки. — хмыкает гусар и взмывает в седло: — За сим прошу вас извинить, но барышня Вероника меня ждет! — он пришпоривает лошадь.

— Бесстыдник этот ваш друг — качает головой ему вслед валькирия Цветкова: — ой, бесстыдник. И как вы его рядом только терпите?

— С трудом — уверяю ее я: — но довольно о гусарах. Что это за «Вторжение» и «Девятые Врата»?

— А… ну так давайте я вам все расскажу. Вы же к себе в палатку идете? Что такое «Вторжение»? — и Цветкова пристраивается рядышком, продолжая говорить.

По ее словам, Преисподняя существует. И демоны тоже существуют. И Сатана, он же Люцифер, враг рода человеческого, Падший Ангел — тоже существует и сидит в своей Преисподней на Кровавом Троне, и только и мечтает, как все человечество в ад свергнуть и Царство Тьмы на земле возвести. Почему? Да потому что он Сатана и все тут. То есть за мотивацию Легионов Тьмы госпожа валькирия не в курсе. Удивленно так на меня посмотрела и только плечами пожала, мол, что вы придумываете, Владимир Григорьевич, это же Сатана. Конечно, он хочет всего самого плохого, гадкого и ужасного, что тут удивительного? Почему? Ну… потому что Сатана. Враг рода человеческого, чего тут непонятного. Что? Ну нет, не сам лично Падший Ангел возглавляет Легионы Тьмы, а его генералы. Левиафан, Везельвул, Абадонн, Астарот и прочие, имена коих пакостны и истинному христианину на языке противны, потому и перечислять их она не будет. Какие армии у них? Ну вот, например Адские Твари, которых мы уже видели — это не армия. Это предшественники, разведчики. А сами Легионы Тьмы за ними идут, Сатана сам прокалывает ткань мира и через нее забрасывает посланников тьмы к нам сюда. Почему же сам Сатана не знает где ткань прорвется и заранее не подготовит войска по ту сторону — она не знает. А что она знает, так это то, что такие вот проколы в ткани мироздания надо сразу закрывать, иначе… иначе будет как в Китае. Что в Китае? Была там империя Южная Сун, как раз во время войны империи Юань с Южными Сунами там два прорыва было. И нет теперь Южной Сун. Вот совсем нет. Вместо Южной Сун там теперь Пепельные Земли, куда никому ходу нету, а почему пепельными зовутся? Так потому что ветер оттуда только пепел серый может пригнать. Пепел тот, в отличие от древесного, вреден для посевов и жжется, если на голую кожу попадает. И границы Пепельных Земель понемногу, понемногу, но расширяются с каждым високосным годом. Почему? Она не знает, но так это и работает — если не закрыли прокол мироздания, «Девятые Врата Преисподней» вовремя, пока Легионы Тьмы не подошли, так потом и вовсе не закроешь.

Потому и задача у всех, кто магией обладает — сейчас одна. Попытаться закрыть Врата Преисподней, пока подмога с той стороны не подошла. Напрячь все силы и рвануть туда, где в центре точка прорыва стоит, а там камень запечатывающий, разбить его и все. Вот только обычный Прорыв закрыть и то сложно, потому как тварей тысячами, и они как будто охраняют камень этот, кидаются со всех сторон… а уж такой…

Было бы немного времени — так как обычно, обнесли Прорыв рвом и стеной, запечатали магией область и подождали подкреплений. Его Императорского Величества Комиссия по Закрытию Врат отправила бы сюда войска и магов, две недели дел и зачистили бы Прорыв без потерь и суеты, как положено — создали бы боевой клин из магов, устроили «железный клин», вдающийся в сферу Прорыва, выманили тварей на себя и артиллерией да магией — прибили бы тварей денька за два. Так это обычно и делается. Снарядов тьма уходит, снарядов, бомбических мин и патронов. Господин Куревякин из Москвы запатентовал изобретение, позволяющее энергию магов по проводам передавать и невидимыми молниями поражать их на расстоянии, только сперва надо проволоку эту перед «железным клином» размотать. Говорят очень действенная штуковина, вот только проволоку надо серебряную, дорого это очень…

— Погоди. — перебиваю я увлеченно размахивающую руками валькирию: — Ладно, я понял, этот Прорыв или Прокол надо закрывать, причем срочно. Но почему с собой артиллерию не взять? Вон у лейб-гвардии я видел пулемет крупнокалиберный с водяным охлаждением есть, на тачанке привезли…

— Владимир Григорьевич… — качает головой Цветкова: — да как же вы не помните… ах, да… — она отводил глаза в сторону и некоторое время переживает что затронула потерю памяти. Потом — объясняет. Что внутри периметра Прорыва, ближе, чем на шесть верст к центру подойти только маги могут, обычного человека на восьмой версте вывернет наизнанку, кровью харкать начнет. Что у самого центра, у запечатывающего камня, ярость Врага Рода Человеческого такая плотная, что не выдерживают и с ума начинают сходить самые стойкие маги. И что ближе, чем на тридцать саженей к камню подойти только господа Запечатывающие маги могут. А их по всей Империи не больше двух дюжин наберется. И что это сам Сиятельный Князь Муравьев Николай Николаевич в штабной палатке был, он к нам во главе ЕИВ Комиссии прибыл, он один из Запечатывающих. На самом деле в Императорской Табели Магических Рангов для таких как он отдельная категория есть, так и называются — Маги Запечатывающие Врата Адские, но так слишком долго. А Николай Николаевич — это фигура, Владимир Григорьевич, вот вы не помните, а он в Хабаровске Прорыв практически в одного закрыл. Что же до пулеметов новомодных этих, то патроны в газырях у валькирий не простые свинцовые болванки, свинцовые они снаружи, а внутри у каждой — спрятано серебряное лезвие с рунами, каждую такую пулю валькирия перед выстрелом заговаривает… а пулемет — на ветер сотню за это время мечет, а толку? Твари на рану крепкие, их это не остановит. На них дырки от пуль на глазах заживают. А лейб-гвардейцев с собой за радиус взять — это все равно как погубить их на месте. Потому армейские, ежели кто не маги — снаружи радиуса будут стоять. На всякий случай.

— Ну… понятно тогда. — у меня гаснет возникшая было в голове светлая мысль все же взять с собой за радиус пулемет в тачанке и поставить валькирию над казенной частью благословлять со скоростью шестьсот пуль в минуту. Оказывается, и патроны для этого особые нужны и скорость благословления оставляет лучшего желать, мда…

— А ты чего такая довольная, Цветкова? — спрашиваю я у валькирии, которая выглядит так, словно только что торт в одно лицо слопала, того и гляди треснет от улыбки.

— Да как не быть довольной, Вашблагородие! — выпаливает валькирия: — Если такая возможность — пасть на поле битвы за веру и отечество!

— Чего⁈ — не верю своим ушам я: — А ну-ка повтори для недалеких…

— Оказия какая лепая! — повторяет для непонятливых Цветкова: — Ежели погибнуть на поле брани — так прямиком в рай! И апостол Павел встретит нас и в объятия свои… заключит… навеки… — глаза валькирии заволокла томная поволока и она сложила руки перед собой, умиляясь.

— Что-то серьезно с вами всеми не так, — говорю я, глядя на замечтавшуюся девушку: — и я обязательно с этим разберусь. Вот обязательно. Дайте срок. Вы же все тут фанатики религиозные. Вернее — фанатичные девы-валькирии. Какой к черту рай?

— А вот такой! — встряхивается валькирия Цветкова: — Ежели Преисподняя и ее твари есть, значит и рай есть. Раз демоны такие страшные и ужасные, то ангелы — красивые и… приятные такие… — замечталась снова она. Сублимация сексуальной энергии в религиозную, вот просто напрямую. Хм… непорочные девы говорите. Интересные вопросы у меня в голове поднимаются… и живут они, как вскользь заметил фон Келлер — недолго, и интересы, которые у нормальных девушек в голове в эту пору — заменены на религиозные… да и амнезия эта после инициации… много у меня вопросов к Ордену Святой Елены, ой много. Но… у меня тут вообще вопросов много, ни черта я пока не понимаю в этом мире, почти неделю тут а все никак не освоюсь.

— Нет, я за концепцию переживаю — отвечаю я ей: — какой именно рай? Пирушка, горячие парни с топорами и Рагнарек в конце? Или более христианская версия, когда на облаке сидишь попой и на арфе играешь? Или, цитируя фельдкуранта Отто Каца, может быть у вас более прогрессивный взгляд на пекло, может быть, вы идете в ногу с духом времени и с реформистами? Иначе говоря, вы признаете, что в аду вместо простых котлов с серой для несчастных грешников используются папиновы котлы, то есть котлы высокого давления? Считаете ли вы, что грешников поджаривают на маргарине, а вертела вращаются при помощи электрических двигателей? Что в течение миллионов лет их, несчастных, мнут паровыми трамбовками для шоссейных дорог; скрежет зубовный дантисты вызывают при помощи особых машин, вопли грешников записываются на граммофонных пластинках, а затем эти пластинки отсылаются наверх, в рай, для увеселения праведников? А в раю действуют распылители одеколона и симфонические оркестры играют Брамса так долго, что скорее предпочтешь ад и чистилище? У ангелочков в задницах по пропеллеру, чтобы не натрудили себе крылышки?

— Что вы такое говорите⁈ — возмущается валькирия: — Нельзя такое говорить! В моде у социалистов атеизмом и нигилизмом баловаться! От вас, Владимир Григорьевич не ожидала! Я… сейчас молчать тогда буду! Как ни стыдно!

— Ну все, все… — поднимаю руки, сдаваясь: — не буду больше такого говорить. Буду щадить неокрепшие чувства юных и непорочных валькирий.

— И вовсе не юная я… — ворчит Цветкова, но я вижу, что уже не сердится: — а с лошадью своей фон Келлер правильно попрощался… не везет животным этим, чего уж тут…

— Это почему?

— Так ведь времени у нас нет — объясняет Цветкова: — торопимся мы. Маги некоторые могут ускоряться, а некоторые нет. Все на лошадях поедут. Даже мы, у нас ведь шага-скорохода нет. Амуницию дополнительную повезем. Но внутри периметра даже трава ядовитой становится… если мы быстро все закроем, то это ничего страшного, организм магов привычен к нагрузкам… а вот лошади почитай все падут. Для них это дорога в один конец, — шмыгает носом она: — жалко лошадок.

— Интересная у тебя логика, валькирия Цветкова, — говорю я, качая головой: — лошадей ты жалеешь, а люди пусть падут во славу веры и отечества, так что ли?

— Вот вы Владимир Григорьевич смеетесь, — укоризненно замечает та в ответ: — а лошадки ни в чем не виноваты.

— Ты у меня Цветкова допросишься, — говорю я: — после всего этого закрытия Врат буду я с тобой беседовать. Вдумчиво так. Лекцию прочту. Надо вас тут просветить, а то скоро начнете скальпы снимать и жиром с ворванью губы у идолов мазать. Что за средневековье.

— Если бы я сама, своими глазами Святую Елену не видела я может быть и не верила бы так истово. — отвечает мне Цветкова: — Однако же мне и рай показали и ад. Все я видела и верую, ибо правильно это! Даже словами передать не могу насколько в раю лепо! Все, что вокруг вижу — не сравнится с красотой и благодатью райских кущ!

— Вот как. Прямо показали тебе райские кущи? А… это первое твое воспоминание, верно?

— Потому что не может сущность человеческая выдержать воспоминания о рае, вот и забыла я все, что до этого было. — поясняет та, сверкнув глазами: — Встреча с божественным слишком совершенна и идеальна для нашего умишка.

— Ага. Знавал я одного старика… — невпопад отвечаю я. Невпопад — потому что и правда знаю о чем речь. Похожие техники Старец Горы использовал, создав государство ассасинов или хашишинов. Сперва показывал бедным юношам, едва ли не умирающим от голодной смерти, а уж о встрече с девушкой и не мечтающим, — рай. Погружал в наркотическое опьянение и переносил в свой сад, где юноша, очнувшись — видел красоту вокруг, много еды, вина, деликатесов, а самое главное — гурий. Красивые девушки, соблазняющие его и тут же отдающиеся в его руки — для человека, у которого никогда ничего подобного в жизни не было, это действительно был рай. Невероятный контраст между его обычной жизнью и красотой якобы рая. После того, как мальчик, наевшись, напившись и вдоволь покувыркавшись с гуриями, засыпал — его переносили обратно в место инициации и объясняли, что вот то, где он побывал — и есть рай. И если он хочет заслужить место в этом раю — следует беспрекословно подчиняться Старцу Горы, а если и когда он умрет по приказу Старца, то немедленно попадет в свой рай. Со временем воспоминания о так называемом рае принимали все более привлекательные черты, ведь это воспоминания юности, тогда, когда твое тело звенит натянутой струной в ответ на прикосновение девушки… если бы юношу оставили в этом «рае» на недельку — он бы успел ему наскучить, но Старец мудро использовал время, не давая неофитам «зажраться» и насытиться — ни едой, ни вином, ни девушками.

Так и представляю, как юный неофит влюбляется в одну из гурий и всю свою жизнь проводит в служении Старцу Горы, проходя через невероятные испытания, предавая и убивая всех, на кого тот покажет, а в то же время его «гурия» так же последовательно — инициирует других неофитов, пока еще молода и упруга… и о чем это нам говорит? О том, что тот, кто обладает информацией, владеет миром и никак иначе.

Надо будет узнать про валькирий больше… уж больно они на ассасинов Старца Горы похожи по происхождению и фанатичной верности. Непорочность эта опять же… не дает мне покоя. И не потому, что мне так охота под шинель к Цветковой и ее подругам залезть, нет. То есть, да, охота, девушки они привлекательные, позитивные и чем-то на котят похожи — умилительные. Как не хотеть? Но не только эталонная похоть гвардии лейтенанта Уварова толкает меня в этом направлении, нет. Что-то царапает меня и в поведении валькирий и в их отношении к раю, аду и прочему. Слишком оно у них личное, интимное даже.

— Уваров! — из моей палатки вылетает барышня Лан из рода Цин, она уже переоделась в форму валькирий (другой на складе не было), только без шевронов и аксельбантов, ее глаза мечут молнии. Шинели на ней нет, только брюки и расстегнутый на груди китель — расстегнутый слишком уж сильно для погодных условий. На ногах — хромовые сапожки. И вообще вот так вот она скорее напоминает одну из валькирий, чем Лан из рода Цин. В такой вот форме я ее вполне под командой Цветковой представить могу и фамилию ей подобрать… ну скажем… скажем Китаева. Или там — Шелковая. А имя… хм… Наташа Шелковая. Звучит, нет?

— Вот ты где! Отдай мне мои секиры! Сейчас же! — топает она ногой и в мерзлой земле тут же образуется ямка от ее удара. Глядя на все это, я только успеваю задаться вопросом — когда это барышня Лан из рода Цин успела настолько в себя поверить, что начала мной помыкать пытаться? Вот вроде совсем недавно в углу ямы этой сидела и взгляд поднять боялась, обрывочками своего ципао прикрывалась, а тут вон — и голос на меня повысила и даже ножкой топнула. Что за перепады в настроении?

— С каких таких пирогов я тебе должен твое оружие вернуть? — отвечаю вопросом на вопрос я: — Ты у нас пленница, вот и сиди в плену. Твое дело телячье — сидишь в палатке и ждешь, когда тебя дальше повезут.

— Как ты можешь так! Ванбадан! — надувает губы барышня Лан: — Я же твоя наложница! В отсутствие жены — главная твоя женщина. И без оружия! А у вас — Девятые Врата, я слышала! Все понадобятся!

— Ну, во-первых, о изменении твоего статуса я ничего не слышал. — говорю я: — Во-вторых, застегни пуговицы на мундире, простудишься, у тебя же там все до самого Челябинска видно, отморозишь себе достоинства.

— Она и правда ваша наложница⁈ — округляет глаза стоящая рядом Цветкова: — Грех-то какой!

— И не говори, — откликаюсь я, глядя на покрасневшую барышню Лан: — сплошной грех. Содомский. Кстати о Содоме…

— Н-не надо! — тут же отстраняется барышня Лан и прикрывает ладошкой что-то позади себя, одновременно краснея: — Не надо Содома! Я… сама потом! Секиры только верни!

— Вообще-то у нас сейчас каждый маг на счету, — задумчиво говорит Цветкова: — хоть и грех, конечно, содомский, но все-таки. Я бы с нее клятву взяла что в спину не ударит…

— Да за кого ты меня принимаешь⁈ — возвысила голос барышня Лан, но на всякий случай — все же сделала шаг назад от меня: — Я — Мастер Парных Секир из рода Цин!

— Слышала уже, — машет рукой Цветкова: — секиры «взад-вперед»… Мне Вероника Зимина рассказала по чему ты там мастерица. Или… «туда-сюда»? Или все-таки «и туда и сюда»?

— Для непорочной девы и монашки ты как-то подозрительно легко в таких намеках разбираешься. — поднимаю я бровь и Цветкова краснеет.

— Вот теперь я узнаю брата Володю! — раздается громогласный голос и Леоне фон Келлер спрыгивает со своего коня: — Когда вокруг него все барышни краснеют, а он стоит и похабщину несет! Ну что, смертнички, собрались? Замечательный день чтобы умереть, может кто-то все-таки поцелует гусара напоследок?