Ванька 2 (СИ)

Глава 28

Глава 28 Неожиданный поворот

Уххх…

Плохо мне совсем что-то…

Слабость во всем молодом организме.

С обеда я поленницы у фельдшерского пункта возвожу. Делаю, как было…

Ну, правильно. Сам вчера развалил, сегодня и восстанавливаю.

Порекрутил…

Как рекрутил, я только местами помню.

Вышел на мороз после новости от Федора, каждую жилочку у меня трясло от обиды. Может, ещё и после трёх чайных чашек спирта. Их-то зачем пил? Как нашло что-то.

В раздерганных чувствах поленницы и начал крушить. Сам де я их складывал, породил, можно сказать, вот сейчас и развалю. Всё равно — мне в армию. Добровольцем.

Общество так решило.

Одну поленницу развалил, вторую… Дальше — провал. Оказалось, четыре. Мог и больше, но дальше видно меня на улицу потащило.

Я положил на своё законное место ещё несколько поленьев. Всё, перекур.

Закурил. Вспоминать вчерашние выкрутасы попытался.

Ещё кое-что всплыло. Тут я уже по улице иду. Не один. С парнями. К Иванихе. За самогонкой.

Тут меня аж передёрнуло. Папироса из рук чуть не выпала.

Дурное дело не хитрое. Дошли мы с голубчиками до Иванихи. Купили напитка её изготовления. Нам ещё большая скидка вышла. Ну, как будущим воинам.

Как пить самогон начинали — помню. Дальше — опять темная зона.

Следующий светлый промежуток — дерусь. С теми же парнями, с которыми самогонку пил. Что-то между нами вышло. Зачем, из-за чего? Спросите, что полегче…

Что-то не курится. Лучше уж дальше дрова складывать буду. Быстрее всё в порядок приведу, а то самому сегодня стыдно. С дровами воевал…

Так. А, кто у нас в драке-то победил?

Я как был с поленом в руках, так и замер.

Вроде я. Или меня? Хоть убей, не помню. Нет, вроде я. Парни потом ещё удивлялись.

После этого, как водится, пили мировую. У кого-то в избе. Даже и закусывали. Салом. Вот это сало, почему-то запомнилось. Какая-то у меня на вчерашние события избирательная память…

Потом нас опять на подвиги потянуло. В Окуловку пошли, за две версты. Как, идиоты, вчера не поморозились. Все в сапогах, полушубки нараспашку. Кто уже и без шапки.

Разбегайся народ — рекрут идёт…

Пошли с деревенскими парнями подраться. Кто-то из наших старую обиду вспомнил. Нельзя с ней в армию уходить. Так не делается…

Дорогой ещё пили. Частушки орали.

Тут я где-то в плын и свалился. Со стороны всю нашу честную компанию видеть стал. Идём мы, всю улицу перегородили. Всех дёргает. Ноги невпопад, но твёрдо переступают, ломаная такая походочка. Руки тоже коленца пытаются на пустом месте выделывать… Плечи ходуном ходят. Головы, однако, плавно несём. Рожи дикие, глаза — не лучше.

У кого-то из забора уже колов надёргали.

Тут опять не помню.

Но, видно с окуловскими что-то было. Правое предплечье у меня здорово отбито.

Следующее, что из вчерашнего, вернее, уже из сегодняшнего, в памяти осталось, это как Павел Павлович мне раздеться помогает. Ругает меня последними словами. Я даже и не знал, что фельдшер так выражаться умеет.

Сидел он всю ночь на фельдшерском пункте, домой не ушёл. Надеялся, что я побегаю по улице немного и вернусь. Меня же, вон где ночью носило…

Ближе к обеду Павел Павлович меня растолкал, огуречным рассолом полечил. Велел разрушенные поленницы в порядок привести. Сам в Вятку поехал. Зачем, точно не сказал, но намекнул, что это с моей будущей военной службой связано. Или, сказал? Я просто не разобрал?

Я тогда ещё совсем плох был. Только дикой башкой помотал…

За раз я с поленницами не управился. Ещё почти два дня на них потратил. До самого почти возвращения Павла Павловича с ними возился.

— Очухался? — фельдшер на меня не совсем по-доброму смотрел.

— Извините, Павел Павлович…

— Ладно. Пошли в тепло.

— Помнишь, о чём наш разговор был?

Не стал я старого человека обманывать…

— Приблизительно…

— Во как! Приблизительно! — фельдшер даже по столешнице ладонью хлопнул.

Я молчал. Виноват. Нечего говорить. Однако, причина была…

— Порешал я про тебя. Есть у меня один знакомец…

Тут Павел Павлович куда-то на потолок кивнул. Весьма многозначительно.

— Доброволец Иван Воробьев на Дальний Восток не едет.

Второй раз за последние несколько дней я чуть чаем не подавился. Разговор-то наш с фельдшером за ним шёл.

Во, Павел Павлович дает! Кто бы подумал!

— А, куда? — чай всё же путь в мой желудок нашёл.

— В Москву. Учиться на ротного фельдшера, — гордо произнёс мой наставник по бузе.

Я так с чашкой в руке и замер.