Ванька 4 (СИ)

Глава 18

Глава 18 Продолжение следует

Скучно…

Я зевнул, потянулся.

Делать совершенно нечего. Работа теперь у меня ночная, а весь день свободен. Да и работы той… Час, два — не больше. Да, если честно, я бы и за меньшее время управился, но строго рекомендовано мне сразу соперников не валить. Иначе — зрителям не интересно.

Они деньги платят, а значит и музыку заказывают.

Телевизора тут нет. Не придумали ещё.

Радио — отсутствует.

Пробовал книги читать — отстой полный. Хуже цирка.

Газету местную в руки взял. Номер у меня дорогой, пресса в стоимость входит.

Развернул, глазами по строчкам пробежался. Пол газетной площади — реклама. Перевернул лист. Так, а это что? «В плену у японцев». Интересно…

Каждый с большим вниманием реагирует на то, что его как-то касается, хоть краешком, но — задевает. Тут же статья про японский плен. Сам там был. Вот и надо прочесть, как там у других это случилось.

Рассказ, видно, уже не в первом номере идёт. Так и написано, что начало в газетах от таких-то чисел. Но, ничего, вроде и понятно.

Повествуется от лица солдата из Порт-Артура, сибиряка, их там достаточно было.

Как он там геройствовал, было ранее, а тут уже речь про плен ведётся.

«… при отправке партиями наших солдат в Японию, японцам нужны были переводчики. Меня не отправляли потому, что рана не заживала, цинга плохо исчезала и мне грозило остаться в Артуре еще долгое время, а хотелось скорее попасть в Японию. Вот тут и пригодилось мое знакомство с японским языком. Меня включили в одну из партий и в одно прекрасное утро наша партия, численностью тысячи две солдат, двинулась пешим порядком из Артура в Дальний, где производилась посадка на пароходы…»

Во, мне, оказывается, больше повезло. Не пешком дорогу в плен я начал, на платформе, пусть и открытой, ехал.

Я отпил из стакана.

Хорош чаек… Хоть что-то тут есть приличное.

«… вышел я налегке, так как у меня была только одна пара запасного белья. Хотя мне приходилось ковылять, я не отставал от партии. Но многим солдатам этот пятидесятиверстный переход дался тяжело: при разгроме цехгаузов многие солдаты нахватали столько вещей, что унести их было очень трудно. Некоторые шли нагруженные, как грузчики, как верблюды. Поэтому партия часто останавливалась на передышку, что не входило в расчеты нашего конвоя. И вот, всю дорогу нас веселило расставание солдат с вещами, нести которые не было у них сил. На каждой остановке выбрасывались менее ценные вещи, и на каждой остановке оставались кучи разнообразных вещей: офицерские шинели, дамские шубки, разные ткани, посуда и даже книги…»

Во как… Что-то слышал я про такое, но не из первых рук. Тут же очевидец сообщает, что своими глазами видел.

Далее шёл рассказ, как везли пленных из Дальнего на пароходах. Как в трюме слухи разные циркулировали. Про то, что самых здоровых будут использовать как производителей для улучшения породы островного народа, а тех, кто статью не вышел — в роли тяглового скота.

Мля… Придумают же…

Далее было про карантин на Симоносеки.

«… нас взводами человек по пятьдесят выстраивали, предлагали сдать деньги и ценные вещи в одно место, кожаные вещи (полушубки, папахи, ремни, сапоги и другие) в другое место, белье и платье — в третье. Наши солдатики полагая, что белье-то — во всяком случае возвратят, засовывали в бельевые мешки всякие другие вещи, вплоть до денег. Затем мы попадали в ванны человек на десять каждая. В этих общих купелях мы должны были смыть и грязь, и паразитов. После омовения мы переходили в соседнюю комнату, в которой должны были обтереться и получить халат…»

Всё, почти как у нас…

«…на баржах нас переправили на железнодорожную станцию и погрузили в вагоны. И станция, и вагоны, и паровозы, и пути нам показались кукольными по своей величине. Но в дальнейшем мы убедились, что маленькие паровозы работают исправно и довольно быстро доставили нас на место. Хочу отметить порядок, соблюдавшийся при нашем переезде. Завтрак и обед нам подавали в виде закусок в специальных коробочках. Там была всякая всячина: хлеба кусочек, яичко, кусочек жаренного мяса, какие-то съедобные корнеплоды, несколько риса, еще что-то. По освобождении, коробочки мы возвращали тем же женщинам, которые угощали нас. На станциях всегда была публика и довольно большое количество европейцев, которые с любопытством рассматривали нас. Вечером мы были на месте нашего жительства в местечке Хамадэра Сакайского уезда Осахской губернии…»

Ещё через пару строк статья завершалась. Однако, ниже было напечатано, что продолжение следует.

Вот, как обычно — на самом интересном месте.

Ничего, послезавтра следующий номер будет. В нём продолжение и прочитаем.

Так и подсел я на чтение с продолжением. Вечерами мой стройотряд продолжался, так я свои бои без правил называл. Каждый вечер в коробку из-под сигар я получаемые гонорары складывал. Пожалуй, если так всё нормально дело пойдёт, через месяц мне отсюда надо будет тихонько сматываться. На первое время на съем жилья и пропитание в Санкт-Петербурге деньги у меня будут. Непонятно почему, но я был уверен, что в военно-медицинскую академию я поступлю. Дома поступил, а тут и подавно.

Наконец, очередной номер газеты, прямо с пылу, с жару, в моих руках.

Есть продолжение!

«…лагеря, в которые попал я, состояли из пяти, огороженных высокими заборами, дворов. Во дворах этих было по двадцать бараков на двести человек каждый. Нужно думать, что дворы эти были построены специально для нас, так как все постройки были только что закончены. Бараки с низкими нарами, застланными бамбуковыми циновками. В проходе по всему бараку были сделаны столы на столбах, врытых в землю. Во дворе, помимо бараков, были кухня, пекарня, ларек, ванная и караульное помещение охраны. Кроме того, при каждом бараке была уборная и прачечная. Организационно каждый барак был ротой с одним фельдфебелем и четырьмя старшими унтер-офицерами. Офицеров в наших бараках и дворах не было…»

Всё так и есть. Нижние чины — отдельно, офицеры — отдельно. Я сам могу это подтвердить. В Мацуяме я по разряду офицеров проходил и мне отдельный домик был выделен.

«…все вещи, сложенные нами перед санитарно-гигиеническими мероприятиями на острове Симоносеки, были нам там же возвращены полностью. Вот тут можно было помереть со смеху. Кожаные вещи, вложенные в бельевые мешки, ссохлись, сапоги представлялись сушеными грибами, меховые вещи были похожи на сушеных чертей, а бумажные деньги при прикосновении к ним ломались. И таких случаев было много. Богачи сделались бедняками, а мы — бедняки — до упаду хохотали. Тотчас, как только состоялось размещение по баракам, каждый из нас получил: 1) Ватный тюфяк и валик вместо подушки, 2) Два шерстяных одеяла, 3) Полотенце, 4) Кусок мыла, 5) Зубную щетку и порошок, с которым наши солдаты не знали, что делать, 6) Несколько листов почтовой бумаги, конвертов, открыток, 7) На взвод были выделены чернила, ручки, перья…»

Да, и мне бумагу и конверты в плену выдали, вот только писать мне было некуда и некому. Не Федору же на деревню…

«… приехали мы в Хамадэру в феврале. Погода была чудесная: теплая, сухая. Я забыл упомянуть, что наши дворы одной стороной выходили в залив, и эта сторона огорожена была не забором, а частоколом. Залив был обозреваем и не было препятствия для ветра с моря. Первое время я наслаждался тем, что лежал на песке и чувствовал живительность солнца, тепла, ветра, пахнущего морем и полного покоя. Достаточно сказать, что за месяц и раны мои закрылись, и цинга исчезла…»

Запомнить надо на будущее… Вдруг, пригодится…

«…японцы, японки и ребятишки, которых было как мошкары, были со мной всегда приветливы. Они, на мой взгляд, вполне чистоплотны, в домиках у них всегда чистота. Такого загромождения вещами и мебелью, как у нас, у японцев я не видел. Кроватей, столов, стульев у них нет. Едят, чай пьют, гостей принимают на полу. Пол в домиках японцев четверти на две выше земли и, как только входите, нужно снять обувь и в носках подняться на циновку, которой накрыт весь пол. А потом садитесь на чем стоите и можете чувствовать себя, как дома. Там очень тепло, и домики сделаны из легкого материала, и, если хорошенько нажать на стену, то можно очутиться или в другом помещении или на улице. Японцы, я говорю о местечковых или сельских жителях, очень трудолюбивы. Так как население весьма густое, то из каждого клочка земли надо выжать столько продукции, чтобы хватило на год.Большинство культур засевается и снимается два раза в год. Основным подспорьем для бедняков служат дары моря: рыба, рачки, черви, осьминоги в большинстве в сушеном виде. Основной продукт — рис. В общем, беднота…»

Воспоминания пленного в этом номере закончились и я стал ждать следующий.

Интересно, на сколько продолжений рассказ будет растянут?

Да, внимание к данному сериалу не только у меня было. Несколько раз я слышал, как эти публикации местные жители обсуждали. Мне тоже, грешным делом, книгу что ли забабахать про свой плен, накрутить в ней всякого-разного? Срубить деньжат, пока людям данная тема интересна…