Ванька 4 (СИ)

Глава 26

Глава 26 Ночная свадьба

Так, похоже подустал сегодня у нас Павел Павлович…

Норму свою превысил…

Тут, ни к селу, ни к городу мне одна присказка институтского друга Мишки вспомнилась — чем больше выпьет комсомолец, тем меньше выпьет хулиган. К чему бы это? Павел Павлович ни разу на комсомольца не похож, а я — на хулигана. Так уж, взбрело в пьяную голову…

Надо фельдшера до дома довести. Сам он дорогой ещё где-то завалится и замерзнет. Хоть и весна на дворе, ночи пока холодные.

Дом Павла Павловича недалеко от фельдшерского пункта. Ближе к лесу. Через поле у дома перешёл, и уже березняк начинается.

— Павел Павлович, давайте я Вас до дома провожу. — потормошил легонько я фельдшера за плечо.

— А… Давай, давай… Что-то я сегодня…

Вышли на улицу — хорошо-то как! Свежо, ветерок немного подувает… Самое то голову немного проветрить.

А, ничего, мой спутник шагает, бодро. Думал я, под руку вести его придётся…

— Завтра Федотихе муки отнесу… Пусть детишек кормит…

Павел Павлович озвучил на очередном шаге мне свои мысли.

Верно говорят — что у пьяного в голове, то и на языке.

— Правильно, — поддержал я его задумку.

Вот и дом фельдшера. Ещё с десяток шагов и пришли.

Так, а это кто?

У ворот человек стоял. В темноте — плохо и разглядеть, кто это. Федотиха? Да нет, поджидавший нас был повыше.

Непонятно кто шаг навстречу нам сделал. Тут его луна немного и осветила.

Мать моя! Бьярм?

Одет незнакомец в куртку мехом наружу, конусообразную шапку. Морда вся диким волосом заросла.

На хранителя вроде и не похож, но точно не из села. Такого персонажа я здесь раньше не встречал. Видел бы, так запомнил. Личность уж больно колоритная.

Не обращая никакого внимания на меня, стоявший у дома что-то на смеси русского и марийского начал фельдшеру говорить. В селе черемисов хватает, я пока тут жил, некоторых словечек от них нахватался. Говорить не могу, но немного понимаю. Что-то про баню и свадьбу речь сейчас. Какая к лешему ночью свадьба?

Павел Павлович на глазах моих моментально протрезвел. Только-только почти лыка не вязал, а тут — почти как огурец.

Ответил незнакомцу на марийском. Тот кивнул и как его и не было.

— Овда. Баню просит истопить и дом для свадьбы предоставить. Сегодня ночью.

Отрапортовал мне всё это Павел Павлович совершенно трезвым голосом. Как и не пили мы с ним.

Так, так, так… Вот, это я конкретно затупил… Сразу мог бы и догадаться, как только речь про свадьбу и баню ночью пошла. А, Павел Павлович-то сейчас всё село спас. Ну, и себя тоже.

Про овда, лесной народ, я пока в селе Федора жил, не одну быличку слышал. Есть де такие. Роста высокого, по телу — шерсть, сердце у них во время сна вынимается через подмышку. Живут овда в лесу, а ночуют на лугах под стогами. Утром же всеми семействами возвращаются обратно в лес.

Женщины овда имеют длинные растрепанные волосы, а груди у них такие длинные, что они их перебрасывают крест-накрест через плечи и так ходят. Да, ступни ещё у них перевёрнуты — пяточки впереди, а пальчики на ступнях назад смотрят.

Ночами овда устраивают свадьбы. Для этого просятся к кому-то в дом. Если кто им откажет, то проклянут и хозяина, и всю деревню. Хозяин дома, который их не впустил — скоро умрёт, а потом и вся деревня за ним на тот свет последует. Так что, не мог сегодня Павел Павлович овда отказать. Спас село от смерти неминуемой.

На свадьбах овда поют протяжные песни на непонятном человеку языке, хотя в обычной жизни с людьми при случае на смеси марийского и русского общаются.

Живут овда семьями, рожают детей. Иногда на трудные роды повитух или даже фельдшера приглашают. Рассчитываются за это щедро — золота и серебра не жалеют. Денег у них много, просто немеряно. В лавку в село придут — без счёта за нужное им платят, в пивной за кружку спиртного могут и золотую монету выложить…

Перед свадьбой просят истопить им баню, напечь блинов, выставить кваса.

Так и сейчас было.

— Ваня, иди мою баню топи, — распорядился фельдшер. — Нельзя никак лесным людям отказать — горе всему селу будет. Они же, все как один — колдуны, с нечистым Кереметом знаются, погубят за отказ село… Я блины пойду ставить…

Павел Павлович как молоденький в дом свой убежал, а я к его баньке направился. Справная у него банька, знали овда, чей дом для свадьбы выбирать.

Я затопил в бане печь. Присел на скамеечку. Ну, что сказать — не сложная задача мне досталась. Фельдшеру же теперь повертеться придётся — овда едят много. Говорят, за раз каждый может прикончить горку блинов, большую миску каши, выпить пол ведра квасу. Сейчас, гадать не надо, Павел Павлович по соседям бегает, велит блины всем печь, кашу варить, а квас, что имеется от всех к себе в дом таскает. Плохо угостятся овда — мстить начнут.

Сам я овда до сегодняшнего дня не видел. Пришлых в село или деревню они не сильно любят. Всё больше с местными общаются. Про одну бабу-марийку мне Федор даже как-то сказал, что она с мужиком-овда сожительствует. У самой её мужа нет, а детишки рождаются. Все такие смугленькие, волосики у них чёрные.

В соседнем селе, это опять же по рассказу Федора, один мужик-охотник с женщиной овда в лесу познакомился и даже взял её в жены. Разбогател он быстро. Жена его, как все овда, по хозяйству была неутомимая работница, одна столько проворила, что пять наших баб не сделают. На охоте мужу-человеку помогала, зверей ему под выстрел подводила. Охотник вместе с ней в лес к её сородичам ходил, а они его за это золотом осыпали. Сами овда тоже очень хорошие охотники. Набьют зверя, выделают шкуры и ими на базаре в городе торгуют. Только переоденутся предварительно. Ну, что они — люди.

Да, про жену того мужика ещё Федор говорил, что только по ночам она на лошади кататься любила. Сядет, из-за ног своих, лицом к хвосту лошади и катается. За ночь до смерти лошадь загонит, но это не беда — у мужа денег уйма, он ей и новую купит.

Так сижу, былички вспоминаю, дрова подкидываю. Баню топить — занятие не хитрое.

— Всё у тебя готово? — Павел Павлович в дверь бани голову просунул.

— Почти.

— Давай, заканчивай. На фельдшерский пункт обратно пойдём ночевать. Блинов, каши и кваса я по соседям для свадьбы уже набрал…