Ванька 4 (СИ)

Глава 32

Глава 32 Повязали…

Проявлению моей догадливости в отношении рода профессиональной деятельности высокого и крепкого мужчины во многом способствовало и то, что он был вооружен. Причем, не велодогом, как налётчики, а весьма серьезным никелированным револьвером.

Вошедший в бакалейную лавку чуть сместился в сторону. При этом, лежащих на полу и меня он из поля зрения ни на секунду не выпускал.

— Брось, — приказ касался моего оружия. На него стоящий у двери мужчина ещё и кивнул, конкретизировал движением головы свои слова.

Я бросил. Чужой револьверчик — мне его ни капельки не жалко. Лишь бы от удара о пол лавки не выстрелил.

— Этот? — мальчику-продавцу мужчина указал на меня стволом своего оружия.

— Этот, этот, — зачастил он. — Он тому как дал…

Со стороны мужчины мальцу последовал останавливающий жест — помолчи мол немного.

— Эти?

Сейчас ствол револьвера был направлен на лежащих на полу.

— Эти, эти. Деньги из кассы забрать хотели…

Очередным движением руки словоизлияния мальчика были бесцеремонно остановлены.

— К стене, — блестящим стволом револьвера мне было указано, где сейчас моё место.

Перешёл. Мне не трудно.

Стою. К этой самой стене и прислонился — силы берегу.

Думал я, что друг мой поручик скуп на слова, а этот — ещё круче…

Мужчина с револьвером подошёл к крайнему от него лежащему и носком ботинка перевернул его на спину. Сделал он это так, словно не человека переворачивал, а что-то неодушевленное, например — куклу или манекен.

Рассмотрев лицо лежащего у его ног, мужчина с револьвером хмыкнул.

Далее был переведен в положение лёжа на спине второй налётчик. После разглядывания его физиономии, также не прозвучало ни одного слова.

Дошла очередь и до третьего.

Он был опять же как мешок с картошкой перевернут лицом вверх.

— Революционеры-экспроприаторы… — последовало почти без промедления итоговое заключение.

Во как… Не простые это разбойнички… Идейные…

Однако, что их сюда тогда потащило? Не в банк какой-то или подобное ему место? Кого тут в мелочной лавке угнетают? Мальчишку этого? Он, скорее, участник семейного бизнеса своего отца или деда, пашет тут без выходных и проходных за пропитание… Ну, и карманные деньги. Может, конфетку ещё у дедушки родного без спросу съест или горсточку орешков… Петушок на палочке…

— Веревку неси, — последовал приказ малолетнему угнетаемому и нещадно эксплуатируемому.

Тому и искать долго требуемое было не надо. Знал он где и что. Тут же нашлась веревка. На своем законном месте она лежала рядом с сапожными гвоздями.

— Три куска таких, — рыбацким способом мальцу был продемонстрирован размер необходимых отрезков веревки.

— Вяжи руки за спину.

Это приказ уже относился ко мне. Кстати, многословный.

Двоих я связал без проблем.

Третий… Третий, что-то выглядел плохо. А, не ломанул ли я ему грудину? Что-то дышит бедняга как-то не глубоко и при этом кривится.

Связал и его. Долго ли, умеючи…

— На выход.

Ствол револьвера указал на дверь.

— И, я? — уточнил мальчик.

Словом, опять же, он был не удостоен, ему только кивок головы и достался.

На улице уже народ собрался. Как же — бесплатное развлечение. Лавку Белкина ограбить пытались. Да, что там, не пытались, а ограбили. Все деньги до последней копейки выгребли и товару взяли на тыщи многие… Есть даже раненый… Нет, не раненый, а убитый. Целых двое…

— Ведут! Ведут! — загомонили собравшиеся.

— У, варнаки…

— Какие всё молоденькие…

— А, солдатик-то баский…

В форме среди выводимых из бакалейной лавки был я один. Поэтому, последние слова на свой счёт принял.

Так… Покупки-то мои на прилавке лежать остались…

Ладно, сейчас дам показания и в другое место зайду. Там, надеюсь, грабёж не предвидится…

Вот и участок. Связанных сразу куда-то увели, а мне и мальчику было велено подождать. Постоять у двери.

Может убежать? Не тормознусь я тут как свидетель или ещё в какой роли? Мне в столицу надо…

— Заходи!

Дверь в кабинет неизвестного назначения приоткрылась и в образовавшийся проем высунулась голова.

— Я? Он? — я кивнул голове на мальчика.

— Оба, — прозвучал краткий, но исчерпывающий ответ.

Как-то немного не по себе мне стало. Вроде, войну и плен прошёл, не один покойник за мной числится, а — не по себе…

Мальчик-продавец, тот вообще оробел. Побледнел. Сейчас опять орать начнёт и в обморок грохнется…

Нет, не грохнулся. В дверь даже вперёд меня юркнул.