Василько с Василием лежали в снежном окопчике. Была их очередь охранять спящий табор.
Ночь безлунная, от сильного мороза в воздухе стояла белёсая мгла.
— Василько! — шепнул Василий. — Чуешь? Будто что-то землю скребёт. А земля будто бы вздрагивает!
— Ккаккая ззземля! Это я трясусь! — ответил Василько. — Ноги, как деревяшки.
— Что же ты молчал, чудак!
Стащил Василий холодные кожаные сапоги с ног Василька, дал ему свои валенки. Васильковы сапоги Василию тесны, но ради друга и потерпеть можно. Расстегнул стрелец шубу, укрыл ею казака. Ожил Василько, а оживши, уши насторожил:
— А ведь, правда, земля будто бы вздрагивает. Схожу-ка я поглядеть, что там враг затевает.
И в степь уполз.
Василий ждать устал, так долго Василька не было. В тесных сапогах ноги у него быстро закоченели. Пришлось сапоги снять, а ноги снегом натереть.
Наконец явился казак. Сразу же поменялся с Василием обувкой. О том, что видел в степи, сказал коротко:
— Пушки поляки ставят.
Командиры посовещались и решили утра не дожидаться. Разгородили в одном месте забор из саней, и вылетела в степь казачья конница. Пушкарей порубили, пушки, как могли, попортили, порох и заряды с собой увезли.