Вечный огонь страстей

ГЛАВА 26

Сэйт Магрудер возвращался домой. Несколько раз на грязной, но хорошо утоптанной тропе он встретил волчьи следы.

– Сегодня надо смотреть в оба, – предупредил его старик Уоткинс, когда Сэйт собирался уходить из дома. – Где-то здесь бродит целая волчья стая. Я слышал ночью их вой.

Сэйт надеялся, что сам старик будет еще в состоянии заметить волка прежде, чем тот накинется на него. В это время года волки, как правило, очень голодны. Не побрезгуют и стариком.

Он помрачнел, подумав о своем новом приятеле. Тот был уже очень слаб. В последнюю зиму он быстро уставал, неохотно и тяжело кряхтя вылезая по утрам из кровати. Они хорошо придумали ставить капканы вдвоем. Старик был этому рад. Каждое утро они начинали обход с разных концов и встречались где-то на середине. Охотничий сезон шел к концу. Сэйт ставил капканов все больше и больше.

«Старик очень устает и понимает это», – думал Сэйт. Он вспомнил, как Уоткинс сказал однажды вечером, как обычно говорят индейцы:

– Зима смерти для меня уже недалеко.

Ему показалось, что слова Уоткинс произнес вполне спокойно, с безразличием.

– Неужели с возрастом человеку становится все равно, когда умереть. Но так или иначе, а эту зиму мы пережили, – сказал он, вслух самому себе; – снег уже почти всюду растаял, за исключением северных склонов. Сейчас нужен хороший дождь.

У них со стариком получилась хорошая добыча. Шкурки были первоклассными. Доля Сэйта оказалась приличной. Он положил свои деньги на дно бочонка с мукой. Уоткинс припрятал свою долю под решеткой камина.

За долгую зиму Сэйт немного отошел и не выглядел уже таким отрешенным. Хотя иногда, по ночам, он подолгу лежал в кровати, тяжело вздыхал и вспоминал Джулиану.

Внезапный взрыв смеха отвлек охотника от грустных мыслей. Он подходил к таверне. Дорога здесь делала поворот.

Перед ним показалось длинное приземистое строение с двумя окнами, глядевшими по разные стороны от тяжелой, грубо сколоченной двери. У привязи стояло несколько лошадей, то и дело отмахивавшихся хвостами от мух.

Сэйт потоптался на узком крыльце. Ему так не хотелось ехать сюда. Народ тут был отвратительный и большей частью непристойный. Вечера проходили в пьянке, игре в карты, а ночи коротались с проститутками.

Старик Уоткинс однажды сказал, что летом, когда охотники спускаются с гор, это место становится похожим на притон дьяволов.

Сэйт глубоко вздохнул, передернул плечами и. решительно открыл дверь. Быстро вошел и тут же отступил в сторону. Здесь было неразумно застревать в дверях на свету как хорошая мишень. Слишком много было таких, кто откуда-то и от кого-то бежал.

Когда глаза привыкли к темноте, он прикрыл дверь. В помещении было много лесных обитателей и горцев. Тяжело скроенные фигуры последних здорово отличались от поджарых охотников, которые днями были в движении, работая со своими ловушками и капканами. Пока Сэйт шел к бару, его глаза заметили в толпе несколько новых лиц, Видел любопытство на их лицах, но враждебности не заметил.

Кое-кто кивнул ему в знак приветствия, когда он проходил мимо. Посетители спокойно наблюдали, как охотник заказывал виски.

Сэйт отошел со стаканом в дальний угол бара, где всегда была открыта дверь на случай необходимости. Он сел, поставил на стол локти и стал безразлично оглядывать пыльные полки. Чего тут только не было: яркие, дешевые бусы, такие же дешевые безделушки, предназначенные для индианок, которые находились рядом с товарами, пользующимися спросом, цветастые индейские одеяла вместе с серыми, невзрачными попонами для лошадей. Он обвел взглядом место, где были развешаны капканы, ботинки, охотничьи лыжи. В углу располагались меховые шкурки всех видов. Сэйт потянул носом: запах был не из приятных.

Он еще раз обежал взглядом полки, на этот раз все тщательно изучая. Кроме дюжины мужчин, толкавшихся у бара, в помещении можно было увидеть два стола для игры в покер. За каждым сидело по четыре человека. Поодаль от них стояли женщины легкого поведения. Их тусклые глаза скользнули по его лицу, как бы констатируя, что он не из тех, кто в них нуждается… сейчас. Но пусть посидит здесь немного и кто знает…

Сэйт мрачно улыбнулся и повернулся к ним спиной.

– Будем надеяться, что обойдусь без вас, – пробурчал он себе под нос и хлебнул из кружки.

В прошлом месяце он несколько раз просыпался ночью от сильного желания. Природа требовала своего. Но будь он проклят, если опустится до этих грязных шлюх.

Задняя дверь распахнулась, и охотник, так же как и другие, обернулся посмотреть, в чем дело, В дверях стоял толстяк с худенькой женщиной. Стало явно заметно, что она больна: на бледном лице лихорадочно горел румянец. Глаза безжизненно смотрели перед собой; на ногах была разбитая обувь.

Мужчина, наоборот, был одет тепло и добротно. Его маленькие, глубоко посаженные глазки быстро обежали комнату. Затем раздался высокий, гнусавый голос.

– Мужчины, у меня к вам такое дельце. За один доллар вы можете провести двадцать минут с этой девицей. Она мастер своего дела. Получите удовольствие, какое пожелаете. Ну, кто первый?

Он не успел закончить свою речь, как девушка закашляла. Она тут же попыталась остановить кашель, прижав ладонь ко рту, и боязливо поглядывая на своего спутника.

Все находящиеся, включая проституток, с жалостью на нее смотрели. Один из охотников пробурчал:

– Она выглядит, как будто ей два дня до смерти.

Раздраженный толстяк подождал, пока его спутница откашляется, и обратился к огромному горцу.

– Ну как вы, мистер? Хотите быть первым?

Тот молча осмотрел его тяжелым взглядом.

Толстяк схватил женщину за руку и потащил к карточному столу, шепча ей на ухо:

– А ну раздевайся, Мирт.

Дрожащими пальцами она стала расстегивать старенькую грязную кофточку. Наконец она распахнула ее: мужчины отвели взгляды от тощей груди. Женщина стыдливо отвернулась, чтобы застегнуться, и встретилась взглядом с Сэйтом, молча наблюдавшим за странной парой.

– Что вы думаете, мистер? Как она вам? – заискивающе спросил толстяк.

Сэйт окинул взглядом жалкую фигурку, презрительно поднял брови и намеренно повернулся к ней спиной.

Это показалось уже слишком для взбешенного толстяка. Его жирные пальцы схватили Сэйта за плечо.

– Ты что, не можешь ответить, когда к тебе обращаются?

В комнате воцарилась тишина. Все с интересом наблюдали. Ждали, как этот мрачный охотник выйдет из сложившейся ситуации.

Сэйт напряг мускулы под цепкими пальцами толстяка, словно предупреждая его. Он тут же убрал руку с плеча и облизал пересохшие губы. На него смотрели холодные, угрожающие глаза охотника.

– Извините, мистер, я не хотел ничего такого… – пробормотал он, пятясь, – я только подумал, что вы захотите посмотреть на девушку…

– Ты правильно подумал, – прорычал Сэйт, – она абсолютное ничтожество. И если ты не хочешь, чтобы я выпустил тебе кишки, сейчас же убирайся отсюда.

По комнате прошел вздох облегчения. Толстяк, довольный, что дело обошлось угрозой, схватил девушку за руку и потащил к двери. Он уже взялся за засов, когда от бара раздался голос:

– Даю пятьдесят центов.

Все посмотрели на говорившего, высокого, худого мужчину с бледным лицом. На его тощем теле свободно болталась грязная домотканая рубаха. В углах тонких губ были крошки табака.

– Паршивый фермер, – пробормотал Сэйт. – Наверное, дюжина детей дома без матери. Есть такие, которые сводят жен в могилу от тяжелой работы и бесконечных родов.

Сначала показалось, что унизительное предложение будет отвергнуто.

Но пока все в ожидании смотрели на них, толстяк пожал плечами и пробурчал:

– Ну давай. Я смотрю, тут ни у кого нет денег. – Он прищурился. – Тебе придется уплатить еще и за комнату.

Фермер уже расстегивал штаны, беря женщину за руку. Он повел ее в темный угол, на ходу бросив:

– Комната не нужна. Я и стоя управлюсь.

Она слабо сопротивлялась и прошептала:

– Я очень плохо себя чувствую, Айк.

Мужчина поднял руку, как будто собирался ударить ее по лицу, но его взгляд снова упал на Магрудера. Охотник вынул нож и, угрожающе глядя на толстяка, поигрывал лезвием.

Его снова прошиб пот. Он быстро схватил ее за руку и громко сказал:

– Лучше снять комнату для Мирти. Кажется, она простудилась. Несколько дней отдыха – и она поправится, – он оглянулся на Сэйта и увидел, как охотник прячет нож за пояс.

Айк молча отсчитал бармену деньги. Затем пробурчал, что ему надо срочно идти, и поспешно удалился вместе с женщиной:

Присутствующие наблюдали за ним с веселыми лицами.

– Бог мой, Магрудер, – засмеялся один из мужчин, – ты запугал его до смерти.

Сэйт пожал плечами: ему все это было противно, никакой гордости за себя он не испытывал. Охотник облокотился на прилавок бара и молча смотрел, как Мирт выходит из комнаты, затем дал знак бармену, чтобы тот запер за ней дверь. Убедившись, что дверь заперта, Сэйт допил виски и поднялся. Солнце уже садилось, пора возвращаться домой.

Он постоял на крыльце, глубоко вдыхая свежий воздух, уже собираясь спуститься вниз, как услышал свист пули в нескольких дюймах от головы. Сэйт сошел с крыльца. Где-то рядом щелкнул затвор ружья. Он прыгнул в ту сторону, откуда раздался выстрел и не удивился, опознав фигуру Айка.

– Ах ты, мерзавец, – в ярости крикнул он. – Беги, беги, и побыстрее. И не попадайся мне больше.

Между деревьев свистел ветер. Сэйт вышел на небольшую поляну, с которой стал виден слабый свет свечи, зажженной старым Уоткинсом. Охотник направился к дому. Внутри тепло, его ждет ужин…

«Старик – чудесный человек», – думал он, счищая грязь с ботинок, прежде чем войти в дом. «Правда, немного болтлив, вечно у него в запасе какие-то истории».

– Но, черт возьми, память у него еще есть, – сказал он, толкнул дверь и вошел в дом.

– Где ты был так долго, парень? – Уоткинс поднял голову от горшка с мясом, которое помешивал длинной ложкой. – Я уже собирался идти искать тебя. Думал, может, на тебя волки напали.

– За мной точно шла пара этих дьяволов, – ответил охотник, ставя ружье рядом с дверью.

Он разделся и повесил на крючок куртку.

– В таверне видел двуногих волков, – добавил он, кладя рожок с порохом и мешочек с пулями на камин.

– Ну-у? И кто же это осмелился задеть тебя? Насколько я знаю, все побаиваются твоего широкого ножа и кулаков, – старик приготовился слушать.

Сэйт сел к огню, вытянул к теплу ноги.

– Я его не знаю.

Он рассказал все, что случилось на почте.

– Я видел этого хорька, – усмехнулся Уоткинс, раскладывая по мискам еду, – это Айк Дан. Пришел в эти места прошлой весной вместе с молодой индианкой. Торговал ею, пока она была в силах, а потом бросил.

Старик поставил на стол сковороду с кукурузной лепешкой и пригласил охотника за стол.

– Он – подлый мерзавец, каких поискать. Тебе этого не простит. Будь осторожен. Ходи и оглядывайся.

– Не беспокойся, старик, – усмехнулся Сэйт, – я уже встречался с такими. И знаю, как с ними надо поступать.

– Думаю, что знаешь, – снова усмехнулся Уоткинс.

Оба замолчали.

Спустя некоторое время они сели к огню. Только сейчас охотник обратил внимание, что старик ведет себя несколько странно. Тот беспокойно ерзал на стуле. Было заметно, что он нервничает. Когда Уоткинс поднялся и без всякой необходимости стал мешать угли в камине, Сэйт удивленно спросил:

– Старик, что там у тебя? Если есть, что сказать, говори, не тяни. Ты действуешь мне на нервы.

Уоткинс невинно ухмыльнулся и опустился на стул.

– Ну хорошо, сынок, может быть ты разозлишься, но я думаю, что не станешь убивать меня.

– Я никогда не трогаю старших… но… может быть на этот раз… Что случилось?

Уоткинс посмотрел из-подо лба на него, поколебался, сглотнул и выложил:

– Сегодня, когда я охотился, мне встретилась индианка.

Он ждал, что тот будет продолжать, но старик замолчал.

– Ну и что в этом удивительного? По-моему, их тут можно найти под каждым кустом.

– Эта не такая. У нее неделю назад умер муж. Она бездетная, племя заставило ее уйти из деревни. Она еще не старая и клялась, что у нее не было мужчин, кроме мужа.

До Сэйта стало кое-что доходить, но виду он не подал.

– Ну и что? Почему я должен на тебя рассердиться?

– Конечно, не из-за этого, – Уоткинс виновато посмотрел на него, – но я заметил, что ты стал какой-то нервный последнее время. И решил, что причина в том, что ты без женщины.

Ему захотелось рассмеяться, но он сдержался. Старик упрямо продолжал.

– Это противоестественно для молодого здорового мужчины, – голубые глаза вызывающе смотрели на Сэйта, – в общем… я привел ее сюда. Если она тебе не нужна, я скажу ей, чтобы уходила.

– Она здесь?! – Сэйт с удивлением осмотрелся. – Где?

– В конюшне, спряталась в сене. Позвать?

– Черт тебя возьми, старик, я не знаю, – ответил Сэйт.

Перед глазами встал образ женщины, которую он любил последний раз: красивое лицо, стройное, нежное тело… Он не знал, сможет ли лечь в постель с другой.

– А, пропади все, Сэйт! – сердито выругался Уоткинс. – Тебя никто не заставляет любить. Считай, что у вас деловой обмен. Ты будешь ее кормить и предоставишь ночлег, а она будет заботиться о тебе, когда посчитаешь нужным.

Охотник промолчал.

– Ты сделаешь доброе дело для нее. Если не оставишь ее у себя, ей прямая дорога в таверну. А ты знаешь, что там бывает.

– Хорошо, хорошо. Я, пожалуй, послушаюсь тебя, – Сэйт встал, вспомнив пустые глаза индианок в таверне.

Весело бурча, старик направился к двери и вернулся минут через пять. Беззубо улыбаясь, он подталкивал впереди себя индианку:

– Ну, что скажешь? Она чистая, как я и говорил.

Индианка стояла перед мужчиной, опустив взгляд. Он осмотрел ее. Лицо было моложавым. «Пожалуй, она одного возраста со мной», – решил он. Лицо было широким, с высокими скулами, некрасивое, но женщина была аккуратно причесана и фигура еще не расплылась.

– Как тебя зовут? – спросил Сэйт.

Она подняла на него черные глаза.

– Утренняя Роса.

Сэйт помолчал и кивнул ей на горшок с едой.

– Поужинай, Утренняя Роса.

Он смотрел, как та медленно ела, стараясь не показать, насколько голодна. Наконец, выскребла горшок дочиста, доела хлеб, начала мыть посуду и прибирать в комнате. Сэйт наблюдал, как она ходит, покачивая бедрами. Под тонкой оленьей шкурой были ясно видны очертания тела.

Охотник почувствовал сильное желание и не стал с ним бороться. Он понимал, что в его чувстве сейчас нет ничего общего с тем, которое он испытывал к Джулиане. Старик усмехнулся и многозначительно посмотрел в сторону Утренней Росы, которая молча села рядом с охотником.

– Послушай, старый распутник, – с усмешкой сказал Сэйт, – мне сегодня не нужны свидетели, так что можешь отвернуться носом к стене.

– Что я и собираюсь сделать, парень.

Старик грозно блеснул глазами:

– Может и уши заткнуть?

– И свой болтливый рот тоже.

Сэйт снял штаны и полез в кровать, где его ждала индианка.