Вечный огонь страстей

ГЛАВА 4

Сэйт Магрудер тихо лежал, прислушиваясь к ровному дыханию Джулианы. Начинало светать. Его лицо выражало удовлетворение. Он оказался прав: она была здоровая и выносливая женщина.

Знакомый звук потрескивающих дров и шипения мяса прервал его размышления. Индианка ставила кофейник на горячие угли. В последнее время она не подавала поводов для недовольства.

Он наблюдал, как на потолке пляшут тени, отбрасываемые ее фигурой.

– Нет, я ей не верю, – шептал он сам себе. – И мне бы не хотелось оставлять Джулиану с ней наедине. Только бог знает, что эта мерзкая дрянь может наговорить ей.

Он отбросил одеяло, решив сходить проверить капканы. И, наконец, обследовать то место, где экипаж свалился в ущелье. И был даже доволен, что вряд ли лошади, а тем более кучер остались в живых. Тем не менее, здесь, в этой глуши, действовали свои законы: место нужно осмотреть и подобрать все, что можно. Если человек окажется жив, ему нужно помочь. Если он мертв, его надо похоронить.

Сэйт поиграл мускулами: пожалуй, на голой земле было бы гораздо удобнее спать, чем на твердом деревянном полу. Он сел и посмотрел в сторону своей мягкой кровати, где спала Джулиана, не возражая оказаться снова рядом с ней.

Сэйт печально усмехнулся, поднимаясь на ноги: Джулиана Рэслер вряд ли бы проявила гостеприимство, будь в полном сознании в те минуты.

– Видимо, снег шел всю ночь, – снова разговаривал Сэйт сам с собой, пытаясь плечом открыть дверь: ее совсем завалило. Ему с трудом удалось выйти. Перед ним предстал белый и безмолвный мир. Он внезапно нахмурился. Бегло осмотревшись, увидел следы волков. Они вплотную подходили ночью к его дому и сараю, где находится лошадь. Она, наверное, очень беспокоилась ночью.

– Твари голодны, – угрюмо думал он, расстегивая штаны и направляясь к своему обычному месту у края веранды. Он уже собирался справить нужду, но вдруг передумал, сошел прямо в снег и завернул за угол. Он понимал, что Джулиана не станет свидетелем его туалета, но решил не оставлять следов на девственной белизне выпавшего за ночь снега.

Докси молча подала Сэйту завтрак и отошла, интуитивно понимая, что он не захочет ее присутствия рядом. Сэйт не обращал на нее никакого внимания. Индианка с ненавистью поглядывала в сторону кровати, где спала Джулиана, не понимала, почему Магрудер не пошел спать к ней. Скоро ему это надоест. Докси довольно улыбнулась. Охотник любил доставлять себе удовольствие; часто и подолгу. Эта гордая и хрупкая красота через неделю уже будет не нужна ему.

Сэйт заговорил с Докси только тогда, когда стоял одетый с ружьем в руках. Не глядя в ее сторону, он произнес:

– Возможно, меня не будет дольше, чем обычно, – посмотрел на кровать, где фигуру Джулианы обтягивало одеяло, и его лицо смягчилось. – Когда она проснется, накорми ее. И сделай все, что ей будет нужно.

Он не обратил внимания, как глаза Докси злобно прищурились, когда она кивала ему в знак согласия.

С минуту Сэйт постоял на крыльце, обводя взглядом множество гор. Морозные ночные туманы, как саваном, покрыли верхушки сосен белым покрывалом, но скоро снег растает под лучами восходящего солнца. Он вдохнул свежий воздух; в безоблачном небе бесцельно кружили два канюка, затем сошел с тропы. Его губы печально поджались. Где-то внизу лежал старик-возница, которого нужно отыскать. Сэйт потратил гораздо больше времени на осмотр капканов, чем предполагал. Новый, чистый снег полностью уничтожил его следы. Капканы можно отыскать только по специально оставленным отметинам.

До заката солнца оставалось пара часов, когда он наконец добрался до места, где нашел Джулиану.

Джулиана объясняла, что прошла много миль. На самом деле она кружила по одному участку. Он легко нашел тропку, по которой она сворачивала, и пошел к месту гибели экипажа.

Смотря с края ущелья, Сэйт ничего не увидел, только груда валунов на покрытой снегом поверхности. Затем его глаз поймал блеск металла, отражающий последние солнечные блики. Он наклонился и всмотрелся получше: это была карета. Вернее груда обломков, застрявшая между двумя соснами. Перевел взгляд чуть дальше влево – останки лошадей. Они так и лежали в упряжке.

Но Сэйт нигде не увидел тело старика. Он осторожно спустился с края обрыва и, держась за куст, росший сбоку, начал медленно спускаться вниз. Он уже был на полпути, когда под его ногой оборвался камень.

– Черт! – выругался Сэйт, затем, стиснув зубы, буквально соскользнул вниз по стене ущелья.

Сэйт поднялся на ноги, оглянулся вокруг и выругался. Ему открылся новый вид, с вершины ущелья скрываемый большим выступом. Вокруг кружили волки, их чавкающие звуки означали только одно. Вряд ли от возницы останется хоть какая одежда. Сэйт глубоко вздохнул, весь насторожился и стал приближаться к животным. Они были гак заняты едой, что ему удалось подойти почти вплотную. Сэйт остановился за большим валуном и поднял ружье. Прижал щеку к прикладу и хорошо прицелился.

Выстрел пришелся между парой злобно глядевших красных глаз. Волк упал, другие, оглушенные выстрелом, с диким воем бросились бежать вниз по ущелью. Сэйт остановился около убитого зверя, нагнулся и… едва сдержал подступившую тошноту. Постоял минуту, глубоко дыша. Затем вспомнил, зачем он здесь. Второй приступ тошноты он не сдержал. Сэйт подошел к небольшому клену и отломал замерзший сук. Осторожно передвигаясь по краю обрыва и не спуская глаз с волков, начал перекатывать камни со склона обрыва.

Он весь взмок к тому времени, как собрал достаточное их количество. Стараясь не смотреть в сторону растерзанных останков человека, Сэйт направился к карете. Он снова использовал отломанный сук, открывая искореженную дверь. И удовлетворенно хмыкнул, когда, наконец, смог заглянуть внутрь. Найдя тяжелый свернутый ковер на полу кареты, Сэйт подтянул его к себе. Затем увидел кожаный саквояж.

– Джулиана обрадуется, когда увидит его, – подумал он.

Он взял тяжелый ковер и обернул им тело старика. Поднялся на ноги, сдвинул на затылок шляпу и посмотрел вниз на могильный холм. Нужно прочитать молитву. Сэйт тупо уставился в землю и попробовал вспомнить какую-нибудь из тех, что когда-то давно читала мать.

– Нет, – потряс он головой, – прошло слишком много времени.

Года два назад он наблюдал, как священник исповедовал стоявших на коленях индейцев. С минуту поколебавшись, он неуклюже перекрестился.

– Я не знаю, какая у тебя вера, старик, – сказал он тихо, повернувшись к насыпи из камней, – но, думаю, это не имеет большого значения.

Он положил на могилу последний камень, разогнулся и обвел взглядом место вокруг нее.

– Это все, что я могу для тебя сделать, бедолага. По крайней мере, звери не доберутся здесь до тебя. Когда наступит весна и оттает земля, я похороню тебя как следует.

Сэйт взял ружье, саквояж Джулианы и замер, услышав взывающий о помощи крик, хорошо различимый в прозрачном морозном воздухе. Прежде чем голос замер вдали, он услышал наводящий ужас волчий вой.

– Черт возьми, – выругался он и выронил саквояж.

Сэйт торопливо проверил ружье и побежал, петляя по склону. Слегка свернув налево, он буквально налетел на четырех волков, готовых вцепиться в пару чьих-то ног, свисавших с верхушки высокого камня. Звери, сосредоточившись на своей жертве, даже не отреагировали на его появление. Сэйт быстро отошел в тень молодой сосны: при необходимости он сможет легко на нее взобраться.

Сэйт поднял ружье. Раздался выстрел и последовавший за ним волчий стон. Одно животное взметнулось в воздух, затем свалилось на снег, другие бросились бежать по ущелью, исчезнув, как серые призраки.

Сэйт посмотрел на еще дымящийся ствол ружья, затем на человека. Он перезарядил ружье и сухо скомандовал:

– Слезай!

– Сейчас, – незнакомец облегченно вздохнул и соскользнул на землю, – еле успел заскочить на этот камень. Эти волки гнались за мной по пятам. – Он протянул руку, – Чэд Мэдисон. Спасибо, что спасли. Если бы вы промахнулись, мне – крышка, я все равно бы примерз тут до следующего утра.

Сэйт пожал протянутую руку и подумал: это не горец. У него другая походка. Видимо, парень из города. Наверное, решил попытать удачу и поставить капканы. Он посмотрел на его стройную фигуру, худощавое, красивое лицо. Если бы не звери, он не стал помогать бы ему. Сэйт хорошо знал этот тип мужчин еще по армии. Такие проводят больше времени в борделях, чем в сражениях. Сэйт представился и выпустил узкую ладонь незнакомца.

– Что вы здесь делаете? Заблудились?

– Да, к своему стыду, – засмеялся Мэдисон.

– Я шел к Впадине Индейцев и заблудился вчера во время бурана. Шел по следу колес, думал, что куда-нибудь меня выведут, но они оборвались на краю этого чертового ущелья. Я стал смотреть вниз, но не успел ничего увидеть, как потерял равновесие и соскользнул. – Он криво усмехнулся. – И приземлился прямо на головы этих дьяволов. Но пока они поняли, в чем дело, бросился бежать.

– Считайте, что вам здорово повезло сегодня, – заметил Сэйт и направился в сторону экипажа.

– Да, это точно, – согласился Мэдисон, идя следом за ним. – Я рассчитывал на другое, отправляясь в эту дорогу. Хотел попробовать поставить несколько капканов. Слышал, что окрестности реки Кентукки и озера полны живности.

Сэйт внимательно посмотрел на него, пытаясь сообразить, где тот ставил капканы и другие ловушки.

– Откуда вы, Мэдисон? – спросил Сэйт.

– Я родился в Филадельфии. Но за время войны, где только не был, теперь мой дом везде.

Они подошли к тому месту, где Сэйт уронил саквояж. Он подобрал его и сказал:

– Давайте выбираться отсюда. Уже темнеет.

Они стали взбираться по склону, цепляясь за все, что попадалось на пути. Мэдисон поинтересовался:

– Вы живете недалеко отсюда?

– Да, в миле ходьбы.

– Хорошо бы погреться, – намекнул Мэдисон, делая последнее усилие, чтобы выбраться на край обрыва.

Чертыхаясь про себя, Сэйт шел по узкой тропинке. Я совсем не хочу, чтобы Джулиана увидела его. Он ухоженный, симпатичный, из тех, которые нравятся женщинам, знает, что и как сказать дамам и не пожалеет комплиментов. Сэйт снова мрачно нахмурился, когда Мэдисон хитро поинтересовался:

– Думаю, у вас в хижине найдется индианка. Мужчина в вашем положении не должен отказывать себе в удовольствиях.

– Да, у меня есть индианка, – неприветливо ответил Сэйт, и сам, удивляясь себе, добавил, – она помогает моей жене.

– Жене? Она белая?

– Да.

– Мне не очень-то нравятся белые женщины, – презрительно скривился Мэдисон, – они не слишком выносливые в любви. И быстро начинают жаловаться, что устали. А вот если взять индианку, особенно молодую, да дать ей хороший глоток виски… Черт побери, можно провести веселенькую ночь.

Сэйт вдруг остановился и резко повернулся к Мэдисону, с ненавистью во взгляде.

– Рад слышать, что вам не нравятся белые женщины, Мэдисон. Я не хочу, чтобы вы трогали мою жену. Она сейчас больна и понемногу приходит в себя. Может быть, встанет на ноги, а может и нет. Но вам до этого не должно быть никакого дела. Самое важное, что бы вы не забывали, что она – моя жена, и если только вы сделаете хоть одно движение к ней или даже посмотрите на нее, вы очень пожалеете.

Сэйт схватился за нож у пояса.

Мэдисон удивленно посмотрел на него, проследил взглядом за его рукой и отпрянул назад. Затем нервно засмеялся.

– Не беспокойтесь, я никогда не посягаю на чужое.

Мрачная усмешка Сэйта говорила о его сомнениях на этот счет, но он решил, что разговор на эту тему закончен. Они продолжили свой путь. Несколько минут прошло в молчании, затем Мэдисон прервал тишину:

– Ты не будешь возражать, если твоя индианка немного согреет меня ночью?

Сэйт хотел спросить: – «Кто тебе сказал, что ночь ты проведешь у меня, мистер?» Но промолчал. Такого еще не было, чтобы путешественнику отказали от места у огня.

– Это решит сама индианка. Но знай, что моей жене не понравится, если ты будешь грубо обращаться с девушкой. Считай, я тебя предупредил.

Чэд Мэдисон добродушно засмеялся:

– Не беспокойся за это.

Докси помешала длинной ложкой кипевшие в горшке бобы, снова села в качалку и стала смотреть на огонь. Когда уедет белокожая женщина?

Пока она здесь, виски ей не видать. К охотнику тоже не подойдешь. Может быть сегодня ночью он захочет пригласить Докси в сарай за домом и возьмет с собой кувшин с виски?!

Шум приближающихся голосов и скрип снега под ногами заставили ее вскочить. Охотник нашел еще кого-нибудь? Дверь широко распахнулась. Она с удивлением увидела мужчину за спиной Сэйта. У него были белокурые волосы и чем-то он напомнил ей бывшего любовника – англичанина. Она жадным взглядом смотрела на улыбающегося незнакомца, но натолкнулась на суровый взгляд Сэйта. Он посмотрел на женскую одежду, висевшую у камина, и резко спросил:

– Джулиана еще не вставала сегодня?

Докси неопределенно пожала плечами.

– Нет. Она почти все время спит.

– Ты кормила ее? Спрашивала, что ей надо?

– Я предложила ей тушеное мясо, а она выбросила его на пол. Ей, видите ли, это не годится.

Сэйт натянуто улыбнулся.

– От твоей еды любой откажется. От нее хочется плеваться.

Он зажег свечу, взял саквояж Джулианы и задвинул его под кровать. Чэд Мэдисон составил компанию Докси, оставшейся у огня.

Сэйт перестал дышать, глядя на нежное плечо Джулианы и облако светлых волос на подушке. Он протянул руку, чтобы погладить ее, но тут же одернул. Она смотрела на него своими янтарными глазами, только проснувшись. Узнала, и губы ее приветственно растянулись в улыбке. По телу Сэйта прошла теплая волна. Никогда еще никакая женщина не улыбалась ему такой простой, милой улыбкой. Он поспешил опустить свечу на пол, чтобы не было видно, что таилось в его глазах.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он просевшим от чувств голосом.

Джулиана поднялась на локте, одеяло соскользнуло с белоснежной груди.

– Отлично, – она улыбнулась, – если не считать, что мне очень неудобно.

Сэйт виновато покраснел и наклонил голову, чтобы скрыть это, чувствуя свою ответственность за ее дискомфорт. Он обеспокоенно подумал, заметила ли она, с какой жадностью он смотрел на нее. У нее могут закрасться сомнения. Он мысленно одернул себя: было поздновато беспокоиться на счет того, какие следы оставили на его лице случайные связи с женщинами:

– Может, вы встанете? Вы почувствуете себя лучше, если немного походите.

– Мне даже думать не хочется о том, как я буду одевать на себя это платье, – вздохнула Джулиана.

Сейт усмехнулся и достал принесенный саквояж.

– Посмотрите, что я сегодня нашел.

– О, Сэйт, вы принесли мою одежду, – счастливо воскликнула Джулиана, но радость тут же улетучилась, – а этот старик? – прошептала она, – что с ним?

Сэйт помедлил несколько секунд и быстро сказал:

– Я похоронил его там, в ущелье. Когда потеплеет, его можно будет перехоронить, если кто-либо заинтересуется им.

– О, я уверена, его будут искать жена или дети, – озабоченно ответила Джулиана.

Сэйт пожал плечами.

– Возможно.

Он увидел ее хитрый взгляд.

– Простите, – женщина улыбнулась, – но я чуть не забыла, что не должна называть вас по имени.

– Почему, – нахмурился Сэйт, – я был бы только рад.

– Как и Докси, буду называть вас «мистер». Так делают все ваши женщины.

Сэйт передернул плечами и грозно посмотрел в сторону индианки, льстиво разговаривавшей с Мэдисоном. Затем коротко ответил:

– Она только хотела подразнить вас. Надеюсь, вы ей не поверили.

– Не до конца, – Джулиана весело рассмеялась, – я объяснила, что не ваша женщина, и поэтому буду называть вас Сэйтом.

– И что та ответила? – он затаил дыхание, жадно соображая, что еще могла сказать индианка.

– Она засмеялась и не поверила мне.

– Смех застрянет у нее в глотке в следующий раз, – пробурчал про себя Сэйт и бросил уничтожающий взгляд в сторону камина. – Я ее сразу отправлю отсюда, если она вам не нужна. Мне она ни к чему. Еду я готовлю лучше ее.

К своему удивлению, Джулиане вдруг захотелось крикнуть ему: «Пусть убирается. Я сама позабочусь о себе. И, мой дикарь, я уж точно приготовлю еще лучше, чем ты». Она с тревогой бросила взгляд на его мужественный профиль.

Его внимание было сосредоточено на двери.

– Боже, почему такое пришло мне на ум? Кажется, я стукнулась в лесу сильнее, чем мне казалось. – Она украдкой взглянула на грубое, худощавое лицо. – Нет, этому мужчине никогда серьезно не сможет понравиться такая, как она. Женщина, которой он заинтересуется, не растеряется и не потеряется в буране и не упадет в обморок от страха.

«А ты? – глумилась она над собой, – долго ли охотник сможет интересовать тебя. Окажешься ли ты достаточно сильной, чтобы жить в этой глуши, в маленькой хижине, без балов и танцев, без красивых нарядов?»

Она приказала себе закончить размышления, уверенная, что никогда не примет такого решения. В следующую минуту она заявила о желании подняться, не выдавая голосом свою внутреннюю борьбу.

Сэйт в ответ широко улыбнулся и расстегнул саквояж. Цветные, невесомые наряды разлетелись в разные стороны. Мужчина с восхищением смотрел на них, не представляя себе, что существует такая красота.

Он глубоко вдыхал нежный цветочный аромат духов, исходящий от груды женской одежды. С интересом смотрел, как Джулиана отложила в сторону щетку, кусок пахучего мыла и мягкую мочалку.

– Нельзя ли немного теплой воды?

Сэйт удивленно кивнул в знак согласия и позвал через комнату Докси.

– Принеси горячей воды.

Спустя несколько минут, когда она со злым лицом вручила полный ушат, он приказал:

– Подержи одеяло, пока она вымоется и оденется.

Джулиана ощущала на себе взгляд черных глаз, пока мыла лицо, шею, плечи и руки. «Мое белое тело кажется ей слабым и беспомощным», – подумала она. Затем надела тонкое батистовое платье и расчесала длинные светлые волосы.

«Но, могу поспорить, что оно такое же сильное, как твое», – продолжала она свой неслышный разговор, запахивая на себе ярко-красный шерстяной халат.

Когда Джулиана завязала на талии пояс, Докси убрала одеяло и вернулась к камину, где оставался сидеть Мэдисон. Горячая ревность захлестнула ее. А она наклонилась к Мэдисону и предостерегающе прошептала:

– Только тронь его женщину, охотник убьет тебя.

По нервическому блеску глаз сразу можно было подумать, что величавая красота незнакомки заставила его на время забыть об угрозах Магрудера и предупреждениях Докси. Он снова стал смотреть на огонь, но боковым зрением видел, как почтительно огромный охотник обращался со своей «женой»: держал одеяло, пока она вставала, затем набросил его ей на плечи. Принес шерстяные носки, помог надеть на стройные босые ноги и обменялся с ней улыбкой, когда носки оказались велики и смешно болтались.

– Вполне подходят, – смеялась Джулиана, глядя прямо в голубые глаза Сэйта.

Убедившись, что гостье будет тепло и удобно, он повернул голову:

– Джулиана, знакомьтесь, Чэд Мэдисон, – кратко представил он гостя.

Получив, наконец, разрешение открыто посмотреть на нее, мужчина поспешил воспользоваться преимуществом, поднялся, слегка поклонился и пробормотал:

– Рад познакомиться, мэм.

Джулиана холодно ответила, кивнула и снова повернулась к Сэйту.

Мэдисон был смущен и раздражен. А охотник не смог сдержать улыбку. Незнакомец не смог обмануть ее своей обходительностью, женщина рассмотрела что-то другое за его красивым лицом и манерами.

После того, как они поужинали плохо приготовленным мясом, Сэйт пригласил Мэдисона пойти с ним разделать добычу. Он больше доверял Джулиане, чего никак нельзя было сказать относительно гостя.

Намеренно или по незнанию, житель Филадельфии больше суетился, чем помогал. Но охотник подавил свое раздражение и желание отослать его в дом.

Наконец была подвешена последняя шкурка. Двое мужчин не успели зайти в комнату, как взгляд Сэйта уже искал Джулиану. Следившая за ним индианка вспыхнула от ненависти, заметив, каким добрым стало его лицо, а глаза потеряли обычную жесткость. Полтора часа женщины провели в молчании, не сказав друг другу ни слова. Холодное выражение на лице Джулианы выдавало полное безразличие к индианке, а та в свою очередь думала о том, как проучить эту белую потаскуху.

Мэдисон стал смело заигрывать с индианкой. Охотник молча посмотрел и иронично улыбнулся.

Он не удивился, когда вскоре тот показал Докси глазами на лестницу, ведущую на чердак, поднялся и потащил ее за руку.

– Думаю, вы не будете возражать, если мы уединимся, – неприятно усмехнулся он, – я и Докси расстелим там одеяла.

Он мотнул головой куда-то себе за плечо. И, не дождавшись ответа, стал подталкивать хихикающую индианку к лестнице.

Джулиана смотрела на них с удивлением и отвращением.

Когда она повернулась к Сэйту, вопросительно глядя на него, тот беспомощно пожал плечами.

– Она ничего не имеет против. Если бы возражала, я бы вмешался.

Он еще не закончил говорить, доски на потолке жалобно застонали от тяжело упавших тел. Лицо Джулианы покраснело. Охотник спросил со смущением и плохо скрываемым гневом:

– Может мне выгнать их вон?

Глаза Джулианы еще больше расширились от удивления: он, наверное, шутит… Но его помрачневшее лицо было слишком строгим. Она отвернулась, смущенная тем, что охотник готов был выгнать этих двоих на холод, лишь бы ее не беспокоили доносившиеся звуки. Женщина про себя улыбнулась: такой грубый с виду, он обладал природной чувствительностью и пониманием в большей степени, чем любой другой, получивший приличное воспитание. Она решала, как поступить, когда шум наверху прекратился также внезапно, как и начался. Они с Сэйтом переглянулись, облегченно вздохнули и замолчали.

В камине потрескивали дрова, Джулиана в задумчивости смотрела на взлетающие искры. Охотник сидел на полу у ее ног, обхватив колени руками. Он все больше и больше притягивал ее и вызывал необъяснимые желания. Она старалась потушить этот внутренний разгорающийся огонь. И хотя впервые за долгое время чувствовала себя здесь надежно, как дома, но должна ради самой себя покинуть это гостеприимное убежище.

Джулиана глубоко вздохнула и тихо сказала:

– Сэйт, снег прекратился, завтра я могу продолжить свое путешествие.

Она удивилась, услышав его приглушенный вздох и почувствовав напряжение в теле. Ее ли слова вызвали это разочарование? Она не видела его лица, не могла прочитать, что таилось в его темно-голубых глазах, а ровный голос мужчины тоже ни о чем ей не поведал.

– Вы уверены, что уже в состоянии продолжить путешествие? На мой взгляд, вы еще слабы.

Она принужденно засмеялась.

– Я выгляжу так всегда. Мое хрупкое тело обманывает вас. На самом деле я чувствую себя отлично.

Сэйт развернулся к ней, улыбнувшись так мягко и восхитительно, что она почувствовала, как тает от его улыбки. Он взял ее нежную руку и шутливым тоном произнес:

– Что-то я не вижу много сил в этих маленьких пальцах, но зато у вас много смелости. Большинство женщин после случившегося с вами оставались бы в кровати, трясясь и хныкая.

Джулиана выдернула задрожавшую руку, боясь, что это заставит мужчину догадаться, что творится у нее внутри.

– Надеюсь, Сэйт, вы говорите мне комплименты, – скороговоркой выпалила она. – Если бы мой брат Джон отправился искать меня в Филадельфию и не застал, он бы сошел с ума от беспокойства.

Сэйт снова повернулся к огню:

– Да, конечно, вам надо ехать.

Между ними воцарилось молчание. Охотник размышлял, что за это короткое время, пока Джулиана жила здесь, он испытал такие чувства, которых раньше не знал и не имел ни к одной женщине. Он не представлял себе, что будет делать, когда она покинет его. А Джулиана загрустила от того, что ей уже больше не придется почувствовать теплоту его широких ладоней, касания губ и тела.

Она пошевелилась и снова глубоко вздохнула.

– Вы не знаете, когда здесь будет экипаж?

Сэйт долго молчал и, наконец, заставил себя ответить.

– Знаю. Он бывает каждый четверг днем.

– А какой завтра день? – тихо спросила она.

Снова последовало долгое молчание.

– Четверг.

Джулиана поднялась, посмотрела вниз на его темноволосую голову, на сложенные руки и, перебирая концы пояса, сказала так спокойно, насколько могла:

– Я буду очень благодарна вам, если проводите меня.

Ритмичный стук наверху возобновился. Охотник сердито скрестил руки и поспешно ответил, что, конечно, проводит.

Джулиана едва слышно прошептала:

– Спокойной ночи, Сэйт.

На глаза навернулись слезы. Неприличная возня наверху испортила последние минуты их пребывания вместе. Женщина подошла к кровати и забралась под одеяло.