Вечный огонь страстей

ГЛАВА 27

Джулиана вдыхала горный воздух. В нем было все: и сильный аромат кедра, и острый запах земли и прелых листьев. Она стояла с чашкой кофе в руке и медленно обводила взглядом место, которое ей так нравилось. Осень была заметна во всем. Яркие цветки сумаха выделялись на крутых склонах; воздух стал прозрачным, дни убывали.

Женщина осторожно погладила живот. Еще пару недель и она избавится от этой тяжести, а фигура снова станет прежней. Джулиана тихо вздохнула. Как она надеялась, что Сэйт возвратится в деревню к тому времени, когда родится ребенок. Все лето Немас и Джон расспрашивали каждого приезжего об охотнике Сэйте Магрудере. Но все было напрасно. Никто ничего не знал.

У нее помрачнели глаза. На прошлой неделе она снова была на почте и пришла к выводу, что Сэйт Магрудер не собирается возвращаться сюда, потому что не хочет.

Джулиана вспомнила встречу с Бесси. Растолстевшая женщина стояла у прилавка, расплачиваясь за лежавшую перед ней покупку. Ее глаза угрожающе заблестели, когда она увидела входившую Джулиану. Бесси сразу слегка толкнула в бок стоявшую рядом женщину и доверительным тоном но так чтобы все слышали, сказала:

– Не знаю, почему она думает, что нужна Магрудеру. Она такая уж нежная и ничего не понимает в охотниках. С ним может жить только зверь или дьявол. Потому он и выбирает себе индианок или им подобных.

Джулиана почувствовала, что бледнеет. В полной тишине на нее были устремлены все взгляды.

Ей хотелось развернуться и убежать, но тишину нарушила одна из женщин:

– Бесси Оутс, я помню тебе тоже удалось провести парочку ночей в постели с охотником. Поэтому, надо полагать, шлюхи ему не подходят тоже.

Все захихикали. Она схватила свой сверток, вздернула голову и опрометью выскочила из комнаты.

Идя домой, Джулиана благодарила незнакомку за поддержку и одновременно проклинала Бесси.

– Проклятая Бесси Оутс! – Джулиана сверкнула глазами, ставя на стол пустую кружку. – Только расстроила меня. Посеяла в душе сомнения. Но я уверена, однажды Сэйт придет сюда и останется со мной. И не такая уж я изнеженная!

Она потрогала свои руки. Всю весну и лето она работала от зари до зари. Раньше всех поднималась, пекла пироги, доила корову, кормила кур. Быстро позавтракав, полола и поливала овощи. К вечеру ее спина разламывалась.

Джулиана в задумчивости опустилась на ступеньку крыльца. Конечно и Немас ей помогал, но если бы не помощь Агги, которая нянчила ребенка и делала домашнюю работу, вряд ли она справилась бы с огородом.

Джулиана подумала о ней с теплотой. Раньше, зная ее как шлюху, она не хотела брать ее к себе в дом. Однажды Бэттл завел с Джулианой разговор о ней.

– Она не больная, Джулиана, – честно признался он, – иначе я бы не предложил ее тебе. Агги устала. Ей нужен отдых, хорошее питание, и она скоро поправится.

Бэттл легонько ткнул Джулиану пальцем в щеку.

– И будет тебе хорошо помогать, как только окрепнет. Ты убьешь себя своей работой.

В тот же вечер толстяк привел Агги в дом. Женщина выглядела худенькой, почти прозрачной, одета была опрятно. Все ее имущество умещалось в одном узле.

Джулиана подумала о том, согласилась ли та сама придти или уступила настояниям Бэттла. Позже, когда Джулиана провожала мужчину до двери, он тихо сказал, словно читая ее мысли:

– Агги сама согласилась. Она тебя очень уважает, – он показал глазами на розовый куст, лежавший у двери. – Это ее любимец. Уходя, она аккуратно его выкопала.

Женщина смотрела вслед Бэттлу со слезами на глазах: толстяк был добрым человеком. Потом взяла в амбаре лопату и посадила куст напротив под кухонным окном.

Розовый куст, посаженный с любовью и заботой, пышно расцвел. Также, как и Агги, отдохнула и расцвела, а через пару недель уже нянчила Натана, занималась домом и стряпней.

«Да, она пришлась кстати, освободив меня от многих обязанностей», – думала Джулиана.

Уборка урожая, заготовки на зиму, сено, которое Немас помог ей скосить и насушить. И бесконечные пироги, которые она пекла каждый день, занимающие уйму времени.

В этом году она удивит и обрадует своих покупателей пирогами со свежими фруктами. Сначала с ежевикой и ревенем, а в августе с черной смородиной.

А затем снова пойдут пироги с сушеными яблоками. Джулиана посмотрела на три яблони, еще посаженными предыдущими хозяевами. Уже пора собирать яблоки. Ей с Агги придется посидеть не один вечер, пока они их нарежут и высушат.

Она повернулась, глубоко вздохнула свежий воздух и улыбнулась: пахнуло смесью листьев табака и коры.

Немас называл это «Кинникеник».

– Сегодня подходящий день для сбора коры и кореньев, – сказал старый индеец, подходя к Джулиане и садясь рядом.

Из трубки поднимались облака дыма.

– Я проверил, сколько у тебя трав. На зиму хватит, но надо еще кое-что подготовить.

Всю весну и лето, когда выдавалось свободное время, они отправлялись в лес и собирали мандрагору, женьшеневый корень, сассафрас,[1] березовый сок. Старик объяснял ей, чем и как лечиться. В поселке не было доктора, люди были предоставлены сами себе. С помощью индейца она написала длинный список лекарственных смесей.

Еще весной Молли показала ей разную зелень, необходимую организму после долгой зимы, когда пища состояла в основном из одного мяса. Какие она делала вкусные салаты из одуванчиков, лугового лука, тростника, перца и салата. Потом появлялись щавель и горчица. Она приправляла мясо смесью всех трав сразу.

Джулиана посмотрела на старого индейца, который куда-то собирался.

– Сегодня я навещу своих.

– Да, из-за дел ты давно у них не был, Немас.

– Неважно. Я быстро устаю от молодежи, от их хвастовства и вполне счастлив, когда ухожу от них.

Женщина понимающе кивнула головой. Немас был вполне доволен, сидя под деревом с трубкой во рту, вспоминая свою молодость, когда здесь еще не было бледнолицых.

– Сейчас возьму корзину и отправлюсь за травами, – сказала Джулиана.

Старик согласно кивнул.

– Смотри не попади в яму, которую я выкопал для медведей, – предостерег он.

Она в ответ только повела плечами.

Джулиана медленно шла вдоль реки с корзиной на руке. Ветерок играл опавшей листвой. Она с сожалением думала об уходящем лете и вздохнула. Скоро река замерзнет даже там, где сейчас самое быстрое течение.

Ей стало грустно. Она вовсе не хотела наступления зимы, когда так холодно, целый день приходится сидеть в четырех стенах и слишком много свободного времени. Конечно, ей будет веселее в компании с Агги и вторым ребенком. Натан уже подрос, он ходит и пробует говорить.

Сердце болезненно сжалось. С каждым днем мальчик все больше становился похожим на отца.

Внезапный хруст в кустах заставил Джулиану быстро оглянуться. Все мысли сразу ее покинули.

Ноги приросли к земле. В нескольких шагах от нее стоял большущий медведь. Его маленькие, злобные глазки смотрели прямо на нее.

– Боже мой, – взмолилась она, – хотя бы он оставался стоять на задних лапах. В своем обычном положении он гораздо опаснее.

Сердце учащенно билось, в глазах был ужас, когда зверь грозно зарычал. Джулиана пронзительно закричала. В ответ раздалось только эхо от ее собственного голоса. Она была одна, совершенно одна.

Женщина бессильно заплакала, когда медведь опустился на четыре лапы и пошел на нее. В отчаянии, охваченная паникой, она развернулась и побежала, вскрикнув от боли, поскользнулась на мокрой от росы траве и упала. Джулиана снова закричала от боли, охватившей все ее тело, но это была уже другая боль.

– Боже, – прошептала она в отчаянии, – кажется, начинаются схватки.

По щекам текли слезы. Она никогда не увидит личика ребенка, не узнает даже, мальчик это или девочка.

Медведь был совсем рядом. Скорчившись от боли, она старалась не терять сознание, когда услышала позади себя тихий шепот:

– Не двигайся, Юли.

Слегка повернув голову, Джулиана увидела Немаса, который стоял на колене и целился из ружья. Она испуганно вскрикнула, когда раздался выстрел.

Глаза ее были прикованы к зверю, который, поднимаясь на задние лапы, снова зарычал. Снова раздался выстрел, на этот раз пуля попала в цель. Медведь тяжело наклонился и упал на землю. Увидев искаженное болью лицо Джулианы, индеец сразу понял, что с ней происходит. Он засуетился возле нее, озабоченно хмуря брови. Женщина непрерывно стонала, и ему пришлось взять ее на руки.

– Надо идти домой, помогать ребенку появиться на свет.

Джулиана смотрела на него с удивлением и болью.

– Ты знаешь как, Немас?

– Приходилось помогать кобылам, – пробурчал он, усаживая ее на пони.

– Какая в общем-то разница…

Последнее, что ощущала Джулиана, – боль, разрывающую все тело. Преданная Агги стояла у изголовья и беспомощно разводила руками.

Только к утру женщина пришла в себя, узнав, что ребенок уже родился. Кровать была чисто убрана, на ней была одета ночная сорочка. «Но как ребенок? Где он?» Джулиана с трудом облокотилась и подняла голову, чтобы осмотреть комнату.

Немаса она увидела сразу. Старик сидел в качалке перед камином с младенцем в руках. Она радостно окликнула его.

– Девочка, – усмехнулся он так, словно ему было абсолютно безразлично.

Но быстрый взгляд Джулианы уловил гордость в черных, как уголь, глазах индейца.

Она отбросила край одеяла с лица ребенка и удовлетворенно засмеялась. Перед ней снова была живая копия Сэйта. Мужчина хитро улыбнулся.

– У охотника хорошая печать, ни с чем не спутаешь.

– Уж это точно, – тихо прошептала Джулиана.

«Увидит ли Сэйт когда-нибудь свою дочь? Узнает ли вообще о ее существовании?»

– Как ты назовешь ребенка?

Вопрос отвлек ее от мыслей.

Женщина посмотрела на темноволосую головку. Она приготовилась назвать девочку Элизабет, но подняла на своего старого друга глаза, полные любви и благодарности, и тихо сказала:

– Я назову ее Немой. В честь самого смелого мужчины, которого мне когда-либо приходилось встречать.