Ведуньи из Житковой

СИНЯЯ ПАПКА

С тех пор как в пардубицком архиве Дора попросила скопировать для нее содержимое синей папки — тощей части тома с делом Сурмены, вложенной в самый конец этого тома, — прошел почти год. И уже почти год она знала: то, чему она верила больше двадцати лет, было неправдой.

К документам из синей папки она в течение этого года возвращалась не раз и не два. Внимательно в них вчитывалась и искала доступную в Чехии литературу, которая хоть немного объяснила бы ей контекст. Как ни странно, источников оказалось немного. Только отрывочные сообщения, из которых не складывалась полная картина.

Чуть больше она нашла в Интернете. Сведения о публикациях в немецких научных периодических изданиях, таких, как Historische Zeitschrift или Zeitschrift fur historische Forschung[21], номера которых она смогла заказать и полистать затем в читальном зале Немецкой национальной библиотеки в Лейпциге, пару бульварных статей, ссылающихся на архив процессов над ведьмами в польской Познани, краткую информацию на сайте этого же архива на польском языке — вот и все. В познаньском Государственном архиве было собрано довольно много материалов, но спустя несколько дней, в течение которых Дора изучала каталоги его фондов, она поняла, что ответа на интересующие ее вопросы она не находит. Прекратив бесплодные поиски, она решила просто написать на контактный адрес archiwum@poznan.ap.gov.pl, указанный на сайте, и стала ждать.

Только сейчас, после многих месяцев вялотекущей переписки, она по достоинству оценила оперативность чешских архивов и внимательность их сотрудников. Вспоминая пана Бергмана из архива в Угерском Градиште, до ночи помогавшего ей разбираться в грудах томов с протоколами, которые он привез в восьми доверху нагруженных тележках, или пани Боровую из Валашского музея, которая несколько раз посылала ей фотографии документов конца восемнадцатого века о процессе над ведуньей родом из Житковой, Дора осознала высочайший уровень чешских архивов. Или, может, в ее случае сказался человеческий фактор, который был приведен в действие ее интересом к житковским ведуньям? Так, например, было, когда она позвонила в один из региональных музеев. У нее тогда возникло чувство, будто она произнесла слова заклинания.

— Ну, как правило, мы этого не делаем, но если вы говорите, что исследуете эту тему, я посмотрю… Понимаете, мне о них рассказывала бабушка, когда я была маленькая, и их способности казались мне потрясающими! А вы дадите нам знать, когда закончите вашу работу? — рассыпалась в любезностях архивная работница на другом конце провода.

А вот ответа из познаньского архива Дора ждала ровно столько, сколько было написано на сайте: месяц. Только через четыре недели неопределенности, когда Дора уже задавалась вопросом, не написала ли она по адресу, который давно не действует, пришел первый ответ, и переписка началась. Теперь распечатки писем лежали у нее на коленях, как и все копии содержимого синей папки из дела Сурмены. Она сидела в ночном автобусе, в котором ей предстояло девять часов трястись по дорогам, ведущим из Брно на север, в Познань, и в очередной раз просматривала документы из папки.

Дряхлый драндулет, отличавшийся от внутренних чешских автобусов только тем, что здесь можно было опустить сиденье, еле полз по неширокому шоссе, минуя Свитавы и Лито-мышль, а в горах поднимался вверх по совсем уж запущенному серпантину, время от времени подпрыгивая так, что у Доры откидывалась голова и глаза съезжали с дрожащих строк.

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

Заверенный перевод сопроводительного письма, найденного в отделении гестапо в Злине, картотека D.

Оригинал в деле «ВЕДУНЬИ».

Мой рейхсфюрер!

С депешей направляю имеющиеся результаты исследований, проведенных на местности в моравско-словацком пограничье, которые всецело подтверждают первоначальную посылку о существовании здесь как анклава автохтонного германского населения, так и мистических практик местных уроженок, которые, по-видимому, действительно являются воплощением реликтов древнегерманского природного знания. Ритуалы, которые они совершают, представляются (хотя сами женщины не отдают себе в этом отчета) лишь слегка трансформированным и модернизированным продолжением ариогерманских обычаев и магических обрядов, как нам их позволяют реконструировать тевтонские саги «Эдды» и как их охарактеризовал в своих работах о вотани-стическом жречестве Гвидо фон Лист. Ряд ритуалов, какие во время своих магических обрядов практикуют так называемые ведуньи, совпадает с теми, которые описал фон Лист в своем новаторском труде Die Rita der Ario-Germanen[22], что далее развивали Ланц фон Либенфельс и другие ариософы.

Мой рейхсфюрер! Перед нами исключительное, вследствие неблагоприятных природных и социальных условий прекрасно сохранившееся и вполне жизнеспособное свидетельство праисторической эпохи. Эти женщины, возможно, являют собой девальвированное наследие арманизма: само место их обитания обнаруживает все признаки священного места Хальгадом, и, кроме того, в здешнем наречии прослеживаются некоторые немецкие черты. Если наше предположение верно, то мы стоим на пороге головокружительного и переломного открытия, которое продемонстрирует правильность нашего курса, докажет силу тевтонской стихии, не сломленной в течение веков подрывным юдохристианским элементом, подтвердит автохтонность нашей расы на самых широких просторах Европы и прольет свет на целый ряд неизвестных страниц истории ее исконного арио-германского населения!

Все доказательства анатомического соответствия живущих здесь лиц, включая результаты краниологического освидетельствования, Вы найдете в документации, которую составил штурмбанфюрер СС Ф. Ф. Норфолк. Он продолжает вести наблюдения на местности для более тщательного изучения обследуемых Hexenwesen[23]. Начатая им работа позволит в перспективе дать определение и познакомиться со структурой практик, к которым эти существа прибегают в ходе своей провидческой и врачевательской деятельности. Моя работа, которая также находится в стадии написания, будет содержать документацию, составленную на основе архивных разысканий в источниках о процессах над ведьмами (включая статистику) на территории Протектората Богемия и Моравия. В других частях Рейха аналогичные исследования проводят остальные члены подразделения особого назначения по сбору данных о ведьмах. С их результатами я ознакомлю Вас в предварительном отчете, который мы рассчитываем подготовить к концу этого года.

Ввиду серьезности открытия нами Hexenwesen и его значимости для Рейха рекомендую и в дальнейшем сохранить исследовательскую группу в составе как минимум двух человек на участке Альт Грозенкау с целью подробного изучения наблюдаемых субъектов (Hexenwese Фуксена и женщины из рода Магдалов, Сурмена, Краснячка по прозвищу Полька и Стру-гарка по прозвищу Волосатая). О текущих результатах работы этой группы я могу лично отчитаться в следующем месяце, когда буду в штаб-квартире «Аненербе» в Берлине.

Вечная слава Рейху! Хайль!

Оберштурмбанфюрер СС д-р Рудольф Левин

Местный отдел СД Злин, Протекторат Богемия и Моравия

Альт Грозенкау, 11 июля 1942

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

Оригинал в деле «ВЕДУНЬИ».

Составили: доц. д-р Венцеслав Розмазал, кандидат наук; проф. Рудольф Вейроста, кандидат наук Отдел этнографии и Отдел истории Моравского краевого музея, Брно, 12 ноября 1949 г.

Заключение

На основании письма члена СС д-ра Рудольфа Левина, переданного мне 17 июня 1948 г. товарищем MHU с переводом на чешский язык для оценки, я вместе с Рудольфом Вей-ростой, кандидатом наук, из Отдела истории Моравского краевого музея составил следующее заключение об исследовательской программе вышеназванного представителя нацистской науки.

Из письма следует, что коллектив д-ра Левина занимался изучением отдельных женщин из региона Моравских Копаниц, известных в качестве так наз. ведуний.

Эта программа у современного исследователя вызывает удивление, главным образом тем, какое значение придавали Левин и его начальство проблематике, которая для нашей этнографии является совершенно периферийной. Настолько периферийной, что до сих пор ее подробно не разрабатывал ни один из наших академических ученых.

Данный факт можно трактовать двояко. Либо истинная сущность этих исследований осталась от нас скрытой, либо враги мира во всем мире находились во время войны в таком отчаянном положении, что сформировали коллектив из нескольких псевдоученых, которые должны были путем изучения суеверных шарлатанок из региона Белых Карпат обосновать претензии Третьего рейха на все европейское пространство (этот вывод мы делаем на основании настойчиво повторяющихся в письме ссылок на автохтонную теорию). Последнее предположение мы выдвинули на основании интерпретации письма д-ра Левина и в следующих разделах попытаемся обозначить контуры его исследования.

Область исследования:

МОРАВСКИЕ КОПАНИЦЫ

Историко-антропологический экскурс

К области Моравских Копаниц в моравско-словацком пограничье относится несколько деревень, разбросанных по склонам Белых Карпат. Это область с богатыми и тщательно оберегаемыми фольклорными традициями, которые там в полной мере сохранили архаический характер прежде всего потому, что данная местность практически отрезана от окружающего мира. Люди здесь и в наши дни живут на грани бедности, поскольку эта область не имеет никаких природных и экономических ресурсов. Население в массе своей необразованное (согласно последней довоенной статистике 1930 г. уровень неграмотности в тогдашней Чехословацкой Республике составлял около 13,2 %, тогда как в Копаницах он достигал 52 %), и жизненный уклад местных жителей формируют католическая церковь, которая здесь очень сильна, и традиционные народные обычаи, которые определяют течение года. В связи с ними исключительно важную роль в регионе играют исследуемые ведуньи как носительницы специфических обрядов, совершаемых ими в соответствующих случаях.

Предмет исследования: ВЕДУНЬИ

Речь идет о субъектах, наделенных, как верят все в этом крае, сверхъестественными способностями, которые дают им силу лечить всевозможные болезни людей и животных, видеть прошлое и будущее и узнавать то, что скрыто от обычных людей. В нашей этнографии ведуньи известны благодаря сведениям о них в публикациях А. Вацлавика, Ф. Бартоша, Ф. Дубравского, Л. Нидерле и других. Из неакадемических источников к этому можно добавить цикл рассказов о жизни в Копаницах священника из Старого Грозенкова Й. Гофера, упоминание о ведуньях в одном из романов А. Ирасека или в книге о Габре и Малинке популярной писательницы Амалии Кутиновой.

Мнимые способности этих женщин (с точки зрения научного материализма являющиеся не чем иным, как шарлатанством, которое пользуется успехом только в силу отсталости местных жителей) и привлекли внимание исследователей Левина и Норфолка.

Насколько можно понять из письма Левина, он считает, что исследуемые субъекты являются представительницами исконного, автохтонного населения данной территории, которое, как предполагали представители нацистской историографии, сохранялось в небольших анклавах прежде всего в труднодоступных горных областях в течение всего времени продвижения сюда славян, которые в V–VI веках вытеснили первоначальное германское население. Согласно этой «автохтонной теории», обитающие в горах морава-не могли быть потомками германского племени маркоманов, засвидетельствованного на территории Южной и Восточной Моравии в период до начала I века нашей эры. С учетом известной склонности немцев к героизации своей мифологии и к нездоровому, а то и извращенному выпячиванию ее оккультной и эзотерической составляющей полагаю, что исследовательская группа могла связывать с изучением этих ведуний намного большие ожидания, нежели только подтверждение «автохтонной теории». Восторги Левина и подчеркивание им значимости этого открытия выглядят так, как будто бы в его глазах это были норны, а не простые деревенские женщины, пускай даже с предполагаемыми сверхъестественными способностями и германскими корнями.

Здесь необходимо обратить внимание на то, что коллектив экспертов усматривает противоречие между постановкой задач (предполагаемой, так как задачи в данном письме не сформулированы) и выводами, к каким исследовательская группа, по всей видимости, пришла.

Общеизвестно, что общественное устройство немецких агрессоров всегда, и во времена древнегерманской мифологии, опиралось на отчетливо патриархальную модель. Хотя из германской мифологии (которую Левин, ссылаясь на представителей ариософизма, несколько раз настойчиво акцентирует) мы знаем ряд богинь, игравших существенную роль в системе германских верований, а из европейской антропологической литературы — имена жриц, занимавших важное место в германском родовом строе, нас тем не менее поражает тот факт, что нацистское руководство приветствовало исследования, которые показывали германскую женщину в таком контексте, какой наблюдается в Моравских Копаницах. Здешние общественные отношения основываются на глубоком почтении к материнству и вообще к женскому началу. Об этом свидетельствует не только уважение местных жителей к обсуждаемым женским субъектам, но и к женщине как таковой. Мужчина здесь часто поселяется в доме жены, а обычное в деревнях порицание женщины, у которой рождается внебрачный ребенок, в этих краях попросту отсутствует. Ведущие представительницы сообщества занимают место на верхушке социальной пирамиды, так как их помощь необходима в целом ряде сложных ситуаций, сопровождающих жизнь человека. Они выполняют функции акушерок, целительниц, знакомых с действием самых разных трав, и — что совершенно естественно — консультантов и арбитров в местных конфликтах, которые они умеют разрешать при помощи неких магических действий[24].

Если бы группа д-ра Левина опубликовала такие итоги исследования, подчеркивающие роль женского начала, можно было бы заключить, что речь идет о законсервированном состоянии иерархии, характерной для древнегерманского общества, что, по нашему мнению, способствовало бы лишь расшатыванию патриархального принципа, который был базовым для Третьего рейха. Это очевидное противоречие мы ввиду недостаточности данных в полученном материале не можем удовлетворительно объяснить и вынуждены констатировать, что истинный масштаб исследовательских задач группы Левина остается для нас неизвестным.

В тексте письма несколько раз упоминается «автохтонная теория», которую могло бы подтвердить изучение копаницких ведуний. Убедительным аргументом в пользу этой теории стало бы доказательство арийского происхождения этих ведуний по результатам краниологических измерений.

Здесь мы хотим отметить, что невозможно представить себе проведение достаточно подробных краниологических измерений людьми в форме СС без ведома обследуемых субъектов. Это означает, что последние, если они подверглись такому измерению, как это вытекает из текста письма, должны были хотя бы в какой-то степени быть осведомлены о характере исследовательской программы нацистских ученых и вступить с ними в прямой личный контакт, а тем самым и сотрудничать с ними.

Таким образом, следует полагать, что те ведуньи, которые были измерены и признаны обладательницами достаточно длинного черепа (т. е. долихокранного, продолговатого и сужающегося к задней части, трактуемого в антропометрии как типично германский), и при этом имели русые волосы, светлую кожу, глаза голубые или светло-карие, что давало основания считать их удовлетворяющими всем признакам, стали либо добровольными, либо оплачиваемыми сотрудницами вражеской группы исследователей.

Далее д-р Левин упоминает о языковых особенностях региона. Данный вопрос требует отдельного рассмотрения специалиста по сравнительному языкознанию, но, опираясь на собственный опыт, полученный в области Моравских Копаниц, я могу утверждать, что местный говор, который здесь именуют «копаницким», действительно в ряде случаев отклоняется от остальных так называемых моравско-словацких диалектов, относящихся к южноморавской подгруппе. Отклонения наблюдаются, в частности, в словарном составе, содержащем целый ряд немецких слов. Можно было бы привести примеры также из синтаксиса, где встречается, например, тип вопросительных предложений, образуемых по немецкой модели.

Исходной целью группы мы считаем подтверждение автохтонной теории сохранения германского населения в Моравии, что было одной из главных и наиболее известных задач исследований, поддерживаемых напрямую руководством Amt VII — Weltanschauliche Forschung und Auswertung[25], в чьем подчинении, как мы полагаем, могла находиться ранее неизвестная нам организация «Аненербе», представителем которой являлся д-р Левин. Это исследование было важно прежде всего в пропагандистском отношении и в итоге могло послужить целям отстаивания притязаний Третьего рейха на территорию Центральной Европы.

Подходящие условия группа Левина нашла в области Белых Карпат, где отобранные жительницы действительно обладали физиогномическими чертами, подтверждавшими автохтонную теорию, а сверх того — способностями, которые легли в основу гипотезы о сохранении ими наследия древнегерманских жриц. Последующая работа должна была, по словам д-ра Левина, «пролить свет на целый ряд неизвестных страниц истории исконного арио-германского населения Европы». Таким образом, свои дальнейшие исследования эта группа нацистов намеревалась проводить на стыке мифологии, истории и ариософии, занимаясь также архивными разысканиями по проблеме охоты на ведьм, как могли в прошлом называть этих женщин.

Конкретные контуры и направленность этих исследований мы, однако, не в состоянии охарактеризовать на основании короткого текста письма, представляющего собой лишь текущий отчет о ходе работы с отобранными женщинами. Для составления подробного отзыва по существу вопроса следовало бы ознакомиться с двумя работами, которые были отправлены с упомянутой депешей.

В заключение считаем необходимым добавить, что по горячим следам недавних военных событий мы можем живо себе представить, что сформулированная с таким размахом концепция, подкрепленная фактами, несомненно, имела бы для нацистской идеологии и ее главных вдохновителей (а им со всей очевидностью и адресовано это письмо) далеко идущий эффект, который мог бы быть использован в целях массированной пропаганды, оправдывающей проводимую политику не только на горизонтальной исторической оси (освобождение нынешних «фольксдойче» и их возвращение на родину), но и на оси вертикальной (вековая принадлежность данного региона к германскому рейху). Таким образом, перспективу пропагандистского использования автохтонной теории мы считаем основной причиной, по которой руководство Третьего рейха поддерживало исследования д-ра Левина и его группы.

На осн. приложенного заключения, сост. доц. д-ром В. Розмазалом, канд. наук, считаю необходимой проверку следующих лиц, которые стали предметом интереса вражеской исследовательской группы д-ра Р. Левина:

КРАСНЯКОВА Жофия по прозвищу Краснячка или Полька,

МАГДАЛОВА Йозефина по прозвищу Магдал-ка-старшая,

МАГДАЛОВА по прозвищу Магдапка-младшая,

СУРМЕНОВА Терезия по прозвищу Сурмена.

С учетом указанного в заключении добровольного сотрудничества с исслед. группой СС можно предполагать положительное отношение названных лиц к нацист, идеологии, не разоблаченное сразу после войны. Таким образом, вышеназванные лица представляют серьезную угрозу для нашей молодой нар. — дем. респ., так как не исключено, что они остались в составе агентурной сети иностр. разведки, которая может воспользоваться их широкой клиентурой.

При проверке вышеназванных лиц следует сосредоточиться на их деятельности и связях как в период нацист, оккупации, так в особенности после 1945 г. Вести расследование поручается местным органам безопасности (в данном случае рай-отд. ОБ Угерский Брод), однако без ведома проверяемых. Местному НК составить характеристики на данных лиц и в течение месяца после начала проверки направить их реф. Ill отдела под шифром «антигос. деят. группы ВЕДУНЬИ».

Исполнитель: реф. Шванц

17 сентября 1950 г.

HEXENARCHIV[26]

Дора думала, что интерьер познаньского архива будет зажат в средневековые клещи. Ожидала увидеть на стенах картины с изображениями истязаний в тюремных подвалах, рисунки из руководств для мастеров заплечных дел, а может быть, и выставку орудий пыток. В здание она входила с таким чувством, как будто ее самоё должны были вздернуть на дыбу.

Однако, как только автоматические двери с легким подрагиванием открылись, Дора очутилась в залитом светом коридоре несколько обветшалой постройки с налетом восьмидесятых годов, когда был учрежден архив, без какого-либо следа драматических свидетельств времен охоты на ведьм! На лифте она поднялась в читальный зал, который ничем не отличался от тех, что были в чешских архивах. Мужчина за стеклом на выдаче документов тоже являл собой классический тип архивариуса. Он жестом подозвал Дору, которая пока была единственной посетительницей, и придвинул к ней журнал регистрации. Она заполнила все графы, на которые работник архива показал ей пальцем.

После этого, вооружившись польско-чешским словарем, она медленно и отчетливо попросила опись фонда Kartoteka procesow о czary[27], касавшуюся Моравии. Архивариус кивнул, и вскоре перед ней лежали полная опись фонда и персональные дела, рассортированные по датам процессов и территориториаль-но ограниченные чешскими землями, включая Силезию. Дора неуверенно открыла первые страницы. Вводная часть описи была на польском языке, но чуть дальше она к своему огромному облегчению нашла тот же текст в переводе на немецкий. По-польски, несмотря на все сходства этого языка с чешским, ей было бы читать намного труднее. Глаза ее забегали по строчкам.

Фонд подразделения особого назначения по сбору данных о ведьмах (Hexen-Sonderauftrag, Hex-SAT}, в который входят папки с конкретными сведениями об отдельных процессах над ведьмами в хронологическом диапазоне с IX по XVIII век, представляет собой результат работы специального подразделения СС Hexen-Sonderkommando. Это подразделение было составной частью VII Управления исследований и обобщений в области мировоззрения (Weltanschauliche Forschung und Aus-wertung) возглавляемого Гиммлером Главного управления имперской безопасности (Reichs-sicherheitshauptamtj и сосредоточивалось на исторических исследованиях. Разработанные VII управлением теоретические положения внедрялись в практику другими управлениями. Речь шла в первую очередь о мероприятиях, направленных на историческое обоснование превосходства германской расы, высшие представители которой на основании сложных генеалогических разысканий объявлялись потомками древнегерманских правителей, чьи корни восходили к германской мифологии. Евгеническая исключительность германской расы, далее, должна была подкрепляться обеспечением ее чистоты (так наз. расовая гигиена) и очищением от влияния элементов, враждебных сверхчеловеку. Эти элементы подразделялись на три категории (от генетических до идеологических), в соответствии с которыми распределены и материалы фонда Hex-SAT:

I. Враги расы

II. Враги нации

III. Политические и идеологические враги

а) Церковь

б) Масоны

в) Коммунисты

Дора пролистала документ вперед, дойдя до части III.а.

Документы о деятельности подразделения СС Hexen-Sonderkommando, связанной с теорией подавления нордической расы церковью, хранятся в фонде Hex-SAT под инвентарным номером Ш.а. в 4 017 коробках с учетными номерами Hex- 12-с/1.1935—Hex-12-с/312.1944. Коробки распределены по тематическим группам в соответствии с тематическими областями деятельности подразделения СС Неxen-Sonderkommando.

Оглавление описи части III. а.:

1) Материалы отдельных процессов над ведьмами

Эти материалы Генрих Гиммлер намеревался использовать в борьбе с церковью в качестве инструмента антиклерикальной пропаганды. В ходе готовившегося процесса церковь должна была быть демонстративно обвинена в заговоре против германских женщин, миллионы которых были якобы умерщвлены ею в результате многовековых процессов над ведьмами, а тем самым и против германской расы, распространению которой церковь пыталась помешать. Фонд содержит документы об отдельных процессах с подробными данными о жертвах, включая описания процессов, почерпнутые из 297 «подноготных книг» отдельных городов и призванные доказать, что церковь при помощи этих процессов преследовала прежде всего женщин, которые целенаправленно занимались культивированием древнегерманских знаний.

Дат. 850-1785 гг.

2) Материалы для исследования древнегерманских обрядов, процедура которых была воссоздана в результате изучения процессов над ведьмами по источникам, собранным в разделе III.а.1.

Статьи, обзоры, заметки членов исследовательской группы, фотоматериалы.

3) Материалы о практике пыток, применявшихся во время процессов над ведьмами, об орудиях и методах допросов с пристрастием

Описания, чертежи, обзоры, заметки для Генриха Гиммлера с рекомендациями по использованию некоторых методов в практике СС.

4) Актуальное состояние древнегерманского знания

Материалы к исследованиям, направленным на разыскание сохраняющихся реликтов древнегерманских религиозных практик. Область Белые Карпаты, Протекторат Богемия и Моравия, дат. 1940–1944 гг.

Дора пролистала несколько следующих страниц описи фонда. Пробежала глазами по строчкам, а подробнее остановилась только на описании истории и деятельности подразделения специального назначения СС.

SS-Hexen-Sonderkommando (или сокращенно также Hexenkommando) — подразделение, официально учрежденное в 1935 году в структуре Главного управления имперской безопасности, возглавляемого непосредственно Генрихом Гиммлером. Его штаб-квартира находилась в Берлине по адресу Вилъгельмштрассе 102, где начала собираться первая картотека.

Изучением процессов над ведьмами эпохи Сренедневековъя и раннего Нового времени, которое являлось задачей подразделения, руководил д-р Рудольф Левин. В его подчинении находился коллектив из 18 экспертов, в большинстве дипломированных историков. Каждый из них отвечал за какую-либо область в Германии, а позже и на оккупированных территориях. Результатом их исследований должна была стать точная статистика казней, совершенных в ходе охоты на ведьм, с изложением обстоятельств проводимых над ними процессов.

В целях исследования д-ром Левином было составлено подробное пошаговое руководство, включающее несколько типов формуляров, в которые вносилось описание процесса.

Каждый из формуляров (Hexen-Blatter формата А4) содержит 57 граф для заполнения с такими вопросами, как: имя и фамилия, возраст, вероисповедание, семейное и социальное положение жертвы; далее следуют графы, относящиеся к ходу процесса: имя и фамилия главного обвинителя (инквизитора), финансовые средства жертвы, доставшиеся суду, и т. д. Не все формуляры удавалось заполнить целиком, так как в ряде случаев о процессе многовековой давности невозможно было собрать необходимые сведения. К некоторым формулярам, напротив, приложены листы, касающиеся деталей процесса, в том числе, например, показания свидетелей или записи местных хронистов, которые освещали тот или иной процесс впоследствии.

Материал, собранный сотрудниками подразделения в ходе их разысканий в архивах отдельных городов на территории рейха и протектората (изучались прежде всего «подноготные книги», судебные протоколы и т. п.), который в настоящее время хранится в разделе III. а. 1., с годами разросся и достиг объема в 33 846 листов.

Эти 33 846 листов в течение девяти лет работы подразделения были разложены в 3 670 папок, из которых до наших дней сохранились 3 622. Они содержат данные о процессах, начиная с IX века и заканчивая 1944 годом, а территориально относятся прежде всего к германским землям, но и к другим странам и областям. Среди них Англия, Бельгия, Венгрия, Греция, Дания, Ирландия, Исландия, Испания, Литва, Нидерланды, Норвегия, Польша, Португалия, Россия, Румыния, Франция, Чехословакия, Швейцария, Швеция, Шотландия, Эстония, Югославия и даже Индия, Мексика, Трансильвания, Турция и США.

В дальнейшем исследования сотрудников подразделения сосредоточились в большей степени на проблематике, документы по которой собраны в разделах III.а.2–4, причем особую активность проявляли д-р Рудольф Левин, который намеревался получить ученую степень профессора на философском факультете Университета Людвига-Максимилиана в Мюнхене, и д-р Ф. Ф. Норфолк, в свое время успешный писатель родом из моравских Судет, опубликовавший немало беллетристических произведений и специальных работ в первую очередь по вопросам сохранения древнего культа ведуний (Hexenwesen).

Тем не менее деятельность подразделения оставалась не на высоте поставленных задач, причиной чего был, с одной стороны, часто недостаточный профессионализм исследователей, а с другой — недостижимый уровень, на который им следовало выйти. Существовала чудовищно преувеличенная оценка числа германских женщин, умерщвленных в процессе инициированной церковью многовековой охоты на ведьм, в 9 500 000 жертв: такое количество без аргументации, опирающейся на исследования, привел в своем сочинении Альфред Розенберг (а до него, хотя без конкретной цифры, Матильда Людендорф). Подкрепить эту оценку своими исследованиями члены подразделения так и не смогли. В ходе разысканий им удалось подтвердить только несколько десятков тысяч смертей, что руководство Главного управления имперской безопасности сочло свидетельством профессиональной непригодности. Ввиду этого в начале 1944 года по приказу Гиммлера деятельность исследовательской группы Hexenkommando была официально прекращена.

Справедливости ради стоит добавить, что искать материалы в раздираемой войной Европе было весьма затруднительно, и со стороны архивов, куда обращались члены группы, сотрудничество с ними, как это вытекает из переписки, было крайне вялым и неохотным. Материал, который удавалось получить группе д-ра Левина, собирался в результате долгих переговоров с архивариусами, антикварами, букинистами и т. д. Любопытно в данном отношении дело о нелегальной торговле архивными материалами, приобретение которых Левином финансировалось за счет средств Главного управления имперской безопасности. О фальсифицировании документов, взятых из государственных архивов, см. показания узника концлагеря Заксенхаузен Герберта Бланка в протоколах Нюрнбергского процесса, а также раздел бухгалтерских книг Hexenkommando, инв. №V.a-V.b.

Последние записи о деятельности исследовательской группы датируются январем-февралем 1944 года, однако некоторые ее члены продолжали переписываться и позднее. Их корреспонденция является частью картотеки инв. №УП и рассортирована по фамилиям отправителей в алфавитном порядке (VII.a.-VII.m.).

В конце войны весь обширный архив SS-Hexen-Sonderkommando был вывезен и спрятан, вероятно, кем-то из сотрудников подразделения. В 1946 году он был обнаружен в городе Слава Слёнска на территории современной Республики Польша и включен в Польский государственный архив в Познани. Копии документов находятся в Государственном архиве во Франкфунте-на-Майне.

До 1985 года осуществлялась профессиональная опись и нумерация листов фонда, и в 1987 году он под названием «Картотека процессов о колдовстве» стал доступен общественности.

Вернувшись к окну выдачи, Дора заказала часть III.а.4. целиком и персональные дела под номерами VII.a.-VII.m.

— Это всё? — спросил молодой человек в кругленьких очочках.

— Всё, — ответила Дора.

— Тройку пришлют быстро, а персональные дела попозже… Пока подберут, придется ждать. Часов до трех. Подождете?

— Подожду.

ДЕЛО «ВЕДУНЬЯ СУРМЕНОВА»

После короткой передышки, когда она позволила себе выпить кофе в пластиковом стаканчике из автомата, Дора, затаив дыхание, получила несколько невысоких картонных коробок, которые приготовил для нее архивариус. Не все коробки были заполнены, в некоторых только на самом дне шелестели какие-то бумаги, а другие были потяжелее. Дора даже замерла в напряженном ожидании. Через минуту-другую ей могли открыться тайны женщин, которых она еще недавно встречала в Копаницах. В частности, тайна Сурмены.

Бережно расставив коробки на столе, она рассмотрела ярлыки на них. «Ведунья Габрге-лова», «Ведунья Красникова», «Ведунья Магдалова», «Ведунья Стругарова». В конце концов она сняла крышку с коробки, снабженной ярлыком «Ведунья Сурменова».

На дне лежала тоненькая папка, стянутая по бокам ветхими бечевками. Дора с жадностью извлекла ее, развязала тесемки и раскрыла картонные корочки. На титульном листе значилось:

Материалы к исследованиям, направленным на разыскание сохраняющихся реликтов древнегерманских религиозных практик. Область Белые Карпаты, Протекторат Богемия и Моравия, дат. 1940–1944 гг.

ТЕРЕЗИЯ СУРМЕНОВА

Под титульной страницей была стопка листов; сверху лежал заполненный корявым почерком бланк подробного формуляра. Дора пробежала его глазами. Горькую усмешку вызвала у нее немецкая педантичность, которая исключала возможность утаить даже малейшую деталь из жизни лица, находящегося под наблюдением. С делом, которое завела на Сур-мену чехословацкая госбезопасность, это не шло ни в какое сравнение. Там, где референту ГБ требовалась обширная переписка, прежде чем к нему попадали все данные о наблюдаемом, у немецких следователей были заранее напечатанные колонки. Они до ужаса походили на формуляры из дел на ведьм, допрашиваемых четыре века тому назад, какие Дора видела среди иллюстраций в описи фонда. Разве что местами они тематически видоизменялись.

Дора пролистала несколько страниц формуляра на Сурмену, проверяя сведения, которые собрал о ней, судя по записи в графе с фамилией ведущего дело исследователя, сам Ф. Ф. Норфолк.

Фамилия: СУРМЕНОВА

Имя: ТЕРЕЗИЯ

Дата рождения: 24.7.1910 г.

Семейное и социальное положение: не замужем, домохозяйка Место жительства: Шиткова 28 (Альт Грозенкау), пустошь Бедовая Специализация: целительница, врачевательница переломов, травница; предсказывание будущего, заклинание гроз Категория: А

Далее следовало описание субъекта с известными на момент записи сведениями о нем — все это Дора уже знала. О семье Сурмены, о ее сестрах, о том, что она не окончила трех классов, что была глубоко верующей и регулярно ходила в костел, о ее отношениях с Рухаром, который тогда был частым гостем в Бедовой, где она после смерти родителей осталась одна с младшей сестрой Иреной (матерью Доры и Якуба). Кончиком пальца Дора не без волнения провела по следующим строчкам: вдруг там отыщется еще что-то о семнадцатилетней в то время Ирене Сурменовой? Не отыскалось. Младшую сестру ведуньи Сурмены даже не включили в категорию А. Дора разочарованно отложила формуляр в сторону.

Следующим шел лист с надписью «Аненер-бе» в шапке. На сей раз это был формуляр для занесения результатов краниологических измерений. Пустой! Дора никак не ожидала, что вид незаполненного бланка принесет ей такое облегчение, но теперь она сделала глубокий выдох. Значит, Сурмена с ними не сотрудничала, Сурмена чиста! — повторяла она про себя.

С победным чувством Дора продолжала листать папку, пока не наткнулась на фотографии, наклеенные на плотный лист бумаги формата А4. Это были фото их дома в Бедовой, снятого со всех сторон. Его Дора мгновенно узнала — с тех пор он совершенно не изменился. За ними следовало несколько фотографий Сурмены в разных ситуациях. Вот она в толпе людей перед костелом, вот на кладбище у надгробия семьи Сурменов, а вот она перед домом, развешивает выстиранное белье. Какая же красивая она была в молодости, подумала Дора. Такой она ее совсем не знала. Дора поднесла карточку поближе к глазам и с удивлением заметила, что толщина Сурмены на снимке объясняется вовсе не плохим качеством фотографии, а беременностью. Значит, это фото было сделано в 1942 году, вспомнила Дора запись в деле Сурмены.

Причем ненамного раньше, чем был составлен Beobachtungsprotokoll[28] на гербовой бумаге с имперским орлом, который лежал в папке сразу же под фотографиями.

Протокол наблюдения от 27 июня 1942 г.

Новые сведения о деле

Ночью 23.6.1942 Сурменова, в нарушение комендантского часа и запрета выходить на улицу в ночные часы, устроила встречу с целью сбора трав. Около 23.30 к ее дому явилось семь женщин из разных домовладений, находящихся в кадастре Шиткова, с корзинами и мешками. Приблизительно в 24.10 они вместе с Терезией и Иреной Сурменовыми направились на склоны выше пустоши Бедовая. Осведомитель АН-12 сообщил, что на склоне женщины разделись и голыми собирали травы приблизительно до четырех часов утра. После этого они оделись, спустились к дому Сурменовой, где оставили содержимое корзин и мешков, и еще до рассвета вернулись в места своего проживания.

Дальнейшие полевые исследования позволяют утверждать, что такие действия в ночь св. Иоанна Предтечи в данной области вполне обычны, так как местные жители верят, будто травы, сорванные в период от полуночи до рассвета Иоаннова дня, обладают особой силой. Травы эти якобы становятся еще более действенными, если они собраны девятью молодыми девушками, по возможности обнаженными.

Такие же действия в эту ночь совершали: Габргелова Ирма со своей матерью Стругаровой Анной, Годуликова Катержина, Краснякова Жофия, Магдалова Йозефина, Магдалова Мария и их воспитанница Пагачова Мария по прозвищу Фуксена (см. персональные дела поименованных). Группа женщин вокруг Т. Сурменовой во время их ночного хождения не была замечена органами безопасности. В интересах исследования мы об их поступке не докладываем, поскольку очевидно, что они выходили не с целью осуществления антигосударственной деятельности, а для отправления исследуемых обрядов.

Подпись: Ф. Ф. Норфолк

Дора тихонько рассмеялась, после чего закрыла глаза и представила себе Сурмену с группой голых женщин, бегающих по залитым луной склонам так же, как несколько лет спустя бегала с ними и она, а чуть поодаль — кого-то из осведомителей СД, который в ту ночь нес дежурство в Бедовой. Если он был не местный, это зрелище его должно было смутить. Дора так и видела, как он, прячась за кустами, крадется вслед за женщинами, как наслаждается откровенными видами, благодарный и темной ночи, которая позволяет ему подползти поближе, и вместе с тем яркой луне, что театрально освещает обнаженные женские округлости. И как он, хватаясь за ширинку, с приглушенным жарким вздохом описывает всю эту одновременно целомудренную и беспутную сцену. В ту ночь он на свою тяжкую участь доносчика точно не жаловался.

Негромко поздоровавшись, в читальный зал вошел какой-то пожилой посетитель архива — и вернул Дору к действительности. Взглянув на часы, она осознала, что время неумолимо бежит вперед.

Она пролистала еще несколько довольно скучных протоколов, в которых нашла только очень короткие записи о наблюдениях за ведуньей. Информация о том, что у Сурмены родился мертвый ребенок и его без крещения похоронили в семейной могиле Сурменов. Что Рухар после какой-то ссоры перестал ходить в ее дом — и так далее. Ничего такого, что вызвало бы у Норфолка особый интерес, а потому было отражено лишь в нескольких скупых фразах.

Больше внимания он стал уделять Сурмене значительно позже, когда срок его пребывания в Житковой перевалил за середину. Дора задержалась на одном достаточно обширном протоколе, на котором в правом верхнем углу было карандашом приписано: АМУЛЕТ

Новые сведения о деле

29.9.1943 г. была задержана М. Лехова из Бойковиц по подозрению в незаконной торговле продовольственными карточками. Во время допроса в гестапо г. Злин расследующий ее дело офицер обнаружил у нее на шее амулет, с ее слов, от житковских ведуний. Далее было установлено, что это оберег, изготовленный Сурменовой. Амулет передан в подразделение особого назначения «Н» вместе со следующим протоколом показаний Леховой:

«Я пошла к ней, чтобы избавиться от страха, так как меня преследовали дурные мысли. Несколько ночей меня мучили кошмары, когда ко мне во сне возвращался мой муж, которого больше трех месяцев назад завалило в грозенковской каменоломне и он умер. Я не могла заснуть, хотя днем падала от усталости. Стоило мне зажмуриться, он тянул ко мне руки. Тогда я пошла к ней, к ведунье Сурмене, и попросила помочь. Она дала мне смесь трав для приема внутрь, а еще мешочек, куда положила какие-то травы, смоченные каплей моей крови, которую она выдавила из надреза на моем среднем пальце, и бумажку с какими-то каракулями. Все это она размешала пальцем на тряпице, завязала и велела девять дней и девять ночей принимать с питьем травы, а мешочек все это время носить на шее. С тех пор кошмары меня больше не мучат, но мешочек я для верности не снимаю».

Названный мешочек действительно представляет собой некий амулет, напоминающий филактерии, которые запрещались церковью как пережиток языческих практик, несовместимый с истинной христианской верой. На упомянутой же бумажке помещен рисунок, который, как я полагаю, по всей вероятности возводится к руне так наз. Старшего Футарка со значением «день». Рисунок приложен к аналитической записке.

Подпись: Ф. Ф. Норфолк

С этого времени Норфолк куда более внимательно присматривался к Сурмене.

И он был не одинок.

Последующие протоколы, кроме новых наблюдений частного характера касательно образа жизни Сурмены, содержали и кое-что еще. К ним были пришпилены страницы с доносами на нее, которые поступали в отдел СД в Злине. В одном из доносов Дора прочла:

Сообщаю, что Сурменова Терезия, живущая на пустоши Бедовая в местечке Шиткова, получает высокие доходы, с которых не платит налоги, от спиритической деятельности и незаконных предсказаний, чем она занимается с молодости по настоящее время, несмотря на то, что в Рейхе и Протекторате такая деятельность уголовно наказуема.

В другом значилось:

Сообщаю, что Сурменова Терезия, живущая на пустоши Бедовая в местечке Шиткова, в мае 1942 г. произвела неразрешенный забой телки.

А в третьем было обвинение посерьезнее:

Проверьте Сурменову из Бедовой — она говорит, что Германия войну никогда не выиграет и никакой Endsieg[29] не наступит, и тем самым подрывает моральный дух людей, которые ее слушают!

Новые сведения о деле

В период с марта 1942 по ноябрь 1943 г. на Сурменову поступил целый ряд доносов (прилагаются). Такие доносы в течение нескольких месяцев регулярно приходят по адресу Местного отдела СД Злин, который всякий раз незамедлительно направляет копию нам, подразделению особого назначения «Н», в таможенный пункт пограничной стражи в Альт Грозенкау. Вышеназванные учреждения принимают во внимание наше распоряжение не проводить в отношении наблюдаемых субъектов никакого другого расследования помимо действий в рамках исследований нашего подразделения, если они не допустят какое-либо чрезвычайное и совершенно нетерпимое нарушение законов Протектората.

В случае остальных ведуний мы не предвидим никаких противоречий с этим распоряжением, но в случае Сурменовой мы, возможно, не избежим официального разбирательства в будущем.

Личность пишущего доносы дознавателям под руководством штурмбанфюрера СС Рейнхарда Глютшке установить пока не удалось. Скорее всего это кто-то из недовольных клиентов Сурменовой, причем Яна Рухара мы исключили, так какой неграмотный и письма писать не умеет.

Подпись: Ф. Ф. Норфолк

Дора внимательно прочла остальные доносы. В них упоминались иногда легкие, иногда более серьезные проступки, а не раз и такие, которые без покровительства сверху наверняка стали бы предметом расследования в гестапо. Ирма была права, и сейчас Дора убедилась в этом своими глазами. Норфолк взял ведуний под свою защиту, на что он должен был иметь полномочия непосредственно из штаб-квартиры его организации. Благодаря ему ведуньи были неприкасаемыми.

Пролистав несколько следующих протоколов, Дора дошла до конца дела Сурмены. Там были письма, торчавшие из толстого конверта, которые, судя по датам на почтовых штемпелях, относились уже к тому времени, когда деятельность подразделения была официально прекращена. Поэтому посланы они были по частному адресу Норфолка, в виллу «Эвелина» на окраине Лейпцига.

Письма не сопровождались никакими протоколами наблюдения, вместо этого на обороте конверта с ними была написана единственная фраза с пояснением:

10/9/1944: Доставлены два документа по делу «Ведунья Сурменова», см. прилож. 1 и 2. Проведена графол. экспертиза, см. прилож. 3.

Дора вынула из конверта упомянутые пронумерованные приложения и принялась читать первое из них.

ПРИЛОЖЕНИЕ 1

ПИСЬМО

Адресат: Ф. Ф. Норфолк, вилла «Эвелина»,

Ам Штранд 12, Лейпциг 2, Германский Рейх

Отправитель: Рейнхард Глютшке, Местный отдел

СД Злин, Протекторат Богемия и Моравия

Фердинанд,

шлю тебе сердечный привет, все еще вспоминая твой последний приезд. До сих пор у меня не было ни одного воскресенья, когда я не поставил бы какую-нибудь из пластинок из тех, что ты мне привез: особенно хоралы, которые я слушал уже раз десять, не меньше. Божественно!

Но вот пару дней назад я получил посылку из Вены: Бах и Гайдн, о которых я тебе говорил. Поскорее приезжай — и послушаем их вместе! Кстати, когда ты появишься? Я думал, ты вернешься раньше.

Впрочем, меня не особенно удивляет, что в последние дни ты у нас не показываешься. Как ты, наверное, знаешь, у нас сейчас довольно неспокойно. Прямо над Копаницами нам удалось сбить американские бомбардировщики, но кутерьма после этого поднялась немалая — я имею в виду прежде всего атмосферу среди моих людей. И как раз в связи с этим я тебе и пишу.

Речь идет о твоих исследованиях, а конкретно о двух женщинах из тех, о которых ты со мной говорил. Боюсь, что из-за этих сбитых самолетов они вляпались в такое дело, что лучше даже не загадывай, чем оно может обернуться. Я вынужден установить за ними слежку и честно тебе скажу: если они совершат еще одну ошибку, я уже не смогу закрыть на это глаза, как я делал до сих пор в подобных случаях.

На сей раз они зашли слишком далеко: спрятали у себя и лечили одного из сбитых американских летчиков, да к тому же еще и еврея. С оглядкой на ваши исследования я не приказал расстрелять их на месте. Но, думаю, тебе не надо объяснять, насколько уязвимо теперь мое положение в глазах моих же людей — особенно если учесть, что нам недавно прислали новых ассистентов-криминалистов из Шарлоттенбурга, которые наблюдают за карательными акциями. Я кое-как настоял на своем, взяв только весом своей должности; хорошо еще, что ты оставил у меня тут свое секретное поручение с собственноручной припиской рейхсфюрера.

Но что уже не в моих силах — так это личная безопасность твоих ведьм, и у меня имеются все основания полагать, что им есть чего и кого опасаться, причем не только нас, но и местных. Еще раз повторяю, что времена тут теперь беспокойные, в Карпатах шастают партизаны, две недели назад развернули свою деятельность Штабы по борьбе с бандитами 1, 9 и 24 подразделений специального назначения, из близлежащих Бескид, где ситуация хуже всего, к нам массово проникают разные сомнительные типы, и в таких условиях на исчезновение какой-то женщины или нескольких женщин никто и внимания не обратит, а главное — я сам об этом вовремя не узнаю.

То, что им грозит опасность, я понял по поведению одного из моих агентов. Мне нелегко было удержать его на поводке, когда мы нашли у двух ведьм того американского еврея. Этот осведомитель В-7, похоже, был очень заинтересован в том, чтобы их казнить, и если бы его начальником был не я, дело кончилось бы так, как он предлагал: расстрелом на месте.

Осведомитель В-7 Шваннце родом из этих краев, и он очень убедительно рассказывает, что некоторым людям эти ведьмы сослужили не слишком хорошую службу, поэтому я бы не удивился, если бы кто-то в нынешнее бурное время свел с ними счеты. Подозреваю, что один из таких обиженных — сам Шваннце. Его предубеждение против этих женщин и компрометирующие их сведения, которыми он потом поделился со мной в частной беседе, показались мне преувеличенными, тем не менее я поручил ему подготовить для меня справку об антигосударственном и антиобщественном поведении ведуний, дав понять, что, если мы сочтем его доводы основательными, именно он возглавит зондеркоманду по охоте на ведьм. Видел бы ты его реакцию: он чуть не лопнул от гордости!

Надо тебе сказать, что хотя эти осведомители из местной шантрапы стараются ради месячного жалованья, их полную преданность всегда стопроцентно гарантирует даже самая мелкая должность в наших структурах. Шваннце сейчас — самый сервильный агент из всех, какие есть в отделе СД в Злине. Будь у нас в Протекторате все такие, как он, мы могли бы спать спокойно.

Посылаю тебе его рапорт почти на пяти страницах, составленный с исключительной дотошностью. Его сеть информаторов и соглядатаев весьма широка, и сам он очень активен, так что они много чего раскопали против этих твоих ведьм. Думаю, он хорошо расписал здесь все то, что вы тайком выведывали целые два года. И кое-что сверх того, как ты увидишь в той части, где речь идет об укрывательстве партизан.

Что до этого, можешь только надеяться, что Шваннце ошибся: такое, как ты сам понимаешь, уже терпеть нельзя. Мало того, это уже выходило бы далеко за рамки моих полномочий: партизанами в настоящий момент занимаются спецподразделения.

Короче, Фердинанд, позаботься об этих своих тетках: не исключено, что их ждут нелегкие времена. Чтобы тебе еще было что и кого исследовать, когда ты у нас в следующий раз появишься. И телеграфируй перед приездом! Надеюсь, это будет скоро.

Мой тебе сердечный привет, хайль!

Рейнхард

Отложив письмо, Дора с нетерпением извлекла второе приложение, содержавшее пять листов: отчет Шваннце о положении дел с предложениями по принятию дальнейших мер.

Перед ее глазами заплясали корявые, некрасивые буквы, то и дело вылезающие за строчки. Текст выглядел неупорядоченным, написанным скомканно и наспех. Автор без обращения к адресату сразу обрушивал на читателя потоки доносов, обвинений, догадок и полуправд, касавшихся прошлого и настоящего житковских ведуний.

Я, Генрих Шваннце, принадлежащий к немецкой нации верный слуга Третьего Рейха, с 1936 года член Судето-немецкой партии, а с 1938 — НСДАП, с 1940 года сотрудник Местного отдела СД Злин, довожу до сведения информацию, полученную в результате длительных наблюдений на территории региона вокруг Альт Грозенкау. На здешних пустошах проживают женщины, называющие сами себя ведуньями и занимающиеся якобы целительством. Однако их деятельность есть не что иное, как шарлатанство, наносящее ущерб добропорядочным гражданам. Своими предсказаниями они всегда обманывали суеверных и доверчивых людей и при этом без стыда требовали за свою ложь солидное вознаграждение. Говорят, что за колдовство ради исцеления какой-то молодой еврейки, у которой голова была в два раза больше обычного, поскольку в ней росла опухоль, одна из них попросила корову. Само собой, что она ее от этой грязной еврейской гниды получила. Дело было в тридцатые годы, когда эти ловкие бестии еще могли наживаться за наш счет, так почему бы и не отдать корову, если средства у них имелись!

Хуже всех была в этом смысле Сурменова, что живет на пустоши Бедовая. Она за свои услуги всегда запрашивала самую большую цену и не стеснялась забирать у матерей больных детишек последнюю рубашку, как рассказала некто Каменицкая из Питино. А еще одного, Сопоуха из Крхова, она обобрала до нитки, внушая ему, что он болен раком, и он три года ходил к ней на заговоры, хотя был здоров как бык…

Дора уже перескакивала через строчки, так противно ей было читать весь этот поток клеветы и ахинеи. Она пролистала следующие страницы и добралась до последней.

…несмотря на то, что в Рейхе и в Протекторате подобные практики были запрещены еще в 1941 году. С тех пор заниматься ими противозаконно, и хотя эти женщины будут уверять, что они травницы, а никакие не гадалки, мы-то знаем, что с помощью восковых фигурок они предсказывают будущее олухам, готовым ради этого раскошелиться. Но это уголовно наказуемо! Эти женщины ничем не лучше бродячих цыганок, и я самым решительном образом предлагаю не давать им спуску и поступить с ними так же, как с этим черномазым сбродом.

В дополнение к вышесказанному сообщаю: было замечено, что в доме ведьмы Сурменовой провел две ночи молодой человек, вероятно, партизан, которого она укрывает и, судя по всему, лечит.

Поэтому я считаю, что не только ввиду мошенничества, из которого они извлекают финансовый доход и от которого страдает здешнее доверчивое население, но и ввиду их пособничества подлой еврейской расе, а теперь и партизанам мы вправе усмотреть в их поведении деятельность, направленную против Рейха, которая не должна остаться безнаказанной!

Поскольку мне хорошо знакомы их практики и местная среда, я беру на себя смелость предложить сформировать группу из нескольких человек, которые проверят действия этих женщин и призовут их к ответственности.

Вечная слава Рейху! Хайлъ!

Шваннце Г.

К рапорту был приложен перечень адресов всех женщин, которые занимались ведовством в Житковой в конце 1944 года.

Дора брезгливо отодвинула в сторону рапорт Шваннце и сосредоточилась на последнем приложении.

Это был очередной протокол, написанный небрежным почерком на белом листе бумаги. На сей раз краткий.

Новые сведения о деле

Графологическая экспертиза подтверждает идентичность почерка, которым написаны рапорт Г. Шваннце и доносы, пересланные Местным отделом СД Злин подразделению особого назначения «Н» в Альт Грозенкау. Экспертное заключение прилагается.

Подпись: Ф. Ф. Норфолк

Дора еще раз перечитала эту короткую запись. Ну надо же!

Мало того что агент Шваннце из кожи вон лез, чтобы официально встать во главе зон-деркоманды по охоте на ведьм, так он, оказывается, уже загодя посылал на них анонимные доносы! Дора смотрела на пару строчек за подписью Норфолка, испытывая еще большее отвращение, чем прежде, при чтении рапорта Шваннце. Зачем ему все это понадобилось? Ведь карьеру он мог сделать и иначе, не обязательно за счет ведуний! И почему он так набросился именно на Сурмену?

Дора задумчиво листала страницы, чтобы, согласно приписке в последнем протоколе, прочесть и экспертное заключение. Только его в папке не было! Она не нашла его, хотя повторно просмотрела все содержимое. Досадно, конечно, но Дору это не удивило. В то время, когда оно было составлено, ситуация сильно изменилась. У Норфолка явно своих забот хватало, поэтому за тем, чтобы подложить куда надо одну бумагу, он не проследил.

Дора подошла к окошку выдачи, чтобы спросить у архивариуса, может ли она сфотографировать просмотренные документы. Тот без колебаний кивнул. Тогда она вынула из сумки фотоаппарат и засняла все содержимое туго набитого конверта.

И вновь она с облегчением осознала, что Сурмена в годы протектората была чиста. В ее деле Дора не обнаружила ничего такого, что могло бы ее как-то скомпрометировать, никаких тайн! Ничего, ноль, повторяла она про себя, возвращая архивариусу картонную коробку с мыслью, что в познаньском архиве она на Сурмену, слава Богу, ничего не нашла.

ДЕЛО «СЕМЬЯ ВЕДУНЬИ МАГДАЛОВОЙ»

Прошлое Сурмены теперь стало Доре яснее, но на ее столе громоздился еще целый ряд картонных коробок, в которых скрывались судьбы других ведуний. Дора не удостоила своим вниманием Краснячку, Стругарку и прочих и подтащила к себе коробку, на которой была надпись «Семья ведуньи Магдаловой». Может быть, ей наконец-то удастся до конца выяснить, как с ней связана ее собственная семья.

Коробка была заметно тяжелее остальных. Дора сняла с нее крышку и увидела внутри дело куда толще того, что было заведено на Сурмену. Магдалки явно интересовали двоих немецких исследователей намного больше.

Первым шло письмо, которое Дора уже читала когда-то в синей папке из дела Сурмены: письмо Центрального отдела службы безопасности в Пресбурге, то есть в Братиславе, в ближайший отдел СД в протекторате с предложением проверить деятельность Йозефины Магдаловой. Дора отложила его в сторону, как и подробные анкеты на всех трех представительниц этой семьи. Даже беглого взгляда на эти документы хватило, чтобы понять, что они вели точно такой же образ жизни, что и другие ведуньи, только в графе «специализация» (также отнесенной к категории А) была приписка: черная магия, способность навредить, сейд[30]. Задержалась она только на протоколах, которые подтверждали сотрудничество с членами исследовательской группы Левина.

Новые сведения о деле

Начато сотрудничество с семьей.

Сбор краниологических данных подтвердил первоначальное наблюдение, что особенно Магдалка-старшая и Фуксена демонстрируют арийские черты.

Подпись: Ф. Ф. Норфолк

Новые сведения о деле

С целью более подробного изучения практик под предлогом невозможности найти жилье в Альт Грозенкау сделано предложение о съеме одной комнаты в доме ведуний Магдаловых.

Предложение принято. Арендная плата — 100 крон Протектората в месяц.

Подпись: Ф. Ф. Норфолк

Новые сведения о деле

Исследуемые субъекты пошли на более тесное сотрудничество и согласились на тайное участие в процессе их магической деятельности. Наблюдения проводились из так наз. сеней. 9. 5. зафиксированы два посещения клиентов, которые пришли просить совета; подробное описание, включая ритуал, см. в отдельном отчете.

Заклинание, сопровождавшее ритуал, пока не расшифровано, так как оно проговаривалось на местном диалекте, быстро и тихо, в силу чего не могло быть записано. Это станет предметом дальнейшего изучения.

Подпись: Ф. Ф. Норфолк

Новые сведения о деле

Наблюдения над повседневной жизнью субъектов позволили установить следующее: в своих действиях субъекты руководствуются католической верой, практикуют утренние и вечерние молитвы, славят имя Божие перед принятием пищи, посещают воскресные богослужения в костеле в Альт Грозенкау и т. д.

Тем не менее наряду с обычными церковными практиками их поведение отличается привычками, несовместимыми с католической традицией. Из выявленных отклонений остановимся на двух, сущность которых нам удалось раскрыть и которые мы на основании детального анализа можем считать реликтами языческих обычаев.

Эпизод I. Наиболее яркую черту, отличающую уклад жизни наблюдаемых субъектов от распорядка рядовых верующих католиков, мы усматриваем в почитании четверга как дня, когда нельзя заниматься какими-либо серьезными делами. В этот день субъекты не принимают посетителей и не работают в поле, где в остальном они трудятся ежедневно, за исключением воскресенья. Четверг наряду с воскресеньем считается священным днем, причем субъекты не в состоянии ответить на вопрос, почему.

Нам, вооруженным современным знанием о древнегерманском обществе и его духовной культуре, однако, известно, что наши предки чтили четверг как день, посвященный богу грома и молнии Донару, откуда его немецкое название Donnerstag. Гвидо фон Лист утверждает, что четверг был тем днем, когда наши предки укрепляли свою веру, отвлекаясь от светских забот. Мы полагаем, что эта традиция у наблюдаемых субъектов сохранилась от дохристианских времен в виде интуитивного почитания данного дня, хотя сами субъекты уже не сознают его исконное значение.

Эпизод II. Также тот факт, что наблюдаемые субъекты черпают силу в окружающей природе, роднит их веру с верой давних тевтонов. Наши субъекты почитают священное дерево, в их случае — обычную в этих краях липу, растущую вблизи их дома, которая символизирует силу их рода. Почтение к этому дереву субъекты объясняют чисто практически тем, что оно служит им источником материала, который они используют при изготовлении лекарственных снадобий. Однако подчеркнутое почитание их семейного дерева ассоциируется у нас с преклонением тевтонских жриц перед деревьями, которые считались покровителями данного племенного сообщества.

Аналогичное сходство демонстрирует также забота о роднике, бьющем из земли недалеко от дома наблюдаемых субъектов, в лесу по направлению на Вишковетц. Семейство Магдаловых, по их словам, заботилось о нем испокон веков, потому что вода из него, которую они называют «счастливой водицей», целебная и в сочетании с травами оказывает лекарственное воздействие. Как известно, в духовных ритуалах древних германцев родники и водотоки тоже играли важную роль, что проявлялось во многих магических обрядах, включая лечебные.

Именно на магический лечебный эффект ссылалась ведунья Фуксена, отвечая на мой вопрос, зачем субъекты в ночь весеннего равноденствия отправились в лес к роднику. Она описала очистительный ритуал поклонения источнику воды и смывания с себя зимних недугов ночным купанием в нем.

Мы полагаем, что тесная связь наблюдаемых субъектов с природой представляет собой реликтовое проявление древнегерманского знания, в котором особенно подчеркивалось сопричащение ее тайнам, и посвященные жрицы сохраняли и совершали необходимые для этого обряды.

Подпись: Ф. Ф. Норфолк

Новые сведения о деле

Интересные факты о предзнаменованиях трагических событий или смерти. Как и в случае стел, обнаруженных, например, в Нидердоллендорфе в Рейнской области или в районе Тухлер Хайде[31] на севере Пруссии, так и здесь змея выступает предвестницей смерти или несчастья. В местном варианте это так наз. «белая змейка», которая якобы живет в стене каждого дома. Ее появление — это знак беды или смерти члена семьи, а ее гибель предвещает конец всего рода. Откуда взялось данное поверье, наблюдаемые субъекты не знают, а говорят только, что так считается испокон веков.

Подпись: Ф. Ф. Норфолк

К горлу Доры подступил комок. Перед глазами у нее промелькнула картина раздавленного ею змеиного тела и перепуганное лицо Сурмены. Она предпочла пролистать сразу несколько следующих страниц и взяла в руки протокол подлиннее — с очередными двумя «явлениями».

Новые сведения о деле

Заметки о визитах клиентов

Эпизод I: Посетительница (около 40 лет) пришла с просьбой о помощи, предполагая, что ей грозит опасность со стороны соседки, которая ее якобы сглазила.

Магический обряд был начат, как обычно, с приготовления воды из источника, куда был вылит расплавленный воск. Это сопровождалось воскурением благовонных трав и ритуальным заговором приблизительно такого же содержания и объема, как заговор, переведенный для нас осведомителем, см. приложение от 11.9.1942. Опасения клиентки подтвердило «чтение» по восковой фигурке, после чего были совершены действия для снятия сглаза и дальнейшей защиты. Была разбита фарфоровая чашка; осколки помещены в обычную стеклянную банку, куда были добавлены гвозди, иголка и сломанная бритва. Клиентке было предложено помочиться в банку, для чего она вышла во двор. Когда она вернулась, банка была запечатана, и все жен-шины отправились в лес, чтобы ее закопать. После их возвращения клиентке были подобраны травы, которые она должна была принимать внутрь в течение девяти дней. Ведунья Магдалова-старшая получила за это вознаграждение в размере 10 крон Протектората.

Эпизод II. Посетитель (около 45 лет) считает, что был обманут при разделе наследства, и желает смерти своему так и не женившемуся брату, чтобы и вторая половина наследства досталась ему. Клиент готов заплатить большую сумму в размере 200 крон Протектората при условии, что самому ему не придется ничем заниматься. Так же, как в предыдущих случаях, был совершен обряд гадания на воске, после чего клиенту было сообщено, что желаемое действие можно осуществить, только если подсыпать его брату смесь трав, которую наблюдаемые субъекты способны приготовить, но подсыпать ее брату два воскресенья подряд должен он сам. Клиент колеблется, повторяя, что не хочет каким-либо образом участвовать в процессе. В обряд, который до сих пор проводила Фуксена, вмешивается ведунья Магдалова-старшая, предлагая клиенту на выбор либо выполнить то, что ему говорят, либо немедленно уйти. После ее вмешательства клиент соглашается, и ему обещают приготовить смесь трав, за которой он должен прийти в пятницу, а затем в ближайшее и следующее за ним воскресенье подсыпать ее брату. Магдалова советует клиенту дважды пригласить брата на обед, якобы для примирения, и подмешать ему эти травы в пищу. Клиент неохотно соглашается и оставляет задаток в размере 100 крон Протектората, обещая заплатить остальное при получении смеси.

На мой вопрос, что в этой смеси будет, мне было отвечено, что это неважно, потому что этот человек больше не придет. И до момента составления данного протокола он действительно так и не пришел.

Подпись: Ф. Ф. Норфолк

Дора с жадностью бегала по строчкам усталыми воспаленными глазами, пока они не начали слезиться. В очередных протоколах она находила описания других похожих случаев. Люди большей частью приходили к Магдалкам с чем-то противозаконным, очень редко кто-либо обращался к ним в надежде излечиться от болезни или узнать будущее. Записи Норфолка пестрели сообщениями о просьбах так или иначе навредить родным, соседям, соперникам или соперницам в любви, помочь завладеть чужим имуществом и т. п. Дору особенно заинтересовал один довольно невинный случай — и не только потому, что клиентом был человек из Грозенкова, которого она когда-то знала. Речь шла о кладе, который владелец зарыл где-то в лесу из страха лишиться всего в эти суровые времена. Никто в семье не ожидал его смерти, но по злополучному стечению обстоятельств он угодил под копыто лошади, которое раскроило ему череп, и несчастный умер, прежде чем священник успел его причастить. Разумеется, сообщить кому-либо о том, где именно закопан семейный клад, он не успел.

Родственник обратился к Магдалкам с просьбой помочь ему найти место, где этот клад зарыт. То, что разыгралось потом, нельзя назвать иначе, как вызыванием духа покойного. Согласно протоколу, происходило это не в Поточной, а на грозенковском кладбище, куда проситель должен был явиться к полуночи, имея при себе какой-нибудь предмет из тех, что принадлежал умершему. По всей видимости, он набрался смелости и пришел, так как Норфолк написал, что у могилы сошлись четверо и, держась за руки, чтобы образовать магический круг, совершили нечто такое, что в протоколе было названо сеансом некромантии.

Ему предшествовал длительный процесс приготовлений — успешных, судя по рою светлячков, которые вдруг слетелись и закружились над могилой покойного. Наконец просителю предложили истолковать смысл слов, малопонятный поток которых лился из уст старой Магдалки, впавшей в нечто вроде транса. Она стала медиумом, при посредстве которого удалось установить связь с загробным миром, с мертвецом, который в итоге указал место у подножия горы Кикулы, где проситель и должен был искать зарытое. На этом сеанс закончился, и перепуганный наследник пообещал ведуньям в награду треть клада, если он его найдет.

Правильно ли было определено место и принес ли этот человек плату, в протоколе не указывалось. В конце краткой записи был обещан более подробный разбор данного случая, но в оставшейся части папки Дора его не нашла. Вслед за этим шли лишь новые и новые «эпизоды»…

Дору это потрясло. Кроме рассказов Багларки и Ирмы, которые вполне могли быть сильно преувеличенными сплетнями, ей до сих пор встретилось только одно упоминание о ритуале, совершаемом с целью навредить: в деле Магдалены Млквы. Это было первое явное свидетельство того, что Магдалки занимались черной магией. Но тот случай мог показаться единичным — а теперь перед ней лежала папка с описанием массы подобных же действий. И мало того: иногда они оценивались как увенчавшиеся успехом!

Дора сделала глубокий вдох.

Вновь — не впервые за последний год — ведуньи и их маленький копаницкий мирок предстали перед ней в ином свете. Это уже были совсем не те приветливые тетушки, какими она их помнила с детства, охотно помогавшие каждому, кто постучится к ним в дверь, а мешанина самых разных личностей, среди которых попадались и очень опасные существа, готовые за плату навредить кому-то, кого они даже не знали. Не важно, просто ли они разыгрывали за деньги колдовскую комедию, которая нисколько не обременяла их совесть, поскольку им было заранее известно, что все это не будет иметь никаких последствий, или же, убежденные в том, что они обладают незаурядными способностями, ведуньи сознательно служили силам зла, — все равно их решимость причинять вред ужасала.

Дора задумчиво листала оставшиеся протоколы, пока не добралась до конца папки Магдалок. Заключительная запись, как и в деле Сурмены, относилась к последним числам февраля сорок четвертого года — к тому времени, когда полномочия исследователей были уже отозваны. Ею для Доры заканчивалось знакомство с историей семьи Магдаловых, которое, кроме душевного беспокойства, принесло ей и чувство разочарования. То, что она надеялась прояснить для себя, а именно почему и каким образом судьба старой Магдалки переплелась с судьбой Сурмены, она так и не узнала.

До трех часов, когда ей должны были доставить из хранилища материалы немецких исследователей, оставалось около получаса. Жестом показав архивариусу, что он может вернуть на место коробки с ее стола, Дора по узкому проходу между столиками вышла из читального зала.

ИССЛЕДОВАТЕЛИ С ОСОБЫМИ ПОЛНОМОЧИЯМИ

Когда Дора вернулась, на ее столе уже стояла коробка с папками отдельных членов подразделения «Н». Она нетерпеливо запустила руку внутрь и достала первую, с ярлыком «VII.g: Исследователь подразделения особого назначения по сбору данных о ведьмах Ф. Ф. Норфолк». В ней были сплошь адресованные Норфолку письма.

Фердинанд,

как твои дела? Как продвигаются исследования? Есть ли новые открытия? Если честно, они нам сейчас остро необходимы, поскольку атмосфера для нас не самая благоприятная. Мне кажется, на рейхсфюрера давят, чтобы он сократил «Аненербе», и не мне объяснять тебе, что мы — первые на очереди. За семь лет исследований — никакого сколько-нибудь значимого результата в виде серьезной научной работы, тем более триптиха о ведьмах. Ты бы слышал его ледяной тон — у меня чуть трубка в руке не замерзла. Хорошо еще, что среди нас его двоюродный брат: если бы не он, боюсь, нас бы давно уже не было.

Я каждый день думаю о том, что, если бы приняли мою диссертацию, я уже мог бы ее напечатать, и начальство оставило бы нас в покое. Но нет же, это высокомерное старичье, трусливые академические задницы, не желают испортить свою репутацию какой-то там политикой!

Короче, ничего не поделаешь, от триптиха нам никуда не деться. Сейчас я жду вестей от остальных, чтобы узнать, как у них дела с их статьями. Похоже, что готово все у одного только Меркеля, — но, может, у тебя тоже? Надеюсь, ты не забросил исследования из-за своей новой пассии? Это нам теперь было бы совсем некстати. Я пока закончил первую часть о заговоре церкви против германских женщин — и представь себе, у меня там не сходятся цифры! Пока у меня есть статистика по Баварии, Саарской области и Бранденбургу, и за период с 1200 по 1790 год набирается никак не больше двух тысяч казненных! Я сойду с ума, если эта цифра не увеличится, а главное — сойдет с ума рейхсфюрер. Ты же знаешь, он многого ждет от этого, как будто судьба его сожженной праматери не дает ему спокойно спать.

Да, а кроме того, я должен подготовить какой-нибудь материал министру пропаганды для кампании за расово чистых матерей. Это связано с «Лебенсборном»[32]: нам, как известно, нужно больше солдат, война не ждет и требует активизировать германских женщин, матерей, родительниц и работниц. Эмансипация немецкой женщины, которая должна внести свой вклад в войну, — вот чем сейчас живет «Аненербе», и тебе надо было бы быть тут, чтобы своими глазами увидеть, как у нас стали ловить рыбешку в самых разных водах, даже совсем мелких. Для нас это значит одно: обосновать кампанию научно, и я не буду объяснять, что чем раньше мы это сделаем, тем лучше.

Поэтому прошу тебя прислать мне свои материалы по вопросу роли женщины в структуре древнегерманского племенного общества, присовокупив к этому описание устройства копаницкого социума. И не забудь приложить рисунки и фотографии — ты же знаешь, как их тут любят (например, попытайся сфотографировать Фуксену во время гадания: думаю, это произвело бы впечатление).

Пожалуйста, займись этим безотлагательно и поскорее пришли мне все перечисленное.

С приветом,

Рудольф

Берлин, 15 июня 1942 г.

Фердинанд,

спасибо за присланную статью, но я, честно говоря, ожидал большего. В смысле объема. Такой краткий обзор, как ты сам понимаешь, нельзя назвать сколько-нибудь солидным итогом семилетней работы. Я послал это рейхсфюреру с припиской, что это набросок более подробного исследования, которое ты вскоре предъявишь. Надеюсь, ты со мной согласен.

В остальном твои идеи насчет триптиха я, само собой, разделяю. Мне понравились твои примеры гонений церкви против женщин на территории Протектората. Подкупает своей четкостью и таблица с разбивкой по векам. Она прекрасно иллюстрирует, как усиливалась агрессия церкви — постепенно, шаг за шагом. Я страшно горжусь нашими открытиями, без которых этот заговор остался бы в тени более впечатляющих событий.

Рейхсфюрер сказал, что передаст твой набросок Геббельсу, а я еще приложил к нему первые результаты подсчета казненных женщин из некоторых земель Рейха. Признаться, не без страха, ведь они и на одну десятую не соответствуют ожиданиям рейхсфюрера. Становится ясно, что девять миллионов жертв нам не набрать. Сикс, Меркель, Бирман, Экштейн — все они приводят возмутительно, чудовищно низкие цифры! Мы можем потянуть время, потому что ряд архивов не присылает данных или же не в состоянии с нами сотрудничать, но все равно, надо бы нам всем встретиться в нашем центре, причем не откладывая, и подумать, как быть в случае, если мы не дотянем до той суммарной цифры, которая удовлетворила бы рейхсфюрера.

P.S.: Я все еще не получил твою статью о структуре древнегерманского племенного общества.

Хайль!

Рудольф

Берлин, 24 ноября 1942 г.

Фердинанд,

ты знаешь, кажется, пришло наше время! Этот шанс нам упустить нельзя! Ты можешь привезти Фуксену в Берлин? Я хочу во что бы то ни стало показать ее рейхсфюреру! Ты слышал об акции «Ванзейская пятерка»? Вряд ли, ведь информацией о ней располагает только узкий круг высшего руководства Главного управления. Поэтому коротко: рейхсфюрер распорядился привезти на виллу «Мар-лир» двоих ясновидящих, а также прорицателя, астролога и графолога — из числа тех, кто в сорок первом, после побега Гессе, был за нерадивость отправлен в трудовые лагеря. Вчера мне сообщил это Хазельхун (само собой, конфиденциально), который лично их выбирал и теперь ими занимается. Я их, правда, не видел, но, судя по тому, что рассказал Хазельхун, большинство из них не умеет и половины того, на что способны наши ведуньи. Это эстрадный комедиант, фокусник с хрустальным шаром, женщина, якобы гадающая по кофейной гуще, и двое шарлатанов от науки. Третий сорт в сравнении с тем, что есть в рукаве у нас!

А теперь самое главное: их задача — предсказывать будущее и делать прогнозы перед каждой акцией, которая у нашего шефа или самого фюрера вызывает вопросы. Один из них из-за этого якобы все время впадает в транс, другой пялится в свой шар, тетка лопочет про то, что видит в кофейной гуще, еще один составляет гороскопы… и вся эта чушь каждый день передается в центр и влияет на принятие решений штаба! У меня буквально мороз по коже, как представлю себе возможные последствия этого… Но к делу: что, если бы мы внедрили в этот механизм Фуксену с ее умениями и внешностью?.. Кстати, в практике Магдалок есть и сейд, если я не ошибаюсь? Ты понимаешь, какое впечатление это произвело бы на рейхсфюрера?

Подготовь ее к поездке, это наш великий шанс! А я пока обработаю Хазельхуна, чтобы он включил ее в ванзейскую группу.

Фердинанд, эту возможность нельзя упустить!

Хайль,

Рудольф

Берлин, 8 июля 1943 г.

Фердинанд,

твой ответ меня просто взбесил! В твоем распоряжении немалые средства и уйма времени на то, чтобы показать более весомый результат, особенно если учесть, что ты настолько втянулся в свою работу на местности, что получаешь от нее удовольствие даже за пределами своих служебных обязанностей! Тебе бы уже пора веревки вить из этих твоих Магда-лок — а ты вместо этого сообщаешь, что ни одна из них и слышать не хочет об отъезде. Пойми: это мы должны ставить им условия, а не они нам!

Сначала я решил, что тебе придется переступить через то, чего они хотят, а чего нет, и так или иначе добиться своего. Твое дело как. Но ситуация несколько изменилась. Я был в штабе, и рейхсфюрер принимал меня лично. Аудиенция проходила как обычно: он крайне недоволен нашей работой — совершенно недоволен! Он даже дал понять, что, если мы не-медленно не предъявим ему триптих, деятельность подразделения «Н» будет еще до конца года свернута.

Единственное, чем мне удалось поднять настроение рейхсфюрера, был подробный отчет о твоих исследованиях в Альт Грозенкау. Его реакция заставила меня изменить намерение любой ценой привезти Магдалок сюда. Пока мы можем поступить иначе. Он хочет с ними познакомиться, и как можно скорее. Я сообщил ему о твоих опасениях — что недопустимо выдергивать этих женщин из их привычной среды, — и он, как ни странно, принял это как должное и даже произнес фразу о том, что сверхъестественные явления происходят лишь в определенных местах, в которых скапливается особая энергия. Ему нетрудно будет заехать в Альт Грозенкау по пути в Пресбург, куда он через несколько недель собирается с рабочим визитом: самое раннее — 9 октября.

Я поеду с ним, так что мы увидимся. Если что, я буду звонить пограничникам.

Посылаю это письмо срочной почтой: надеюсь, ты получишь его загодя и успеешь приготовить все необходимое. Знаешь, пожалуй, не стоит рассказывать этим женщинам слишком много. Надо, чтобы они делали все то, что делают обычно, я совершенно не хочу застать там всполохнутых кур, которые и клюв не раскроют, ясно? В остальном действуй по своему усмотрению. Теперь все зависит от того, насколько наши ведуньи впечатлят рейхсфюрера.

Хайль!

Рудольф

Берлин, 12 сентября 1943 г.

Фердинанд,

замечательно! Удалось! Результат превзошел наши ожидания! Рейхсфюрер всю дорогу до Пресбурга молчал, а на следующий вечер вызвал меня и сказал, что на него все это сильно подействовало и что это семейство необходимо изучать отдельно. При этом он дал понять, что мы должны как можно скорее сформулировать исследовательскую задачу А, задачей же В он предлагает считать, начиная с настоящего момента, изучение этих ведуний в свете древнегерманских ритуалов.

Когда я уходил, он опять подчеркнул, как важно наше открытие и с каким интересом он будет наблюдать за этими женщинами в дальнейшем. Итак, у нас получилось. По крайней мере на какое-то время мы отвели от себя угрозу, что нас разгонят. Тем не менее сроки сдачи статей для триптиха остаются в силе.

Хайль!

Рудольф

Берлин 15 октября 1943 г.

Переписка Норфолка, находящаяся в его деле, на этом оборвалась — так же внезапно, как она начиналась. Конец ей, как и исследованию, положило прекращение его полномочий. Последним в его папке лежал ветхий обрывок телеграммы с наклеенными на бланке печатными буквами текста:

ТЕЛЕГРАММА

Получатель: Ф. Ф. Норфолк, «Аненербе», Вильгельм-штрассе 102, Берлин, Германский Рейх Отправитель: Мария Пагачова, Альт Грозенкау, Протекторат Богемия и Моравия У нас дочь красивая на лбу родимое пятно как у тебя крестины 24/9/1944 приезжай. Фуксена.

ФРИДРИХ ФЕРДИНАНД НОРФОЛК

Понятно, что на телеграмму Фуксены он никак не ответил и не приехал. Он бы конечно же не поехал, даже если бы мог. Из его заметок, приписок на полях протоколов и тона его текущих отчетов было ясно, что ему и не хотелось туда ехать. Исследование закончилось — а вместе с ним и его роман с Фуксеной. Судя по всему, она для него была лишь объектом изучения, и то, что у этого объекта родился ребенок, представляло собой досадную случайность. К тому же в листе с его личными данными значилось, что Норфолк был женат.

То есть тогда еще никакой не Норфолк, а Фердинанд Соукуп из Фривалдова, чехословацкий немец, лауреат Моравской литературной премии за 1924 год, который после этого феноменального успеха взял себе псевдоним Фридрих Фердинанд Норфолк и решил, что своими рассказами о кровавых процессах над ведьмами из Фривалдова и Больших Лосин покорит Европу. В этом ему, следует думать, очень помогла белокурая Эвелина, но прежде всего — связи ее отца, профессора-литературоведа Хюбше из Лейпцига, куда Норфолк приехал учиться и в итоге перебрался насовсем. Там же, в университете, он в 1935 году, согласно записям в его анкете, встретился с доктором Левином, который пригласил его принять участие в только что начавшемся исследовании, порученном Левину особым приказом самого рейхсфюрера.

Дора живо представила себе, как радовался Норфолк тому, что его мечты становились явью.

Из маленького, затерянного в горах городка Фривалдова, который теперь уже назывался Фрайвальдау, он шагнул прямиком в круг влиятельной лейпцигской семьи, зацепился в местном университете, стал печатать в журналах свои страшные рассказы и в конце концов сделался членом специального исследовательского подразделения СС по сбору данных о ведьмах, получая деньги от Главного управления имперской безопасности. Подумать только: ему платили за то, что он с головой погрузился в чтение исторических романов о процессах над ведьмами! За то, что писал об этих процессах! Да он бы и так это делал, не обязательно за плату!

Кстати о плате… Поначалу сверх университетского жалованья работа для подразделения «Н» приносила ему всего пару десятков рейхсмарок в месяц (плюс возмещенные дорожные расходы и суточные), но потом, когда они вышли на этого Бланка, все изменилось.

Из переписки вытекало, что это была идея Левина. Это у него нашелся в Заксенхаузене родственник, который присматривал за спец-заключенными. «Спец-» потому, что это была группа так называемых реставраторов. То есть фальсификаторов и копиистов всех мастей. Благодаря особым условиям содержания и хорошо оборудованным мастерским им была по плечу любая живопись — от готической до реалистической XIX века. А еще они прекрасно подделывали старинные рукописи, украшая их цветными миниатюрами, и ценные бумаги 1920-х годов, а также искусно имитировали работы графиков — от Дюрера до Домье. Так разве не справились бы они с копированием пары старых «подноготных книг», и пары архивных документов, взятых под честное слово у знакомых директоров архивов, и пары постановлений городских и церковных судов, и пары приговоров инквизиции? И они справлялись! А Рудольф Левин, его родственник Карл, Норфолк и еще один член их группы, Муровски, делили между собой круглые суммы, получаемые из средств библиотеки Главного управления, а иной раз и от самого рейхсфюрера, который хотел иметь в своей личной коллекции ценные раритеты. О набирающей обороты торговле архивными предметами красноречиво свидетельствовали оставшиеся безответными напоминания из обкраденных архивов, которые скопились в коробке с бухгалтерской документацией подразделения «Н». Это было время, богатое возможностями. Особенно для Норфолка.

Он владел чешским, поэтому получил секретный приказ отправиться вначале в архивы союзного Словацкого государства, а затем и в протекторат, в архивы Эгера, Райхенберга, Троппау[33] и своего родного Фрайвалвдау. Ведь чешские земли как-никак испокон веков являлись частью германской территории, так что было очень важно выяснить, сколько именно женщин, германских и всяких других, погибло там в ходе процессов над якобы ведьмами, а на самом деле — над жрицами языческих культов. И именно он, благодаря подсказке словацких коллег, обнаружил, что есть некие удивительные существа, которых именуют ведуньями. Норфолк сразу понял, что это будет настоящая академическая бомба!

Рудольф,

ты не поверишь! Забудь о покрытых плесенью архивных бумагах, о грудах неразборчивых запыленных рукописей. Я сделал невероятное открытие! Они живы! Понимаешь? Живы! Они, жрицы, ведуньи, затерянные в горах Белых Карпат, но по-прежнему отправляющие древнегерманские обряды! Скажи рейхсфюреру, что я нашел живое свидетельство о тех, кого мы считали давно исчезнувшими. И поторопись, я сейчас еду в Бойковитц, где в архиве хранятся «подноготные книги», а потом в Альт Грозенкау. Жду тебя там до конца месяца.

Фердинанд

Это письмо он послал уже по дороге в Копаницы.

С этого все и началось. После первой встречи в Грозенкове Норфолк и Левин ездили туда еще несколько раз. Рапорты, рисунки, фотографии, регулярно посылаемые ими в начале сороковых годов в штаб-квартиру «Аненербе», которые Дора нашла в их текущей отчетной документации, говорили о том, что они энергично взялись за изучение нового материала. И побуждало их к этому не только желание угодить рейхсфюреру. Левин мечтал о профессуре, а для Норфолка ведуньи стали главным источником вдохновения. И оно вскоре начало приносить плоды, о чем свидетельствовал ряд присужденных ему литературных премий. Уже в конце 1942 года он получил поэтическую премию города Лейпцига — за эпос о германских жрицах, над чьими головами заходит ледяное горное солнце. Нация пришла в восторг, а Норфолк стал истинным героем. Пока Эвелина радовалась официальным почестям, раздуваясь от гордости и от третьей беременности, Фуксена ждала своего часа. А потом и она в свою очередь раздалась от беременности, но Норфолк уже этого не видел. В феврале сорок четвертого его вместе с остальными членами группы отстранили от исследований, потому что у рейхсфюрера иссякло не только терпение, но и время на пропаганду германской женщины. На повестку дня встали более насущные вопросы, чем реабилитация его сожженной праматери Маргарет Гимблер и активизация соотечествениц. Такие, например, как приближающийся фронт, который в конце концов прошел и через здание картотеки колдуний. Правда, в тот момент уже опустевшее.

Архив ведьм и все материалы библиотеки, собранные подразделением «Н», были надежно укрыты, а сотрудники рассеялись по остаткам рейха. Нет-нет, они вовсе не прятались, а даже еще и писали друг другу на домашние адреса.

«Вы вывезли картотеку? Куда?» — нервно спрашивал Муровски, которого Левин с Норфолком явно лишили очередных поступлений от нелегальной торговли архивными материалами. Ответа он, видимо, не дождался.

«Картотека на месте? Подтверди!» — писал Норфолк Левину. А тот ему позже: «Меня везут в Нюрнберг. Мне сообщили, что мы там встретимся».

И они действительно встретились. Но, к их общему удивлению, как подсудимые в рамках процесса над Альфредом Розенбергом, идеологом НСДАП и автором нацистских теорий, в том числе теории заговора против германских женщин. Как члены СС — за преступления против мира и за распространение фашистских идей, как лжеученые — за злоупотребление наукой в целях ведения войны.

Показания против них дал Герберт Бланк, узник концлагеря Заксенхаузен из группы реставраторов. Сроки они получили небольшие. Пару лет — чтобы пересмотреть свои «исследовательские принципы». Только вот тюрьма не создана для академиков. Левин умер еще в конце 1945 года — несчастный случай при отбывании наказания. А Норфолк спустя три года — от истощения.

Дора задумчиво повертела фотографию, приложенную к его документам. С нее смотрел, слегка улыбаясь, привлекательный блондин в фуражке, который ей кого-то очень напоминал. У кого она видела точно такую же отметину на лбу?

До отъезда домой Дора еще бесцельно побродила по Познани. Город показался ей в чем-то похожим на Брно. Те же размеры, река за чертой исторического центра, дома в стиле барокко и классицизма, перемежающиеся стеклянными новостройками, как на юге Моравии, люди с такими же безразлично-хмурыми лицами — и, наконец, автобусный вокзал, в неуютном зале ожидания которого она провела последние часы перед отбытием, усталая после тяжелого дня.

Она раздумывала над тем, сознавали ли Магдалки, с чем они связались, участвуя в изысканиях Норфолка. На какой опасный путь ступили, когда впустили его в свой дом и решились ему поверить. И стоила ли сотня крон протектората в месяц того риска, какой они взяли на себя, оказавшись под пристальным наблюдением нацистского исследователя. И какую роль в этом сыграла Фуксена, влюбившаяся в миловидного мужчину в форме. Как они выкручивались, когда Норфолк предложил, чтобы Фуксена поехала с ним в Берлин? Понимали ли, что он мог их и не спрашивать, а увезти ее в исследовательских целях насильно? Прямиком к рейхсфюреру, которому вовсе не обязательно было ехать к ним: он мог распорядиться доставить их в Берлин и запереть на этой вилле, где они по приказу прорицали бы будущее… А если бы их прорицания раз-другой не сбылись? Дора задавалась этими вопросами до тех пор, пока на табло не появилось сообщение о ее рейсе.

Через пару минут она уже сидела в автобусе, который медленно полз в ночи в сторону Градеца-Кралове. Огни Познани вскоре остались позади, и движение колымаги стало размереннее: они выехали на широкую автостраду, ведущую на юг, в Чехию.