Ведьмочка для художника, или Возвращение в Мир Мечты

Глава 14. Западня

Бесконечное подобие, повторение и невозможность предсказать, что же случится дальше.

Дежавю — вот что преследовало меня. Всё припоминались чудаковатые объяснения этого неприятного, смутного, странного чувства. Виделись мои другие «я» в иных мирах, которых огромное множество, ведь если малейший поступок, каждый выбор способен привести нас в разные места, то их должно быть бесконечно много. Или нет? Или они всё равно все сходятся в одной точке? Но в какой? Куда ведёт вся наша жизнь и послежизние?

Я не знала и представляла себя то нищей, то богачкой, то принцессой, то ведьмой, то ужасно несчастной или напротив — парящей на седьмом небе, но всё-таки ближе всех мне была та версия, к которой я и принадлежала.

Я продолжала думать обо всём этом, держа Артура под руку и постоянно оступаясь, потому что неотрывно вертела головой, припоминая то лица разряженных существ, то их наряды, то музыку, то пение гаргулий в свадебных платьях. Проходившие мимо старались отойти как можно дальше, лишь бы не слышать их высокие ноты.

— Помнишь это место? — Артур показал на столик, где мы когда-то с ним ели.

— Конечно! Здесь, во время салюта, ты подарил мне кулон, — громко ответила я, стараясь перекричать певиц. — Знаешь, это ведь он помог мне вернуться, помог продолжать верить в то, что Мир Мечты есть на самом деле, а не приснился или причудился мне.

Артур кончиком пальца тронул украшение и улыбнулся. Средневековые создания наконец умолкли, и вдруг лицо Артура де Вильбурга переменилось.

— Если я ничего не путаю, — медленно начал он, глядя в одну точку, — то эту скамейку убрали почти сразу после карнавала, — Артур немного помолчал, а затем сказал совсем тихо, почти касаясь губами моего уха, отчего побежали мурашки: — Мне кажется, что сейчас мы не на праздновании ночи и даже не в Мире Мечты. Всё выглядит так, словно нас занесло в место, как бы скопированное со дня того карнавала.

— Как это? — прошептала я, чувствуя неприятный озноб на спине.

— Смотри. Выступают те же артисты.

— Гаргулий не было.

— Были, я помню.

— Скамейка, которую убрали, стоит.

— Её могли вернуть.

— Допустим. Но а где Мэлибуд? Ведь это он позвал нас.

— Может, задерживается. И почему Хэйден тебе никогда не нравился?

— Он не так прост, как кажется, он бесконечно много темнит, — по-прежнему тихо сказал Артур.

— Ты ревнуешь к нему?

— С какой стати?

Я вздохнула и поднялась. Действительно. С какой стати я взяла это? С чего я вообще всё это себе надумала? Да, глупо. Опять я глупа, опять я вонзаю ногти в ладони, чтобы хоть как-то утихомирить боль. Обмануться своими же иллюзиями, утонуть в собственных домыслах — это обо мне. Ещё как обо мне. Думать и думать вот так, идя по тонкому краю, по тропке вдоль обрыва, что ведёт, как я верю и ошибаюсь в этой вере, к небесам — а потом срываться в бездну реальности. Больно ударяться, а после писать об этом в книгах. Да, в этом вся я.

— Так ты думаешь, что это настоящая ночь тумана?

— Тебе виднее, — бросила я, идя быстрее, чем следовало бы, чтобы не привлекать ничьего внимания. Но никто, казалось и не замечал нас: трёхкрылое создание промчалось над самой моей головой, так что пришлось нагнуться.

— Ты как будто обиделась.

— Нет.

— Мира, — он взял меня за руку и притянул к себе, — извини, если я сказал что-то не то.

— Я, видимо, многое додумала. Мне казалось…

— Что?

— Неважно. Просто не надо было давать мне надежду. Ты просто использовал меня. А я возвращалась сюда, думая, что… Что ты…

Ком в горле не дал мне договорить, и я отвернула голову, чтобы не смотреть в ненавистные теперь глаза де Вильбурга. Вокруг становилось неестественно тихо, словно все вокруг подслушивали нас, не показывая виду, но мне не было до того ни малейшего дела.

— Но так и есть, я же… — медленно начал Артур.

— Не надо врать! Я всё поняла. Это мои выдумки, мои проблемы, мои разочарования. Знаешь, я, наверно, вообще зря сюда вернулась.

Де Вильбург глубоко вздохнул и собрался что-то сказать, но вдруг всё переменилось. Цвета стали блекнуть так, словно кто-то не спеша невидимой пипеткой вытягивал из мира весь пигмент, затем чужая рука приглушила звуки, плавно поворачивая рычажок с громкостью, пока она не исчезла совсем.

Теперь мы могли видеть лишь друг друга на белёсом фоне и слышать наше дыхание. Больше ничто не существовало. Я вмиг позабыла все обиды, мы схватились за руки, чтобы убежать, чтобы самим не исчезнуть, чтобы хоть кто-то был настоящим в этом безумном выдуманном месте. И мы помчались.

Но белизна вокруг стала рассыпаться на мозаичные куски и выскальзывать из-под ног, и пальцы как ни старались — не могли удержать любимую руку.

И всё же я знала, что мы ещё увидимся. Совсем скоро. Когда станем сильнее.