Глава 47. Сомнения

И мы отправились. По тропинке меж сиреневатыми витиевато изогнутыми деревьями, под небом чистой звенящей голубизны. Мы шли по красивейшему месту, но я почти не замечала его. На душе было тяжело. И от этого казалось, что и цветы вокруг, и пение птиц, и полёты тонкокрылых бабочек — всё это было создано будто не для меня, всё это словно проходило, проскальзывало мимо, едва лишь задевая мою кожу полупрозрачными листьями, чуть достигая моего слуха через кокон, сотканный из беспокойных мыслей.

Думала я об Артуре.

Я вроде и хотела увидеть его, и обнять, и склонить голову к плечу, переплести наши пальцы и соприкоснуться ладонями как тогда, в тот наш вечер, в наш первый настоящий вечер, когда я только вернулась. Когда мы сидели так близко, когда весь мир заключался в наших пальцах, в губах, в дыхании.

Но что-то мучило меня. Отчего-то было тоскливо.

От того ли, что не вернуть того времени, полного счастья и надежд? От того ли, что сейчас не было Артура рядом со мной?

Нет. Я просто до сих пор ждала его предложение. И не получала его. И всё думала и думала о том, почему ничего не меняется. Мы словно топтались на месте. И от этого я начинала всё больше сомневаться в том, любит ли он меня вообще. Нужна ли я ему? Важна ли?

Как мне узнать, если он не говорит. Как мне понять, если пока мы в разлуке?

Или это всё из-за неё? Из-за того что я так долго была без Артура — успела охладеть? Но раз я столько ждала его прежде, то это короткое расставание ничего бы не переменило.

Или я просто насытилась Артуром? Остыла к нему? Нет.

Всё не то. Истинная причина была в том, что я наконец увидела настоящего Артура де Вильбурга. Не возвышенного творца, не того всемогущего гения и мудрого старшего друга, в которого влюбилась маленькой девочкой. Теперь это был обыкновенный художник в старой рубашке, за душой у которого — кисти да краски. Ни своего дома, ни мастерской, ни статуса — ничего.

Это был абсолютно другой Артур. С прошлым, о котором я почти ничего не знала. Уставший. Который не пойдёт со мной по всему Миру Мечты, что бы он ни говорил, мы не отправимся с ним в путешествие по уютным городкам и в походы по горам — потому что он другой. Ему приятна жизнь у моря, где он пишет картины в тишине и спокойствии. Где есть чайки. Где есть вдохновение.

А моё вдохновение — свобода.

Как долго я держала себя! Как я ограничивалась, как я не смела даже думать о других мужчинах, играя роль верной возлюбленной из русской классики. Как глупо. Я заигралась, заблудилась в собственных фантазиях и наконец устала бродить по ним. А выйти к настоящему Артуру у меня не хватало смелости. Увидеть в его глазах не отражение своих грёз, не его выставки, на которые съезжаются богачи и меценаты, не то, как он при них зовёт меня своей музой, а его самого. Настоящего.

И вновь мои пальцы вонзились в ладони.

Вновь захотелось причинить себе боль, назвать себя самыми последними словами, опять погрузиться туда, где была до моего путешествия в Мир Мечты, где шагала по топкому болоту, где увязала в своих страхах и сомнениях, где ходила по тонкому краю, так и норовя поскользнуться.

Но нельзя.

Но как же мне любить его, даже если я обманулась? Как вновь смотреть ему в глаза? И хочу ли я смотреть на него настоящего? Люблю ли я Артура?.. Или свои грёзы о нём?

Впрочем, скоро я увижу его лицо, услышу голос, от которого ещё недавно меня бросало в дрожь, и всё, надеюсь, станет мне ясно.

Загрузка...