Ведьмы в Драконьей Академии (СИ)

Глава 11. Призыв

— … эти ночи в Париже, ты со мной была ближе, мы под башней лежали, медленно так целовали-и-ись. О, эти ночи в Париже… О, с добрым утром, систер!

Боже, что это за музыкальное сопровождение?

Разлепляю глаза и смотрю на крутящуюся перед зеркалом Аньку.

— С добрым… — хрипло произношу. — А ты в честь чего такая нарядная?

Густые вьющиеся волосы сестры собраны в высокий хвост. Пухлые губы подчёркивает её любимая нюдовая помада с персиковым оттенком — одна из немногих вещей из нашего мира, которую мы решили оставить. Чёрное атласное платье, которое вполне можно было назвать неприлично коротким, выгодно подчёркивает высокую, крупную грудь, чересчур, на мой взгляд, приоткрывая стройные ноги.

Я хмыкаю.

Такое вообще можно носить в этом мире? Хоть местное общество и не назовёшь излишне пуританским, но даже у ведьм, отличающихся в этом плане неким свободомыслием, длина юбочки была как-то поприличнее, что ли.

О, боже… Это что же, я сейчас звучу как та карикатурная бабка у подъезда? Ужас! Вот, что чрезмерное общение с Риверой делает: я стала праведницей!

— Да так, есть повод. Меня кое-кто кое-куда пригласил.

О. Нет. Только не это.

Неужели она снова влюбилась?

Вы не подумайте, что я одна из тех собственниц, которая всех своих близких держит на коротком поводке и не даёт им шагу от меня ступить. Вовсе нет. Просто есть одна проблемка.

Не знаю, почему так происходит, но сестре хронически не везёт в отношениях. Каждый раз всё развивается по одному и тому же сценарию: находит мальчика, пару дней с ним пообщается и всё — любовь до гроба, дураки оба. Да ладно если бы только это, Анька же ещё умудряется прям на этапе конфетно-букетного периода присаживаться к очередной зазнобушке на уши по поводу того, как тот (по её скромному мнению) должен одеваться, чем пахнуть, где работать так далее.

Стоит ли говорить, что бедный мужик зачастую, послушав пару-тройку месяцев наставления, благополучно сваливает в закат, оставляя нашего недоделанного Пигмалиона в слезах и соплях переживать очередной болезненный разрыв.

И ведь, как назло, у сестры ещё характер такой, упрямый, ей фиг объяснишь, в чём на самом деле причина такой большой текучки в стане её ухажёров. На всё один ответ: "Я что, не имею права хотеть того, чтобы со мной был мужчина, который мне нравится?"

В общем, я, конечно, надеюсь, что Аня всё-таки сделала выводы, и на этот раз будет сдерживать свои, кхм, "творческие" порывы, но внутренне уже готовлюсь к очередной драме.

— Ого, — нехотя поднимаюсь с кровати. — И кто же это?

— Ну есть там один… молодой человек. Со змеиного факультета.

Да ну?!

— Серьёзно? Василиск?

— Да-а-а. Третьекурсник.

— Ты где его откопала вообще?

Обалдеть просто, мы первокурсников-то с соседних факультетов видим разве что во дворе Академии или в городе, а тут с третьего курса аж!

— Помнишь, я к преподавателю по змееведению заходила, ну, из-за той проверочной работы? — Киваю. — Он там тоже был. Документы какие-то в деканате забирал. Спрашивает меня такой: а что это маленькая ведьмочка забыла в логове злобного василиска? А я такая: плохо контроху по анатомии василисков написала, буду пересдавать. А он мне в ответ типа: анатомию лучше всего с натуры изучать, так запоминать легче. А я: и где же можно найти такую натуру? Я как бы уже поняла, что тут пошёл флирт и всё такое… Короче, в итоге мы договорились сходить в таверну сегодня. Он сказал, что пока только для изучения их меню, а потом как пойдёт — может, и до исследования анатомии доберёмся.

— Однако… Погоди, а вы что, сейчас уже встречаетесь, что ли?

— Да, а что?

В каком это смысле "а что"?

— Ты серьёзно? Ты всем здесь почти неделю мозги парила по поводу этого ритуала по вызову духа нашей прабабки, а теперь, когда мы договорились, что на выходных купим доску и проведём этот проклятый обряд, ты сваливаешь с утра пораньше на свиданку? Ты норм вообще?

Анька некоторое время молча крутится перед зеркалом, разглядывая себя. Оставшись, по-видимому, удовлетворённой увиденным, она подходит к своей уже заправленной кровати и плюхается на неё.

— Ой-й-й, — недовольно (нет, ну какая наглость, а?) цокнув, наконец произносит она. — Заюш, а что, выходные уже кончились? По-моему, у нас ещё завтра целый день есть. Как раз всё подготовить успеем. Чё ты бесишься сразу?

Ладно.

Хорошо.

Отлично.

Оставляя ответ сестры без комментария, я поднимаюсь со своего скромного ложа и, полная достоинства, выхожу из нашей комнаты.

Сиди там одна, эгоистка.

В общей гостиной уже сидит Ривера — как всегда, с книгой в руках, что вызывает у меня приступ тревожности. Она и без того уже активно перескакивает меня почти по всем предметам, кроме пресловутых алхимии и матану, и такая демонстрация наращивания ею интеллектуальных мускулов меня вот вообще не радует. Особенно после очередной подставы от дорогой сестрички.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Доброе утро, — оторвавшись от учебника по традициям русалов, произносит Ривера.

— И тебе. А где Лолита?

— Ещё спит. Тебе передали кое-что. Посыльный из кондитерской лавки, — она машет рукой в сторону стола, на котором виднеется большая светлая коробка.

— Что там?

Быстро подхожу к посылке. Нетерпеливо развязываю сделанный из какой-то странной, лёгкой, серебристого цвета ткани бант. Хрупкие бумажные стенки тут же падают, и перед моим взглядом предстают несколько небольших, элегантно украшенных… пирожных.

— Это… съедобное что-то? — Недоумённо спрашиваю, повернувшись к соседке.

— Скорее всего, это же из кондитерской "Лаакон", а там только десерты на заказ делают.

— Надо же…

Не нужно было обращаться за помощью к Ривере для того, чтобы понять, кто был моим щедрым дарителем.

Модсогнир.

Ну естественно, это он.

На губах сама по себе расплывается застенчивая улыбка.

Сначала браслет, теперь пирожные… Что-то мистер пафосный драконидзе зачастил с подарочками. Или это его так мой боевой настрой впечатлил? Решил задобрить дарами, как какого-нибудь злобного… дракона?

Лол.

— Ривер, — оборачиваюсь, бросая взгляд в сторону ведьмы.

— Что?

— Где там твой травяной чай с мятой?

— Так, свечи ритуальные, четыре штуки.

— Есть.

— Шалфей сушёный, мята перечная…

— Варвара, всё есть, успокойся, — Ривера закатывает глаза.

— Я просто хочу свести вероятность возникновения каких-либо проблем к минимум! — По-детски обиженно топаю ногой. — Мы, вообще-то, покойника собираемся призвать, если вы не забыли!

— Не покойника, а духа.

— Ой-й-й да какая разница?

Сквозь тонкие синие шторы пробиваются последние лучи закатного солнца, из-за чего комната тонет в ненавязчивом красном свете. Мягко опадая на мебель, он слегка окрашивает её, создавая совершенно неуместную романтическую атмосферу.

Двери в комнату, наконец, открываются, пропуская запыхавшихся Аньку с Лолой. Одним махом скинув на диван тёплые куртки, они подходят к расположившимся на полу нам с Риверой.

— Неужели… — я не могу удержаться от того, чтобы не скривить губы в недовольной усмешке. — Громче всех ратовали за проведение ритуала, а по итогу скинули всю подготовку на нас с Риверой!

Сестра плюхается рядом со мной, причём совершенно игнорируя моё недовольство, и произносит:

— Мы ходили за полынью.

— За какой ещё полынью? Где в пособии указано, что она нужна?

Она что, не читала книгу, которую я ей дала?

Нормально вообще?!

Вот в этом вся Анька — загореться очередной авантюрой и радостно укатить в закат, оставив меня со всем разбираться!

Тысячу раз уже на эту тему скандалили, но результат один: отоварю (в психологическом смысле, я же не абьюзерша какая-то) сестричку по сусалам, она, вроде, угомонится, но пpoпиздoнчика ей хватает ненадолго — спустя пару-тройку месяцев у нас в одном месте вновь жажда приключений начинает играть.

— Она не для ритуала — Ривера подносит серебристую металлическую зажигалку к одной из установленных по углам спиритической доски свечей и зажигает её. Маленький огонёк лихо перескакивает на фитиль, распространяя по комнате запах воска. — Это на случай, если дух окажется сильным, и мы не сможем его прогнать. Тогда придётся жечь полынь — они не любят её.

— О май г… заюш, хорош уже быть такой негативщицей! Ты же сама согласилась участвовать, чё сейчас начинать, — ну, конечно. Как же мы без ответной ремарки.

Ради бога.

Закатываю глаза в раздражении.

— А ты как на это согласилась? — Бросаю взгляд на укладывающую согласно схеме мяту Лолиту. — Без обид, но ты всегда такая напуганная, я думала, что ты боишься подобных вещей.

— Напуганная? — Она поднимает голову и удивлённо смотрит на меня. — Я не напуганная.

— Да ладно, — сестричка на секунду прерывается и, сложив тряпку вдвое, вновь проходится по выжженным на плоской деревянной поверхности буквам. — Не дай б… Прародительница что-то где-то стукнет, как ты тут же начинаешь разводить панику. Прям как Варька.

Чего, блин?!

— Я не развожу панику! — Наши с Лолитой голоса звучат синхронно. И, разумеется, возмущённо! Когда это я панику разводила, скажите на милость?

— Ну, конечно.

— Я это делаю, не потому что я трусиха, — губки Лолы дрожат, и мне начинает казаться, будто бедняжка вот-вот разрыдается. О, нет. Только не это. — Я оцениваю ситуацию, как меня учил дед! Знаете, сколько всяких ужасов он мне нарассказывал? — Ну, уж в чём в чём, а в том, что твой дед ненормальный старик, которому хватило ума сделать из внучки невротика, я даже не сомневалась. — Про драконью инквизицию, про преступников… Всегда нужно быть настороже!

— Иногда это выглядит… — не обижайся, конечно, зай, но я всё-таки скажу это — неадекватно.

— Та-а-ак, — видя, как в уголках глаз ведьмочки начинают собираться слёзы, я поспешно перевожу тему. Не хватает нам ещё истерики перед общением с бабкой Кхамали. — Лолит, а у тебя все члены семьи, что ли, в охране порядка служат? Про деда ты часто упоминаешь, про отца говорила. Вроде, брат у тебя сейчас в академии подготовку проходит там же. У вас династия?

— Да. С отцовской стороны все мужчины этим занимаются.

— И давно у вас так?

— Ох, да я не помню уже даже… У меня же один из предков сначала пошёл служить в охрану. Его после обучения отправили в какую-то деревню — так с новобранцами всегда делают. Ну, он там познакомился с моей прапрапрабабушкой, они поженились, ребёнка завели, он высокий пост получил, а потом деревню затопило.

— В смысле?

— Да вот так. Река из берегов вышла. Мой прапрапрадед же василиском был, а они воду хорошо чуют — змеям она нравится. Жену с сыном он вывез, а сам вернулся обратно — помогать жителям деревни. Ну, там и погиб. После этого случая у нас и пошла традиция.

— Ого… — лицо Аньки немного осунулось. Ну оно и понятно, она человек эмпатичный, её обычно всегда такие истории пробирают.

Да и я расчувствовалась, чего уж скрывать? Одного только не понимаю…

— А почему русалы заранее не предупредили, что с рекой что-то не так? Они же её лучше василисков ощущают?

— Да кто знает? Это было-то больше ста лет назад.

— И много тогда погибло? — Тихо спрашивает сестра.

— Почти вся деревня.

— Но почему? Василиски же почувствовали, что не всё в порядке. В деревнях обычно не особо много людей, неужели не было возможности всех эв… кхм, вывезти в лес куда-то или типа того?

— Так ночь была. Да и вода, говорят, настолько быстро пришла, что и сделать ничего не успели. Не будь моя прапрапрабабка ведьмой, то и она бы с сыном не выбралась, может.

— Кошмар, — согласна, сестрёныш.

Надо же… вот тебе и магический мир. А толку от него? Любой природный катаклизм и — бац — гора трупов. У нас, на Земле, хоть технологии какие-никакие есть, а тут… прям расстроилась, честно.

— Ведьмы, всё готово, — спокойный голос Риверы вытягивает нас из плена грустных мыслей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌

Стремительно поднимаясь, мы рассаживаемся вокруг спиритической доски таким образом, чтобы наши сцепленные руки смогли образовать круг. В нос бьёт горьковатый запах горящего шалфея, перемешанный с запахом воска.

Мамочки…

Волнуюсь, ужас…

Украдкой обвожу взгляды моих соучастниц и с некоторым облегчением подмечаю, что они выглядят не менее взволнованными, чем я.

Ну, в принципе, и не удивительно: мы тут духа собрались призывать, который, если вдруг что пойдёт не так, вполне может и выпить одну из нас! Это вам не на женихов гадать, между прочим!

— Аня, Варвара, список вопросов подготовили? — Я послушно киваю Ривере.

Естественно, подготовили. Правда, раз двадцать перессорились в процессе… но два заветных вопросика выдавить из себя всё же смогли. Хорошо бы было, конечно, и побольше, однако опять всё упирается в наши крайне ограниченные способности. Для того, чтобы держать духа на более, чем два вопроса, необходима, во-первых, доска, способная выдержать поле помощнее, а во-вторых, конечно же, силы. Ни одного, ни другого у нас не было, поэтому пришлось ужиматься.

Капец, блин. Когда там уже эта инициация, а?

— Ну, начинаем.

Анька достаёт листок с заклинанием призыва и кладёт его перед собой. Мы с девочками берёмся за руки.

С богом. И с Прародительницей, её помощь особенно пригодится.

Прочистив горло, сестра приступает к чтению:

— О, патер меус Кхамали вени ад нос, остенде волюмтатем туам! Тоуджорс м авертир дес репонсес! Вени! Вени! Вени! Вени!

После того, как повторяет заклинание ещё три раза, пламя свечей устремляется вверх, почти достигая потолка, из-за чего комната погружается в яркое оранжевое сияние. Отбрасываемые нами тени начинают постепенно стираться… Воздух становится тяжёлым, он оседает теперь в наших лёгких прохладой и едва заметным привкусом чего-то терпкого.

Мамочки…

Я ощущаю, как по моим рукам проходится дрожь, посылаемая повлажневшими от волнения ладонями Аньки и Риверы…

Когда все запахи окончательно пропадают, и вокруг нас остаётся только холодный, абсолютно нейтральный вакуум, наши инстинкты обостряются, улавливая едва заметное присутствие постороннего.

Она здесь.

— А один, — Ривера шепчет едва тихо, бросая взгляд на Аньку.

Вообще, обычно она зовёт нас обеих по именам, но, поскольку во время призыва ведьмы находятся на границе мёртвых, то чтобы не оказаться похищенными ими, были придуманы кодовые обозначения, позволяющие участницам ритуала общаться между собой без риска. — Ты чувствуешь?

— Да… — сестра кивает.

— Мы держим круг всего пять минут, поэтому поторопись.

— Да я знаю, ты мне тысячу раз об этом сказала уже!

— Прародительница… девочки, не ссорьтесь! Время идёт!

Аня делает вздох и чётко произносит:

— Кхамали, ты здесь?

Ползунок на доске резко дёргается, смещая уголок стрелки с слову "да".

Мы издаём полный изумления стон.

Ох ты ж блин… Она реально здесь! Настоящий дух! Поверить не могу!

Нервно сглотнув, Анька задаёт первый вопрос:

— Что происходит сейчас здесь с нами?

Согласна, формулировочка так себе, но вы сами попробуйте придумать максимально беспалевный и, при этом, требующий односложного ответа вопрос! Мы почти всю ночь голову ломали!

Ползунок дёргается.

Прерывистыми движениями перемещаясь по до гладкой деревянной поверхности, он попеременно замирает на одной из тридцати трёх выжженных на доске букв, складываясь постепенно в слово.

О.

П.

А.

С.

Н.

О.

С.

Т.

Ь.

Опасность…

Значит, Лола с Аней оказались правы… В Академии действительно что-то не так.

— Кто стоит за этим? — Голос сестры заметно подрагивает.

Ползунок вновь приходит в движение.

В.

Е.

Р.

Х.

О.

В.

Н.

А.

Я.

Верховная… Погодите, что? Верховная? Наша кураторша?

Внезапно доска подпрыгивает, и все стоящие в её углах свечи падают на пол.

Что за…

Холод захлёстывает с головой, сшибает с ног своей силой, и я слышу, как Анька громко вскрикивает.

— Нет! — Голос Риверы порывистый, испуганный, такой не похожий на обычно мерный тон девушки. — Разрываем круг! Дух пытается выпить её! Разрываем!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

О, боже, нет! Чёртова бабка, не смей трогать мою сестру!!!

Мы отпускаем руки друг друга и всё моментально прекращается. Свечи, вздрогнув, гаснут, а воздух, уже куда более тёплый, наполняется ароматом жжённых трав, к которой вскоре присовокупляется и вонь горелой полыни.

Я оборачиваюсь к Аньке, вглядываясь в её побледневшее лицо.

Господи, что с ней? Она пострадала?

Проклятье! Я так и знала, что вся эта затея с призывом Кхамали ничем хорошим не закончится!

— Ань, — осторожно дотрагиваюсь до плеча сестры.

Какое холодное…

— Не дёргай пока, — Ривера подносит к её носу тлеющую полынь.

Стоит едкому дыму пробраться в ноздри Аньки, та вздрагивает и громко чихает.

— Что это была за ерунда? — Испуганно спрашивает она.

— Слава б… Прародительнице! — Я бросаюсь к ней на шею, сжимая в объятьях.

Ну всё, больше никаких ритуалов с вызовом духов! Хватит с нас!

— Дух хотел тебя выпить, — плаксиво произносит Лола. — Я так испугалась, когда у тебя глаза закатились… Ох, матерь наша, Прародительница…

— Как себя чувствуешь?

— Норм… нормально. Только голова немного болит.

— Принести воды?

— Нет, я не… хочу.

— Посиди пока, а мы всё уберём, — Ривера поднимается.

Я и Лола, согласно кивнув, следуем за ней.

Собрав весь мусор и дождавшись, пока заварится ромашковый отвар, мы занимаем свои места на диванчике.

Некоторое время в комнате царит тишина, нарушаемая лишь звоном бьющихся об эмаль чашек металлических ложечек. Каждая из нас сидит, погружённая в свои мысли, пока Анька, наконец, не решается прервать гнетущее молчание:

— Ну и что думаете, девки? По поводу Верховной.

— Я не могу поверить в это… — Лола обнимает чашку ладонями, согревая их. — Госпожа Линштейм выглядит такой доброй…

Бедняжка… Наша кураторша была Верховной Блезиарского ковена, в котором состоит Лолита, поэтому эта новость, надо думать, нехило так её подкосила.

— А ты выглядишь как конченная cтepва, — Аня отхлёбывает из чашки, — но на деле просто булочка с корицей. Внешность обманчива.

— И всё-таки, — указательный палец Риверы проходится по её подбородку — явный знак того, что она над чем-то задумалась. — Зачем нашей кураторше всё это понадобилось?

— О, Прародительница! Ты же не думаешь, что… что это… — на глазах Лолы выступают слёзы.

— Магия мёртвых? — Ривера откидывается на спинку дивана. — Возможно.

Так, стоп. Что, блин, ещё за магия мёртвых?

— Магия кого? — В голосе сестры сквозит непонимание, которое я всецело разделяю.

— Мёртвых. Не удивительно, что вы не слышали — о ней стараются не говорить. Это именно из-за неё в своё время началась драконья инквизиция и гонения на ведьм. В одном из уничтоженных сейчас ковенов — Ликрийском — хранились какие-то древние свитки, созданные, как говорят, чуть ли первыми потомками Ведьмы-Прародительницы. В них были описаны обряды и заклинания, которые рассказывали, как воскрешать мёртвых, забирать себе жизненные силы оборотней и прочее.

— И… в чём была проблема? — Делаю глоток отвара. — Ну, оживил мертвеца и оживил. Тоже мне беда. Пусть ходит, по хозяйству помогает.

— Проблема была в том, что все эти ритуалы требовали жертвоприношений. Человеческих. После того, как ведьмы Ликрийского ковена нашли эти свитки, во всех империях начали пропадать оборотни — преимущественно драконы, у них сильная животная ипостась, поэтому энергии дают много.

— Судя по тому, что сейчас об этой магии особо не распространяются, с теми ведьмами драконы разобрались, а все свитки уничтожили. Я правильно понимаю? — Ривера кивает. — Хорошо. Предположим, что Верховная нашла, каким-то образом, информацию об этой магии, то почему она во-первых, похитила ликантропку, а не дракона, и во-вторых, сделала это не где-то на просёлочной дороге, втихую, а посреди белого дня в одной из лучших академий империи? В которой, к тому же, обучается сам кронпринц? Разве не очевидно, что матушка-императрица это без внимания не оставит?

— На самом деле, не всё так однозначно. Поскольку, как утверждается, все свитки были уничтожены, если госпожа Линштейм и нашла что-то, то, скорее всего, это либо переписанный кем-то текст, либо вообще подделка. В таких условиях рисковать и использовать сразу дракона опасно — если заклинание окажется неверным, то её может убить настолько огромным объёмом высвобожденной энергией. А что касается второго вопроса… Мы не знаем, сколько может занимать подготовка такого обряда. Вполне возможно, когда стало известно о поступлении Его Императорского Высочества, большая часть подготовительных работ была уже произведена, поэтому и Верховная решила рискнуть.

— Точно, — нетерпеливо восклицает Анька. — У неё же там с ректором, вроде как, отношения? Вот тебе и возможность отмазаться, в случае чего. К тому же, он явно треп… кхм, болтает с императрицей о её сыне и разных академических делах, а кураторша об этом у него по ночам и вынюхивает! Всё сходится!

— А ведь реально… Чёрт, я не удивлюсь, если она с ним спать начала чисто ради этого! Вот и ответ на вопрос, почему она полезла на него, вместо того, чтобы найти молодого преподавателя или студента-старшекурсника!

— Не может быть… — Лола прижимает ладонь ко рту.

— Так, — чашка Риверы издаёт негромкий стук, когда та ставит её на стол. — Давайте не будем спешить. Для начала нужно собрать всю возможную информацию о Верховной, а потом уже подумаем, что с этим делать. Согласны?

Мы синхронно киваем.

Чую, нас ждут приключения.