Ведьмы в масках

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

— Грифон вот—вот прилетит к нам! — крикнул Аот по—эльфийски. — Не стреляйте в него! Это Джет, мой друг, о котором я тебе говорил!

Все стояли и ждали появления существа, и вскоре после этого Аот указал своим копьем и сказал:

— Вот.

Затем по заснеженной земле пронеслась огромная тень.

Джет рухнул на землю. Прислушавшись к предупреждению Аота, никто не напал на грифона, но некоторые воины—олени не смогли устоять перед импульсом поднять оружие.

Джет посмотрел на них и фыркнул.

— Расслабьтесь, — прохрипел он, — я не причиню вам вреда. Вот если бы вы были кентаврами… а может и нет. В последнее время я видел такие вещи, которые выбивали меня из колеи.

Аот подошел, почесал перья на голове грифона, затем помог Цере выбраться из седла и обнял ее.

Король—олень подошел к ним и к Джету без видимых колебаний. Либо он был уверен, что грифон не набросится на него, либо просто не хотел вести себя робко.

— Ваше Высочество, — сказал Аот, — это Цера Иуртос, Повелительница Солнца из Сулабакса, и Джет, мой грифон. Цера, Джет, это Король—олень.

Улыбаясь, Цера провела рукой по дуге, и на мгновение бледное зимнее солнце засияло ярче и стало теплее.

— Приветствую, — сказала она. — Да благословит Хранитель вас и всю вашу компанию.

Король—олень хмыкнул.

— Твой бог не любит меня, жрица, а я его, — сказал он. — Насколько близко эти твои берсерки?

Цера моргнула.

— Вы должны были встретиться задолго до заката. — сказала она.

— Тогда давай ускорим темп, — сказал дух, — и выясним, как выглядит эта наша армия, когда мы соберем ее вместе.

Отвернувшись, он взмахнул своими оленьими рогами над головой, призывая роту двигаться вперед.

— Хорошо, — сказала жрица. — Это был радушный прием.

— Даже несмотря на то, что он родом из Страны Фей, а не Царства Теней, — ответил Аот, — он тёмное создание, как и фоморы, и, возможно, неравнодушен к жрецам света.

Аот, Цера, Джесри и Джет двинулись вперед среди эльфов—оленей, большинство из которых все еще внимательно следили за грифоном и тем, чтобы он не подходил слишком близко.

— Но хватит о нем, — сказал Аот. — Клянусь Чистым Пламенем, рад снова вас видеть! Обоих! Каковы ваши впечатления от Клыка Грифонов? Как их боевой дух?

— О, с ним все в порядке. — сказал Джет с сардонической ноткой в ​​голосе.

— Что это значит? – спросил Аот.

— Джет сказал, что рассказал тебе о кургане фей. — сказала Цера.

— Да. Это чудо, что хоть кто—то добирается в Рашемене хоть докуда—нибудь, учитывая то, что на каждом шагу тебе нужно остановиться и двадцать раз поблагодарить какого—нибудь духа. Но я так понял, что Вандар смягчил гнев стража, и это сняло проклятие.

— Так и было, — сказала Цера, — но потом начало происходить что—то еще. Постепенно, поэтому Джет и я сначала не заметили. Вот почему ты только сейчас об этом слышишь.

Понизив голос, она объяснила, что имеет в виду.

Когда она закончила, Аот сказал:

— Я ненавижу эту вонючую страну.

Как и замок Мангана Урука, Крепость Полудемона была построена из серого камня и черного железа, но выглядела еще более массивной и квадратной. Очевидно, круглые башни, украшавшие крепость в Иммилмаре, были нововведением рашеми.

Древние нары, однако, украсили, если можно так сказать, цитадель огромными железными воротами, отлитыми в виде рычащего нечеловеческого лица. В какой—то момент в последующие века лист с правой стороны упал с петель. Это оставило висеть лишь профиль ужасного лица, и, как предположил Аот, вдохновило название, которое ныне носило это место.

Лежа, склонный заглянуть за возвышенность, он перевел взгляд с ворот на зубчатые стены. Кто—то или что—то двигалось там, наверху, но Аот был так далеко, что даже его глаза с трудом различали движение. Надеясь, что это поможет, он прикоснулся к татуировке, от которой по его телу пробежала бодрящая волна энергии. Он снова прищурился, и крошечные фигурки оказались в фокусе.

Один из них был коренастым гоблином—копьеносцем с зеленоватой кожей, заостренными ушами и косматой гривой, торчащей во все стороны из—под конического шлема. Другой был значительно крупнее — если бы сгорбленное существо встало прямо, оно могло бы быть выше Короля—оленя. Судя по его длинным рукам, худощавому телосложению и бородавчатому морковообразному носу, это, вероятно, был тролль, хотя его белая блестящая кожа отличала его от любого подобного существа, с которым Аот встречался на юге. А еще он не встречал троллей в кольчуге, с арбалетом и палашом.

Судя по его опыту, тролли были едва умнее зверей. Они жили как звери в дикой природе, и даже когда какому—нибудь предприимчивому командиру удавалось приручить одного из них и использовать в качестве солдата, ему редко давали оружие или доспехи. В этом не было смысла. В пылу битвы тролль почти всегда срывает снаряжение и атакует врага клыками и когтями.

Белые тролли севера, очевидно, были другими. Но не настолько, как подозревал Аот, чтобы создать непреодолимую проблему. Его больше беспокоили реанимированные дуртан и прочая нежить, но сейчас их не было видно.

Это имело смысл. Даже нежить, которая могла переносить солнечный свет, все равно не любила его. Так зачем же им днём охранять укрепления, когда их живые союзники — существа, которые присоединились к дуртан во время Войны Ведьм и снова объединились под их началом — могут сделать это за них?

Когда Аот решил, что увидел все, что хотел, он отполз назад достаточно далеко, чтобы никто на зубчатых стенах не увидел его, когда он встанет. Он вернулся к относительно чистому участку холмистой вересковой долины, где его ждали союзники, и был рад обнаружить, что, хотя берсерки и олени не выказывали никаких признаков того, что подружились в его отсутствие, эти две группы, по крайней мере, выглядели готовыми быть терпимыми друг к другу. Возможно, они нашли друг друга настолько странными, что их первым побуждением было скорее удивиться, чем почувствовать страх или отвращение.

Вандар сидел на пне, а вокруг него собралось несколько братьев по клыку. Когда он заметил возвращающегося Аота, он поманил его взмахом своего нового копья. Для глаз, тронутых пламенем, красный металл сверкал чем—то большим, нежели отраженным солнечным светом. Аот мог видеть, как чары текут и бурлят внутри него.

Это не делало менее раздражающим то, что его вызывали как подчиненного. Тем не менее, это казалось слишком мелким раздражителем, чтобы на него жаловаться, а нынешнее местонахождение Вандара было таким же подходящим местом для переговоров, как и любое другое. Аот направился к нему, но не торопился.

— Что ты узнал? — спросил Вандар.

Аот огляделся и обнаружил, что, как и ожидалось, Король—олень, Цера, Джесри, Джет и Зил начали приближаться к ним.

— Давайте подождем, пока все не услышат. Тогда мне не придется рассказывать все несколько раз.

Вандар нахмурился.

— Как пожелаете. — сказал он. Вандар звучал так, будто делал Аоту одолжение.

Цера и Джет были правы, подумал Аот. Вандар стал другим. Он думал, что, по крайней мере, между ним и берсерком зародился скупой след духа товарищества, но если так, то ныне от него не осталось и следа. Вместо этого Вандар казался еще более вспыльчивым и подозрительным, чем во время их первой встречи.

Оказывали ли красный меч и копье психическое воздействие? Аот никогда не носил такого оружия и не хотел бы, но слышал о нем истории.

Если во всем виновато оружие, Аот предположил, что ему лучше привыкнуть к новому Вандару. Было ясно, что он слишком высоко ценит зачарованное оружие, чтобы отказаться от него.

Как только все вожди экспедиции собрались вокруг, а вслед за ними и многие берсерки, Аот рассказал им о том, что он увидел. Когда он дошел до части о большом белом существе на зубчатой ​​стене, Вандар усмехнулся и сказал:

— Это был ледяной тролль. Бороться с ними — это один из способов, которым мы, рашеми, тренируемся убивать тэйцев.

Братья из клыка рассмеялись.

Аот проглотил укол раздражения.

— Я рад, что ты понял, о чем я, — сказал он. — Ты можешь рассказать мне и другим южанам о них позже. А пока давайте поговорим о нашем следующем шаге.

— Разве это не очевидно? — спросил Вандар. — Ты говоришь, что ворота открыты. Светит солнце, так что нежить слабее всего. Давайте возьмем замок!

Его братья по клыку завопили в знак согласия. Некоторые завизжали, точно имитируя грифонов, и взмахивали руками, словно расправляя пару крыльев. Испуганные взрывом эмоций, воины—олени отступили от него, а некоторые даже подняли свои копья. Однако, к счастью, они были не настолько напуганы, чтобы нанести удар по своим союзникам—людям.

Когда шум стих, Аот сказал:

— Ты должен помнить, что наши враги не идиоты. Поскольку они не могут закрыть ворота, они наверняка защитили их каким—то другим способом.

— Как? — спросил Вандар.

— Я пока не знаю.

— Пока?

— Мне нужно подойти поближе и посмотреть на замок с разных сторон. Джет и я должны пролететь над ним под покровом темноты.

— Это глупо. Нежить выйдет наружу, а она может видеть в темноте. Если подумать, то же самое могут делать тролли и гоблины.

Аот улыбнулся.

— Но они не могут видеть так далеко, как я, — сказал он. — Мы с Джетом будем в порядке, и после этого мы все будет лучше понимать силу нашего врага.

Вандар покачал головой.

— Мне это не нравится. — Сказал он.

— Почему нет?

— Дуртан наверняка рассылают патрули, в том числе ночью. Чем дольше мы откладываем атаку, тем больше вероятность того, что они обнаружат нас. Тогда мы потеряем преимущество внезапности.

Его последователи зарычали в знак согласия.

— Мы далеко от крепости, — сказал Аот. — Мы можем немного побыть в укрытии.

— Если вы, люди, перестанете кричать, — прохрипел Джет, — это даже поможет.

Берсерки выглядели несколько сбитыми с толку тем, что их собственное тотемное животное упрекнуло их. Или некоторых из них. Вандар все это время казался невозмутимым.

— Я продолжаю настаивать на атаке. – подытожил он.

А сколько крепостей ты захватил за свою карьеру? — подумал Аот. Вслух он сказал:

— Сейчас у нас есть прикрытие, но стражники на стенах заметят нас задолго до того, как мы достигнем ворот.

Вандар ухмыльнулся.

— Тогда мы побежим.

Аот повернулся и посмотрел на Короля—оленя.

— Что вы думаете, Ваше Высочество?

Лорд—фейри нахмурился и провел пальцем по подбородку.

— Я думаю, что смелость часто побеждает, — наконец сказал он. — Но это более вероятно в сочетании со знанием возможностей врага.

Это стерло ухмылку с лица Вандара с квадратной челюстью. Хотя он мог презирать тэйцев, его всю жизнь учили уважать духов и фейри. Аот ощутил проблеск надежды, что рашеми сдадутся.

Вандар встал. Ему по—прежнему приходилось смотреть вверх на громадную фигуру перед ним, но теперь они смотрели друг другу в глаза.

— Ваше Высочество, — сказал он, — я знаю, что вы стары и мудры. Но вы такой не единственный. Такой же древний дух предсказал, что я приведу своих братьев к победе. В качестве знака он дал мне это, — он поднял красное копье, — и это. — Он схватился за рукоять алого меча.

Аот задался вопросом — действительно ли хранитель кургана сказал именно это. Поскольку никто больше не слышал разговора, узнать было невозможно. Но почему—то он в этом сомневался.

Судя по кривой улыбке Короля—оленя, он тоже. Но все, что он сказал, было:

— Поверь тому, кто знает: даже мудрые старые духи не видят всего. Или не обязательно говорят всю правду в форме, понятной слушающему.

Вандар нахмурился.

— Но в этом не было ничего сбивающего с толку, — сказал он. — Итак, Ваше Высочество, при всем уважении, сообщаю вам, что мы с братьями собираемся взять этот замок. Для меня будет честью, если вы и ваши воины будете сражаться вместе с нами. Но если нет, мы справимся без вас.

Дух фыркнул.

— В этом нет необходимости, смертный, — сказал он. — Мы пришли сражаться, и мы будем сражаться.

При этом берсерки не удержались от порыва еще раз взвыть и замахать руками. Некоторые даже ударили друг друга или порезали свои щеки ножами. Скорее зараженные волнением, чем встревоженные им, воины—олени размахивали оружием, энергично кивали и звенели колокольчики на рогах. Тем временем Аот обменялся взглядами со своими товарищами—чужеземцами.

Цера выглядела взволнованной, а Джесри и Джет явно разделяли отвращение Аота.

— Хорошая работа. — сказал грифон.

— Если можешь лучше, — ответил Аот, — самое время показать это. Дело в том, что я не командую этой силой, и ни Король—олень, ни Вандар не слишком склонны подчиняться моему мнению, особенно если оно отличается от их собственного.

Тем не менее, когда суматоха улеглась и все начали готовиться к маршу на цитадель, наёмник все же подошел к Королю—оленю.

— Ты не предупредил меня, что привел ко мне такого безрассудного союзника. — сказал дух.

— Сейчас он еще более упрям, чем когда я впервые встретил его, — ответил Аот. — Но я бы не сказал, что вы сильно пытались отговорить его от его плана. Если это вообще заслуживает того, чтобы называться планом.

— Ты слышал его, — сказал Король—олень. — Он собирался делать то, что хотел, что бы кто ни говорил, даже я или говорящий грифон. Думаешь, мы должны позволить ему и его товарищам штурмовать замок в одиночку?

— Нет, — ответил Аот. Ему нужна была армия, и она у него была. Он не мог позволить ей развалиться на куски. – Мы просто должны быть настолько же хитрыми, насколько он безрассуден, и заставить его план работать.

Джесри встала начала петь холодным шепотом ветрам севера. Она подружилась с ними во время перехода из леса Эрех, и они были счастливы собраться вместе и поиграть с прядями ее волос и складками ее плаща. Заинтересовавшись жаром, который они почувствовали внутри нее, они обнюхали ее, как гончие.

Когда они поняли, чего хочет от них Джесри, все, кроме одного, с воем бросились прочь. Берсерки воскликнули от этого внезапного порыва. Эльфы—олени затрясли колокольчиками, по—своему выражая удивление или одобрение.

Оставшийся ветер неуклюже опустился на землю — оставаться неподвижным было для него неестественно и неудобно.

— Скоро, — заверила его Джесри, — скоро ты снова полетишь.

Она визуализировала форму, которую хотела создать из него, и, набросав широкий контур взмахами своего посоха, помогла элементалю застыть в этом облике. Зрители забормотали, зазвонили в колокольчики и отступали назад, когда в течение нескольких ударов сердца перед ними материализовался ястреб размером с Джета.

— Закончила? — спросил Аот.

Ветер накинул волосы Джесри ей на лицо, и она откинула их назад.

— Да.

— Замечательно, — прохрипел Джет. — Мне нужен был попутный ветер, чтобы сражаться.

— Это поможет уберечь тебя от стрел, — сказал Аот. Он повернулся к Вандару и Королю—оленю. — Можете начинать, мы будем рядом.

— Надеюсь, да, — сказал Вандар. Он взмахнул красным копьем над головой. — Вперед, братья!

Он зашагал в том же направлении, куда дул ветер, хлеща голые ветки и подбирая рыхлый снег. Остальные берсерки последовали за ним. Король—олень одарил Аота кривой улыбкой, а затем привел своих воинов в движение Все они шли прямо, но при приближении к крепости присели. Если Тимора улыбнется, укрытие, холодный, ядовитый ветер, дующий в лица стражникам, и отвлекающий маневр, который намеревался обеспечить Аот, должны спасти их от обнаружения до тех пор, пока они не подойдут к воротам, и когда часовые заметят их, они уже атакуют.

На данный момент, поскольку грифон и ветер передвигались быстрее, чем пешие люди, Джесри и остальным, оставшимся позади, не оставалось ничего другого, кроме как наблюдать за наступлением. Через некоторое время Аот прорычал:

— Пусть Черное Пламя сожжет его.

— Что случилось? — спросила Цера с золотым щитом на руке и позолоченной булавой в руке. Ее желтое облачение развевалось на ветру.

— Ты не видишь? Король—олень и его воины немного замедлились и пропустили берсерков вперед. Он следит за тем, чтобы, когда с зубчатых стен посыплются стрелы и дротики, и враги пойдут в атаку, в первых рядах оказались берсерки.

С треском и шорохом Джет расправил крылья.

— И что? — сказал грифон. — Ты сделал бы то же самое, чтобы защитить Братство, если бы какой—нибудь другой капитан решил подставиться.

Аот фыркнул:

— Ну, может быть.

— Я думаю, — сказала Цера, — что тебе просто не нравится, что командуешь не ты.

— Вот она, известная жреческая мудрость.

Она нахмурилась.

— Я не критиковала тебя, придурок. — возразила она.

— Я знаю, — ответил Аот. – Прости. Может ты и права Конечно, я не полностью контролировал ситуацию, когда служил Шале, или Чазару, или, если подумать, любому из моих нанимателей. Наемник никогда не командует всем. Но все равно — я не могу читать Короля—оленя. Я не уверен, что понимаю, почему он вообще здесь. Я не могу вразумить этих идиотов—берсерков, и все мы слепо мчимся туда, где даже простая разведка… — Он сплюнул. – Не обращай внимания на мою болтовню. Пора выдвигаться.

Аот запрыгнул Джету на спину, а Цера села ему за спину. В ответ на невысказанную команду боевого мага, ремни вытянулись из седла, словно змеи, чтобы пристегнуть его и жрицу.

Джесри взобралась на своего сотворенного ястреба. У него не было никакого седла, но она доверилась своему мастерству и элементалям, которые удержат ее верхом на нем.

— Готовы? — спросил Аот.

Она кивнула и сказала:

— Начинай.

Джет побежал, взмахнул крыльями и поднял Аота и Церу в воздух. Ястреб последовал за ним. На мгновение кусочки его перьев зашевелились и исчезли. Джесри пробормотал, напомнив ему о необходимости оставаться твердым, и эрозия прекратилась.

Когда они взлетели достаточно высоко, она заметила на земле берсерков и эльфов—оленей. Очевидно, довольный их прогрессом, Аот отвел Джет от них, и волшебница снова последовала за ним.

Их союзники наступали на крепость с востока. Чтобы создать максимально эффективное отвлечение, Джет и Джесри должны были лететь с противоположного направления, через блестящую замерзшую поверхность озера Ашейн. Но для этого грифону и ястребу пришлось бы пробиться сквозь ураган, который подняла Джесри, поэтому вместо этого они полетели к крепости с юга.

Снаружи конструкция цитадели была проста. Стены образовывали квадрат, а напротив сломанных ворот возвышалась огромная плита крепости. Как и сообщал Аот, стражники ходили по зубчатым стенам и на крыше крепости. Пока их было немного, но Джесри предполагала, что еще больше вылезет на открытое пространство, когда она и ее товарищи объявят о своем присутствии.

Летя немного впереди нее, Аот поднял свое копье. Гудящая, извивающаяся вспышка света вырвалась из наконечника.

Удар молнии снес зубец и ледяного тролля позади него. Загоревшись, существо рухнуло назад, пропав из виду.

Джесри направила свой медный посох и прочитала заклинание. Красная искра вылетела из конца оружия в сторону двух гоблинов, стоящих вместе на зубчатых стенах. Долетев до них, она взорвалась вспышкой пламени, разорвав существ на части. Они не требовали такого мощного заклинания, но волшебница и её товарищи хотели произвести как можно более сильное впечатление.

Ледяной тролль разрядил свой арбалет. Джет опустил одно крыло, поднял другое и увернулся от болта. Цера взмахнула своей булавой, и из ее конца вырвался луч света. Магия прожгла тело тролля, и он пошатнулся, но не упал. Вместо этого, рыча и обнажив спутанные желтые клыки, он выхватил из колчана еще один болт.

Джет пронесся мимо тролля, и тот, пытаясь перезарядиться, развернулся, чтобы держать грифона в поле зрения. Джесри взмахнула своим посохом, и перед ней появились огненные стрелы, полетевшие в тролля и хлестнувшие его в спину. Судя по тому, как он взревел и закрутился, она причиняла ему боль, но все равно не свалила.

Затем она и ястреб пролетели над его головой, и она впервые увидела внутренний двор замка. Как она и ожидала, на земле было еще больше живых союзников нежити. Судя по всему, минуту назад они занимались мирскими делами, отрабатывая свои боевые приемы, ремонтируя снаряжение, ухаживая за животными или просто бездельничая. Но атака с воздуха привлекла всеобщее внимание. Тролли и гоблины либо таращились от удивления, либо спешили на помощь защитникам.

У Джесри было время обрушить огонь на троицу гоблинов. Затем ястреб пронесся над северной стеной, унося ее за пределы крепости. Ее фамильяр раскачивался взад—вперед, уворачиваясь от летевших за ним стрел, а она, вцепившись коленями в его тело, извивалась и метала в стрелков огненные дротики. Но уклончивые маневры ястреба сбивали ей прицел, из—за чего снаряды врезались в серую каменную стену.

Ястреб развернулся для второго захода, и Джет, покачиваясь в полете и вытряхивая стрелу из оперения на своем левом крыле, сделал то же самое. Джесри показалось, что стрела проткнула только перья, и она не видела крови.

Аот одарил Джесри ухмылкой. Цера, напротив, выглядела мрачной, но не напуганной, а скорее сосредоточенной на своем деле. На мгновение выражение лица Повелительницы Солнца напомнило Джесри о ее первых днях в Братстве, когда она чувствовала отчаянную потребность доказать свою ценность и не подвести Аота и Кхорина.

Все они снова ринулись к замку, в поле стрел и болтов. Несмотря на мастерство Джета в уклонении, Аоту пришлось заблокировать одного из них своей магией, а Джесри пришлось ветром отклонить некоторые снаряды. Порыв ветра отбросил две стрелы, которые в противном случае поразили бы ястреба.

Как только они выдержали этот залп, Аот, пытаясь удержать ближайших лучников от стрельбы, окутал часть стены, на которой они стояли, облаком ядовитого пара. Гоблин, попавший в него или просто охваченный паникой, упал со стены на внешнюю сторону замка.

Джесри швырнула пламя в другую группу лучников, но когда они снова приблизились к крепости, она занялась поиском заклинателей.

Там! Две ведьмы в масках и капюшонах вышли из башни на углу, где сходились две стены. Одна, одетая в черное и зеленое, дымилась, когда плоть нежити под слоями её плаща и мантии начала тлеть, несмотря на то, что была скрыта.

Джесри указала своим посохом и повелела огненной вспышке, чтобы та поглотила дуртан, но огненный шар превратился в слабую искру, которая не то что не подожгла, но даже не пошатнула ведьм.

Дымящаяся ведьма запела на одном из языков Небесного Дома. Ястреб дернулся, когда чары ударили по его разуму, пытаясь пробиться внутрь и взять его под контроль. Встревоженная Джесри отбарабанила слова силы, чтобы помочь птице сопротивляться.

Но и ведьма продолжала колдовать. Джесри чувствовала это. Но тем временем ястреб, уже не полностью контролирующий свое тело, судорожно барахтался в полете — легкая добыча для лучников и арбалетчиков. А вторая ведьма, кривобокая фигура, одетая в серое одеяние с пятнами плесени, нацелила длинную деревянную палочку на Джесри.

Цера закричала откуда—то справа:

—Хранитель!

Солнечный свет вокруг дуртан стал ярче, и они закричали и пошатнулись. Психическая атака на ястреба закончилась, и его крылья снова мощно и плавно взмахнули.

Контрзаклинание Джесри больше не требовалось, и, поскольку она уже говорила на языке ветра, она надеялась, что сможет быстро перенаправить магию на другую цель прежде, чем свет Церы погаснет. Она выпалила слово силы, и визжащий порыв воздуха сорвал капюшоны с голов ведьм и стянул с их плеч мантии, открыв большую тела свету Амаунатора.

Обе дуртан вспыхнули пламенем. Та, что была в сером, спотыкаясь, вернулась в башню. Ее напарница рухнула и сгорела. Джесри ощутила прилив порочного удовлетворения.

После этого она успела метнуть во двор еще один залп огня. Тогда ястреб унес ее за стены замка. Стрелы, болты и зазубренная лента тьмы летели за ними, но ни одна из них не попала в цель.

Когда ее ястреб развернулся, она была счастлива увидеть, что Аот, Джет и Цера все еще казались невредимыми. По крайней мере, до сих пор с ними была Счастливая Дева,

— Еще раз! – крикнул Аот.

Джесри взглянула на юг и поняла, что воин был прав. Пригнувшись, берсерки и воины—олени подкрались почти достаточно близко к замку, чтобы атаковать его. И не было никаких признаков того, что кто—либо из рассеянных существ на зубчатых стенах видел их приближение.

— Давай! – ответила она.

Третий заход был самым опасным. Она знала, что так и будет, потому что с каждым ударом сердца в бой вступало все больше врагов, включая ведьм. Ястреб зарычал и дернулся в полете, когда, несмотря на все, что она могла сделать, чтобы защитить его, арбалетный болт вонзился ему в грудь. Но это было только временное существо из плоти и крови, и рана, которая убила бы обычное животное, только заставила его резко на мгновение снизиться, от чего у волшебницы замерло сердце. Птица взмахнула крыльями и полетела вперед, прямо на летящую искру, вроде тех, что бросала сама Джесри. Это была атака, которая не могла повредить ей и уничтожить элементаля. Она выкрикнула слово силы, протянула руку, и искра изогнулась в полете, пальцами схватив магический снаряд. Она заставила его не взрываться сейчас, а метнула назад в дуртан в маске дьявола, выпустившую заклинания. В этот момент Джесри поняла, что никогда не училась этому заклинанию.

Это было интересно и, может быть, даже немного тревожно, но думать об этом было некогда. Битва требовала, чтобы волшебница защищала Аота, пока он отчаянно отвлекал стражей ворот. Он не делал этого раньше, чтобы не выдать тот факт, что кто—то собирался напасть с той стороны.

Джет пролетел над участком земли за воротами, и Аот направил на него свое копье. Шар серого света вылетел из острия и врезался в землю, как камень из катапульты, и хотя эта часть двора показалась Джесри непримечательной, от удара магического снаряда тонкий слой грязи и ткани рухнул в глубокую квадратную яму с кольями на дне. Если бы он не раскрыл это, первые берсерки, бросившиеся в атаку, рухнули бы в неё.

К сожалению, Аот решил только половину проблемы. Гарнизон крепости не отступал от ворот, и это место было узкое место, которое позволяло рашеми и эльфам—оленям входить только по двое или по трое в ряд, что облегчало защиту входа.

Джет взмахнул крыльями, набрал высоту и двинулся на север, чтобы вынести своих наездников из зоны поражения, ограниченной четырьмя стенами. Джесри направила птицу за грифоном, но при этом высматривала упавший кусок ворот. К счастью, его было легко заметить — стражам крепости пришлось поднять и унести тяжелую железную панель, чтобы выкопать под ней яму—ловушку, но все же они унесли упавший кусок ворот слишком далеко.

Она заговорила с землей под створкой ворот, и та начала вздыматься, как бушующее штормом море. Пока гоблины и тролли кричали, шатались и падали, волны подняли упавшие ворота и перекинули их через яму, чтобы они служили мостом.

Джесри улыбнулась. Внезапно ее оглушил визг. Он оглушил и ястреба, из—за чего элементаль пошатнулся в полете. Прежде чем кто—либо из них успел прийти в себя, врок — демоническая смесь стервятника и человека — бросился на ястреба и проделал когтями длинные дыры в его туловище. Из ран полилась кровь.

Пронесшись мимо ястреба, врок схватил Джесри, и, все еще ошеломленная криком демона, она обнаружила, что в тот момент даже огненная магия была ей недоступна. Она уклонилась от атаки единственным доступным ей способом — сбросившись с другого бока птицы. Когда она это сделала, элементаль исчез, либо убитый, либо раненный настолько сильно, что не мог сохранять постоянную твердую форму.

Когда Джесри рухнула, она попыталась сосредоточиться и выдавить из себя крик о помощи на языке ветра. Через мгновение ей удалось выдохнуть, и еще один дружественный ветер рванул прямо вверх, чтобы замедлить ее падение.

Она вздохнула и потянулась к его разуму своим, чтобы он знал, куда отнести ее, произнося слова вслух. Внезапно белая, склизкая на вид кисть на конце нечеловечески длинной руки вырвалась из массы врагов во дворе внизу. Она сомкнулась на запястье волшебницы и дернула ее вниз.

Стоя под обжигающим солнечным светом, чувствуя жар до настоящей боли, но терпя его, Сокольничий поздравил себя с тем, что нашел время, чтобы взобраться на крышу крепости. Это задержало его вступление в битву, но также предоставило ему подходящую площадку для наблюдения за всем полем битвы и борьбы с летающим противником. А именно волшебницей на ястребе.

Врок Сокольничего избавился от ее птицы и заставил ее упасть достаточно низко, чтобы ледяной тролль мог схватить её. Это должно было стать ее концом, но она была слишком опасна, поэтому он решил приказать демону спуститься и помочь троллю прикончить ее.

Он как раз собирался отдать команду через перчатку, когда заметил второго крылатого зверя и его всадников, которые мчались на помощь своему товарищу. Жрица и грифон были теми живыми, что ускользнули от него несколько дней назад. Он надеялся на второй шанс, и теперь он у него появился.

Сосредоточив всю свою волю на перчатке, он отправил врока в сторону грифона. Затем он вызвал первого из своих бесов.

Столбы дыма поднимались из Крепости Полудемона, а за воротами ревели и кричали существа. Но пока никто из них не заметил, что с востока к замку подкрадывается армия берсерков и эльфов—оленей.

Очевидно, Аот и другие чужеземцы обеспечили эффективное отвлечение, как и обещали. Несмотря на все, что он знал о тэйцах, Вандар не мог не восхищаться смелостью и мастерством, которые требовались для этого манёвра. Он снова задался вопросом, — действительно ли Аот намеревался предать его. Он не вел себя как мерзавец, но так же трудно было представить, что дух кургана солжет.

Гоблин на стене наконец прокричал предупреждение, вернув мысли Вандара к поставленной задаче. Он вскочил, завизжал, как грифон, и отдался ярости берсерка. Когда она проснулась, он атаковал. Вокруг и позади него его братья сделали то же самое.

Вандар заметил, что только его товарищи—рашеми шли с ним в ногу, или почти так. Воины Короля—оленя двигались медленнее. Но это его не смущало — в своём возбужденном состоянии он был готов рвануть в атаку даже если бы он был один.

Когда он приблизился к стенам, то прыгал из стороны в сторону, не замедляясь, из—за чего стрелы и болты падали позади него. Инстинкт или какая—то способность к восприятию, присущая красному оружию, позволяли ему уклоняться от атак, даже если он не осознавал этого.

На мгновение тень поглотила его – она забежал в ворота и едва услышал, как его сапоги лязгнули по чему—то железному под ногами – но потом вылетел во двор замка, на солнечный свет.

На него бежали гоблины, ледяные тролли и множество других существ. Они пытались выстроиться плотными рядами, которые могли бы сдержать напавших. Он решил, что не позволит им.

Ревя, он вонзил красное копье в хобгоблина. Когда он снова выдернул его, в него уже летел скимитар врага, но почему—то он казался медленным, из—за чего берсерк с легкостью парировал его. В ответ он нанес удар обухом копья. Атака попала хобгоблину в челюсть — кость хрустнула, и существо рухнуло назад со сломанной шеей.

Ледяной тролль поднялся из своей обычной сгорбленной позы, чтобы ударить боевым топором прямо по голове Вандара. Он уклонился от удара и вонзил копье в брюхо тролля. Когда он выдернул оружие, вместе с ним он вытащил кишки монстра.

Вандару казалось, что сражаться стало проще и приятнее, чем когда—либо прежде, и он почувствовал, что может делать то, чего не мог раньше. Он схватил малиновое копье одной рукой и обнаружил, что все еще может легко управлять им, несмотря на его длину. Освободившейся рукой он выхватил красный меч из ножен.

Пока тролль пытался запихнуть внутрь себя выпадающие органы, Вандар отрубил ему ногу и обезглавил до того, как монстр успел упасть.

Развернувшись, он отбил удар копьем и полоснул по зеленым рукам, которые попытались его атаковать — парирование и ответный удар превратились в единое движение. Он почувствовал, как что—то устремилось к нему с фланга, и, даже не глядя, метнул туда копье, попав нападавшему в грудь. В то же время он дернул головой назад, и цеп, сделанный из плетеной сыромятной кожи и осколков острой стали, пронесся мимо, на расстоянии половины пальца от его носа. Он прыгнул и сразил напавшего на него багбира до того, как лохматый, неуклюжий воин успел подготовить гибкое оружие для следующего удара.

Вандар ухмыльнулся. Он отбрасывал нового врага каждой новой атакой, в то время как его противникам, казалось, было легче схватить струйку дыма, чем дотянуться до него. Когда его братья с криками бросились на гоблинов и им подобных, он почти пожалел, что они перетянули на себя долю веселья.

Линии защитников согнулись перед яростью натиска, и на мгновение Вандар подумал, что вражеский строй вот—вот дрогнет. Затем особо крупный свирепый тролль двинулся вперед, отбрасывая в сторону своих же товарищей.

Двуглавое существо было в три раза выше Вандара, с бугристой, пятнистой серо—зеленой шкурой. Его мясистые червеобразные пряди волос извивались сами по себе, а его клыки и крючковатые когти были достаточно длинными, чтобы разрубить человека на куски одним укусом или ударом.

Вандар не боялся его. С гневом, поющим внутри, и фейским оружием в руках, он ничего не боялся. Но он понял, что этот тролль был врагом, способным убивать людей дюжинами и отражать при этом атаки. Поэтому он попытался отвлечь его на себя.

Он метнул длинное копье, как дротик, и, среагировав быстрее, чем должно было такое большое существо, тролль увернулся в сторону. Вандар ускорился — пара его меньших врагов атаковала его, и он пригнулся и уклонился от их атак, но не остановился, чтобы ответить.

Огромные руки тролля налетели на него. Изворачиваясь и уклоняясь, Вандар контратаковал, раня их, ломая когти и даже отрубая пальцы. Но урон не замедлил гиганта, ведь ему даже не понадобятся когти или пальцы, чтобы причинить боль берсерку — если бы один из его ударов попал в цель, то это все равно будет сокрушительный удар.

Вандару пришлось оказаться в пределах досягаемости длинных рук, чтобы ударить тролля по животу. Он увернулся еще от двух ударов, затем, надеясь, что увидел лазейку, сделал выпад.

Это оказалось ошибкой. Мгновение спустя руки тролля подхватили его сзади и потянули к себе. Сгорбившись, он широко открыл обе пасти своих голов.

Лишившись равновесия, Вандар каким—то образом все—таки умудрился толкнуть врага. Красный меч вонзился в зияющую пасть справа и вылетел из затылка.

К несчастью, у тролля все еще была другая голова, и даже такая ужасная рана заставила его дрогнуть лишь на мгновение. Он потащил Вандара к своему другому слюнявому рту.

Вандар уперся второй рукой в лоб врага, чтобы держаться подальше, и тут же почувствовал, что сила гиганта превосходит его собственную. Он отпустил красный меч — даже если бы он не застрял, его было бы трудно использовать на таком близком расстоянии — и выхватил кинжал с пояса. Крича, он несколько раз вонзил его в голову, которая все еще пыталась укусить его.

Он наполовину оторвал бородавчатый шип на носу тролля, выколол глаз, а затем воткнул лезвие глубоко в окровавленную глазницу. Тролль дернулся и рухнул вперед, погребя Вандара под собой.

Он изо всех сил пытался выползти из—под туши существа, заметив при этом, что его кожаная броня была порвана, а кожа в том месте, где тролль схватил его, была порезана и окровавлена. Но, все еще находясь в ярости, он не чувствовал ни боли, ни переживаний о том, что ему больно. Единственное, что имело значение, это убедиться, что тролль не встанет снова и не убьет нескольких берсерков.

Хобгоблин поднял боевой топор, чтобы ударить Вандара прежде, чем он успел полностью выбраться из под туши. К счастью, другой брат из Клыка Грифонов вырвался вперед и вонзил свой топор в его туловище прежде, чем тот успел размахнуться. Вандар вскочил, выдернул красный меч из правой головы тролля и разрубил оба его черепа на куски. Даже это, возможно, не убьет его навсегда, но если повезет, это, по крайней мере, нейтрализует существо, пока кто—нибудь не подожжет его.

Он огляделся и усмехнулся, увидев, что враг отступает. Может быть, потеря огромного тролля ослабила их решимость, а может быть, всему виной прибытие воинов Короля—оленя. Ибо они, наконец, были здесь: сражались вместе со своими союзниками—людьми, выпуская стрелы, пронзая врага копьями и опуская головы, чтобы пронзить их рогами. Легкий, веселый звон их колокольчиков очень странно дополнял крики и лязг стали о сталь.

Вандар завизжал, как грифон, подгоняя своих братьев вперед. Когда он это сделал, серебристая рябь силы ударила откуда—то сверху. Она не забрызгала его, но все же он ощутил похолодание. Однако берсерки и эльфы—олени, которых она поглотила, вскрикивали, бились в конвульсиях или падали на землю. Не прошло и секунды, как на них спрыгнул бородатый демон и взмахнул глефой.

Люди, которые не были берсерками, воображали, что, когда воин вызывает в себе ярость, он вообще не может думать. Но это было не совсем так — по крайней мере, если рассматриваемый берсерк владел искусством контроля ярости так же хорошо, как Вандар. Он понял, что, хотя он и его братья побеждали врагов перед ними, это занимало слишком много времени. Все больше и больше заклинателей—нежити появлялись из внутренней части крепости, атакуя напавших, и берсеркам и эльфам—оленям надо было с этим что—то сделать.

Атакующие нуждались в собственных заклинателях, чтобы противостоять угрозе. Где, во имя Золотого Рога, были их заклинатели?