Ведьмы в масках

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Как и планировалось ранее, уцелевшие лидеры нежити собрались в подвале на два уровня глубже, чем тот, который они только что уступили атакующим. Несколько их утомленных последователей столпились в зале с его замысловатыми барельефами в виде демонов и проклятых душ, ползающих друг по другу. С каждым мгновением нежити становилось все больше и больше, но Ниварра и ее сверстники потребовали небольшой боковой склеп в свое исключительное пользование, чтобы они могли поговорить наедине.

Поскольку она так часто видела его, Урамар стоял, уставившись в никуда, и время от времени что—то шептал себе под нос. Темная кровь, или что—то похожее, сочилась из разреза на его теле; и, несмотря на всю серьезность сложившейся ситуации, она поймала себя на том, что задается вопросом — какой на вкус этот гелеобразный ихор. Отравит ли он ее или возвысит так, как никогда не смогла бы кровь живых? В последнее время, засыпая в то время, когда на небе сияло солнце, ей снились восторженные сны и ужасающие кошмары — иногда было трудно их отличить — о том, что могло бы случиться, если бы он позволил ей напиться досыта своей кровью…

Она поняла, что Певкалондра смотрит на нее.

— Прости. — сказала она.

— Я спросила, — сказала упырь с раздражением в голосе, — уверены ли вы, что мы побеждены. — Жемчужина в ее глазнице мерцала, как будто у нее тик, а крошечные серебряные скорпионы, ползающие в складках ее халата, издавали еле слышный шорох. Ни один живой человек не смог бы услышать их, но вампир мог.

Вопрос ромвирианца и намек на трусость, который он нес, изгнал мысли об экзотической крови из разума Ниварры.

— Конечно! — отрезала она. — Как только я вышла из самой гущи сражения, я увидела всю битву. И да, мы убили Короля—оленя, — или, вернее, она убила. Она и ловушка, которую она подготовила, так как же кто—то смеет сомневаться в ее мужестве или ее здравомыслии? — Но в остальном все пошло не так, как мы надеялись. Враг уничтожил Сокольничего и глабрезу.

А светловолосая ведьма, казалось, была на грани того, чтобы сжечь ее и ее сестру дуртан дотла. Хотя, оглядываясь назад, Ниварра понимала, что есть основания сомневаться в том, действительно ли эта сука обладала достаточной силой. Возможно, Ниварра слишком быстро отказался от этой борьбы. Но она предпочла бы вонзить себе в сердце кол из ясеня, чем признаться в этом.

Певкалондра сплюнул угольно—черную жижу.

— Если бы я думала, что битва будет зависеть от грязных наров и их питомцев, — сказала она, — я бы вообще не согласилась участвовать в ней.

Ниварра усмехнулась и почувствовала, как удлиняются ее клыки.

— На твоем месте я бы говорила тише, — сказала она. — Снаружи есть нары. И их гораздо больше, чем ромвирцев.

— Я не боюсь ни их, ни ведьм—варваров. — сказала упырь.

Ниварра крепче сжала свое новое оружие – топор фейри. Но прежде чем дело дошло до драки, Урамар рывком вскочил, и его неравномерно расположенные глаза расширились от проявления растущей враждебности.

— Довольно!

Певкалондра нахмурилась настолько, насколько ее сморщенное, шелушащееся лицо было способно выражать эмоции.

— Меня это не волнует, даже если ваши нары и дуртан превосходят меня численностью в тысячу раз, — сказала она. – Я требую уважения.

Урамар заколебался, прежде чем ответить, как будто кто—то шептал ему на ухо правильный ответ.

— Тебя уважают, — сказал он. – Если тебе показалось иначе, то это просто потому, что в нас, нежити, есть некая… свирепость. А когда что—то идет не так, это может даже заставить нас срываться друг на друга.

— Что ж, очень жаль, что твоя помощница не чувствовала себя немного более свирепой наверху, — сказала упырь. — Тогда, возможно, дела пошли бы лучше.

— Я была в эпицентре боя, — сказал Ниварра. — Где была ты? Думаю, управляла своими конструкциями с безопасного расстояния.

— Потому что это эффективный способ убить врага, — ответил Певкалондра. — В отличие от приказа бежать.

— Пожалуйста, — сказал Урамар сквозь стиснутые зубы. — Больше никаких ссор. Леди Певкалондра, я понимаю твоё разочарование. Я тоже думал, что мы победим. Мы должны были победить. Но удача была не на нашей стороне, и я доволен, что Ниварра приняла правильное решение. Я обещаю вам, что когда придет время, мы отомстим за это поражение.

Певкалондра снова сплюнула.

— Но сейчас нам пришлось бежать.

— Да, — сказал кощунство. — Итак, давайте приступим к делу и разместим тех, кто остался, таким образом, чтобы враг заплатил цену за желание охотиться на нас.

Аот повернулся к Цере как раз вовремя, чтобы увидеть, как из—под грязных льняных повязок, обернутых вокруг ее лба, потекла кровь. Выругавшись, она прижала руку к повязке.

— Тебе нужна помощь? – спросил он.

Она фыркнула.

— Каким бы целителем я была, если бы не знала, как стянуть порез? — сказала она, склонив голову. Она изучала его, и выражение ее лица смягчилось. — Ничего, все хорошо.

Но ты похоже чуть не потерял глаза, подумал он, и, может быть отчасти потому, что он сам когда—то был слепым, эта мысль ужаснула его. Она была права, однако, не было смысла суетиться из—за этого, особенно когда большинство из их союзников были в худшем состоянии.

— Достаточно справедливо, — сказал он. — Твоя магия возвращается?

— Возвращается, — сказала она. — Я начну помогать тем, кто пострадал больше всего, как только смогу.

— Хорошо. И мне нужно делать свою работу. — сказал он, обнимая ее. Их доспехи звякнули друг о друга.

Аот пересек склеп. Трупы — наиболее заметный из них — гигантский, воняющий гарью труп глабрезу — валялись на полу. Берсерки сидели, сбившись в кучу, и дрожали, ожидая, когда слабость, последовавшая за их яростью, сойдет. Тем временем эльфы—олени охраняли арки, ведущие к туннелям. Джесри позаботилась об этом. Очевидно, глуповатые фейри подчинялись её приказам.

Аот задавался вопросом — что, по их мнению, они увидели в ней, и что такого сделали дуртан, из—за чего они побежали? Он сказал себе, что они просто слишком остро реагируют на огонь, текущий внутри нее. Своими изуродованными заклинаниями глазами он тоже мог это видеть, но это не означало ничего, кроме очевидного, хотя оно и было странным.

Когда она увидела, что он идет, Джесри кивнула ему.

— Твоя магия возвращается? – спросила она.

— Актуальный вопрос, — сказал он, улыбаясь. — Да, а что насчет твоей?

— Тоже, — сказала она, отвечая на его вопрос быстрой улыбкой. — Я так понимаю, она нам понадобится.

— Надеюсь, да. — сказал Вандар.

Аот повернулся к человеку, подошедшему сзади. Хотя он выглядел таким же истощенным и трясущимся, как и любой из его братьев по клыку — он опирался на красное копье, как старик, опирающийся на трость — глаза Вандара сверкнули, а губы скривились в усмешке.

— Что это значит? — спросил Аот.

— Я думал, что вас обоих убил глабрезу, — сказал рашеми. — Но теперь я вижу, что ты просто отказался от попыток убить его.

Аот почувствовал укол гнева и сделал глубокий вдох, чтобы подавить его.

— Борьба с демоном была важна, — ответил он. — Но происходили и другие вещи, которые были не менее важными, а Джесри и я — и Цера — должны были разобраться с ними. Мы не хотели оставлять вас, берсерков, наедине с глабрезу, но это было необходимо.

Вандар хмыкнул.

— Как скажешь, — сказал он. — Я… я имею в виду, мои братья и я — сумели убить это существо без тебя. Теперь я хочу знать, почему мы медлим. Нам нужно догнать врага, чтобы сокрушить его раз и навсегда.

— Конечно, — сказал Аот, — я согласен с тобой. И я намерен броситься в погоню, как только мы сможем. Но мы уже говорили об этом. Ты же не хочешь втягивать своих братьев в новые сражения, пока они не будут готовы.

— Нет, — сказал Вандар. — Но что, если дуртан убегут?

— У нас есть способ это проверить, помнишь? — сказал Аот. — Я сделаю это сейчас.

Он связался с Джетом и глазами фамильяра увидел ночное небо. Селунэ поднималась на востоке и оставляла за собой дымку мерцающих слез. Свежие белые снежинки неслись на холодном, завывающем ветру.

— Из туннелей до сих пор никто не выходил, — сказал Джет. — Ты должен был взять меня с собой. Ты мог бы использовать меня, когда лоскутный человек разрывал тебя на части.

— Возможно, ты прав, но уже слишком поздно. Оставайся на страже.

— Хорошо. Но я собираюсь убить и дикую свинью. Я видел её некоторое время назад, и я голоден.

Аот вернул взгляд на Вандара.

— Джет говорит, что на поверхности нет признаков нежити. — сказал он. — Значит, они все еще здесь, с нами, — он улыбнулся. — Расслабься. Вождь Клыка Грифонов должен поверить своему тотемному животному.

Вандар не улыбнулся в ответ, а сказал:

— Будь готов, как только сможешь.

Затем он повернулся и зашагал к своим братьям по клыку.

— Мне это не нравится, — сказала Джесри. — Он всегда был своевольным и обидчивым, и ты ему никогда особо не нравился. Но теперь он… другой.

— Я согласен, — сказал Аот, — и мне это тоже не нравится. Но, несмотря ни на что, враг в бегах. Давай покончим с этим, заберем нашу награду и вернемся к Братству.

Дай Шан стоял на носу «Бури Возмездия» и смотрел на расплывчатую черную землю внизу. Это было интересное зрелище, одновременно величественное и таинственное, но все же не похожее на Крепость Полудемона.

Облокотившись на перила рядом с ним, Марио Без сказал:

— Мы почти у цели.

— Вы уверены?

Наемник изогнул бровь.

Дай Шан поклонился.

— Тысяча извинений, самый проницательный из штурманов, — добавил он. — Конечно же, да.

— Именно, — сказал капитан. — И поскольку я готов, пришло время для тебя совершить еще несколько твоих духовных путешествий и выяснить, что мы найдем, когда прибудем.

Внутренне шу вздохнул. Возможно, было ошибкой сообщать Безу, что он обладает такой способностью. Конечно, при входе в транс в присутствии наемника присутствовал элемент риска. Что, если бы Без предположил, что Дай Шан по—прежнему намеревался забрать грифонов себе? Что, если халруаанцы решат воспользоваться ослаблением соперника, воткнув в него свою рапиру или сбросив за борт? В конце концов, именно это мог бы сделать Дай Шан на месте Беза.

Но только после того, как упомянутый соперник изживет себя. Дай Шан не знал, когда его проницательный соперник решит, что от шу больше нет пользы. Поэтому он сказал:

— Я полностью уверен, что вы безукоризненно рассчитали время, мой доблестный союзник, и мне будет предоставлена ​​честь собрать любую информацию, которую я смогу.

Он прошел в центр палубы, сел на неё, скрестив ноги, закрыл глаза и медленно и глубоко вздохнул. Когда он почувствовал себя сосредоточенным, он потянулся к тени, которую десять дней назад отправил шпионить за Клыком Грифонов. Если с ней ничего не случилось, она все ещё следовала за берсерками на север, к Крепости Полудемона.

Да. Она все еще была жива. Он чувствовал боль пустоты, странную смесь злобы, хитрости и тупости, а также абсолютную потребность служить тому, кто контролировал её разум. Он велел ей отказаться от всего, что у неё было, и полностью захватил все её существование.

Возможно, тень сопротивлялась или сожалела, но если и так, то только мгновение. Затем оно исчезло, и на его место встал Дай Шань.

Конечно, сам он все еще сидел на носу «Бури Возмездия», но Дай Шан был доволен тем, что опустошил свой разум и опосредованно испытал то, что испытал его двойник.

Дай Шан—тень оказался в туннеле, темнота которого, конечно же, не мешала его зрению. Вглядываясь, чтобы убедиться, что в непосредственной близости от него никого нет. Он предположил, что находится в пресловутой путанице подземелий под Крепостью Полудемона. Вдалеке двигались колеблющиеся желтые огни факелов, перекликались люди, и, к его удивлению, звенели бубенцы или что—то в этом роде.

Он предположил, что Аот Фезим, Вандар Черлинка и их союзники, должно быть, выиграли первую битву с Сокольничим, его собратьями—нежитью и их слугами. Только так люди могли оказаться здесь. Но что произошло?

Был один способ выяснить это, и Дай Шан полагал, что ему нужно воспользоваться им до того, как его временное воплощение погибнет. Он прошептал заклинание, и прохладное покалывание пробежало по его коже, когда он стал невидимым. Затем он подкрался к ближайшему источнику света факелов.

Сохраняя безопасную дистанцию, он наблюдал за существами, похожими на изможденных полуэльфов—полуоленей, которые ходили на двух ногах и сражались с оружием в руках. Они уничтожили стального быка, который выдыхал из ноздрей струи обжигающего пара. Колокольчики, привязанные к рогам этих воинов, издавали звон, который он ранее слышал.

Оттуда он подкрался к месту, где дюжина воющих и визжащих рашеми загнала в угол дуртан и нескольких гоблинов, разрубая их на куски. Гоблины кричали ведьме в маске, чтобы та произнесла заклинание, но она этого не сделала, даже когда берсерки принялись за неё. Возможно, она уже израсходовала всю свою силу.

Такие сцены давали Дай Шану больше понимания ситуации, разворачивающейся вокруг него. Поскольку бой все еще шел, было бы преждевременно называть нападавших победителями, но их победа казалась неизбежной. Они охотились на своих врагов и загоняли их все глубже и глубже в подземелья.

И где был Сокольничий? Уничтожен? Окружен? Сбежал через какой—то секретный выход? Невозможно было узнать.

Но, возможно, это не имело значения. Едва ли это казалось подходящим моментом, чтобы помогать нежити. Нет, если Дай Шан и покажет себя, то пусть в роли честного торговца, пообещавшего помочь спасти Рашемен. И все же не было особого смысла выдавать себя в этом облике. Нападающие не нуждались в его помощи и вряд ли с радостью приняли бы конкурента, пытающегося примкнуть к ним в момент их триумфа. Так что он просто обновил свой саван невидимости и двинулся дальше. Он хотел узнать больше.

Он пошел навстречу эху криков и шума того, что звучало как близлежащая стычка. Но прежде чем он добрался до неё, он заметил арочный проход, увенчанный тремя относительно незаметными вертикальными вырезами, подобными тем, которые он сам выточил под замком Железного Лорда. Но что—то в этих канавках выглядело по—другому.

Нет, на самом деле нет. Они выглядели одинаково, но чувствовались по—разному. Дай Шан не мог объяснить как, пока не вспомнил, что он не был самим собой. Скорее, он был тенью, преобразованной в человеческую форму, и некоторые из таких призраков обладали особым восприятием, которое позволяло им чувствовать живых и нежить.

Он все еще пытался понять, что все это значит, когда услышал приглушенные, но настойчивые голоса, перешептывающиеся в коридоре. Не желая полагаться только на магию, чтобы скрыться в ближнем бою, он отступил в ответвляющийся туннель.

Излучая неестественный холод и тошнотворное чувство неправильности, в поле зрения появилась расплывчатая, колеблющаяся и почти безликая призрачная форма. Дай Шан не мог точно сказать, шла ли она, летела или двигалась каким—то другим странным образом. Мысль о том, чтобы присмотреться повнимательнее, заставила его желудок сжаться.

Многократно оглядываясь через плечо, троица дуртан в масках и капюшонах поспешила за своим призрачным проводником. С ними спешили их мерцающие, полупрозрачные фамильяры: дикая кошка и рой пчел.

Ориентируясь на арку с резьбой, призрак вытянул три тонких пальца и махнул рукой вниз, как будто царапая в воздухе такие же следы. Пространство за дверным проемом изменилось.

За аркой все еще был тоннель, но теперь он разветвлялся, в то время как раньше был только один проход.

И это было не единственное изменение. Поскольку нигде поблизости не светилось никаких огней, было насмешкой над здравым смыслом предположить, что проход стал темнее, чем раньше. И все же он стал. Видимо, некая сущность тьмы роилась там настолько густо, что даже усиленное магией зрение Дай Шана с трудом различало детали готической резьбы, украшавшей стены в ошеломляющем изобилии.

Призрак провел своих подопечных через арку и повторил жест. Так же быстро, как и прежде, проход вернулся к своему первоначальному состоянию, а те, кто вошел в него, исчезли.

Дай Шан слегка покачал головой. Он задавался вопросом, могут ли у Сокольничего и его сверстников быть подобные секретные способы побега? Если так, то повелитель черепов был мудрее, чем думал шу. И в таком случае, может быть, он мог бы сделать что—то большее — гораздо больше! — чем простая разведка, если бы только у него не было времени.

Он подождал еще мгновение, убедившись, что призрак и ведьмы не вернутся. Затем он подошел к арке и попробовал повторить царапающее движение.

Во множестве кошмарных миров, составляющих Бездну, манзы были низшей формой демонов. Они были рабами или добычей всех остальных — ковыляющие, раздутые существа размером с ребенка, с личинками, извивающимися язвах на их теле. Аот никогда не видел таких, но вспомнил, как Сзасс Тэм избавился от Неврона, превратив его в манза — в высшей степени позорный конец для выдающегося тэйского повелителя демонов.

Возможно, именно эта вспышка памяти замедлила его реакцию, потому что к тому времени, как он нацелил свое копье, Джесри уже извергала ярко—желтое пламя из своего посоха. Охваченные огнем, как и сама волшебница, несколько танар'ри упали, крича и корчась.

Аот предположил, что его задачей стала борьба с наром, призвавшим манзов. Стараясь не споткнуться о горящего демона, он бросился на нежить с посохом в иссохших татуированных руках и большим круглым железным амулетом, свисающим с сухой шеи. Цера и пара эльфов—оленей помчались за ним.

К некоторому удивлению Аота, нар не стал вызывать нового демона. Вместо этого он просто взмахнул своим посохом. Аот одновременно заблокировал удар своим щитом, зарядил копье молнией и вонзил его в грудь ходячего трупа. Вспышка и взрыв разорвали его туловище на части, раскидав куски мертвого тела в разные стороны. Эльфы—олени все равно начали рубить то, что осталось от нара — они узнали, что нежить и троллей иногда мало было убить один раз.

Тем не менее, с этим было покончено. Глаза Церы смотрели на останки нежити из—под бинта рыжеватого цвета. Тяжело дыша, она сказала:

— Это было довольно легко.

Аот нахмурился.

— Да неужели. — После всех тяжелых боев, которые они прошли, чтобы зайти так далеко, он полагал, что должен быть благодарен за лёгкий бой. Тем не менее, что—то в этом не давало ему покоя, и он пытался понять, что именно.

Внезапный баритон, говорящий с культурным акцентом шу, отвлек его от размышлений:

— Капитан Фезим.

Удивленный, Аот повернулся и увидел, как Дай Шан приближается к золотому сиянию сотворенного Церой солнечного света. Одетый в свое обычное зеленое пальто, маленький торговец был так безукоризненно ухожен, что выглядел невероятно странно посреди битвы в глубинах лабиринта, кишащего тварями из всего Рашемена.

Но все же его чистоплотность и опрятность не были самыми странными элементами его внезапного появления.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Аот.

Шу поклонился.

— Проницательный боевой маг проникает в суть дела так остро, как я и ожидал, — сказал он. — Как вы помните, я тоже обладаю некоторыми познаниями в оккультных искусствах. Мои исследования показали, что поиски по заданию хатран привели вас и ваших бесстрашных союзников в Крепость Полудемона. Так что, поскольку это и мое задание, я бросился сюда с помощью колдовства, чтобы помочь, чем смогу.

Аот фыркнул и сказал:

— Другими словами, застолбить свои права хотя бы на пару грифонов.

Дай Шан поднял свои холеные руки.

— Как бы я ни сочувствовал трудностям наших нанимателей—рашеми, я признаюсь, что мои мотивы не совсем альтруистичны, — сказал он.- Возможно, если надавить, даже самые доблестные наемники могли бы признать то же самое.

— Вполне справедливо, — сказал Аот. — Но ты опоздал окунуть свою морду в эту бочку. Ты нам не нужен. Разве что ты захочешь убраться.

— Тогда поздравляю вас, — сказал Дай Шан. — Тем не менее, услышав, что дело зашло так далеко, как вы говорите, я озадачен той конкретной группой нежити, которую я видел, идущей по определенному проходу. Судя по их поведению и снаряжению, я предположил, что они могущественные существа высокого ранга. Хотелось бы уничтожить врагов прежде, чем объявить, что с угрозой покончено навсегда.

— Вы видели большого монстра, которая выглядел так, будто был соткан из частей разных тел? — спросила Цера. — Или ведьму в потускневшей серебряной маске? Она должна была нести посох с рогами на конце.

Дай Шан слегка кивнул.

— На самом деле, мудрая дочь солнца, — сказал он, — именно их я и видел. Их двоих и троих других.

Рот Аота сжался. Ему не очень нравилось быть партнером такого бойкого маленького угря, но в свое время он сражался бок о бок с людьми и похуже.

— Если ты приведешь нас к этим существам, может быть, мы сможем выделить тебе пару грифонов, — сказал он. — Так или иначе, найдем способ рассчитаться.

— Да будет так, — ответил шу. — И теперь, когда мы обсудили это, могу ли я порекомендовать вам поторопиться? Мы бы не хотели, чтобы враг ушел слишком далеко от того места, где я его заметил.

— Один момент. — сказала Джесри. Погасив огненную ауру, она подошла к стене и приложила к ней кончики пальцев. Аот знал, что она разговаривает с камнем вокруг них, выясняя, где находятся другие отряды их армии.

Джесри повернулась.

— Кажется, все под контролем. — сказала она.

— Хорошо, — ответил Аот, глядя на Дай Шана. — Теперь мы можем идти.

Шу вел их по извилистому маршруту через своды и проходы, в которых эхом разносились крики и грохот стычек. Высматривая признаки неприятностей, Аот не мог не восхищаться легкостью, с которой Дай Шан преодолевал лабиринт.

С умолкшими колокольчиками и цокающими по полу раздвоенными копытами восемь эльфов—оленей выстроились в линию позади своих товарищей—людей. Аот задался вопросом — насколько они понимают, что происходит, и решил, что он, вероятно, никогда не узнает. В своей немой непостижимости они казались символом всей страны, захваченной феями и духами.

Еще один поворот открыл перед ними арочный проход и прогнал эти мысли из его разума, когда он удивленно хмыкнул.

Дай Шан посмотрел на наёмника.

— Что—то не так, бесстрашный капитан? — спросил он.

— Это интересно. Цера и я видели три точно таких же выреза на вершине арки в гробнице в священной роще.

— Те самые склепы, — сказал Дай Шан, — из которых, как вы сказали, появились дуртан и оборотни, хотя до этого вы установили, что они пусты.

— Да. — ответил Аот.

— Что ж, мне приятно, что я могу решить эту конкретную загадку для вас, — сказал шу. — Посмотрите на арку, пока я буду повторять слова, которые я слышал от покрытого шрамами существа. Именем Прославленного, Посохоносца, Владыки Забытого Склепа, откройся.

Пространство за отверстием изменилось. То, что было одним проходом, разделилось на два. То, что раньше было безликими стенами, внезапно покрылось замысловатой резьбой, похожей на грибок, выросший в одно мгновение: сбивающая с толку мешанина из черепов, скелетов, плакальщиц, цветов, венков, закатов и душ, стоящих перед своими богами на страшном суде. Кроме того, неприятная тьма блокировало освещение, сотворенное Церой. Это напомнило Аоту описание Царства Теней, данное Гаэдинном и Джесри, и он подозревал, что именно на него он и смотрит. Или, если не сама Тень, то производный от нее полуплан.

Эльфы—олени испугались изменений, и Джесри повернулась, чтобы успокоить их. Цера ухмыльнулась Аоту.

— Значит, ты видишь абсолютно все, да?

— Время от времени, — ответил он, пытаясь казаться раздраженным, чтобы ей больше нравилось ее поддразнивание. – Просто бывают вещи, которые не увидят ни одна пара глаз. Эта вещь – одна из них.

— Как скажешь, любовь моя, — сказала она. – Как скажешь.

— Если мои бесстрашные товарищи готовы, то нам пора, — сказал Дай Шан. — Я не думаю, что ворота останутся открытыми навсегда.

— Вероятно, нет, — сказал Аот. С копьем наизготовку он двинулся вперед, а Дай Шан отошел в сторону и уступил лидерство. Аот полагал, что это было достаточно справедливо — торговец сделал свою работу, и пришло время солдату заняться своей.

Как только он перешагнул порог, он почувствовал опустошение. Он потерял связь с Джетом, как и при входе в Страну Фей. Это было доказательством того, что он и его товарищи действительно перешли на другой уровень реальности.

И это был не единственный признак изменений. Тут было холоднее, чем снаружи арки. Цера пробормотала молитву, которая наполнила свет, следовавший за ней, как верная собака, теплом, но окружающий мрак тут же начал высасывать и жар, и сияние. Ей придется продолжать вкладывать силы в чары, если она хочет, чтобы они продолжали существовать.

Это была еще одна веская причина быстро найти и уничтожить вражеских лидеров. Аот двинулся вперед, но тут услышал звон колокольчиков. Он повернулся, чтобы посмотреть, что взволновало эльфов—оленей.

Как и предсказывал Дай Шан, арка позади них снова изменилась. Вместо того, чтобы соединяться с туннелем, который они только что покинули, теперь она обрамляла прямой участок прохода, также окутанный мраком и украшенный погребальной резьбой. Однако, к счастью, на их стороне арки были свои три метки, обозначающие вход в мир смертных. У Аота и его товарищей не должно возникнуть проблем с его нахождением, когда их дела будут завершены.

Джесри снова успокоила эльфов—оленей. Все они шли вперед через гулкое пространство, которое оказалось не менее лабиринтным, чем те коридоры, что лежали под крепостью. Саркофаги стояли на возвышениях или стояли дыбом в нишах. Урны стояли на полках. Нагромождения траурной резьбы на стенах иногда уступали место более упорядоченным пространствам, где изображения напоминали фасады гробниц. Иногда проход расширялся, чтобы вместить ряды надгробий, отдельно стоящий мавзолей или даже целое кладбище под сводчатым потолком. Это место походило на лихорадочный сон о загробном мире.

И его обширность была проблемой. В конце концов, Цера заявила то, что все уже наверняка начали понимать:

— Слишком много коридоров во всех направлениях, — сказала она.- Нежить могла уйти куда угодно.

— Вы можете отследить их? — спросил Аот у нее и у Джесри.

— Возможно, — сказала Цера. — Я могу спросить Хранителя, куда они пошли.

— А я могу говорить с камнем и воздухом. — сказала Джесри.

Аот дал им время на их ритуалы. Тем временем он бродил вокруг, вглядываясь и прислушиваясь, пытаясь уловить любые признаки их врага или любой скрытой угрозы, присущей склепам. По—видимому, делая то же самое, эльфы—олени также ходили по периметру сияния Церы.

Однако Дай Шан пошел дальше. Аот вспомнил, как шу одурачил Фолкерра Дульсаэра, и решил, что он из тех магов, которые чувствуют себя в темноте как дома. И все же это может не помочь ему, если призрак или нежить набросится на него из засады.

Но ничего не произошло. Дай Шан повернулся и побежал обратно. На этот раз на его невозмутимом лице отразилось волнение.

— Храбрый капитан, — сказал он, — посмотрите там.

Аот оглянулся на Церу и Джесри, каждая из которых все еще была сосредоточена на своих ритуалах, чтобы убедиться, что с ними все в порядке. Он последовал за Дай Шаном во мрак.

Шу повел его за угол, к арке, окруженной черными мраморными статуями сфинксов, сидящих на корточках. На остроконечном замковом камне были прорезаны три канавки.

— Видите?

— Да, — сказал Аот. — Предположительно, враг прошел через другой дверной проем, чтобы покинуть это место. Это вполне может…

Вид перед ним изменился. За аркой все так же виднелась мешанина из барельефов, но теперь каменная кладка изменилась. Барельеф скелета Келемвара на троне с чешуей уступил место ряду гримасничающих демонических голов, торчащих из стены, как дождевые трубы. Саркофаг, достаточно большой для фомора, превратился в ступеньки, ведущие вниз к маленькой лодке с пустой кроватью в центре, кораблю, которому, возможно, суждено вечно ждать, пока кто—нибудь положит на борт труп, подожжет его и пустит к центру черного озера.

Аот понял, что никто раньше не произносил слова, которые якобы вызвали такую ​​трансформацию. Затем он понял, что Дай Шан стоит в шаге позади него.

Когда он начал поворачиваться, что—то врезалось ему в голову. Если бы не его шлем и столетний опыт противостояния ударам, которых он не мог избежать, удар вполне мог сломать ему позвоночник.

Как бы то ни было, боль пронзила его шею и вывела из равновесия. Он изо всех сил пытался устоять на ногах, в то время как Дай Шан врезался в него, как борец, намеревающийся выбить своего противника с ринга.

Это ошибка, подумал Аот. Он переместил руки на древке своего копья и ударил в то место, где шея Дай Шана соприкасалась с его плечом.

Каким—то образом шу почувствовал приближение атаки. Он отпустил Аота и дернулся назад. Это спасло ему жизнь, но полностью избежать урона не удалось — острие ударило его по передней части туловища и ранило.

— Сдавайся, — сказал Аот. — Ты безоружен и ранен. Ты не можешь победить.

Дай Шан сделал неглубокий поклон.

— Как бы мне не хотелось противоречить такому проницательному капитану, — сказал он, — мне кажется, что я уже победил. Вы можете найти поучительным изучение окружения.

Аот рискнул бросить взгляд и обнаружил, что когда шу схватил его, он оттолкнул его на другую сторону арки. То, что было позади, теперь выглядело намного, намного хуже. Аот увидел могилу, но там больше не было Джесри и Церы.

— Теперь прославленный боевой маг понимает? — спросил Дай Шан с легчайшей улыбкой, приподнявшей уголки его рта. – Не зная истинного секрета порталов, вы будете бродить здесь в одиночестве, пока либо не поддадитесь жажде, либо не привлечете внимание чего—то, что уничтожит нарушителя. Повелительница Солнца, волшебница и эти необычные эльфы—олени находятся, по сути, в одном и том же затруднительном положении, хотя они, по крайней мере, составляют друг другу компанию.

— И у меня есть ты, — сказал Аот. — Я просто подожду, когда ты снова откроешь врата.

Шу склонил голову.

— В высшей степени практичное решение, — ответил он, — если бы только я был во всех смыслах настоящим, уникальным Дай Шаном. Но увы, это не так. Я всего лишь тень, обреченная на исчезновение, несмотря ни на что, поэтому ни пытки, ни убийства не беспокоят меня.

— Тогда зачем тебе вообще на меня нападать? — спросил Аот. — Почему бы просто не заманить нас сюда, «исчезнуть» и оставить нас в ловушке?

— Еще раз отмечу остроту вашего ума, — сказал шу. — Вполне разумный вопрос. Ответ в том, что я не знаю ни всех особенностей этого места, ни всех возможностей вас и ваших союзников. Объединив свои ресурсы, вы, Джесри Колдкрик и Цера Иуртос, возможно, нашли бы выход. Две дамы все еще могут сделать это. Но не вы, могучий воин, только не в одиночку, ибо ваша сфера разрушения и битвы, а не загадки и тайны. И, в конце концов, это вы мой соперник в борьбе за грифонов.

У Аота возникло ужасное чувство, что Дай Шан только что сказал ему правду во всех отношениях. Тем не менее, возможно, он блефовал — что на самом деле он не собирался таять, а вместо этого просто ждал, когда выдастся шанс сбежать.

И даже если бы это было не так, Аот очень хотел причинить ему боль. Он прорычал слово силы, ткнул копьем и метнул из острия дротики сине—зеленого света.

Снаряды вонзились в туловище Дай Шана, и он потерял равновесие, наткнувшись на стену. Аот бросился за ним.

Тьма сгустилась и закружилась вокруг шу, как черный вихрь. Затем он исчез.

Аот подозревал, что его противник отошел лишь на небольшое расстояние. Он повернулся, ища его, и сразу же заметил. Но прежде чем он успел что—либо сделать, мрак рассеялся, и Дай Шан исчез во второй раз.

Боевые инстинкты Аота подсказывали ему, что торговец вернулся в исходное положение. Он развернулся как раз вовремя, чтобы заметить приближение врага. Вращаясь и прыгая, Дай Шан тут же попытался перепрыгнуть через верхнюю часть щита наёмника.

Аот одновременно переместил щит, чтобы защитить свое лицо, и ударил сбоку от него. Удар подхватил Дай Шана в воздухе и попал ему в живот.

Шу приземлился на спину. Он попытался подняться с пола, но усилие оказалось для него непосильным. Он слегка кивнул Аоту.

— Для меня было исключительной честью, — прошептал Дай Шан, — наблюдать, как такой прославленный воин занимается своим делом. Благодарю…

Шу исчез, но это было не так, как ожидал Аот. Тьма не шевельнулась, чтобы помочь ему переместиться через пространство. Скорее, он просто исчез, как и обещал.

Вместе с ним исчезли все следы мстительного удовлетворения, которое в противном случае мог бы испытывать Аот. Потому что не имело значения, что он уничтожил конкретное проявление силы своего соперника. Дай Шан перехитрил его, и в результате не только он, но также Джесри и Цера оказались в беде.

Аот слишком хорошо понимал, что не знает, как управлять порталами. Дай Шан не показал ему настоящую процедуру. Но чтобы быть абсолютно уверенным, он повернулся лицом к арке и сказал:

— Именем Прославленного, Посохоносца, Владыки Забытого Склепа, откройся.

Ничего не произошло.

Чувствуя себя таким же энергичным и злым, как когда он впервые спустился в туннели, Вандар побежал на поиски новых врагов. Берсерки, которых он взял в свою группу, поспешили за ним. Прямо впереди слева арка открывалась в проход, ответвляющийся от основного коридора под косым углом. Это была архитектурная особенность, которую любили использовать древние нары при строительстве своих подземелий, гробниц и колдовских комнат.

Что—то в арке привлекло внимание Вандара, хотя он понятия не имел, что и почему. Если не считать трех канавок, вырезанных наверху, она ничем не отличалась от многих других отверстий, через которые он прошел.

Озадаченный, он остановился и осмотрел арку. Он все еще не видел в ней ничего особенного и уже собирался идти дальше, как вдруг понял, что, хотя он сам ничего не заметил, красное копье в его левой руке и малиновый палаш в правой что—то почувствовали. Давая о себе знать способом, почти неотличимым от его собственной врожденной интуиции, восприятие оружия фейри проникло в его мысли.

Хмурясь и пытаясь понять их, он сосредоточился на чуждых чувствах. Через несколько мгновений он решил, что и само оружие не может интерпретировать то, что ощущает. Но поскольку он был внимателен, всего на мгновение он услышал зов Церы.

Или ему показалось? Ее голос звучал слабо и издалека, и, более того, в нем было что—то не совсем настоящее, как будто он звал только в памяти или воображении.

Тем не менее, он ответил. Он выкрикнул ее имя, но она не ответила. Что бы он ни слышал или думал, что слышал, от этого ничего не осталось. Он махнул одному из своих озадаченных факелоносцев к арке. Колеблющееся желтое пламя освещало не такую уж большую часть ответвляющегося прохода, но насколько Вандар мог видеть, путь был чист.

Он покачал головой. Если он пробудет здесь достаточно долго, сможет ли фейское оружие объяснить эту загадку? Если да, то что он должен был сделать? Если Цера в опасности…

Болезненное зеленое свечение появилось во мраке впереди, в проходе, который он шел до того, как арка привлекла его внимание. Это был предательский отблеск каких—то чар, окружавших призрачные фигуры, преодолевавшие перекресток, где туннель пересекался с другим. Существо во главе группы было большим. Оно хромало и несло двуручный меч.

У Вандара перехватило дыхание. Он был почти уверен, что только что видел «лоскутного человека» или «кощунство» — громадное существо, которое, по мнению его союзников—чужеземцев, вполне могло быть предводителем всех дуртан—нежити и наров.

Вандар и его братья по клыку уже убили гигантского демона наверху, тем самым выиграв эту битву, независимо от того, что думал Аот Фезим. Если они уничтожат и лоскутного человека, то, конечно же, никто не сможет отрицать, что берсерки были истинными спасителями Рашемена и заслужили права на диких грифонов.

Но Цера…

Нахмурившись, Вандар выбросил из головы Повелительницу Солнца. Он не знал, действительно ли она попала в беду и вообще была ли в коридоре за аркой. И даже если бы он знал, то она все равно была одной из союзниц Аота Фезима, а Аот был тэйцем и наемником. Он был достаточно бесчестным, чтобы пренебречь волей самих духов и украсть диких грифонов, что он доказал, когда пытался забрать копье Вандара. Достаточно бесчестен, чтобы бросить братьев из Клыка Грифонов сражаться с глабрезу в одиночку — либо из трусости, либо в надежде, что демон убьет соперника. И, учитывая, что уловка не удалась, он был достаточно бесчестным, чтобы попытаться убить Вандара с воздуха, по крайней мере, так его предупредил хранитель фейри.

Поскольку Вандар был честным человеком, он никогда бы не поднял руку на Аота и его друзей, пока они не продемонстрируют, что намерены обмануть его. Но это не означало, что он собирался праздно и бесполезно стоять перед пустым проходом, пока его судьба бежала в другом направлении. Он бросился бежать, а его товарищи—берсерки бросились за ним. Через мгновение они оставили арку позади.

Цера снова позвала Аота по имени, и звук эхом разнесся во тьме.

Джесри почувствовала укол раздражения и напряглась, чтобы не показать его на лице, потому что Цера не была солдатом—ветераном. Если кто и виноват в исчезновении Аота, так это сама Джесри. Если бы она держала его в поле зрения или быстрее реагировала на звуки борьбы…

Она вздохнула. Крик Церы точно не поможет.

— Прекрати кричать. — сказала она.

— Но…

— Если бы Аот собирался ответить, он бы уже это сделал. — сказала волшебница.

Цера покачала головой.

— Это все моя вина, — ответила она. — Я сказал Дай Шану, на кого мы охотимся. Поэтому он наврал нам, чтобы заманить в это место.

— Возможно, — сказал Джесри. — Но обсуждение этого факта нам не поможет. Мы должны найти выход.

Цера глубоко вздохнула.

— Ты права, — ответила она. — Когда они вдвоем исчезли, мы с тобой пытались найти след кощунства. Я не смогла этого сделать. А ты?

— Нет.

— Не удивлюсь, если он вообще никогда сюда не приходил. Давай попробуем еще раз, только на этот раз поищи Аота.

— Хорошо.

Под наблюдением эльфов—оленей она и жрица вернулись к местам, которые каждая из них выбрала для творения своей магии.

Челюсти Джесри сжались, когда она оперлась рукой о стену и потянулась к сознанию внутри. Она любила общаться с духами стихийного мира смертных. Они были чисты и просты — не безумно сложными и извращенными, как многие люди — и почти всегда были дружелюбны и рады помочь ей. Силы места, в котором они сейчас находились, как и силы Царства Теней, были отвратительны, злобны и соглашались помогать только под принуждением.

Значит, она применит принуждение. Рыча и бормоча слова силы на одном из тяжеловесных языков Крепости Корней, она обратилась к здешним духам. Магия раскалывала камень вокруг нее, пока, наконец, он не сказал ей, что не знает, где находятся Аот или Дай Шан. Он получил удовольствие от ее разочарования.

Может быть, холодный спертый воздух знал то, чего не знал камень. Готовясь задать вопрос, Джесри заново сосредоточила свою волю. Цера прекратила свое бормотание и сказала:

— Я не могу их найти.

— Конечно не можешь, — сказал глубокий шелковистый голос, который, казалось, исходил отовсюду и ниоткуда одновременно. — Как может Амаунатор проливать свет на секреты в месте, где Желтое Солнце никогда не светит?

Словно подтверждая это утверждение, мрак заглушил сияние, которое Цера призвала для освещения пространства, и не медленно, как это было прежде, а в один момент, как будто два пальца погасили спичку. Со звоном колокольчиков эльфы—олени подняли оружие и начали осматриваться. Джесри призвала пламя из сердцевины своего посоха и сосредоточила его у головки своего оружие.

Из темноты появилось нечто ужасное.