Ведьмы в масках

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Хульдра была довольно внушительной женщиной в своем черно—белом плаще с капюшоном и маске. Цвета переливались и менялись от одного к другому, пока она шла, как будто она была самой луной, спустившейся в залитый солнцем центр деревни Йивель. Аоту показалось, что остальная часть их маленькой процессии — Джесри, Цера, Вандар и он сам — выглядели столь же внушительно, как и хатран, шедшая во главе ее.

В общем, неудивительно, что к ним спешили обитатели кучки длинных домов и хижин. Никто не осмеливался заставлять их ждать, хотя, видимо, надеясь не быть замеченными, некоторые крестьяне предпочитали стоять позади своих соседей.

Хульдра подняла свой посох — кусок березы с полумесяцем из слоновой кости вместо навершия — и снова ударила им. Грязный снег захрустел под наконечником.

— Кто говорит за эту деревню? – спросила она.

Поскольку прямо перед ней стоял мускулистый, но разжиревший, седобородый мужчина с серебряным медальоном в форме хищной птицы, Аот решил, что вопрос был церемониальным. Ответ бородатого мужчины с каменным лицом, вероятно, был таким же:

— Я, Борилак Мурокин из Клыка Орла. — ответил он.

— Ты знаешь, зачем я пришла? — спросила Хульдра.

— Нет, — сказал Борилак, и теперь его тревога начала проявляться. Странствующие хатран посещали деревню раз в месяц. Но, по словам Хульдры, он всегда был дружелюбным советчиком и целителем, а не холодным авторитетом, который бы мог на равных говорить с ней и с её еще более угрожающе выглядящими соратниками.

— Значит, вы ничего не знаете о бойне на севере? — спросила Хульдра.

— Нет! — отрезал стареющий берсерк.

— Странно, — сказала Хульдра. — Очень странно.

Аот должен был отдать должное хатран. Он призвал ее не потому, что у него были основания считать ее искусным притворщиком, а просто потому, что она была хатран, служащей поселению. И все же она была такой же угрожающей, как инквизитор Красных Магов.

— Пожалуйста, госпожа, — сказал Борилак, — расскажите нам.

По толпе зрителей пробежал ропот.

— Я полагаю, вы все знаете, — начала Хульдра, — что даже с исчезновением дуртан лес Эрех остается темным и порченным местом. Вот почему Вичларан призывали Орлиный Клык и его союзников не заселять западные берега озера. Но ты не мог оставить богатую землю невостребованной, и мы, хатран, защищали тебя, как могли.

— Ближе к делу. — прорычал Джет, наблюдая за происходящим глазами и ушами своего хозяина. Аот подавил улыбку.

— К сожалению, — продолжала Хульдра, пока черные и белые полосы струились по ее одежде, — теперь стало ясно, что, несмотря на нашу бдительность, некоторые поселенцы стали жертвами ликантропии. И эти проклятые объединились в стаю, которая вырезала каждую живую душу в Винвеле.

Жители деревни ахнули и забормотали.

Хульдра подождала, пока они не успокоятся.

— Я обещаю, что здесь ничего подобного не произойдет, — сказала она. — Мы, хатран, сделаем все необходимое, чтобы выявить и уничтожить оборотней. Вы все знаете, что моим особым покровителем является Селунэ. На восходе луны она даст мне силу выявлять всех ликантропов, живущих среди вас, и тогда мои спутники уничтожат их. Убийство оборотней — их особая профессия.

Ее взгляд вернулся к Борилаку.

— А пока мы отдохнем в твоем доме, — продолжила она. – Мы долго шли по снегу.

Хатран повела своих спутников к длинному дому с резными головами орлов и изображениями летящих птиц. Позади них жители деревни возобновили взволнованный разговор, а пара женщин даже начала рыдать.

В каменном очаге Борилака горел и потрескивал огонь, и воздух внутри был значительно теплее, чем снаружи. Когда Аот прислонил копье к стене и сбросил плащ, он сказал:

— Это было прекрасно, леди, спасибо.

— Я рада, что ты так думаешь, — ответила Хульдра. Гордость в ее голосе сменилась тревогой. — Я бы никогда не сделала этого, если бы не приказ самого Урлингвуда.

Аот знал о Рашемене достаточно, чтобы понять фигуру речи. Урлингвуд был священным лесом, куда допускались только хатран, а любых нарушителей казнили. Таким образом, «по приказу Урлингвуда» означало, что ею командовал один из верховных матриархов ее ордена. В данном случае Йельбруна.

— Я понимаю, что ты чувствуешь. — начала Цера, снимая с руки позолоченный щит.

— Ты? – рявкнула Хульдра. — У многих людей снаружи были семьи в Винвеле, и я только что сказал им, что их родственники мертвы! Как они когда—нибудь простят меня или снова поверят мне?

— Они простят тебя, — сказала Джесри, — когда ты объяснишь, что ложь была необходима, чтобы избавиться от оборотня, который жил среди них.

Хотя она была единственной из них, кто, вероятно, даже немного не почувствовал зимнего холода, она подплыла к камину, и желтое пламя подпрыгнуло выше. Свет отразился на ее посохе.

— Но ты же не знаешь, существует ли этот оборотень! — сказал Вандар. — Ты только предполагаешь!

Аот вздохнул. Он огляделся и заметил на полке кувшин. Он вытащил пробку и был доволен, когда запах пива наполнил воздух.

— Подумай вот о чём, — сказал он. — Высшая леди Йельбруна и Железный Лорд отправили нас всех на охоту на нежить. Этим же занимаются Без, Дульсаэр и Дай Шан. Хотя призраки и все такое до сих пор оказывались чертовски неуловимыми.

Он сделал глоток из кувшина — хмелевой отвар был приятен на вкус, но с другой стороны, ему нравилось почти любое пиво — и предложил его Хульдре. После минутного колебания она приняла его и отвернулась пить, чтобы никто не увидел, как она отдернула маску.

— Чего не учли другие, — продолжил Аот, — или, по крайней мере, я надеюсь, что не учли, так это то, что не все существа, с которыми мы сражались, были нежитью. Некоторые были оборотнями. А поскольку дуртан были родом из леса Эрех, возможно, оборотни тоже пришли отсюда. Может быть, те, кто остался, могут рассказать нам что—нибудь о ведьмах.

— Если кто—то и остался, — сказала Хульдра, передавая кувшин Цере. — И если они действительно живут в одном из поселений, а не в дикой природе.

— Разумно предположить, что кое—кто еще остался, — сказал Цера. — В конце концов, ликантропия — это своего рода болезнь. Она распространяется.

— И у такого существа раздвоенная природа, — подхватила Джесри. — Когда это волк, он хочет того же, чего и зверь. Но когда он ходит на двух ногах, он хочет жить как человек.

— Ну, может быть, — сказал Вандар. — Но все равно стыдно лгать невинным людям.

Аот покачал головой.

— Это чудо, что все вы, «невинные» рашеми, так долго сдерживали легионы. — сказал он.

— Я вижу их. — сказал Джет, говоря мысленно.

— Их? – переспросил Аот.

— Посмотри моими глазами.

Аот так и сделал. Словно глядя вниз с высоты, он заметил мужчину, женщину и полувзрослую девочку, которая почти наверняка была их дочерью, бредущими по снегу.

— А они тебя не заметили? — спросил Аот.

— Они ведут себя так, будто заметили меня? — ответил грифон. — Они слишком заняты, оглядываясь через плечо на деревню, чтобы смотреть на небо.

Аот перенаправил свое внимание на реальное окружение. Вандар и Хульдра, казалось, были озадачены его мимолетным отвлечением, но Цера и Джесри было просто интересно. Повелительница Солнца и волшебница уже ни раз видели, как он общается с Джетом.

— Это был ответ на ваши возражения, — сказал он. — План сработал. Целая маленькая семья оборотней бежит из деревни.

— Они уже сменили форму? — спросила Хульдра. Намек на надежду в ее тоне напомнил Аоту, что местные жители были ее паствой и ее друзьями.

— Пока нет, — сказал он как можно мягче. — Но вы только что сообщили новость о том, что оборотни бродят по сельской местности, убивая людей десятками, а мать, отец и ребенок направляются в лес с закатом солнца. Не может быть никаких сомнений.

Хатран вздохнула и расправила плечи.

— Я полагаю, что нет, — сказала она. — Что теперь?

— Иди, успокой деревню, — ответил Аот. — Джет будет держать оборотней в поле зрения, и моя связь с ним приведет нас прямо к ним.

Кто—то умел пробираться по темному лесу, а кто—то нет. Цера делала все возможное, чтобы она выглядела хотя бы сносно. Но она внезапно споткнулась о корявый корень, рухнула вперед и чуть упала лицом на землю, в последний момент спохватившись. Она пробормотала что—то грубое себе под нос.

Джесри поняла, что она улыбнулась. Это не мог быть первый раз после смерти Чазара, но это было так, и она решила, что Аот действительно сделал ей добро, взяв ее в Рашемен. Возможно, после всех разочарований Чессенты это было именно то, что ей было нужно.

Идя во главе процессии, Аот поднял копье, сигнализируя об остановке, а затем махнул рукой, приказав всем собраться.

— Джет говорит, что они прямо впереди, — прошептал он. — Мы сделаем круг и зайдем с запада, так что мы с подветренной стороны от них. Помните, что мы здесь, чтобы следить — по крайней мере, поначалу, — он устремил свои сияющие голубые глаза на Вандара. — Никто не должен нападать, если я этого не сделаю, и я не хочу слышать всякую чепуху о том, что духи перенимают у вас контроль над ситуацией.

Вандар сердито посмотрел в ответ.

— Все было так, как я сказал. — ответил он.

— Если мы будем сражаться, нам нужны пленные, — продолжил Аот, — и я также не хочу слышать, как чья—то безумная кровожадность помешала этому.

— Я не подчиняюсь тебе, тэец, — сказал Вандар. — Мы договорились быть партнерами, а не…

Цера положила руку на предплечье рашеми.

— Пожалуйста, — сказала она. — Мы определились со своей стратегией на пути сюда. Тогда ты не возражал. Надеюсь, ты согласен, что сейчас не время спорить.

Рот Вандара сжался, но, видимо, он не мог найти в себе силы плюнуть ядом в хорошенькую, тихую жрицу, пусть она и не совсем хатран.

— Хорошо, — сказал он, а затем посмотрел на Джесри. — Ты собиралась наложить чары?

— Да. — сказала она и начала применять заклинания сокрытия, рисуя в воздухе змеиные фигуры навершием своего посоха.

Когда она закончила, спутники двинулись дальше. Внезапно случайный вой, который они слышали с тех пор, как вошли в лес, зазвучал намного ближе и громче, чем раньше. Аот на мгновение заколебался, но сразу же продолжил движение вперед. Джет заверил его, что оборотни не реагируют на приближение незваных гостей.

Тем не менее, боевой маг жестом приказал всем оставаться в полуприсяди и сам укрылся за ребристым стволом тенистого дерева. Джесри присела за ольхой и посмотрела вперед. Ее глаза расширились.

На маленькой поляне перед ней было девять ликантропов. Они уже трансформировались, некоторые в настоящую волчью форму, а некоторые в двуногую форму на полпути между волком и человеком. И все они выли. Но они менялись обратно — их морды втягивались в головы, а мех таял. Это казалось странным, пока она не поняла, что им, вероятно, было легче обсуждать определенные вопросы человеческими языками.

Обнаженная, как и остальные ее спутники, женщина—оборотень со скорбным подбородком и пухлым животом вглядывалась в деревья. На мгновение Джесри показалось, что она смотрит прямо на нее, но ничего не увидела

— Где он? — сказала женщина—оборотень. — Он должен услышать нас. Я слышал зов Винвела на протяжении всего пути.

— А остальные из вас не уничтожили Винвела? — спросил парень с кустистыми бровями. Он не полностью изменился обратно в человека. Его руки и верхняя часть туловища все еще были покрыты шерстью.

Худощавая женщина вздохнула.

— Нет, — сказала она с видом человека, отвечающего на одно и то же глупое замечание или вопрос уже в десятый раз. — Конечно нет.

— Но зачем Хульдре лгать? — спросил мужчина.

— Я не знаю! — ответила женщина. — Мы осторожны. Даже когда тяга сильна, мы нападаем только на тех, кто ушел сам по себе, и мы никогда не оставляем тело там, где кто—то может его найти. Я вообще не понимаю, почему она вообще подумала об оборотнях.

— Это другие, — сказал ликантроп с вытатуированным на груди орлом — очевидно, член клыка Борилака. – Видимо, они попали в беду, и теперь она дошла до нас. Им не следовало уходить.

Единственный ребенок в стае — неуклюжая девочка, должно быть, та самая из семьи, которую Хульдра напугала и заставила бежать, — ахнула и прижалась ближе к довольно хорошенькой женщине рядом с ней.

— Они идут, — заскулил ребенок, указывая примерно в направлении Джесри. — Я чувствую, что они смотрят на меня.

Когда Джесри огляделась вокруг, она услышала, как мужчина с густыми бровями сказал:

— Все в порядке, милая. Они наши друзья.

Но сам он не казался полностью убежденным в этом, и как только Джесри мельком увидела четырех существ, крадущихся из—за деревьев, она поняла, почему.

Новички в черной кольчуге и кожаной броне были такими же высокими и массивными, как огры. С каждого квадратного плосконосого лица смотрело по одному глазу. Зрачок тлел, как раскаленный уголь.

Джесри и ее товарищи укрылись, чтобы оборотни не заметили их. Только ее магия могла защитить их от существ, идущих с противоположного направления. Она задержала дыхание, и ее сердце забилось быстрее, пока циклопы не прошли мимо.

Ликантропы неловко поклонились. Затем циклоп с властным видом прорычал:

— Что случилось такого срочного, что не может подождать четыре ночи?

— Проблемы. — Сказал человек с густыми бровями. Он подошел к жене и дочери.

Когда он закончил излагать историю, предводитель циклопов какое—то время изучал его. Существо перехватило рукоять своего боевого топора и сказало:

— У тебя, сука, твоего щенка и твоей шавки совсем нет мозгов?

Отец моргнул.

— Я… что ты имеешь в виду?

— Если бы эта твоя Хульдра действительно знала молитву, раскрывающую твою истинную природу, предупредила бы она тебя и дала бы тебе шанс сбежать? — сказал циклоп. — Это был блеф, чтобы выманить тебя. Возможно, чтобы ты собрал всю стаю. Если так, то это её план сработал блестяще, так как вторым твоим идиотским импульсом было завыть, чтобы всех созвать. Я не удивлюсь, если сегодня кто—нибудь проверит, отсутствующих в ваших деревнях.

— Но… это несправедливо! — Запротестовал худощавый и узкоплечий для рашеми парень с бледными морщинистыми шрамами на правом бедре. Джесри задалась вопросом — были ли это следы атаки, которая прокляла его.

Циклоп усмехнулся, обнажая испачканные зазубренные клыки.

— Правда, Фаумар? Это твоё мнение по этому поводу? Как полезно. Спасибо.

— Что с нами будет? — спросила мать—оборотень. — Что мы можем сделать?

— Что ж, — сказал одноглазый великан, — к счастью, ты все равно не собиралась уходить. Самые смелые из вас уже вызвались помочь дуртан, и я всегда намеревался завербовать остальных из вас, как только найду терпение, чтобы вас убедить. Ты пойдешь со мной, и я найду, чем тебе заняться.

Девочка издала тихий стонущий вздох.

Циклоп сердито посмотрел на мать и отца.

— Заткни ее, пока я не решил, что она слишком юна и робка, чтобы быть полезной, — сказал он. — Поверь мне, ты этого не хочешь.

Женщина—оборотень с грустным, опущенным взглядом расправила плечи и сказала:

— Не угрожай им. Не угрожай никому из нас. Это твоя вина, если мы потеряем наших родственников и наши дома. Ведь это ты проклял первого из нас, не так ли?

— Нет, — сказал циклоп, — конечно, нет. В этих лесах таится много древней, дикой магии, и вы просто столкнулись с её проявлением. Если вы, неблагодарные, попробуете вспомнить, то обнаружите, что я тот благодетель, который нашел вас и научил выживать. Нет, процветать. Более того, вы гордились своим состоянием. Но теперь, только потому, что все стало немного сложнее — в основном из—за вашей собственной глупости — вы называете это несчастьем? Будьте осторожны, такими словами вы можете обидеть Чернокрового Парда и всех принцев ночи.

— Хорошо, — сказала женщина. — Если я сказала глупость, извини. Но, тем не менее, мы никогда не говорили, что хотим быть частью какого—то великого плана. Если бы хотели, то пошли бы с ведьмами и нашими ныне мертвыми товарищами.

— Может быть, я дурак, — начал циклоп. — Я полагал, что вы все хотите жить в удовольствии и легкости. Я думал, вы захотите жить открыто и охотиться на людей, когда захотите. Но если я был неправ, то падайте на четвереньки и доживайте свои дни здесь, в дикой природе, как звери. Потому что, когда вы не можете вернуться домой, я не вижу для вас иного выхода.

Оборотни обменялись взглядами. Женщина с грустным лицом сказала:

— Мы пойдем с тобой, Хосхакс. Но нам лучше получить вознаграждение, которое ты обещаешь.

Хосхакс ухмыльнулся.

— Я думал, ты знаешь, что тебя ждет, — сказал он. – И не надо грустить. Вы будете вспоминать об этом как об одном из лучших моментов своей жизни. А теперь переоденься, и мы отправимся в путь.

Когда оборотни начали менять форму, Джесри подумала, что она и ее товарищи узнали кое—что новое, но далеко не все. Она посмотрела на Аота, ожидая его команды – что они будут делать: отпустят их, или будут преследовать?

Но он удивил ее. Похлопывающим движением он указал, что она, Цера и Вандар должны оставаться на своих местах. Затем он встал и вышел из—за укрытия. Он прочитал контрзаклинание, нарисовав рукой зигзагообразную фигуру, и чары, которые она наложила на него, исчезли с мерцанием, подобно воде, стекающей по его телу. И хотя Джесри доверяла как суждениям Аота, так и его доблести, она вздрогнула, увидев, как он совершил такое смелое действие.

Циклопы стояли к нему спиной, так что первыми его увидели оборотни. Отец с лохматыми бровями выпрямился и стал почти человеком, завопив:

— Это один из них! Он был с Хульдрой!

Остальные ликантропы поспешили завершить свое превращение в волков или людей—волков. Они хрюкали и рычали от боли, кости скрежетали и трещали под их мехом. Гиганты развернулись и приготовились к битве.

— Спокойно! — сказал Аот, держа свое копье в вертикальном, не угрожающем положении. — Я только хочу поговорить.

— Тэец? — спросил циклоп.

Аот ухмыльнулся.

— Что меня выдало?

— Где твои спутники? — спросил циклоп.

— Вернулись в деревню за обещанной наградой, — сказал Аот. — Я не хотел, чтобы вы подумали, что я представляю угрозу, и отреагировали соответствующим образом, и, очевидно, что я один не противник вам всем.

— Я тебе не верю. — сказал Хосхакс.

Аот пожал плечами.

— В таком случае пусть волки все проверят. — ответил он.

Циклоп ухмыльнулся.

— Так и сделаю. — сказал он, подняв руку и махнув ею. Завершив трансформацию, громко принюхиваясь, оборотни прокрались с небольшой поляны к деревьям.

— Будь ты проклят, Аот! — подумала Джесри. Даже вблизи ее магия могла сбить с толку глаза оборотня. Но его нюх? Уши? Шепотом она отбарабанила слова силы, чтобы усилить своё первоначальное заклинание, надеясь, что теперь они будут достаточно хороши.

Тем временем Аот сказал:

— Можем ли мы начать говорить, пока волки делают свою работу?

— Можешь начать с объяснений, — ответил Хосхакс. — Ты последовал за ними сюда, чтобы предать Хульдру?

— Хульдра выше предательства, — ответил Аот. — Она гниет в безымянной могиле в нескольких милях к северу.

— Значит, хатран, пришедшая в Йивель, была самозванкой. — сказал циклоп.

— Ты прав, — сказал Аот. — Колдуньи в масках могут быть удобными.

Циклоп заколебался, словно не зная, что спросить дальше.

— Тогда… какова твоя игра? — в конце концов спросил он.

— Такова, какой она и выглядит, — ответил Аот. — Обмануть оборотней, чтобы они раскрыли себя. Но только для разговора, а не для того, чтобы их убить.

Блуждая туда—сюда, один из двуногих оборотней подкрался прямо к Цере. С предельной осторожностью, борясь с желанием поторопиться, она ушла с пути существа.

Ликантроп остановился на том же самом месте, которое только что покинул, в одном шаге от того места, где сейчас пряталась жрица. Он развернулся на месте, принюхиваясь, затем опустился на четвереньки и прижался носом к земле. После этого он поднял голову и принюхался еще немного.

Шепотом Джесри повторила заклинание сокрытия. Губы Церы шевелились в безмолвной молитве.

Джесри не была целью магии Повелительницы Солнца, но, возможно, из—за того, что она была так поглощена наблюдением за ней, она все равно почувствовала небольшой эффект. Время растянулось. Один миг длился двадцать ударов сердца.

Человек—волк, по—видимому, полностью поддался иллюзии. По—видимому, убежденный, что он искал достаточно долго, оборотень вскочил на свои когтистые, покрытые серой шерстью лапы и пошел дальше.

Цера протяжно вздохнула, и Джесри почувствовала, как напряжение схлынуло из ее мышц. Она огляделась и увидела, что ни один из других оборотней не появился на грани проникновения через чью—либо завесу невидимости. Сохраняя бдительность, она попыталась уловить нить разговора Аота и Хосхакса.

— … это точно? — спросил Аот.

Циклоп ухмыльнулся.

— Ты кажешься умным парнем, — сказал он. — Как ты думаешь, в чем дело?

— Я думаю, что некоторые дуртан пережили Войну Ведьм, — ответил Аот. — Теперь они реанимируют своих падших сестер и обращаются к своим старым союзникам среди «темных фейри» и им подобным — вроде тебя — для еще одного столкновения с хатран.

— А если так? — спросил Хосхакс.

— Тогда скажите спасибо Тэю за то, что они беспокоили вичларан все эти годы, — ответил Аот. — Но я также должен сказать, что ваши действия не ослабили их по—настоящему, и если это все, на что вы способны, то вторая Война Ведьм закончится так же, как и первая. Но это не обязательно.

Циклоп фыркнул.

— В каком смысле?

— Вы хотите избавиться от старого порядка, и Тэй тоже, — сказал Аот. — Работая по отдельности, мы не смогли достичь этой цели. Но объединив усилия, мы сможем добиться успеха.

— Но что произойдет после? — спросил циклоп. — Дуртан намерены править людьми этой земли, и, насколько я слышал, Сзасс Тэм тоже.

— Я признаю, — сказал Аот, — было время, когда он хотел. Но он пришел к пониманию, что вообще никакое расширение невозможно, пока враги Тэя окружают его со всех сторон. Но если Рашемен станет союзником, это сильно изменит стратегическую картину. Работая вместе, мы могли бы завоевать Теск и Агларонд и поделить их между собой.

Хосхакс хмыкнул.

— А есть у тебя полномочия говорить от имени Сзасса Тэма и вести переговоры об этом великом союзе? — спросил циклоп.

Аот ухмыльнулся.

— Во имя Бездны, нет, — сказал он. — Я такой, каким кажусь. Агент, которому поручено расследовать сообщения о странных происшествиях в Рашемене. Но у меня, по крайней мере, есть полномочия начать такие переговоры. Если я сообщу, что дуртан вернулись и готовы обсудить союз, тарчион, зулкир или кто—то другой прибудет на север для переговоров довольно скоро. Итак, мой вопрос таков: кто может сказать мне, будет ли встречен такой посланник? Без обид, но я сомневаюсь, что это ты.

— Нет, — сказал Хосхакс, подходя ближе, — это не так. Но я могу отвести тебя к ним, и я… — Он взмахнул топором и направил его в голову Аота.

Циклоп ударил тупой поверхностью лезвия, и оно с лязгом ударилось о край шлема боевого мага. В противном случае удар, скорее всего, разнес бы Аоту мозги, а не просто сбил бы его с ног, из—за чего он неподвижно растянулся на снегу.

Джесри казалось, что разговор идет хорошо, поэтому внезапная ярость Хосхакса застала врасплох и её. К счастью, она пережила достаточно сражений, чтобы быстро избавиться от оцепенения. Она вскочила, вышла на открытое пространство, одним словом сбросила с себя завесу невидимости и окутала себя огнем, чтобы не подпустить к себе врагов.

А они как раз собирались напасть. Но Хосхакс и два других циклопа уставились на нее, и боль пронзила ее глаза и грудь. Она упала, ее сердце бешено колотилось. Было ощущение, что оно разрывает себя на части.

Она изо всех сил пыталась произнести заклинание защиты, но это было нелегко, когда она не могла даже выдохнуть. Циклоп—воин усмехнулся, словно насмехаясь над ее отчаянными усилиями.

Внезапно с неба, в сопровождении дождя из веток, рухнул Джет. Ветки над головой были достаточно толстыми, чтобы грифон поцарапал себя во время крутого спуска, но, возможно, он тоже чувствовал отчаяние ситуации.

Грифон рухнул на циклопа, насмехавшегося над Джесри. Каким бы большим и сильным ни был великан, инерция Джета повалила его на землю, хотя и не прикончила. Циклоп напрягся, чтобы выбраться из—под нападавшего зверя и сжал свое копье, чтобы нанести им удар. В это время Джет царапал его, пытаясь сорвать броню и добраться до плоти под ней. Его когти скрежетали по металлу.

Чистые рефлексы испуга заставили остальных циклопов отойти прочь от зверя, рухнувшего между ними. Но вскоре они подняли свое оружие, чтобы помешать ему. Рычащие оборотни тоже начали окружать Джета.

Пока взгляды циклопов были отвлечены в другую сторону, Джесри удалось вдохнуть и прохрипеть свое заклинание. Ее сердцебиение стабилизировалось, и дрожащая боль утихла. Используя свой посох для поддержки, она поднялась на ноги. Покачиваясь, она посмотрела на кружок врагов, которые, судя по всему, были всего в одном мгновении от того, чтобы окружить Джета и вместе напасть на него.

Она не могла поразить их всех, не задев при этом зверя, поэтому она протянула свою пылающую руку и щелкнула пальцами, произнеся командное слово. Стрелы красного света вырывались из ее пальцев и вонзались в широкие спины Хосхакса и еще одного циклопа. Великаны закричали и пошатнулись.

В тот же момент из темноты выскочил Вандар. С искаженным гневом лицом, из—за чего он выглядел таким же диким, как и любой из оборотней. Воин набросился на одного из циклопов и ударил ему в горло. Гигант отпрыгнул назад и поднял щит как раз вовремя, чтобы лезвие не пробило ему плоть. Металл лязгнул о металл.

Цера запела и замахнулась булавой над головой. Круг золотого света вспыхнул под ее ногами, и через снег вырвались лучи, из—за чего казалось, что она стоит на вершине светящейся башни. Лучи проникали достаточно далеко, чтобы пронзить некоторых оборотней и Джета. Ликантропы задергались, завизжали и зарычали. Грифон ударил одного оборотня и укусил его в предплечье.

На долю секунды враг замешкался, и Джесри подумала, что битва уже может считаться выигранной. Но затем Хосхакс взревел:

— Паротор, жрица солнца! Волки, грифон и берсерк! Я убью волшебницу!

Его подчиненные — циклопы и ликантропы — сконцентрировались на целях, которые он выбрал для них.

Багровый взгляд Хосхакса снова пронзил Джесри. К ее облегчению, в этот раз все было не так сокрушительно. У него не было силы глаз трех других циклопов, укрепляющих его, но даже так она предпочитала не встречаться с ним взглядом. Однако и без того ее отбросило назад и закружилась голова.

Она все еще не восстановила равновесие, когда Хосхакс достал дротик, который, казалось, просто появился у него в руке, и метнул его. Она дернула свой посох и выдохнула командное слово. Между ними вспыхнул диск красного света. Копье врезалось в щит и упало на землю.

Хосхакс атаковал. Его неуклюжие шаги стремительно сокращали расстояние, и его топор был поднят. Джесри поняла, что ее пламенная аура остановила его. Может быть, он думал, что своими длинными руками, жесткой кожей и перчатками он сможет сразить её и не навредить себе.

Она обратилась к ветру, и он ударил Хосхакса в лицо, замедлив его продвижение. При других обстоятельствах она могла бы попросить духов воздуха унести ее подальше от него, но местность была слишком тесной для полета. Ей не хотелось врезаться в дерево или запутаться в ветвях.

Циклоп отошел на расстояние удара. Злоба в его глазах была тверда, и его рука дернулась, когда он нацелил свой черный топор на голову волшебницы.

Она попросила ветер перестать толкать его, и тот сделал это. Когда великан потерял равновесие, она шагнула вперед и в сторону. Она была достаточно близко, чтобы ее огонь мог опалить большую часть его тела, но она не остановилась на этом. Конец ее посоха вспыхнул пламенем, и она ткнула им ему в глаз. Циклоп вздрогнул. Она промахнулась, но обожгла его челюсть, щеку и ухо.

Хосхакс вскрикнул и отшатнулся. Она швырнула к его ногам веерообразную вспышку желтого огня. Если она обожжет их, тем лучше, но ее настоящей целью было растопить сугроб, на который он наткнулся. Как только это произошло, она отбарабанила стишок, указала посохом и выпустила порыв чистого холода.

Талая вода превратилась в лед вокруг ботинок Хосхакса. Он отступил еще на шаг, и его ноги скользнули вперед. Он упал на землю и расколол свою броню.

Джесри ухмыльнулась, потому что знала, что он у нее в руках. Она произнесла первое слово заклинания, предназначенного сжечь его плоть дотла, как вдруг чья—то хватка сомкнулась на ее лодыжке. Ногу вывернуло из—под нее, и она тоже упала.

На нее напал ликантроп в обличье истинного волка. Ее огненный ореол сжигал его мех и кожу под ним, но он все еще был в полном безумии. Он разомкнул челюсти на её ботинке только для того, чтобы добраться до горла.

Джесри подняла медный посох и ударила им оборотню в основание шеи. Монстр напрягся и попытался дотянуться до нее своими слюнявыми челюстями, и она изо всех сил пыталась удержать в руках посох и не давать ликантропу приблизиться. Лапы зверя вцепились в ее туловище. Его острые когти порвали ее одежду.

Руки волшебницы с каждым мгновением приближались к телу, оборотень не сбавлял напор. Скрежещущие, пенящиеся челюсти и сверкающие глаза над ними придвинулись ближе. Ожоги существа были ужасны, но оно, казалось, их даже не чувствовало, как и что—либо еще, кроме потребности убить врага.

Джесри изо всех сил пыталась одновременно удержать оборотня и произнести заклинание с необходимой точностью. При последнем слове часть ее огненной мантии устремилась в разинутую пасть нападавшего. Ликантроп вскрикнул один раз и рухнул, обожженный изнутри. Часть его тела мгновенно рассыпалась в пепел, и еще больше рассыпалось, когда труп принял человеческую форму.

Достаточное количество обугленного тела осталось нетронутым, чтобы показать, что Джесри только что убила ребенка—оборотня. Со вздохом отвращения она скинула с груди разваливающийся труп.

Хосхакс навис над ней, его взгляд пригвоздил ее к месту, как бабочку в витрине какого—то профессора. Он поднял свой топор.

Рыча, Джесри освободилась от паралича, но знала, что у нее есть время только на самое простое заклинание. Она вытянула свой посох и направила чистую силу через его наконечник.

Сила выстрелила в виде шара твердого света. Он ударил Хосхакса в пасть и разлетелся на осколки, которые исчезли, не успев упасть на землю. Циклоп упал замертво.

Иногда, подумала Джесри, простейшая магия делала свое дело. Хотя это помогло убить одного циклопа, но вокруг неё все еще были другие враги.

Как учил ее Аот, она огляделась, проверяя, нет ли новой угрозы. Она поднялась на ноги. Хосхакс все еще дышал, но последняя вспышка пламени исправит это. Она успокоила дыхание и подняла посох.

— Нет! — Ззвопила Цера. Джесри повернулась и увидела спешащую к ней жрицу. Она выглядела растрепанной, но невредимой, что, по—видимому, означало, что она избавилась от циклопов, которым Хосхакс приказал убить ее.

— Аот хочет задать вопросы пленнику, — продолжила Цера, — а он знает больше остальных.

Конечно, она была права, но Хосхакс также был тем, кто сразил Аота. Это, гораздо больше, чем попытка циклопа убить Джесри, заставило её хотеть сжечь его. Если боевой маг был не в порядке, то и она тоже. В Бездну задание, грифонов Йельбруны и проблемы Рашемена.

Однако на данный момент ей и ее товарищам нужно было закончить бой, чтобы Цера могла позаботиться об Аоте.

— Тогда следи за ним! — сказала она жрице, поворачиваясь и высматривая, где заклинание поможет больше всего.

На мгновение или два она не увидела причин использовать магию вообще. На земле грифон сражался чуть менее смертоносно, чем в воздухе, но даже при этом у Джета явно не было проблем с уничтожением оборотней. Он крутился среди груды изуродованных, окровавленных тел, когда последний враг унесся прочь на четырех ногах. Он запрыгал за ним, как кошка за мышкой.

С оскаленными зубами и сверкающими глазами Вандар оттолкнул человека—волка назад. Стиль берсерка был полностью наступательным: безжалостный натиск рубящих ударов. Он даже почти не защищался и, казалось, не осознавал, что его противник может причинить ему боль.

Ни один наемник в Братстве не стал бы сражаться так безрассудно, хотя бы потому, что мастера учили их действовать их иначе. Но это работало. Кровавые раны на туловище оборотня свидетельствовали о том, что Вандар причинял ему боль быстрее, чем тот регенерировал свои раны. Всякий раз, когда волколак наносил удар когтями или клыками, берсерк каким—то образом умудрялся либо ответить на атаку блокирующим ударом, либо увернуться в сторону.

Внезапно четвероногий оборотень бросился из темноты на спину Вандара. Джесри подняла свой посох и выкрикнула команду. Образовавшиеся стрелы алого света пронзили существо как раз в тот момент, когда оно начало прыгать, превратив то, что могло быть смертельным прыжком, в кувыркающееся безжизненное тело.

Казалось, даже не осознавая, что позади него что—то было, Вандар продолжал давить на врага, пока его меч не разрезал шею оборотня наполовину. Ноги существа подогнулись, и оно упало на колени, слабо цепляясь за лезвие. Когда берсерк выдернул свое оружие из раны, зверь рухнул на голову, и бой был окончен.

Цера немедленно бросила упавшего Хосхакса, чтобы побежать к Аоту и опуститься на колени рядом с ним. Джесри догадалась, что это означает, что настала ее очередь стоять на страже. Она заняла соответствующую позицию, но ей было трудно обращать внимание на что—либо, кроме того, что делала Повелительница Солнца.

Может быть, ее беспокойство проявлялось в том, как она стояла. Когда Цера стянула помятый шлем Аота, Джет оглянулся и прохрипел:

— Он не умер. Я бы знал, если бы умер.

— Я знаю. — сказала Джесри. Но это не означало, что Аот не был сильно или смертельно ранен.

Цера на мгновение закрыла глаза, а затем ее плечи опустились в явном облегчении.

— С ним все в порядке, — сказала она. — Просто потерял сознание. Я разбужу его. — Она пробормотала молитву, и ее пальцы засветились золотым свечением. Она осторожно прикоснулась ими ко лбу Аота, на котором уже виднелась полоса багрового синяка.

Аот пошевелился, и его сияющие голубые глаза в маске татуировки распахнулись.

— Тошнит, — простонал он. Цера помогла ему сесть, а он повернул голову, и его вырвало в снег.

— Лучше? – спросила она.

— Слегка, — ответил он, вытирая рот тыльной стороной ладони. — У меня до сих пор болит голова. Что со мной случилось?

— Хосхакс ударил тебя. — сказала Сера.

— Можно подумать, я помню. — сказал Аот.

— Это нормально, — ответила она. – Будь тут. — Она пробормотала вторую молитву и снова погладила его по лбу.

Он улыбнулся.

— Так намного лучше, — сказал он. – Спасибо. — Он огляделся, достал копье и встал. Цера тоже быстро поднялась и приготовилась поймать его, если он потеряет равновесие. Но он устоял.

Когда стало ясно, что он твердо стоит на ногах, Цера оглядела остальных своих товарищей.

— Кто—нибудь еще пострадал? — спросила она. — В частности, кого—нибудь покусали? Если это так, свет Хранителя может очистить вас, но нам нужно разобраться с этим прямо сейчас.

Судя по всему, все остальные были в порядке. Джет с пренебрежением упомянул об ударах и царапинах, которые он получил, ныряя в ветки.

— Так какова ситуация? — спросил Аот.

— Твой трюк не удался, — сказал Джет. — А остальным пришлось наводить порядок. Как всегда.

Аот криво улыбнулся.

— И не думай, что я этого не ценю, — сказал он. — Но вопрос в том, почему трюк не удался? Какой мятежник или мародер отвергнет потенциального союзника, когда ему предстоит сражаться с могущественным врагом?

— Все рашеми ненавидят тэйцев. — сказал Вандар. Выглядя опустошенным и дрожащим без своей ярости, он выдернул пробку из бутылки с водой.

Аот покачал головой.

— Если бы на меня напал оборотень или даже дуртан—нежить, это могло бы объяснить это, — сказал он. — Но волнуют ли фейри обиды, разделяющие группы людей?

— Возможно, циклопы узнали тебя, — сказала Цера. — Потому что ты можешь быть известен даже так далеко на севере, а может у них есть шпионы в Иммилмаре.

— Возможно. — сказал Аот, пожимая плечами. Снег, застрявший в звеньях его кольчуги, высыпался наружу.

— Нам не нужно строить догадки, — сказала Джесри. — Хосхакс жив. Разбуди его, и он сам все расскажет нам.

— Хорошая идея. — сказал Аот.

Все собрались вокруг циклопа. Аот взглянул на неуклюжее существо, убедившись, что он все еще без сознания, затем использовал острие своего копья, чтобы вытащить топор из его сжатой руки и выбросить его за пределы досягаемости. Затем он вынул изогнутый кинжал Хосхакса из ножен и поднял копье в дюйме над глазом.

— Теперь ты вылечи его чуть—чуть, чтобы он проснулся, — сказал он Цере. — Ему не нужно чувствовать себя хорошо.

— Амаунатор сделает то, что считает нужным. — ответила Цера с оттенком упрека. Но когда она наклонилась и применила к циклопам ту же магию, что и к Аоту, это было более резко и небрежно. Ожоги на лице Хосхакса покрылись шрамами, как будто он получил их несколько месяцев назад, и она попятилась от него.

Глаз фейри открылся. Он потерял дар речи и замер.

— Не делай глупостей, — сказал Аот. — Я брезгую вонзать копье в глаз пленника. Но я не настолько брезглив, чтобы не делать этого.

— Бесполезные шавки. — прорычал Хосхакс.

— Не будь к ним слишком строг, — ответил Аот. — У нас был способный волшебник, и в любом случае они уже заплатили своими жизнями за то, что не смогли нас вынюхать. Боюсь, твои охранники тоже. Некому тебе помочь, если дела пойдут плохо.

— Чего ты хочешь? — спросил циклоп.

— Информации, — сказал Аот. — Почему ты ответил на предложение о помощи попыткой взять меня в плен?

Хосхакс заколебался.

— Я хотел привести тебя к тем, кто выше меня, — сказал он. — Но никому не позволено видеть путь к нашей крепости.

— А тебе не приходило в голову предложить мне повязку на глаза? — спросил Аот. — Попробуй еще раз.

— Волки, — сказал Хосхакс. — Ты забрал у них возможность вернуться в их деревни. Они хотели мести.

— Волки не были главными, — ответил Аот. – А ты был. Даже эта женщина, в конце концов, уступила тому, чего хотел ты. Скажи правду или потеряешь глаз.

— Я не могу тебе сказать! — сказал циклоп. — Я дал присягу.

Аот заставил острие засиять голубым свечением.

— Я обещаю, что никакая исцеляющая сила не отрастит его обратно, — сказал он. – Только не с моей магией, оставляющей рану. Итак, как живут слепые циклопы—калеки? Будут ли другие циклопы заботиться о тебе с любовью? Я сомневаюсь. Но поскольку твоя лояльность абсолютна…

— Нет! — сказал Хосхакс.

— Тогда скажи. — ответил Аот.

Одноглазый великан сглотнул.

— Я могу сказать только то, что знаю, — сказал он. — Я не из тех лордов, которые первыми заключили сделки с дуртан, и не из тех, кто совещался с ними, когда они вернулись. Я всего лишь лидер боевого отряда. Моя госпожа отдает мне приказы, не объясняя причин.

— Что за приказы?

— Мы должны сохранить наши усилия в секрете от всех живых людей, особенно от тех, кто верен хатран и Железному Лорду, — сказал Хосхакс. — Но и от тэйцев.

Аот нахмурился.

— Ты уверен, что она сказала именно это? Даже несмотря на то, что шансы столкнуться с тэйцем так далеко к северу от границы были ничтожны?

— Да. — сказал циклоп.

— Почему? Что именно ее беспокоило?

— Я только что сказал тебе, что не знаю.

— Как ведьмы—нежить и оборотни добрались на юг от леса Эрех, оставшись незамеченными?

— Я не знаю.

— Почему вы, темные фейри и дуртан, надеетесь победить на этот раз?

— Я не знаю.

Аот издал плюющийся звук.

— Тебе лучше знать что—то большее, чем то, что ты уже сказал. В противном случае наслаждайся видом моего лица, потому что это последнее…

— Это не дуртан! — сказал Хосхакс.

— Что?

— Я имею в виду, что это так, но они всего лишь часть чего—то большего. Живые дуртан не возвращают мертвых, потому что их нет. В конце последней войны хатран действительно уничтожили их.

— Тогда кто это делает?

— Я не знаю. Но они зачинщики всего этого. Планировщики. И это они с подозрением относится к Тэю.

Аот нахмурился.

— Эта твоя «госпожа». Она знает больше тебя?

— Я… полагаю, что да. — ответил циклоп.

— Тогда нам нужно, чтобы ты показал нам, где она живет.