Великая Октябрьская

Новый этап

3 июля с утра казармы 1-го пулеметного полка гудели, как потревоженный улей. Заседания ротных комитетов сменились непрерывным многочасовым митингом. Солдаты требовали немедленного вооруженного выступления против Временного правительства.

В прокуренном бараке, где происходил митинг, возбужденные ораторы сменяли друг друга, за громкими возгласами одобрения следовал глухой ропот, крики: «Долой!» Под вечер пулеметчики густой толпой повалили из ворот. Погрузить пулеметы на автомобили, построиться было делом нескольких минут.

Над рядами взметнулись плакаты: «Да погибнет буржуазия от наших пулеметов!», «Долой войну!», «Долой десять министров-капиталистов!», «Помни, капитализм, булат и пулемет уничтожат тебя!». Заиграл полковой оркестр, более 5 тыс. солдат всех трех батальонов двинулись к центру города.

Улицы Петрограда стали заполняться демонстрантами. За пулеметчиками вышли Московский, Гренадерский полки и другие воинские части. Появились броневики с развевавшимися красными знаменами. Вслед за солдатами к Таврическому дворцу, где находился Совет, двинулись десятки тысяч рабочих. Стихийное выступление масс началось. Движение вышло из берегов.

Большевистская партия считала преждевременным вооруженное выступление против правительства. Для этого не созрели необходимые условия. В большинстве городов и губерний России широкие массы еще не освободились из плена оборонческих, соглашательских иллюзий. Они не поддержали бы революционную столицу. Фронтовые части и большинство тыловых гарнизонов, боровшиеся за мир и уже потерявшие доверие к Временному правительству, еще верили своим комитетам, где преобладали эсеры и меньшевики.

В этих условиях открытое столкновение было бы на пользу контрреволюции. Поэтому большевики стремились удержать массы от выступления. Но это оказалось невозможным.

В 1-м пулеметном полку, который начал выступление, с утра 3 июля побывали 23 агитатора от большевистской военной организации. Солдаты успокаивались на время, но затем снова раздавались призывы к выступлению. Во второй половине дня туда отправился В. И. Невский с несколькими другими лучшими большевистскими ораторами. Но, несмотря ни на что, полк с оружием в руках вышел на улицы.

Так же обстояли дела и на Путиловском заводе. Во второй половине дня на митинге, где собралось до 25 тыс. человек, рабочие требовали немедленного выступления. Попытки большевиков, среди которых был и Г. К. Орджоникидзе, удержать рабочих не увенчались успехом. Колонна путиловцев направилась к Таврическому дворцу.

У особняка балерины Кшесинской, где помещался ЦК большевистской партии, перед солдатами выступали М. И. Калинин, Я. М. Свердлов, Н. И. Подвойский. Обращаясь к пулеметчикам, они призывали их воздержаться от выступления. Но и здесь никакие убеждения не подействовали.

Солдаты кричали, лязгая затворами: «Теперь не время разговоров. Теперь надо дело делать!»

Такое же настроение царило повсюду среди солдат и рабочих. Народная лавина нарастала. «К 11 часам вечера выяснилось, — писал Я, М. Свердлов, — что удержать ни войска, ни рабочих нет возможности»^{37}. Ввиду этого Центральный Комитет решил возглавить движение. Партия ставила своей задачей повести массы, придать демонстрации мирный и организованный характер.

К утру 4 июля среди рабочих и солдат появилось отпечатанное специальной листовкой воззвание Центрального Комитета большевиков. В нем говорилось: «Вчера революционный гарнизон Петрограда и рабочие выступили, чтобы провозгласить этот лозунг: «Вся власть Совету!»; это движение, вспыхнувшее в полках и на заводах, мы зовем превратить в мирное, организованное выявление воли всего рабочего, солдатского и крестьянского Петрограда»^{38}.

Сотни тысяч демонстрантов потянулись к Таврическому дворцу. В Петроград прибыли 10 тыс. революционных моряков Кронштадта, 500 тыс. рабочих, солдат, матросов приняли участие в демонстрации. Спокойно и уверенно колонны шествовали по городу.

Но правительство не хотело мирного исхода. Оно стремилось расправиться с трудящимися. Как цинично сказал помощник военного министра Якубович, «пришла пора вскрыть петроградский нарыв», В полном единстве с генералами действовали эсеро-меньшевистские лидеры. Весь день 3 июля в Петрограде концентрировались контрреволюционные отряды. На Дворцовую площадь прибыли юнкера и казаки. К городу подтягивались вызванные с фронта кавалерийские дивизии, казачьи полки.

И вот мирное шествие толпы было нарушено выстрелами. На углу Садовой и Невского проспекта, на Сенной площади, Литейном проспекте, у Инженерного замка по демонстрантам стреляли из винтовок и пулеметов, в колонны летели бомбы и гранаты. По различным данным, число убитых и раненых 3–4 июля составило от 400 до 700 человек.

Рабочие и солдаты пытались дать отпор. В разных местах вспыхивали схватки. Две сотни казаков в конном строю атаковали солдат 1-го пехотного полка на углу Шпалерной и Литейного. На улицах появились баррикады. Но силы были неравными. К вечеру правительство двинуло против демонстрантов регулярные войска. К Таврическому дворцу подошли бронемашины из Михайловского манежа. Из Павловска прибыла гвардейская конная артиллерия.

Соотношение сил оказалось не в пользу революции. Нельзя было принимать бой при таких невыгодных условиях. Центральный Комитет партии вечером 4 июля призвал к завершению выступления, организованному прекращению демонстрации.

Контрреволюция спешила закрепить достигнутый успех. Еще не смолкли стоны раненых на петроградских мостовых, как начались контрреволюционные погромы, террор против большевиков. 5 июля столица была объявлена на военном положении.

Английский посол в Петрограде Джордж Бьюкенен и военный атташе посольства генерал Нокс в июльские дни передали министру иностранных дел Терещенко «предложения» о мерах, необходимых для «борьбы с революцией». Они требовали восстановить смертную казнь для солдат, разоружить рабочих и революционные воинские части, наказать «агитаторов», организовать военную цензуру с правом конфисковывать революционные газеты и т. п.

Временное правительство охотно и послушно следовало этим «советам».

5 июля — разгром редакции газеты «Правда».

7 июля — постановление о расформировании частей Петроградского гарнизона, принимавших участие в июльской демонстрации.

8 июля — разгром помещения Союза металлистов; приказ о роспуске Центрального комитета Балтийского флота (Центробалта), распоряжение об аресте «зачинщиков волнений» в Кронштадте.

9 июля — нападение на районные комитеты большевиков в Петрограде.

12 июля — введение смертной казни на фронте.

Такова лишь малая часть хроники действий контрреволюции сразу после июльской демонстрации.

Петроград первой половины июля. Тревожные, напряженные, горькие дни. Разоружаются рабочие дружины. Идут массовые погромы, обыски, аресты. На Шпалерной улице схвачен и убит рабочий — большевик Иван Авксентьевич Воинов, распространявший «Листок «Правды⁴⁴». В город прибывают все новые воинские части, вызванные с фронта: 14-я кавалерийская дивизия, бригада 45-й пехотной дивизии, 5-й броневой дивизион, 1-й самокатный батальон… Светлой июльской ночью к Петропавловской крепости, занятой кронштадтцами и пулеметчиками, движется правительственный отряд — пехотинцы, артиллерия, бронемашины. Утром 6 июля к ним присоединяются самокатчики. Стремясь избежать кровопролития, матросы и пулеметчики сдают оружие и оставляют крепость.

На Дворцовой площади, окруженной верными правительству войсками, производится разоружение революционных частей (1-й пулеметный полк был разоружен 9 июля).

Многие зарубежные буржуазные авторы выражают сожаление, что Временное правительство в июльские дни проявило «мягкость» и «нерешительность». Правительством «очень мало было сделано для того, чтобы подавить внутреннего врага» (Д. Футмэн); «умеренные лидеры пе хотели использовать полицейские методы против большевиков» (А. Джейнос).

Временное правительство и эсеро-меньшевистские лидеры не заслужили этих упреков. Они сделали все возможное для того, чтобы подавить истинных представителей трудящихся масс. И не их вина, что подавить большевиков так и не удалось.

Особенно гнусными были попытки Временного правительства арестовать В. И. Ленина, осуществить над вождем революции физическую расправу.

7 июля правительство опубликовало постановление об аресте и привлечении к суду В. И. Ленина и ряда других большевиков. Под улюлюканье контрреволюционной печати, развернувшей неистовую клеветническую кампанию против Ленина и большевистской партии, ищейки правительства ринулись на поиски Ленина.

О злодейских замыслах контрреволюции с необычайным цинизмом рассказывал генерал Половцев, один из главных руководителей июльской расправы, командовавший тогда войсками Петроградского военного округа. Он писал: «Офицер, отправляющийся в Териоки с надеждой поймать Ленина, меня спрашивает, желаю ли я получить этого господина в цельном виде или в разобранном… Отвечаю, с улыбкой, что арестованные очень часто делают попытки к побегу».

Юнкера искали Ленина в редакции «Правды», совершили налет на квартиру Елизаровых, учинив там обыск и погром. Эти усилия были напрасны. Партия надежно укрыла своего вождя в глубоком подполье.

Несколько дней Ленин работал нелегально в Петрограде, а 9 июля выехал за город, в район Сестрорецка. Поздним вечером Ленин, сбривший усы и бороду, в невзрачном пальто и серой кепке, прибыл на вокзал. В сопровождении сестрорецкого рабочего большевика Николая Александровича Емельянова Ленин приехал на станцию Разлив, где у Емельянова был небольшой дом.

В нескольких километрах от станции, за озером, в лесочке и ныне стоит шалаш из веток, покрытый сеном. Рядом — строгий гранитный памятник. На памятнике высечена надпись: «На месте, где в июле и августе 1917 г. в шалаше из ветвей скрывался от преследования буржуазии вождь мирового Октября и писал свою книгу «Государство и революция», — на память об этом поставили мы шалаш из гранита. Рабочие города Ленина. 1927 г.»

В этом месте, к которому не зарастает ныне народная тропа, Владимир Ильич Ленин провел почти месяц. Здесь, в «зеленом кабинете», Ленин работал, изучая прессу и другие материалы. Он определил новую тактику партии в изменившейся обстановке, разработал ряд важнейших вопросов марксистской теории, изложенных в книге «Государство и революция». Ленин поддерживал тесную связь с Центральным Комитетом, к нему приезжали из Питера боевые соратники. «Иногда наш шалаш напоминал штаб», — вспоминает И. А. Емельянов.

В дальнейшем, с приближением осени, Ленин перебрался в Финляндию, где пробыл до октября.

Июльские дни стали переломным этапом в развитии революции. Двоевластие окончилось. Вся власть сосредоточилась в руках контрреволюционного Временного правительства. Та власть, которая находилась в руках Советов, оказалась упущенной ими. Безвластное прикрытие, бесправный придаток Временного правительства — вот что стали представлять собой возглавляемые меньшевиками и эсерами Советы после июльских дней[6].

«Перелом 4 июля, — писал Ленин, — именно в том и состоит, что после пего объективное положение круто изменилось. Колеблющееся состояние власти прекратилось, власть перешла в решающем месте в руки контрреволюции»^{39}.

В этих условиях лозунг «Вся власть Советам!» становился бесцельным и был временно снят. В создавшейся обстановке он мог затормозить революционную мобилизацию масс, породить иллюзию, будто все еще возможен мирный переход власти к Советам. Разумеется, снятие данного лозунга не отрицало значения Советов вообще. Речь шла о конкретной ситуации лета 1917 г., когда Советы из-за действий эсеро-меньшевиков потеряли возможность мирным путем взять власть в свои руки. Последующая большевизация Советов через несколько недель снова поставила этот лозунг в порядок дня.

Правительство, вставшее на путь насилия над народом, сосредоточившее в своих руках всю власть, уже нельзя было отстранить мирным путем. Следовательно, мирный период революции закончился.

Передовые отряды пролетариата оказались вынужденными отступить. Но они отступили в порядке, не поддавшись на провокации буржуазии, стремившейся разбить и обескровить силы рабочего класса. Они готовились к новым боям.

Июльские события явились суровым уроком для масс. Они наглядно и убедительно показали истинную классовую природу Временного правительства.

Расстреляв мирную демонстрацию, правительство расстреляло многие иллюзии масс. Народ отчетливо увидел и лицо соглашателей — эсеров и меньшевиков, вставших в один ряд с генералом-карателем Половцевым.

Каким путем будет развиваться революция в новых условиях? Какие формы примет борьба пролетариата за власть? Какую линию должна проводить партия, ведя массы к победе социалистической революции?

Все эти вопросы встали перед партией после июльских событий, когда закончился период двоевластия, когда государственная власть полностью сосредоточилась в руках буржуазии.

В. И. Ленин глубоко и всесторонне проанализировал обстановку. Его тезисы «Политическое положение», статьи «Три кризиса», «К лозунгам», брошюра «Уроки революции» и другие работы наметили и обосновали новую тактику партии.

В те дни состоялся VI съезд партии, который собрал около 270 лучших представителей коммунистов России.

В Петрограде, на Выборгской стороне, где начались заседания съезда (позже из-за опасности преследований со стороны правительства заседания были перенесены за Нарвскую заставу), встретились бойцы ленинской гвардии, гордость и цвет революции.

Для их характеристики достаточно привести один факт. На съезде среди делегатов была распространена анкета Центрального Комитета. Имелся в анкете и вопрос о репрессиях. И что же выяснилось? Из 171 делегата, заполнившего анкету, 150 человек подвергались ранее аресту за революционную деятельность, многие — свыше пяти раз. В среднем на каждого приходилось по три-четыре ареста, более чем по полтора года тюремного заключения. Подавляющее их большинство вступило в партию до 1917 г.

С 26 июля по 3 августа делегаты обсуждали коренные вопросы революции. Ленинские работы легли в основу решений съезда, помогли делегатам правильно сориентироваться в обстановке.

И. П. Флеровский рассказывал: «Я отлично помню, какое огромное впечатление на членов съезда произвела ленинская брошюра «К лозунгам», доставленная из Кронштадта на съезд… Все делегаты получили экземпляр брошюры и жадно приникли к ее страницам…

Какие тезисы, обычно излагаемые сухим лапидарным стилем, могли сравниться с ленинской статьей, в которой железная диалектическая логика сочеталась с революционной страстностью гениального вождя!»^{40} Съезд обсудил вопросы, касавшиеся стратегии и тактики партии. Обсуждались политический, организационный и финансовый отчеты Центрального Комитета, доклады по текущему моменту; рассматривались (на четырех заседаниях) сообщения о деятельности партийных организаций на местах; были приняты новый Устав партии и решения по ряду других вопросов.

Съезд дал ясную оценку положению в стране, определил задачи партии в сложившихся условиях.

Революция растет. Революция идет вперед. Террор буржуазии не может остановить ее неуклонную поступь, констатировал съезд. «Работают подземные силы истории. В самых глубинах народных масс назревает глухое недовольство. Крестьянам нужна земля, рабочим нужен хлеб, и тем и другим нужен мир»^{41}.

Победа социалистической революции неизбежна. Но «мирное развитие и безболезненный переход власти к Советам стали невозможны»^{42}. Назрела необходимость насильственного свержения господства империалистической буржуазии. Курс на вооруженное восстание лег отныне в основу деятельности партии. Это не означало призыва к немедленному восстанию. Для этого еще не было необходимых условий. Готовиться к восстанию, приближать его час, собирать силы, быть во всеоружии, когда наступит решающее время, — так определила свою линию партия.

240 тыс. коммунистов — ко дню съезда ряды партии выросли втрое со времени Апрельской конференции, — вооруженные решениями съезда, с новой энергией продолжали работать в массах, ковали победу революции. И летел по всей стране пламенный призыв манифеста съезда коммунистов: «Готовьтесь же к новым битвам, наши боевые товарищи! Стойко, мужественно и спокойно, не поддаваясь на провокацию, копите силы, стройтесь в боевые колонны! Под знамя партии, пролетарии и солдаты! Под наше знамя, угнетенные деревни!»^{43}.