Великие полководцы и их битвы

СРАЖЕНИЕ ПОД ОРШЕЙ (8 сентября 1514 г.)

Дальнейшее укрепление Московского государства привело к тому, что великий князь Иван III, продолжая политику объединения русских земель, отказался признавать власть Золотой Орды, присоединил Новгородскую землю, Псков, Тверское и Рязанское княжества. Территория Московского государства увеличилась в три раза. Естественной была попытка присоединить к Московскому государству русские земли, отошедшие к польско-литовской державе, на которых население исповедовало православие. Во многом это было обусловлено культурной изоляцией Московии, окружённой с востока и юга мусульманами, а с запада — католической Польшей и Ливонией.

В Польско-Литовском государстве в это время усилилась роль польских панов, возросло национальное и религиозное преследование украинского и белорусского населения. В связи с выходом Московии из-под власти Золотой Орды появляется тенденция перехода литовских князей вместе с землями в подданство московского государя. Обостряются противоречия между польской и литовской знатью.

Воспользовавшись ситуацией, московские войска в союзе с молдавским господарем и крымским ханом вступили в военные действия против Литвы и Ливонии. Первая война закончилась в 1503 г. перемирием. В 1508 г. стороны заключили «вечный мир», по которому к Москве отходили 19 русских городов, ранее попавших под власть Литвы.

В 1512 г. война возобновилась. Многочисленное русское войско избрало объектом своего наступления Смоленщину — ключевой пункт на пути из Литвы на Москву. В 1514 г. Смоленск был взят в осаду и через месяц капитулировал. Русские войска двинулись дальше на Оршу ив 100 км западнее Смоленска, на берегу Днепра, встретили литовское войско под командованием князя Острожского.

Войско Московского государства в этот период находилось как бы в переходной стадии. Резко возросла роль поместной дворянской конницы, находившейся на службе у великого князя московского. Ядро войска составлял великокняжеский «двор», состоявший из детей боярских и дворян. На протяжении всего XV в., особенно во второй половине, шла раздача поместий «детям боярским» разных городов, военным слугам и даже военным холопам распущенных княжеских и боярских «дворов»; всех этих людей брал к себе на службу великий князь. Количество служилых людей резко увеличилось за счёт выходцев «из Орды», татарских воинов, перешедших на службу Москве в результате распада Золотой Орды. Некоторые исследователи считают, что до половины русских дворянских родов имеют тюркское (татарское) происхождение.

Значительную роль продолжали играть «городовые полки», состоявшие из городских ополчений. Ядром этих полков была «московская рать», состоявшая из жителей Москвы.

Составную часть войска составляла «рубленая рать» (или «посошная рать»), собираемая с определённого количества «сох» (сохаподатная единица из 12 человек населения). «Коня и воина в доспехе» в случае войны выставляли 10 сох или даже 4 сохи.

На договорных началах служили в московском войске «татарские царевичи» и «ордынские князья» со своими дружинами.

В пограничных районах значительную роль начинают играть городовые и станичные казаки. Там же существует «засечная стража».

Условно всё войско делилось на «кованую рать» и «судовую рать», т.е. на конницу и пехоту; последняя в основном передвигалась по рекам на судах.

Организация армии оставалась прежней: она делилась на полки — большой, правой и левой руки, сторожевой и засадный. Во главе полков стояли полковые воеводы, по нескольку на полк. Во главе всего войска великий князь ставил большого воеводу.

По свидетельствам иностранцев, численность московского войска в это время простиралось до 400 тыс. человек, другие приводят более скромную цифру — 150 тыс., преимущественно конница. Конница постоянно поддерживалась в боевой готовности. Каждые два или три года служилые люди подвергались пересмотру по областям. Правительство должно было знать их число и сколько каждый из дворян или детей боярских мог выставить служителей и лошадей. Иностранцы отмечали невысокое качество лошадей. Одно мелкое замечание — «немногие имеют шпоры, большая часть употребляет нагайки» — показывает, что конница московского войска была обучена не в европейской, а в тюркской традиции. По мнению иностранцев, это было восточное конное ополчение.

Снаряжение конников состояло из луков, стрел, секир и кистеней, мечи имели только знатные и богатые. Иностранцы отмечали «длинные кинжалы наподобие ножей», возможно, они имели в виду кончары или сабли. Использовались копья. Отмечалось, что всадники, «хотя в одно и то же время держат в руках повода, лук, меч, стрелы и нагайку, однако ловко управляются со всеми этими вещами».

Знатнейшие воины имели кольчуги, латы, нагрудники и шлемы.

Согласно татарской тактике, движение московской конницы совершалось быстро. Герберштейн, служивший в московском войске, с удивлением отмечал, как мало нужно московскому ратнику в походе. Кто имел шесть и более лошадей, на одной умещал все жизненные припасы, которые состояли из небольшого количества толокна, ветчины и соли, богатые брали с собой в поход перец. Этой пищей довольствовался и дворянин, и его слуги, причём последние могли не есть по два-три дня. Видимо, в выносливости московские воины наследовали монголам. Но в тактике явно уступали. Очевидцы отмечали, что московская конница смело нападает, но недолго выдерживает, как будто говорит врагам: «Бегите, или мы побежим». Вступая в битву, московские полки больше надеялись на многочисленность, чем на искусство, особенно старались окружить неприятеля, зайти ему в тыл.

Отмечалось наличие в полках большого количества музыкантов; преимущественными инструментами были трубы и сурны.

Лагерь не укреплялся, разве что сама местность защищала его лесом или рекою, просто выбирали обширное место, где знатные раскидывали палатки, прочие строили шалаши и крыли их войлоком.

Пехота и артиллерия в манёвренной войне почти не использовались, так как конница передвигалась очень быстро, и пешие за ней не успевали. По свидетельству очевидцев, впервые пехоту и артиллерию русские (московские) войска вывели в поле в 1517 г. против татар. Пехота и артиллерия использовались, как видим из источников, для осады крепостей. Впрочем, и крепости редко брали приступом или действием осадных орудий, обыкновенно прибегали к долгой осаде.

Как видно из источников, в московском войске предпочтение отдавалось наёмной пехоте, которую набирали в Литве и Ливонии. Князь Михаил Глинский, готовясь воевать со своим королём, навербовал для московского князя в ливонских землях наёмников. Некоторые источники сообщают, что в московском войске было 1500 наёмников-пехотинцев.

Однако при осаде Смоленска мы видим участие 1 тыс. пищальников из одного только Пскова. Описание той же осады показывает, что города выставляли пищальников, которых посылали на приступ. А «посоха», т.е. «посошная рать», во время осады того же Смоленска употреблялась для работ.

Артиллерия, «наряд», по свидетельству и иностранных и русских очевидцев, находилась в ведении иностранцев. Надо сказать, что во время осады Смоленска русская артиллерия действовала очень умело и эффективно. Свидетельств о её действиях в полевых сражениях в то время нет.

Говоря о боевых качествах московского войска, Герберштейн сравнивал москвичей с татарами и турками: татарин, сброшенный с коня, лишённый оружия, тяжелораненый, всё ещё обороняется до последнего издыхания руками, ногами, зубами, чем только может; турок, увидев себя в безнадёжном положении, начинает смиренно просить врага о помиловании; московский ратник не обороняется и не просит помилования.

Литовское войско представляло собой такое же феодальное ополчение. В 1507 г. Виленский сейм постановил, что паны, княжата и вся шляхта должны в имениях переписать всех своих людей, обязанных служить, и предоставить списки королю. Постановления сейма говорят о слабой дисциплине ополчения. Как пишет С.М. Соловьёв, в постановлении говорилось: «Принимая во внимание прежнее нерадение, вошедшее в обычай, что к назначенному сроку половина земли придёт, а другая не придёт и всех непришедших казнить смертию было бы очень жестоко, казнить же двух-трёх, а других помиловать было бы крайне несправедливо; принимая это во внимание, сейм постановил: кто не приедет в назначенный срок, платит сто рублей; кто не приедет через неделю после сроку, казнится смертию». Более точное расписание, кто и сколько воинов должен выставлять, появилось позднее, в 1528 г.

Ополчение собиралось в «поветовые хоругви» — территориальные воинские подразделения.

По иному принципу строилось польское войско, которое сыграло решающую роль в сражении под Оршею. Хотя большую роль продолжало играть дворянское ополчение (и ещё долго играло эту роль), поляки гораздо шире применяли наёмную пехоту, вербуя наёмников в Ливонии, Германии, Венгрии.

Отличительной чертой наёмных войск было массовое применение огнестрельного оружия. Именно в этот период зарождается и складывается новая тактика, основанная на массовом применении ружейного и артиллерийского огня. Эта традиция легла в основу всех европейских армий и совпала с новым историческим периодом, войны которого, возможно, будут рассмотрены в следующих наших исследованиях.

Своеобразием отличалась и тяжёлая польская конница. Дальнейшее имущественное расслоение среди польского дворянства привело к тому, что незначительное количество знатных вельмож имело свои отряды и достаточно средств на личную экипировку. Основная масса дворянства (шляхты) из-за дробления земельных наделов беднела. Лишь немногие могли иметь вооружение наподобие прежних рыцарей. Выход был найден в выборочном наборе дворян в тяжёлую конницу. Впервые его применили венгры в войнах с турками. Каждые двадцать дворян выставляли одного тяжеловооружённого кавалериста. Впервые это произошло в 1485 г. Новая тяжёлая конница получила название «гусары» (венг. husz — двадцать, ar — подать). Этот же род конницы переняли у венгров поляки.

Польские гусары зарекомендовали себя лучшей кавалерией Европы в XVII в., но зарождение их шло в войнах XVI в. Гусары имели тяжёлое, сродни рыцарскому, защитное вооружение: шлемы с нащёчниками, кирасы, наплечники, набедренники, щиты. Постепенно сложились отличительные признаки гусар, имевшие впоследствии некое полумистическое значение, — приспособление за спиной, имитирующее крылья, и длинный флажок-прапорец на копье. Длина прапорца немногим уступала длине самого копья.

В отличие от плохо дисциплинированных рыцарей, гусары действовали сплочёнными шеренгами, подчинялись по-солдатски командиру и наносили стремительные конные удары, «бросались в копья». Прапорцы и перья на крыльях во время быстрого движения производили своеобразные звуки, что не влияло на обученных гусарских лошадей, но повергало в страх лошадей противника.

В отличие от московского войска, армия, возглавляемая Константином Острожским, делала ставку на взаимодействие всех родов войск на поле боя. Предполагалось совместное действие тяжёлой и лёгкой конницы, пехоты и полевой артиллерии.

Всего под командованием гетмана князя Острожского было 30–35 тыс. человек (что, возможно, и завышено), и он смело стал напирать на противостоявшие ему московские войска, надеясь не на количество, а на выучку своей армии.

Русские войска под предводительством воевод Голицы и Челяднина состояли из 80 тыс. человек. Некоторые историки считают эти данные явно завышенными. Старшим в войске был конюший Иван Андреевич Челяднин. После ряда стычек с литовским войском он велел отойти на левый берег Днепра и не мешать литовской армии переправляться. Видимо, он хотел заманить противника за Днепр, прижать к реке и раздавить массой, либо ударом с флангов отрезать от переправы, т.е. Челяднин хотел повторить ситуацию 1500 г. на речке Выдроше.

В ночь на 8 сентября литовская конница переправилась через Днепр и прикрыла наводку мостов для пехоты и полевой артиллерии. Московские войска не препятствовали переправе. Утром всё литовское войско было на левом берегу Днепра. С тыла у Острожского была река, правый фланг упирался в болотистую речку Крапивну. Своё войско он построил в две линии. В первой линии стояла конница. Польские латники составляли всего лишь четвёртую часть её и располагались в центре, являя собой его правую половину. Вторую половину центра и оба фланга составляла литовская конница. Во второй линии встала пехота и полевая артиллерия (пехота в центре для устойчивости боевого порядка, артиллерия — по флангам).

Русское войско построилось в три линии для фронтального удара. Два больших конных отряда встали по флангам несколько в отдалении, чтобы охватить противника, прорваться ему в тыл и окружить.

По свидетельству очевидцев, Острожский сначала отвлекал Челяднина мирными переговорами, а затем внезапно напал. Однако первым начал сражение правофланговый русский отряд под командованием князя Михаила Ивановича Голицы-Булгакова-Патрикеева. Он атаковал левофланговую литовскую конницу. В случае успеха атаки и прорыва к переправам, литовцы были бы зажаты в угол между Днепром и Крапивной и там перебиты в болоте. Но литовская конница оказала Голице упорное сопротивление, а польская пехота выдвинулась из второй линии вперёд и открыла огонь по русской коннице с фланга.

Русский летописец утверждает, что Челяднин из зависти не помог Голице. Русская конница была сбита, и Острожский сам с литовцами преследовал её и даже врубился в основные русские силы. Теперь, как говорит летописец, Голица не помог Челяднину. Но основные силы московского войска устояли.

Левофланговый отряд московской конницы пошёл в атаку и столкнулся с правым флангом литовской первой линии. Одни историки утверждают, что русские успешно опрокинули литовскую конницу и преследовали её. Герберштейн считает, что литовцы после упорного сопротивления намеренно обратились в бегство и подвели русских под свои пушки. Как бы то ни было, но залп литовской артиллерии смял преследующих, привёл их в расстройство. То ли русская конница, уклоняясь от огня, взяла левее, то ли сыграл свою роль контрудар польских латников, но весь левофланговый конный отряд московского войска был прижат к болотам у Крапивны и там уничтожен. Река Крапивна была запружена телами москвитян, которые в бегстве бросались в неё с крутых берегов, вспоминал Герберштейн.

Летописцы отмечают, что Голица вновь подвергся нападению, и «Челяднин опять выдал последнего». Видимо, Голица продолжал сопротивляться со своим отрядом, а Челяднин медлил, готовясь к общей атаке всеми своими тремя линиями. Может быть, он решал, куда ударить — прямо перед собой (польские латники как раз подставили ему фланг, загнав русских в Крапивну) или идти на помощь Голице.

Сражение было решено польскими латниками, которые повторили свою атаку, но теперь ударили на главные русские силы. Московское войско побежало.

Король Сигизмунд, извещая магистра Ливонского ордена об Оршанской победе, писал, что в плен взяты 8 верховных воевод, 37 второстепенных начальников и 1500 дворян. Всего убито было якобы 30 тыс. из 80-тысячного войска. Эти данные явно завышены. Более точные польские источники сообщают, что всего в войне было захвачено 611 пленных. Что касается убитых, то гибель левофлангового конного отряда русских сомнений не вызывает, но вряд ли он состоял из 30 тыс. человек. А остальное московское войско, преимущественно конное, после удара польских латников скорее всего рассеялось, понеся минимальные потери.

Впрочем, последствия сражения признавали страшными и московские источники.