Великолепный выбор

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

— Может быть, лучше мне самому сесть за штурвал, а ты будешь рядом в кабине? — Люк видел, что она дрожит всем телом, хотя и старается этого не показывать.

— Нет, — слегка улыбнулась она. — Сядь здесь.

— Хорошо. — Он подал ей плед. — Завернись-ка. Похоже, тебе холодно. Давай я тебя пристегну. Готова?

Ариэль кивнула. Он дал знак пилоту, и самолет пошел на взлетную полосу. Она схватилась за подлокотники кресла и крепко зажмурила глаза.

Взлет был ровным. Машина стремительно набирала высоту. Люк надеялся, что полет будет спокойным.

— Открой глаза, дорогая. Оттого, что ты не смотришь, ничего не изменится. На самом деле с закрытыми глазами ты чувствуешь малейшее колебание самолета. Будет лучше, если мы поговорим.

Ариэль медленно открыла глаза. Они были почти черными.

— Думаю, сейчас самое время вступить в клуб любителей высоты!

Он улыбнулся.

— Я дам тебе рекомендацию!

— Мне нужно заняться чем-то существенным. Жаль, что я не захватила вязанье…

— Значит, секс для тебя несущественное занятие?

— Нет, но… Ах, ну ты же знаешь, что я имею в виду!

Люк поднял подлокотник между ними и обнял ее, крепко прижимая к себе. Она положила голову ему на грудь.

— Тебе нужно выговориться, ангел мой!

Некоторое время Ариэль молчала, затем произнесла:

— В самолете было сто шестьдесят семь пассажиров. В живых осталась я одна.

Он вздрогнул.

— Что произошло?

— Я тебе рассказывала, что самолет врезался в гору. Мы с мамой находились в последнем ряду, она была беременна. Остальные мои родные сидели намного дальше. Они погибли в огне.

— Ариэль! Это ужасно!

— Меня зовут Анжела. Анжела Мазурски. Вот почему мои родные называли меня ангелом. — Она вцепилась ему в руку. — Мне пришлось сменить имя. Стать другим человеком. Иначе они бы не оставили меня в покое.

— Кто?

— Репортеры. Меня все называли чудо-ребенком. Пресса была безжалостна. Я сама с трудом понимала, что произошло, а они не оставляли меня в покое ни на секунду. К каким только уловкам они не прибегали, чтобы добраться до меня! Господи, мне было восемь лет! Я выжила в авиационной катастрофе, в которой погибла вся моя семья! Семь часов я провела под дождем, пристегнутая к сиденью! Мне было так страшно и холодно! А мама сидела рядом со мной, не отвечая… Это невыносимо! Потом я мечтала только забыть…

Такого Люк даже не мог себе представить. Он не знал, что сказать. Как она пережила подобный ужас? Видимо, вмешалось божественное провидение!

А он-то считал самым большим несчастьем в жизни конец своей футбольной карьеры… Какая же она сильная!

— После катастрофы я три месяца не говорила, — продолжила Ариэль. — Все, кто хоть как-то был связан с моей семьей, пытались стать моими опекунами, вообразив, что я получу огромную сумму страховки от авиакомпании. Потом появилась мамина сестра, тетя Бонни. Я всегда очень любила ее. Ах, как я была рада ее увидеть! Она стала моим спасением. И речь постепенно вернулась ко мне.

Она положила голову на плечо Люку. Он чувствовал, как ее напряжение немного ослабевает. Поразительно, что она сохраняет самообладание.

— Но ты же говорила, что выросла в Европе.

— Потому что пресса не оставляла нас в покое. Всякий раз, когда разбивался очередной самолет, они осаждали наш дом. Они подстерегали меня повсюду… Настоящая облава! Это разрушало мою жизнь, вернее, то, что от нее осталось.

— Так вот почему ты избегаешь прессы.

— Да. Ты не представляешь, сколько обо мне было написано. Никакого сочувствия — одни спекуляции. Жажда наживы и погоня за сенсацией, Лукас! Мне понадобилась помощь психиатра, чтобы справиться с этим состоянием. Да, я боюсь прессы! Мне страшно, что кто-то обнаружит, кто я такая. Все начнется сначала.

— Но ведь никто до сих пор не обнаружил? Ты сменила имя. Сколько людей знают об этом?

— В колледже я рассказала соседке по комнате. Она поклялась никому не говорить. Потом оказалось, что ее друг хочет взять у меня интервью для нашей газеты. Когда я ему отказала, он все равно написал статью.

— И что ты сделала?

— Я не могла ничего сделать, поэтому затаилась. С тех пор я стала самой незаметной из всех студентов Стэнфорда. Я уже однажды начинала жизнь заново. Мне не хотелось делать это еще раз. — Ариэль отодвинулась от него. — Почему люди не могут понять, что после такого испытания ты больше всего нуждаешься в покое? Мне нужны были сочувствие и понимание, как и любому другому человеку.

Глядя на взрослую женщину, Люк видел девочку, которой она когда-то была.

— Да, конечно, — мягко произнес он.

— Но каждый раз, когда мне казалось, что я обрела покой, случалось что-то такое, что все разрушало, и воспоминания охватывали вновь, еще хуже прежнего. Это не то, что можно преодолеть. Никто не понимает меня. Сказать тут действительно нечего.

— Просто тебе хочется, чтобы тебя выслушали.

— Да!

Люк не мог с уверенностью сказать, чем заслужил ее доверие.

— Но теперь мы вместе!

— Да, сегодня я чувствую в себе достаточно сил, чтобы противостоять этому.

— А что сегодня изменилось?

— Я люблю тебя! — Ариэль даже не предполагала, что любовь даст ей такие силы. Однако она удержалась, зная, что сначала должна услышать признание от него. — Я чувствую себя непобедимой. Не спрашивай меня, почему. Никогда раньше не чувствовала ничего подобного. Кажется, я могу все. Противостоять чему угодно.

— Ах ты, мой воин!

Люк наклонился, чтобы поцеловать ее.

Она прижалась к нему, превращая поцелуй из нежного в требовательный. Она немного подалась назад, так как ее эмоции угрожали вырваться наружу.

— Я хочу тебя, Лукас! Ты мне нужен. И теперь я ищу не забвения. Я едва осознаю, что мы летим.

Он резко встал.

— Давай что-нибудь выпьем. Что тебе принести?

— От воды я бы не отказалась.

Он открыл холодильник и вынул две бутылки.

— Расскажи, почему ты выбрала такое имя.

— Тетя называла меня Минкс[2], это и стало моей фамилией. Ариэль — эльф из шекспировской «Бури», воплощающий легкость и смех, который с помощью доброго волшебства помогает одолеть зло и в конце концов освобождается от чар. Так появилось имя и дело, которому я посвятила себя.

— Что-то не пойму, какое отношение имеет к тебе судьба Ариэля.

Люк снова сел рядом с ней.

— Неужели не видишь? Я выжила, чтобы помогать людям. Это похоже на волшебство! Я должна оправдывать свое предназначение!

— Так вот зачем ты основала Фонд Ангела.

Она энергично взмахнула рукой.

— Деньги, которые я получила, казались мне кровавыми. Мне хотелось от них избавиться, но потом я поняла, что можно использовать их на благое дело. Ко времени совершеннолетия первоначальная сумма удвоилась. Это обеспечивает мне безбедную жизнь и дает возможность помогать людям, делает меня счастливой…

— Пока что ты делаешь счастливыми всех вокруг себя, — медленно произнес он, взяв ее за руку. — Полагаю, тебе нужно подумать о собственной судьбе.

Через его плечо Ариэль видела белые волнистые облака. Самолет слегка подпрыгнул и качнулся. Она в испуге сжала его руку.

— Не бойся. Самолет идет на посадку, мы скоро приземлимся. Тяжелый день выдался у тебя, дорогая?

— Ты не представляешь, как я рада, что ты приехал ко мне. Мне так неловко. Твой совет…

— Тебе неловко? Напрасно! После всего, через что ты прошла, тебе неловко? — Он покачал головой. — Ну, не беспокойся. Все будет хорошо. На самом деле может выйти даже лучше. Если руководитель каждого отдела представит свой план, а не я буду делать общий доклад, совет увидит каждый отдел как самостоятельную единицу. Я лишь скажу заключительное слово.

— А ты не слишком уверен в себе!

— Что ж, теперь, когда я убедил тебя, может быть, мне удастся убедить и совет!

Она вскинула голову.

— Будем надеяться.

— Хочешь поменяться со мной местами и посмотреть, как мы будем снижаться?

Она помотала головой.

— В следующий раз, может быть.

— Я восхищаюсь тобой, Ариэль!

Через несколько минут самолет мягко приземлился.

— Нам пора идти!

Ариэль стала собираться. Какое счастье, что она все рассказала! Никаких тайн. Теперь они будут вместе. Только они, запертые в его горном домике. Или на каком-нибудь тропическом острове, где можно плавать обнаженными, растянуться на песке и заниматься любовью, когда захочется. Он никогда ей не надоест.

Она дотронулась до его руки.

— Почему ты так на меня смотришь?

— Я должен кое-что тебе сказать.

Люку было жаль девочку, перенесшую такую травму. Ему было жаль женщину, живущую с этой травмой постоянно. Он не хотел совершить ошибку, которая могла бы еще больше искалечить ее жизнь.

Он притянул ее в объятия и уткнулся лицом в ее волосы. Надо срочно что-то предпринять. Некогда предаваться раздумьям. Одно неверное слово, и…

— Лукас, ты меня пугаешь!

— Это долгий разговор. — Он поцеловал ее в макушку. — После совета, дорогая!

— Кажется, выбора у меня нет.