Великолепный выбор

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Люк посмотрел на каминные часы, затем снова взглянул в окно. Одиннадцать часов. Где же она? Он проснулся уже давно, принял душ, побрился и обнаружил, что ее нет. Ключи от машины лежали на камине, там, где он их оставил. Значит, вышла погулять.

Снегопад усилился. Сугробы намело почти по колено. Шоссе находилось в полумиле отсюда. Снег падал так густо, что видимость была почти нулевой. Люк, отчаявшись разглядеть что-либо, ругал себя на чем свет стоит. Отправиться на поиски он не решался. Он не знал, в каком направлении она ушла, и прекрасно понимал, что с больным коленом не сможет отправиться на поиски. Так что ничего не оставалось, как только ждать.

Ариэль взрослая женщина. Она не уйдет далеко, утешал он себя.

Почему она не приняла снотворное? Что мучает ее так сильно, что она не может заснуть?

Почему он не затащил ее к себе в постель и не занялся с ней любовью?

В волнении он провел рукой по лицу. Он сделал все, чтобы секс не разрушил отношений, так не похожих на те, что были у него в прошлом. И его усилия не пропали даром. Сумев превозмочь свою страсть, он узнал Ариэль, полюбил, стал восхищаться ею. У него никогда ни с кем не было такой душевной близости. Он даже не предполагал, что такое существует.

Люк начинал верить, что она предназначена ему свыше. Что же касается секса, то он отводил ему далеко не первое место в списке своих потребностей.

Вдруг он увидел красное пятно, движущееся к домику. Почувствовав облегчение, он закрыл глаза.

Когда Ариэль, топая ногами, чтобы отряхнуть снег, поднялась на крыльцо, он открыл дверь, намереваясь хорошенько отчитать ее.

— Ты проснулся! — произнесла она с такой радостной улыбкой, словно ничто не могло обрадовать ее больше.

Он засунул руки в карманы.

— Хорошо прогулялась?

Она театрально поежилась.

— Прекрасно! Сказочная тишина! Только звук снежных хлопьев, падающих с деревьев. Это потрясающе, Лукас! Здесь рай!

Ариэль попыталась пройти мимо него в дверь, но он остановил ее, схватив за плечи.

— Что случилось?

Внезапно Люк сжал ее в объятиях, прильнув всем телом. Ведь так поступил бы муж, правда? Дать понять, что он беспокоится и охраняет ее. Позволить себе такие милые пустяки, как напоминание принять лекарство. Или спать с…

Черт! Не очень-то хорошо ему удается выбросить секс из головы!

Люк закрыл входную дверь, расстегнул куртку Ариэль, снял ее и бросил на пол. Он положил подбородок девушке на голову и снова сгреб в объятия. Ариэль прижалась головой к его груди. Исходящая от нее нежность наполнила его сердце радостью. Казалось, вокруг них бушует пламя…

Люк неохотно отпустил ее. Комната сразу стала тесной.

— Пожалуйста, не уходи больше одна!

Она лукаво взглянула на него.

— Ничего мне не грозило!

— Ты не знаешь этих мест.

— Когда снег стал слишком густым, я повернула обратно. — Она подобрала куртку. — Я не привыкла, чтобы обо мне беспокоились.

— Вероятно, тебя в детстве не ругали?

Она неуверенно помотала головой.

— Я всегда была слишком самостоятельной.

— И упрямой, — добавил он.

— Лучше я приготовлю тебе завтрак!

День близился к концу. Они сидели перед пылающим камином и играли в джин. Ариэль цеплялась буквально к каждому слову. Люк совершенно не ожидал от нее такой раздражительности и не знал, как себя вести.

— Может быть, ты все-таки пойдешь спать? — спросил Люк.

— Когда захочу, тогда и пойду! — огрызнулась она, но тут же опомнилась. — Прости, не знаю, что на меня нашло.

Сочувствовать ей было не так-то легко. Люк знал, что она сама создает себе проблемы. Они не говорили, почему вчера вечером она отказалась сесть в самолет. А нужно было бы. Теперь она очень устала. И это может иметь непоправимые последствия.

— Ты утомлена, — терпеливо произнес он. — Или, может быть, сейчас неудачное время месяца?

Ариэль перетасовала карты.

— У тебя большой опыт по части женских недомоганий, Лукас?

— Полагаю, не маленький.

— И сколько же их было?

Он наблюдал, как она раздает карты.

— Я не подсчитывал, дорогая.

— Но ты же влюблялся!

— Надо думать!

Она подняла взгляд.

— Ты дважды был обручен!

— Я был молод!

— Сколько же тебе было?

— Первый раз — девятнадцать, а потом — двадцать два.

— Ты что же, не любил?

— Тогда мне казалось, что любил. А ты была помолвлена или замужем? Есть у тебя дети?

— Будь у меня ребенок, ты бы об этом знал, Лукас. Я говорила тебе, что замужество не входит в мои планы.

— Это не значит, что ты не была замужем! — Он посмотрел на нее. — Или помолвлена!

— Я не была ни замужем, ни помолвлена. — Она взяла десять карт, сгруппировала их по масти и четыре из них выложила на стол.

— Эй, мне нужна эта дама! — сказал он.

— Тогда тебе следовало взять ее!

— Я стараюсь выиграть время.

— Ну, ты тянешь чересчур долго. Расскажи лучше о своих невестах.

— Ни за что.

— Почему?

— Джентльмену не подобает распространяться о своих похождениях!

— Мне не нужны подробности твоих сексуальных отношений, Лукас! Почему помолвки были разорваны?

— Почему бы тебе не сбросить карту, которой я смог бы воспользоваться?

— Кто разрывал помолвки, ты или они?

— Ты специально отвлекаешь мое внимание?

— Конечно! — Она заколебалась, раздумывая, какую карту сбросить. — Ты узнал, что бесплоден, когда был помолвлен во второй раз. Она не смогла принять это?

Люк осторожно сбросил карту.

— А ты бы приняла?

— Разумеется. А она, значит, не могла?

— Знаешь, Ариэль, я не могу понять, почему тебя это интересует. Если бы мы были помолвлены, тогда, может быть, ты имела бы право спрашивать. Но сейчас я сохраняю за собой право на тайну, так же, как и ты.

Этого она и ждала.

— Если ты о вчерашнем вечере…

— Тут есть разница. То, что произошло вчера вечером, касается только нас. И это важно, потому что я много летаю и люблю летать. Но ты не должна ничего объяснять, хотя мне бы хотелось знать.

Ариэль перебрала несколько карт и все бросила на стол.

— Я выиграла! Не надо тянуть резину, Лукас!

— Что ж, поздравляю! — Он подсчитал очки и записал в блокнот. — Вот тебе и стратегия!

Она зевнула и потянулась, не выражая ни малейшего желания объяснять свое вчерашнее поведение и возвращаться к этой теме.

— Хочешь спать?

Ариэль кивнула.

— Лед принести?

— Это я могу сделать и сам!

Они встали. Люк взял ее за подбородок.

— Мне хочется тебе помочь! — сказал он. — Я умею слушать!

В ее глазах сверкнула искорка.

— Правда?

— Не хотел бы выступать в роли чувствительного мужчины, которых теперь предпочитают женщины! Глупышка! — Он провел большим пальцем по ее влажным, манящим губам и залюбовался, как они раздвинулись.

Ариэль схватила его руку обеими руками и прижала к сердцу.

— Решись наконец, Лукас!

— Относительно чего?

— Я не могу ходить по канату! Ты, кажется, не знаешь, целовать меня или нет. Заниматься со мной любовью или нет.

— Ни то, ни другое тут ни при чем. Просто я не хочу пользоваться своим преимуществом, — сказал он. — Ты так устала, что едва держишь глаза открытыми, и все же боишься их закрыть. Я чем-то напугал тебя вчера вечером?

— Для тебя это было тоже нелегкое время. Но мы взрослые и здоровые люди, — произнесла она, озорно усмехаясь.

Люку представилась эротическая картина: он едет верхом на лошади, а Ариэль сидит перед ним, ее волосы развеваются по ветру. Можно вообразить, как они будут заниматься любовью…

Опасные мысли! Пожалуй, стоит решиться на смелый эксперимент. Правда, ее слова доказали, что вся власть принадлежит женщинам.

Он притянул ее к себе и стал целовать, чувствуя, как ее мягкие губы слились с его губами. Она стонала, прижимаясь к нему и ероша его волосы. Он целовал ее сильно, страстно. Его тело сделало из него лжеца — наказан был он, а не она. Люк отодвинулся от нее.

— Ну что, одна из твоих проблем решена, дорогая?

Ариэль положила руку ему на грудь и, дразня его своей сонной улыбкой, провела ладонью по его животу и ниже.

— А вот и еще одна проблема! Неужели ты сможешь сопротивляться еще одну ночь, Лукас?

Не дожидаясь ответа, она удалилась. Ему требовался лед совсем на другую часть тела.

Люк лег, положив ногу на подушку. В ее ванной включилась вода. Через двадцать минут он снял лед. Вода по-прежнему шумела. Если она останется там еще, то сварится.

Он подождал. Шум не прекращался. А вдруг она заснула?

Люк осторожно подошел к двери, чтобы послушать, что она делает. Вода все текла. Имеет ли он право войти? Она подумает, что он следит за ней. Решившись, он постучался. Ответа не последовало. Тихо повернув ручку, он открыл дверь. На ночном столике горел свет. Постель была пуста.

Люк окликнул ее. Не получив ответа, он немного приоткрыл дверь ванной.

Комната была хорошо освещена. Вода забулькала, и воцарилась тишина. Должно быть, таймер отключился.

Ариэль в ванной не было.

Он поспешно прошел в гостиную, освещенную только остывающим камином. Нигде ни следа!

Люк направился в кухню. Пусто!

Ну где же она, черт возьми? Лежат ли на камине ключи от машины?

Вернувшись в гостиную, он увидел, что входная дверь приоткрыта. А он точно знал, что запирал ее.

Не могла же она…

Ариэль в шелковой пижаме стояла на крыльце. Волосы запорошил снег.

— Ариэль! — шепотом позвал он, чтобы не испугать ее. — Что ты здесь делаешь?

— П-пытаюсь н-не заснуть.

— Почему?

— Я не х-хочу б-больше это в-видеть!

— Что видеть, мой ангел?

Она посмотрела ему в лицо широко открытыми глазами.

— К-как т-ты меня н-назвал?

— Ангел!

— П-почему?

— Пройдем в дом. Ты замерзнешь, — попытался уговорить ее Люк с наигранным спокойствием.

— Там я засну! А я не хочу!

— Мы вместе будем бодрствовать! Он взял ее за локоть и повел. Спотыкаясь, она пошла с ним. Ему хотелось отнести ее, но он не мог.

— Сядь. Я разожгу камин.

Он закутал ее в одеяло. Ее так трясло, что стучали зубы.

Конечно, Люк знал, что бедная женщина снедаема ужасом, но такого даже не мог представить! Когда пламя разгорелось, он сел рядом и положил ее ноги себе на колени.

— Доверься мне, Ариэль! Даже я вижу, что это не пройдет. Твой кошмар связан с полетами?

— Да.

Он ждал.

— Я не хочу гадать.

— Почему ты назвал меня а-ангелом?

Люк обхватил ее за талию.

— Ты всегда казалась мне земным ангелом!

Ариэль отвернулась.

— Так меня называли дома.

— Ты говорила, что тебя вырастила тетя. Что случилось с твоей семьей?

— Они все погибли! — Ее голос осекся.

Господи, нет! Он пытался заставить ее говорить, освободить от кошмара.

— В авиакатастрофе?

Ариэль кивнула. Он еще выше натянул на нее одеяло.

— Была очень плохая видимость. — Она закрыла глаза. — Шквальный ветер. Самолет врезался в гору. Все погибли. Мама, папа, младший брат, бабушка с дедушкой.

Его пугало отсутствие интонации в ее голосе. Ему хотелось, чтобы она плакала, кричала. Боролась с воспоминаниями.

— Мне очень жаль, — тихо произнес он, надеясь, что его сочувствие вызовет в ней какие-нибудь эмоции. — Ариэль, мне очень жаль!

Тогда она посмотрела на него, и, казалось, до нее дошло, кто он такой и где она находится.

— Никто не должен так умирать, Лукас!

Его пронзила острая боль.

— Никто.

— Мне было восемь лет, и за минуту я потеряла самых близких людей! Всех!

— А где была ты?

— Я была там! — прошептала она.

Боже! Нет!

Дрожь охватила все ее тело. Она быстро прерывисто заговорила:

— Я помню свет — молнию. Помню, как от самолета отлетали огни. Помню, как он терял высоту. И к-крики! Господи — крики! Затем огонь, дым и ужас! Я не могла п-пошевелиться. Пыталась позвать маму — о господи, маму! Но не могла произнести ни звука.

Люк обнял ее. Он боялся, что Ариэль станет сопротивляться, но она обмякла в его объятиях и лишь подрагивала от охвативших ее воспоминаний. Лучше бы она плакала!

— Потом я четко помню, что какой-то человек взял меня на руки. «Я тебя нашел!» — закричал он. Он все повторял эти слова, будто не верил своим глазам. Он был бородатый, добрый и ласковый. Он снял с себя куртку и завернул меня в нее.

Люк нежно гладил ее по волосам.

— Это был пассажир?

Она помотала головой.

— Спасатель.

— Когда тебя нашли?

— Через несколько часов.

— Ты была в сознании?

— Да. С тех пор я не летала. И никогда не полечу! — Она прерывисто дышала. — Не будем больше об этом говорить!

— Что я могу сделать для тебя, Ариэль? Чем могу тебе помочь?

— Мне не хочется оставаться одной.

Он уткнулся лицом в ее волосы, все еще мокрые от растаявшего снега.

— Тебе не придется оставаться одной. Хочешь горячего чая?

— Только твои руки! Прошу тебя! Не покидай меня, Лукас!

— Я тебя не покину! Пойдем, дорогая!