– Ну, теперь-то ты понимаешь, что такое свобода? – Дургуза толкнула Анфису локтем. – Ф-ф-ф, – она втянула воздух и с шумом выдохнула: – Ха-а-а. Никаких тебе «Не будет ли любезен уважаемый лорд передать соль», – она сморщила лицо и с аппетитом откусила от жареной бараньей ножки.
– А мне нравится, – призналась Анфиса, игнорируя предложенный шмат мяса. – Честное слово, нравится, мои булочки. Я чувствую себя дикой! Необузданно! Такой первобытной! – она приводила эпитеты, размешивая в глубокой тарелке растолченные фрукты со сливками. – Ням, ням, ням, – облизала копытце. – А что вы такое интересное сюда добавили? – уточнила зверушка. – Никогда раньше не пробовала.
– А ты когда-нибудь раньше гостила у орков? – поинтересовалась Дургуза.
– И я ведь жалею об этом упущении, моя гостеприимная желейка, – произнесла зверушка и опустила морду в коктейль. Алкогольный. Только она об этом не знала, а мы не стали уточнять. – У меня даже шерсть стала жестче. Эволюционировала для дикой жизни. Ну что вы смеетесь? Честное слово. Ик. Ой, прошу прощения, мне жутко неловко. Ик! Да что со мной такое? Ик. Ик, – она набрала воздуха, смешно раздув щеки и смотрела на нас, периодически дергаясь всем телом.
– Тебе бы водички попить, – дала ей совет Дургуза.
Анфиса согласно мотнула головой, спрыгнула с бревна, застеленного шкурой.
– Ой-ей-ей, – взвыла она. – А что это у вас так звезды быстро вращаются?.. Ужас какой. Ик. Как… ик, вас не… ик, укачивает?..
– Холодной водицы попей, – крикнула орчиха в след петляющей на непослушных ногах зверушке. – Да не смотрите на меня так, честное слово, я добавила ей с наперсток жгучего питья. Как бы ни утопла в лохани, – причмокнула она недовольно. – Помогу. А вы ешьте, пейте.
А мы ели и пили. С самого момента прибытия в орду. Нет, конечно, в ту же секунду нас не повели за стол. Дургуза распорядилась, чтобы мне и Ровви подобрали удобную одежду, приготовили постели в ее личной палатке, а только потом вождь объявил о пире в честь возвращения дочери. Потом наступило с момента солнца в зените. И вот солнце уже давно село, а мы продолжали праздновать, расположившись у костра на шкурах и постанывая от обжорства.
– Я больше не могу, – призналась Ровви, отодвигая тарелку и тяжело вздыхая. – Никогда не ела мяса вкуснее.
– И я, – ответила я, заворачиваясь в свободный край шкуры, мечтая о том, как бы побыстрее лечь в теплую постель.
– О боги! – шепнула Ровви, выдергивая меня из фантазий о сладком сне. – Его высочество здесь!
– Ты тоже переборщила со жгучим питьем, – произнесла я, разглядывая крупные звезды на черном небе.
– Я клянусь, это он! Он нашел нас! Нас казнят?.. Нас точно казнят! – гномиха заерзала на бревне, поглядывая в непроглядную темень ночи. Неужели надумала бежать? – Идет сюда!
Я до последнего не верила словам Ровви, пока собственными глазами не увидела принца в неизменных золотых одеяниях. Он шел в компании Дургузы и Анфисы, судя по виду зверушки, она была близка к сердечному приступу.
– При-и-инц, – прошептала жутким голосом, проходя мимо меня. – Он здесь, – добавила, после икнула и рухнула на подстилку, прикинувшись второй шкуркой убитого животного.
– Добрый вечер, леди.
– Добрый вечер, ваше высочество, – поздоровалась я, принимая сидячее положение. Вот теперь даже было как-то неуютно без всех этих нижних юбок и корсета. В брюках и тунике я чувствовала себя голой.
– Добрый вечер, ваше высочество, – повторила за мной Ровви подрагивающим голосом.
– Как тут у вас уютно, – сказал принц, растирая ладони и осматриваясь. – Так самобытно.
– Да, падай уже, – одним хлопком Дургуза пригвоздила его высочество рядом с собой. – Есть будешь?
– Благодарю, не откажусь. Я пропустил сегодняшний обед.
– Простите, это из-за меня, – пролепетала Ровви, вцепившись в кружку со жгучим питьем.
– А что у вас в бокалах? – поинтересовался принц Аскольд.
– В бокалах, – расхохоталась Дургуза. – В кружках-то? Самая лучшая настойка во всех королевствах. Ты когда-нибудь слышал про орочье питье, ваше высочество.
– Да-а-а. Говорят, никто еще не смог повторить его рецепт за вами.
– Так и есть. Держи, – она налила настойки в чистую посудину и протянула принцу. – Пей, не бойся. У нас яды не в чести. Только честный поединок.
– Ну хорошо, – согласился он. Сделал глоток, закашлялся.
– Заку-у-усывай, – орчиха не в меру гостеприимно сунула в монарший рот кусок жареного мяса. – Жуй, сейчас полегчает.
– Спасибо, леди, – поблагодарил он, прожевав и сделав еще один глоток.
– Ты смотри, а вашество-то раскушало, – Дургуза хохотала, подливая всем жгучего питья. – Анфиса?..
Зверушка заморгала осоловелыми глазенками.
– Пожалуй, я откажусь, моя карамелька. Боюсь, больше в меня не поместится фруктов.
– Фруктов, – хохотнула орчиха. – Давайте же выпьем за встречу!
– За встречу! – повторил принц Аскольд.
– За встречу, – повторили мы без особого энтузиазма. Гномиха так вообще тряслась, словно осиновый лист, и стучала зубами по керамическому краю посудины.
– Вижу, леди боятся меня, – заметил его высочество, залпом выпивая содержимое кружки. – Но я не в обиде. Нет, в обиде, конечно, – он дирижировал бараньим ребрышком. – Но на себя. Не на вас. Что я за принц такой, если с моего отбора сбежали сразу три невесты? А?! – спросил он, глядя мне в глаза.
Это я, что ли, должна ответить?
– Ну, – протянула я с опаской. – Дело не в вас, ваше высочество.
– Аскольд. Просто Аскольд.
– Хорошо. Дело не в вас… не в тебе, Аскольд. У Ровви вот жених есть. Они любят друг друга, – я чуть осмелела и заговорила увереннее. – А ее мать заставила пройти через портал. Сама бы она не пошла.
Принц понимающе раскачивал головой, слушая меня. И в этот момент казался вполне себе адекватным молодым мужчиной, хоть и в золотых штанах.
– У Дургузы граница, – я взглянула на орчиху, мол, спасай, не могу же я сказать, что я иномирянка.
– Западная. Ага. Проклятые горные тролли все чаще выходят из своих пещер. Три стада уже сгубили. Какой может быть отбор, когда на кону судьба орды? Да и будем честными, я не имела шансов, – Дургуза аккуратно ударила кружкой о кружку принца и подмигнула ему.
– Ну, не-е-ет. Ты несправедлива ко мне.
– Ко-о-оля, давай будем честны друг с другом. Ты же мужчина, а не жук-лизун. У нас с тобой нет перспектив. Да и ты видел меня в платье?..
Анфиса крякнула от неподобающего обращения с его высочеством и мелко задрожала.
– А я бы поспорил. Из нас бы вышла великолепная пара. Ты – решительная и бесстрашная, и я – дипломатичный и красивый, – возмутился принц, чавкая жареным мясом и, уже не морщась, попивая настойку.
– Я, кажется, сошла с ума, – прошептала Ровви, пересев ближе.
– Да я сама в шоке, – ответила я.
– И! – принц откинул золотистые локоны с лица, перестав есть. – Я устал. Устал, что ко мне не относятся серьезно, – он облизал пухлые губы. – Я хочу доказать отцу, что сам справлюсь с управлением государством, – он грустно выдохнул, посмотрев в небо. – Я вам признаюсь. Он делает ставку на внуков. Я его окончательно разочаровал… – договорил и уронил голову в ладони, жалостливо всхлипнув.
– Он что, плачет, моя булочка? – спросила Анфиса, широко распахнув глаза.
– Кажется, да, – ответила я, замечая, как плечи, обтянутые золотистым кафтаном, подрагивают.
– Коля, возьми себя в руки, – прогудела Дургуза.
– Пора признать, что я не мужчина – я жук-лизун!
– Что-то мне жалко его, – прошептала Ровви. – Моя матушка тоже все хочет повыгоднее меня отдать.
– Вот! – принц вскинул указательный палец и угрожающе им помотал. – Родители! А она меня понимает, – говорил он, не поднимая головы. – Нас хотят продать подороже, – с трудом закончил, давясь рыданиями.
– Кто бы мог подумать, – выдохнула Анфиса, окончательно протрезвев. – Сбегаю-ка я за водицей, – произнесла она, просеменив мимо принца с удивленной мордой.
Вид рыдающего мужчины и Дургузу привел в состояние полного шока, и мне ничего не оставалось, как подойти к его высочеству и дружески приобнять.
– Может, выпьем, Аскольд? – предложила я. – Проблему, конечно, не решим, но ты выговоришься.
– Выпьем, – согласился принц, стирая полами камзола с лица слезы. Дургуза наполнила всем кружки. – Я думаю, отец меня не любит. И никогда не любил, – он начал изливать душу, исправно вливая в себя орочье питье. – Он же до пяти лет не приходил ко мне в комнату. Только справлялся у гувернера о моих успехах в языках. А в шесть пришел взглянуть на тренировку по верховой езде. А я так переволновался, что упал. Вы бы видели, как отец на меня тогда посмотрел, – с досадой договорил принц, осушая кружку. – А знаете, когда я увидел его в следующий раз?
– Когда, мой несчастный бисквитик? – спросила Анфиса, участливо опустив мохнатые губы в мою кружку и сделав несколько глотков.
– В восемь!
– Ох! – ужаснулась зверушка, напускав в напиток слюней. – Извини, я допью, – пообещала она, за несколько секунд набрав полные щеки настойки.
– А когда мне… было пятнадцать… я вам признаюсь. Только никому, обещаете? – мы все торжественно подняли правую руку. – Когда отца не было в замке, я сел на его трон. В короне! И мне так понравилось… Но гувернер доложил об этом, и меня за это высекли. Вот…
– А меня мама наказала за то, что я порвала выходное платье, – призналась Ровви.
– Меня отец. За то, что я в тринадцать без разрешения вышла на поле боя, – добавила Дургуза. – Ух, и горела у меня тогда задница.
Все повернулись ко мне.
– А я не помню родителей. А бабуля не наказывала, – сказала я, чувствуя себя жутко неловко.
– Тогда и я признаюсь! – выкрикнула Анфиса. – Не могу больше держать в себе. Я докладывала лорду Скалистому обо всем, что ты делала, моя великодушная карамелька! Я не могла по-другому, он обещал меня вернуть в лес. К сородичам. Только не бросай меня!
– О-о-о! – выдохнула я эмоционально. – Да ничего другого я не ожидала! – я совершенно забыла про осторожность. – Лорд Вселенское Брехло!
– Но о побеге я ему ничего не сказала, – Анфиса встала на задние лапки, а передние поставила на колени и вглядывалась мне в лицо. – Честно! Чтобы у меня копытца расслоились!
А я не могла остановить поток возмущений.
– Какой же подлый! Двуличный! – я сжимала кулаки и трясла ими.
– Скорее, многоликий, – фыркнул принц. – Отец не устает меня сравнить с ним. Айзек то… Айзек это… Вот Айзек…
– Что значит многоликий? – спросила я, перебивая Аскольда.
– Он мастер иллюзий. У него десятки личин. Знаешь, скольких он вот так провел? И никто не видел настоящего лица главы тайной канцелярии. Говорят, тем, кому случайно удалось открыть его личность, он собственными руками отрубал головы.
Я вздрогнула от жутких слов принца и грохота сбоку. Одна из лошадей, что стояла на привязи перевернула пустые ящики.
– Пр-р-р, тише, – прикрикнула Дургуза.
– Тогда я правильно сбежала, – прошептала я себе под нос. Он бы точно не оставил меня в живых. Зачем ему проблема в виде иномирянки? Ни к чему. Да и кто меня будет искать? Правильно – никто!
– Что-то ты побледнела, подруга, – Дургуза села по левую сторону от меня.
– Налей, а? – попросила я по-свойски. – Что-то так тошно.
– И мне, – попросил принц, придвигаясь вплотную. – Станислава, – он отсалютовал наполненной кружкой.
– Ну, нет, друзья, так не пьют, – сказала я, останавливая принца. – В моем ми… городе есть хорошая традиция. Как бы заверение дружбы. Нужно вот так перекрестить руки, – я показала Аскольду навыки питья на брудершафт. – Опрокидывают рюмку, а потом целуются. Да нет, – рассмеялась я, когда его высочество потянул ко мне губы.
– Коля, вначале пьешь, потом целуешь! – хохотнула Дургуза.
– Да, – подтвердила я, поднося кружку ко рту и замечая, с каким категорическим осуждением на меня смотрела лошадь. Не моргая и не отводя взгляда. Все та же, что минуту назад расшвыривала ящики. – Подруга, – я позвала орчиху. – А у вас все лошади такие странные? – спросила я.
– Нет, эта просто очень редкой породы.