Верность

Завидное долголетие

В одной из бесед с Еленой Дмитриевной Стасовой зашла речь о том, кто познакомил Карбышева с Фрунзе.

— Полагаю, Куйбышев, — ответила она. — Валериан Владимирович обладал великолепным чутьем на людей даровитых и мастеровитых. — Елена Дмитриевна почти беззвучно прищелкнула музыкальными длинными и тонкими пальцами правой руки. — А тут неожиданная встреча с земляком. Родились на соседних улицах в Омске. Питомцы одного и того же кадетского корпуса. Глубокого корня казачьи отпрыски. Военная косточка у каждого в роду. Представляете себе эту встречу, товарищ…

Чтобы представить ее, пришлось рассказ Стасовой дополнить архивными сведениями и материалами кандидата исторических наук П. Д. Буряка о роли В. В. Куйбышева и Д. М. Карбышева в создании Самарского укрепленного района. (В 1952 году П. Д. Буряк сделал сообщение по этому вопросу на VII научно-технической конференции Военно-инженерной академии имени В. В. Куйбышева.)

…Осень, 1918 год. Идет гражданская война. Ленин еще в июле объявил главным, решающим судьбу революции Восточный фронт. Штаб его в Арзамасе. Сюда срочно направляется из Царицына военный инженер Карбышев. В Царицыне он руководил устройством полудолговременных сооружений из бетона и брони, укреплял с саперами подступы к городу.

В Арзамасе его ждет новое важное задание.

Начальник инженеров фронта Григорий Павлович Вискунов рад приезду однокашника по Николаевскому военно-инженерному училищу.

— Прибыли в добрый час, Дмитрий Михайлович, — обнимая старого товарища, сказал Вискунов. — Вчера штурмом взят Симбирск — родина Ленина. Бойцов повели за собой командарм Тухачевский и комиссар Куйбышев. Они сейчас там, в Симбирске. Ждут вас. Необходимо спешно укрепить город, подступы к нему. Вы назначены начальником 1-го военно-полевого строительства…

От Вискунова узнал Дмитрий Михайлович подробности победного штурма. Это было ярчайшим проявлением массового героизма. Как только до 1-й армии дошло горькое сообщение о злодейском покушении эсерки Каплан на вождя, Тухачевский и Куйбышев подняли бойцов по тревоге. Куйбышев зачитал экстренное воззвание ВЦИК ко всем Советам, всем армиям, всем, всем, всем честным людям! Ленин ранен двумя отравленными пулями. Состояние тяжелое… И тут же комиссар позвал бойцов в бой за город, где родился, провел детство и юность Владимир Ильич.

Призыв «Даешь Симбирск!» был повторен тысячекратно. Могучим вихрем белочехи и офицерские полки генерала Каппеля отброшены за Волгу. От имени всей армии в Москву, в Кремль послана телеграмма: «Дорогой Владимир Ильич! Взятие Ваше-га родного города — это ответ на Вашу одну рану, а за вторую — будет Самара!»

Ответ Ильича не заставил себя ждать: «Взятие Симбирска — моего родного города — есть самая целебная, самая лучшая повязка на мои раны. Я чувствую небывалый прилив бодрости и сил. Поздравляю красноармейцев с победой и от имени всех трудящихся благодарю за все их жертвы»[3].

В Симбирске Карбышев встречается с Куйбышевым и Тухачевским.

Валериан Владимирович — высокий, плотный, а большими, чуть выпуклыми глазами, светлыми, открытыми, ясными — чем-то напомнил Дмитрию Михайловичу старшего брата. Пышная вьющаяся шевелюра его не вмещалась под надвинутой на высокий лоб фуражкой. Он был заметен во всем — широкий шаг, громкая речь — и вместе с тем очень спокоен, железной выдержки и терпения. Куйбышев произвел огромное впечатление на Карбышева своей убежденностью, страстностью, волей к победе.

Валериан Владимирович, по-видимому, сумел сразу же разглядеть в своем земляке огромный инженерный талант. Его покорила увлеченность Дмитрия Михайловича своим делом, беззаветная преданность Советской власти.

Весть о том, что саперы под началом Карбышева сумели выполнить боевое задание в короткий срок, Куйбышев получил уже в Самаре. Почти сразу после освобождения Симбирска Валериан Владимирович отправился в 4-ю армию, куда его назначили комиссаром и членом Реввоенсовета. 4-я армия вместе с 1-й Революционной освободила Самару — еще одна «целебная повязка» была наложена на раны Ленина.

В пылу боев, стремительных и кровопролитных, в толчее всевозможных и безотлагательных дел, в потоке радостных и трагических событий ленинский комиссар Куйбышев не забывал инженера-фортификатора Карбышева.

Запомнил Дмитрия Михайловича и талантливый командарм Михаил Николаевич Тухачевский. Между ними установились дружеские отношения. А завязь таких отношений — в совпадении взглядов на перемены, творившиеся в России. Михаил Николаевич еще с весны 1918 года — коммунист. Дмитрий Михайлович близок к партии. Имеются у них и другие полюса притяжения: оба ярые противники «окопной войны» и горячие сторонники системы укрепленных районов, взаимодействующих с полевыми армиями. Общей была и склонность к научной работе, новаторству, поиску новых путей взаимодействия различных родов войск в наступлении и обороне.

И как личности — яркие, неповторимые — они оказались близки: не теряли при любых обстоятельствах бодрости духа, выдержки. А в критические моменты — мужества. Всегда подтянутые, тщательно выбритые, опрятные — в их внешнем облике отражалась как в зеркале внутренняя нравственная чистота.

…После отъезда Куйбышева в Самару Дмитрий Михайлович Карбышев выполнил еще одно очень ответственное задание командующего Восточным фронтом Сергея Сергеевича Каменева. Возникла настоятельная необходимость создать на берегу Волги систему укреплений, которые превратят ее в неприступный оборонительный рубеж.

А это немыслимо без тщательной рекогносцировки ее берегов. Как же успеть в считанные дни, оставшиеся до ледостава, проделать сложнейшую работу на протяжении пятисот километров в пределах двух губерний (Казанской и Симбирской) — от Тетюшей через Сенгилей, Ставрополь, Самару до Сызрани?

«Надежда на вас, больше поручить эту работу некому» — так было сказано Карбышеву. И Дмитрий Михайлович взялся выполнить в невероятно сжатые сроки глазомерные съемки и эскизные чертежи позиций.

Карбышеву, назначенному начальником рекогносцировочной группы, было выделено считанное число людей, оружие, пароход и несколько карт-десятиверсток.

Путь оказался необычайно тяжелым. К тому же не все помощники добросовестно относились к работе. А Дмитрий Михайлович всегда был одинаково требователен к себе и другим. Он отнюдь не принадлежал к добрячкам, противным его нраву, к тем, кто склонен не заметить, пройти мимо любого проступка. Он мог простить самый серьезный промах, сделанный невольно, по незнанию, и был безжалостен к лодырям, очковтирателям, саботажникам.

Выполнив задание за восемь суток (именно суток, а не дней, ибо спать приходилось два-три часа в сутки), Карбышев по возвращении из экспедиции потребовал предать суду нерадивых работников.

Сам же он в назначенный срок сдал командованию уже упоминавшиеся материалы по рекогносцировке с пояснительной запиской, чертежами фортификационных сооружений, указанием мест для артиллерийских батарей, пулеметных гнезд с панорамными видами важнейших укреплений и сметой на производство предстоящих работ.

Читатели знают, что эта рекогносцировка была признана командующим Сергеем Сергеевичем Каменевым образцовой. В своем приказе он выразил автору благодарность «за добросовестно и прекрасно выполненную работу», велел немедленно размножить эти материалы и распространить их в войсках фронта как пособие не только для саперов, но и для командиров всех родов войск. Позже «Образцовая рекогносцировка…» была издана в виде альбома и стала учебником для кадрового офицерства вплоть до Великой Отечественной войны.

Совсем недавно та же работа вновь увидела свет в посмертном издании «Избранных научных трудов» доктора военных наук, генерал-лейтенанта Д. М. Карбышева.

Завидное долголетие!

После проведения рекогносцировки на Волге Дмитрий Михайлович получил сразу два очень важных назначения: начальником 6-го военно-полевого строительства и одновременно начальником инженеров фронтового Самарского укрепленного района. Понятно, что ни одно из этих назначений не могло состояться без одобрения или прямой рекомендации секретаря Самарского губкома партии, председателя Самарского ревкома, являвшегося также комендантом Самарского укрепленного района, Валериана Владимировича Куйбышева.

Ноябрь 1919 года. Ставленник Антанты адмирал Колчак перешел в наступление. Он рассчитывал, захватив переправы и мосты через Волгу, двинуться к Москве. Необходимо сорвать его опасные замыслы. Противник не должен проникнуть на западный берег Волги — такова задача, поставленная Лениным.

Куйбышев поручил начальнику 6-го военно-полевого строительства Карбышеву укрепление самого ключевого участка обороны — Самарской луки. «Если возникнет какая-нибудь заминка, обращайтесь прямо ко мне», — сказал Валериан Владимирович.

«Ему я подчинялся непосредственно», — пишет в автобиографии Карбышев. Вспоминая ту пору, он с восхищением отзывается о своем начальнике: «Перегруженный административной и партийно-политической работой, В. В. Куйбышев объезжал вместе со мной отделы строительства не только днем, но и в ночное время. Ряд ночей ему приходилось работать совершенно без сна…

Объезжая район, тов. Куйбышев на месте знакомился с состоянием оборонительных работ, делал необходимые замечания, давал указания и санкционировал мои распоряжения. Благодаря такому живому руководству работы развивались полным ходом».

Это все по службе. А как сложились их личные взаимоотношения?

Павел Дмитриевич Буряк, преподаватель истории партии Военно-инженерной академии, сразу же после войны начал готовить кандидатскую диссертацию о деятельности В. В. Куйбышева на Восточном фронте. Он внимательно изучил личный архив В. В. Куйбышева, документы тех лет, встречался и беседовал с сестрой Куйбышева — Еленой Владимировной, с участниками гражданской войны на Волге. Его поразило множество материалов, подтверждавших содружество Куйбышева и Карбышева. Елена Владимировна хорошо знала Дмитрия Михайловича и его жену Лидию Васильевну, которые бывали у Куйбышевых в гостях. Часто Карбышев засиживался у Валериана Владимировича в кабинете до полуночи — набрасывал проекты, которые тут же обсуждались. На следующее утро эти проекты рассылали на участки, где возводились укрепления.

Куйбышев и Карбышев со всей страстью и порывом претворяли в жизнь задание председателя Совета рабоче-крестьянской обороны В. И. Ленина — срочно превращали Самарскую луку Волги в неприступную для Колчака крепость. Она и стала такой благодаря тому, что Дмитрий Михайлович впервые осуществил здесь на практике идею полевого укрепрайона, надежно прикрывающего тылы и являющегося удобным плацдармом для развития наступления Красной Армии. Карбышев энергично помогал Куйбышеву создавать условия для переброски хлебных ресурсов из Поволжья в Москву и Петроград.

Под непосредственным влиянием Валериана Владимировича Куйбышева продолжалось дальнейшее идейно-политическое формирование Карбышева. В боях гражданской войны проверялась твердость убеждений, закалялась воля будущего героя Великой Отечественной войны.

В автобиографии Дмитрия Михайловича упоминается интересный факт из его жизни в период работы в Самарском укрепленном районе: «Декабрь 1918 года. Участвовал в подавлении кулацкого восстания в районе Сызрани. Был в бою».

В статье, напечатанной в журнале «Техника и вооружение» (№ 1 за 1940 год), приоткрываются некоторые подробности этого боя: «Особый революционный отряд медленно продвигался по незнакомой лесистой местности. Впереди чернела лощина, где засели кулацкие повстанцы. Командир разделил свой отряд на три части. Во главе группы, двигавшейся к правому флангу, был военный инженер Карбышев. Красные воины незаметно подкрались к врагу. Когда они почти вплотную подползли к лощине, Карбышев подал сигнал к наступлению. С криками «ура»… бойцы ринулись в атаку.

Силы были неравные. Бандитов оказалось вчетверо больше. Однако на помощь спешили другие бойцы отряда. После жаркого боя мятежники были добиты в своем логове…»

Карбышев участвовал и в других боях. Бандиты нападали на строительные объекты. И он громил их, собрав своих строителей в боевой отряд.

В феврале 1919 года Валериан Владимирович познакомил Дмитрия Михайловича с Фрунзе, которого назначили командующим 4-й армией и Южной группой войск Восточного фронта[4]. Карбышев стал его верным помощником и не один год работал под его началом. Михаил Васильевич всегда испытывал к нему чувства глубочайшего уважения и горячей привязанности и с неохотой отпускал от себя, когда того требовали государственные интересы.

А с Куйбышевым, после того как он уехал из Саратова, Карбышев встретился лишь несколько лет спустя. В архиве найдено убедительное доказательство тому, что Куйбышев помнил своего соратника по Саратовскому укрепленному району.

2 июня 1923 года Пленум ЦКК принял постановление об обследовании ряда ведущих наркоматов. В. В. Куйбышев, в то время заместитель председателя Совнаркома и Совета Труда и Обороны, возглавил эту работу. Кроме того, он председательствовал в специальной комиссии особой государственной важности: по проверке военных, промышленных и морских ведомств, а также Главвоздухофлота, Балтфлота и четырех военных округов — Московского, Северо-Кавказского, Украинского и Западного.

Группы обследователей подбирались с подобающей тщательностью и строгостью. В них входили люди, пользовавшиеся у партии и правительства полнейшим доверием и авторитетом. Во главе такой группы по проверке инженерных войск и их снабжения всем необходимым Валериан Владимирович утвердил Д. М. Карбышева, председателя инженерного комитета Главного военно-инженерного управления Красной Армии, и старшего инспектора ЦКК И. А. Скворцова.

Обследование заняло около полугода. В процессе выполнения его обширной программы Дмитрий Михайлович выезжал в войска, созывал совещания по наиболее острым проблемам, изучал и обобщал полученные материалы. Так вырабатывались предложения по устранению выявленных недочетов, намечались пути развития инженерных войск, роста производства необходимой им современной техники.

16 января 1924 года Карбышев и Скворцов представили председателю комиссии доклад, который лег в основу программы совершенствования военно-инженерного дела в Красной Армии.