Вероятность конфликта

Глава 14. Осиное гнездо

— И сколько может понадобиться времени, чтобы раздобыть те обличающие документы? — поинтересовался я, прикинув, что этого вечера может не хватить.

— Я пока не могу понять, — прищурившись, посмотрел на меня сыщик, — нравится мне твой настрой или нет. С одной стороны, инстинкт самосохранения — это очень даже хорошо. А вот то, что ты хочешь опять ввязаться...

— Я уже ввязался, веришь ты или нет. И это — главная проблема. Моя и не только моя, к сожалению. Что я сперва соглашаюсь на все подряд, а потом начинаю думать. Но чаще просто действую по обстоятельствам.

— Могу утешить — ты не мог предугадать, что новая просьба императора обернется такой ситуацией, — посочувствовал Быков. — Но и вылезти теперь сухим из воды — тоже кажется очень маловероятным исходом. Если только ты прямо сейчас не скажешь «к черту» и не полезешь в эти дебри.

— Как будто у меня выбор есть!

— Выбор есть всегда, вопрос лишь в твоей готовности к последствиям.

Я замолчал. Лезть в эту историю еще глубже мне не хотелось. Да, я был согласен выполнить для Алексея Николаевича небольшую просьбу, но не более того. И эту просьбу вполне можно было посчитать выполненной, ведь статус документа я выяснил и передал информацию императору.

Но в то же самое время оставить все, как есть, я не мог. Сейчас я могу повлиять на ситуацию, а в следующем году, когда документ так и не появится, что будет делать Большой Совет?

Повременить с принятием решения — третий вариант. Сейчас даже Быков ждет, когда я приму решение, так почему я сам не могу немного подождать и посмотреть на то, как развернется ситуация?

— Ты сперва ответь себе, чего именно ты хочешь? Может, ты яростный патриот, которого малейшая несправедливость приводит в состояние истерики? — иронично заметил Алан.

— Не до такой степени. Но помочь императору нужно.

— Но хочется ли?

— Быков, — вздохнул я. — Он мне почти что родственник, не забывай об этом. А родственникам можно и помочь. В определенной мере.

— Где она заканчивается, твоя мера? Хорошо, если не в могиле. Ты хороший парень, хотя и не отсюда. Но, наверно, у вас там хороший тоже много, как и здесь... — вдруг взялся рассуждать Быков. — Но не настолько много, чтобы ими разбрасываться.

— К чему ты клонишь?

— К тому, что сейчас ты один. Ты просишь меня о помощи и да, я тебе помогу, если потребуется. Хотя из-за тебя я и посидеть умудрился, но все же ты и выбраться мне помог. Да и Вельск... Вот, черт тебя дери, Абрамов!

— Что? — усмехнулся я: сыщик в лице менялся так же быстро, как и погода на улице. Сейчас при ясном небе и полной луне заснеженные улицы казались светлыми и дружелюбными — не то что вчера.

— Во Владимире нет дел, которыми я бы хотел заниматься, — продолжил Быков. — Искать пропажи и потери? Находить сбежавших жен и мужей в чужих койках?

— Если за это платят, то почему бы и не заниматься? — спросил я.

— Это гадко. Тошно мне следить за изменами и потом еще скрываться от разъяренных дамочек, которые не смогли удержать благоверных. Или сами пошли по стезе...

— Тебе хочется дел поблагороднее?

— Да, именно «поблагороднее», чтобы и весомое было к тому же.

— Ты никак портфолио себе подбираешь? — удивился я.

— Конечно. Чем ты более известный, тем лучше задания тебе придется выполнять в будущем. К малоизвестному сыщику не придет дворянин с просьбой отыскать пару миллионов. А вот твою историю пока что вообще никак нельзя использовать для моего портфолио!

— Почему это? — удивленно воскликнул я.

К нам подскочил официант и мы, поняв, что засиделись, решили заказать еще и еды.

— Давай возьмем твою историю. Половину ее я провел в тюрьме. И сказать, что я спасал твою суженую — не вариант. Слишком уж за уши притянуто.

— Да, пожалуй, — согласился я. — Но ведь есть же еще корабль... Да, к этому тоже не имеешь особого отношения.

— Вот видишь. Сам подтвердил.

— Ну, а Вельск?

— Вельск — резня с моей точки зрения. Провал абсолютный. Если я кому-то скажу, что при раскрытии дела погибло больше десяти человек, уйдут, хлопнув дверью.

— Если меньше? — мрачновато пошутил я.

— Не придирайся к словам.

— Так у нас и здесь уже пять тел, если ты не заметил.

— И все они появились до меня, а не из-за моего участия, — спорил Быков. — Хотя двое все же появились. Но никаких проблем нет.

— Ловко же ты фактами играешь, — подивился я.

— Не умей я этого делать, не быть мне сыщиком, — хохотнул он, а потом погрустнел. — Но государственные дела все равно лучше решать тебе самому. Понимаю, что у тебя сейчас совершенно другой статус, не тот, что летом, но это не дает гарантий, что я не попаду в тюрьму опять.

— Что-то в Вельске ты не очень грустил, когда провел за решеткой несколько часов на пару со мной, — подразнил его я.

— Не ровняй тюрьму и полицейский участок в провинции.

Пришлось согласиться, чтобы вернуться к прежней теме нашего разговора.

— Итак, — продолжил я. — Ты уверен в том, что все же стоит лезть в эту семью?

— Не лезть в семью. Но аккуратно разобраться. Предварительно подготовившись.

— Например, как? Узнать общее количество теток у Аникиты?

Официант принес жаркое, что на время отвлекло нас от беседы. Запах специй и мяса напомнил о голоде, и мы вдвоем набросились на еду.

Заодно это позволило немного подумать о происходящем и переосмыслить собственные же слова.

Пусть я говорил про родственные связи, которые еще не образовались толком. Но я опять находился между двух огней. С одной стороны — император, а с другой — его дочь. И чувствами я все же пылал к ней.

— У тебя курица стынет, — услышал я голос Быкова, который вернул меня в реальность.

— Угу...

— Понимаю, есть над чем подумать. Жизнь-то дороже.

— Не в жизни дело, Алан. А в том, что мы никогда не знаем, что будет дальше. Если б знать, то выбор уже сейчас можно сделать.

— Пофилософствуй, — Быков прикончил свой ужин гораздо быстрее меня.

— Предположим, это лишь выпад... попытка одной семьи получить больше влияния. Проходили мы уже через такое и помнишь прекрасно, чем все закончилось. Какие были «выступления».

— Так у Подбельского же ресурс какой! — Быков заговорил тише: — Руководитель Третьего всегда имеет влияние чуть ли не уровня самого императора.

— А здесь промышленники, которые, как ты говоришь, владеют не единственным заводом. Я же не пошутил про теток Аникиты.

— У тебя юмор специфический, но кое-какую работу мы с тобой, я думаю, все равно проведем. Вероятно, сегодня же вечером.

— Будем искать родню?

— Именно. У тебя ведь есть твоя родословная?

Неожиданный вопрос застал меня врасплох.

— Родословная?

— В каком угодно виде. Семейства, чей род не менял фамилий века с семнадцатого, те и вовсе генеалогические древа на стенах в доме рисуют. Вышивают на больших коврах и так далее. У тебя, скорее всего, максимум коврик, но все же.

— У меня какая-то тетрадь была в доме, Максимилиан просил выучить, — вспомнил я. — Но из головы у меня уже все вылетело.

— И ладно. Пусть вылетело, но важно другое. Такая тетрадь, как у тебя — это твое, личное. Но генеалогические древа находятся еще и в Императорской библиотеке. Для Нарышкиных, Голицыных и Романовых там отдельные тома энциклопедий есть. И не только для них.

— А для Поликарповых? Они ведь не дворяне.

— Если какая-то косвенная связь имеется, то и они там будут. Не могу представить себе, что я планирую идти в библиотеку в выходной вместо того, чтобы сидеть и отдыхать... Должен будешь, — Алан ткнул в меня пальцем.

— Я тебе портфолио делаю. А теперь давай закончим нашу философию и займемся делом.

— Делом, — я посмотрел на часы, которые показывали половину первого ночи. — У вас что, библиотеки работают круглосуточно??

— Смеешься? Это же столица! Конечно, круглосуточно!