Вероятность конфликта

Глава 5. Нехорошая квартира

Аникита вел нас едва ли не за руку. Правда, дворецкий все равно присматривал за парнем — такое ощущение, что он выполнял все возможные роли в этой семье. Начиная от способного принести вкусный чай, заканчивая некоторым подобием телохранителя.

Разумно, с одной стороны. С другой, семья Поликарповых для меня была совершенно неизвестной. И непонятно, с какими опасностями они могли сталкиваться в прошлом.

Например, в Вельске, где враждовали два клана, дело дошло до стрельбы и вооруженных нападений. А кончилось все гибелью нескольких человек. Вплоть до того, что в губернии дворянства практически не осталось.

Если Поликарповы были хоть чуточку похожи на тех психов, в чем я пока что очень сомневался, то мне надо быть настороже. Чутье еще никогда не подводило, с тех пор как я оказался в этом мире.

Назвать его паранойей я не мог, но Павел Трубецкой, мир его праху, сделал несколько ошибок, которые привели его к гибели. Я не собирался жертвовать собой ради каких-то непонятных идеалов, а потому старательно собирал информацию об Аниките, не задавая лишних вопросов.

Как держится, как ходит, как общается со мной и с дворецким — и снова фигура дворецкого. Я бы не удивился, если бы у него действительно оказался пистолет за поясом, как и у кучера. Слишком много вооруженных людей поблизости, когда у меня самого нет ни «патрии», ни чего-то другого. «Шершень» бы и то подошел, потому что с таким снегопадом никто не сможет напасть издалека.

Аникита пока не вызывал вопросов. Человеком он казался мне образованным, но не слишком спокойным и рассудительным уж тем более. А его приказной тон по отношению к дворецком лишь отдельно подчеркивал — этот человек понимает, что его повеления будут исполнены независимо от состояния исполнителя. И степени безумства самого приказа.

И этот образованный, но не очень рассудительный молодой человек довел нас до здания, совершенно внезапно нарисовавшегося перед моими глазами. Вероятно, в нем было этажей семь или около того.

То, что я видел, казалось утилитарным, с минимальными украшениями, на которые сейчас, когда капли уже начинали проникать за воротник, я почти не смотрел. Но не смог пройти мимо роскошных дверей из массива, кажется, дуба, с оригинальной резьбой на тему славянских и языческих мотивов.

Звери, плоские морды, прямоугольные львы с разинутыми пастями. Вероятно, под общим впечатлением от происходящего, но этот несложный рельеф вдруг показался мне жутковатым. Вдобавок, за воротник утекла очередная капля, что и заставило меня поежиться.

— Дядя предпочитает жить не слишком высоко. К счастью для нас, — пояснил Аникита. — Не удивлюсь, если в такую непогоду пропадет электричество и мы застрянем в лифте. Уж лучше пройдемся пешком по лестнице.

Мы прошли через парадную, просторную, но не очень светлую. Даже немного сумрачную. Впереди показались такие же коридоры, приподнятые на уровень одного лестничного пролета.

Второй этаж — действительно невысоко. Но только тишина казалась неестественной. Разве что лампы, висевшие вдоль стен, украшенных малинового цвета обоями, гудели ровно и низко.

Здание напоминало какой-то отель, только двери по коридору располагались на значительно бОльшем расстоянии, чем это принято в гостиницах. Монотонность тоже была совсем не к месту.

Аникита притих тоже, дворецкий и вовсе ни слова не произнес. Я просто шел за ними, пока мы не добрались до двери. Сорок третья квартира. Хорошо еще, что не как у Булгакова, подумал я про себя.

— Обычно здесь не так тихо, — младший Поликарпов будто бы извинился за то, что не находится в его власти. — Не то чтобы тут вечеринки устраивали, — продолжил он, а я заметил, что его руки дрожат.

— Может, нам стоит постучать? — предложил я очевидное решение, но парень боялся и пальцы в кулак сжать. Я посмотрел на дворецкого.

— Аникита Родионыч, — дворецкий кашлянул. — Мы зря тянем время.

— Знаю, — его губы мгновенно стали тонкой ниточкой и побелели, слившись с цветом лица. — Но...

Я бахнул кулаком в дверь.

— Но приличия! — ахнул Аникита.

— Если уж дошло до такого, какие тут приличия?

Пришлось все же выждать несколько минут, чтобы убедиться, что нас не слышат — постучать быстрее мне не дали вовсе. Второй удар тоже не принес желаемых результатов.

— Так если внутри кто-то должен быть... — начал я, а потом сам же себя и перебил: — Если вашего отца здесь нет. И дяди нет — кто внутри?

— Дядя всегда здесь. Он тоже занимается цифрами, но обычно работает отсюда.

— Какая интересная работа! — не удержался я от комментария.

Если в моем мире удаленка была нормой, то здесь едва ли — компьютеры в том виде, в котором я к ним привык, отсутствовали. А интернет и подавно.

Но все же курьеры, посыльные и поверенные здесь работали в огромном количестве, а потому отослать документ с каким-нибудь личным помощником мог каждый, кто имел средства на содержание этого самого человека.

— А как дядю зовут?

— Илларион, — ответил Аникита, но не сдержался и принялся стучать по двери: — Дядя! Откройте! Это я! Дядя!

Наблюдение было верным. Парень импульсивен, но если сейчас он не ломает комедию, то действительно что-то нехорошее случилось. Одного взгляда на дворецкого, который буквально ждал просьбы высадить дверь, мне хватило, чтобы отдать этот приказ вместо Поликарпова.

Сделать я это мог и сам, но зачем перед всеми подряд демонстрировать таланты?

Дворецкий решительно отодвинул в сторону Аникиту, посмотрел в замочную скважину — ему хватило доли секунды на то, чтобы принять верное решение. Он схватился за дверной косяк покрепче, размахнулся и ударил сапогом по двери возле самого замка.

Да, двери вышибать он точно умел. Только вот дверь оказалась прочной и одного удара было недостаточно. Лишь с третьего раздался треск и дверное полотно подалось вперед.

Державшийся до этого момента относительно спокойно Аникита ворвался внутрь первым, да с такой быстротой, что дворецкий его едва успел за руку схватить.

— Не так быстро, полиция... — начал объяснять он, но младший Поликарпов вывернулся, сделал еще два шага внутрь, освобождая мне пространство у двери, и остановился.

— Ничего не говори мне, — простонал он, опустился на колени и закрыл лицо руками.

Квартира и правда была нехорошей — с тремя телами внутри.