Веселая галактика

Эпилог

Ночами было душно, так как за день стальная бомба прогревалась весенними лучами звезды по имени Шмордон. Но несколько дней назад в корпусе памятника прорезали окошко, и теперь свежий воздух по ночам тешил узника.

В первую же ночь после появления форточки в оконном проеме возникло лицо Шмореныша, которое заявило:

— Не бойся, Филер, я с тобой! Скоро поставят кондиционер. Я сэкономил деньги, данные мне отцом на покупку нового электрического самоката. На фиг он мне нужен? Я уже договорился и скоро тебе станет прохладно. Я подданных не бросаю в беде, как отец, выдавший Дивера с Сантом этому джаппурскому чудовищу по имени Джем Баламут. Хотя, если честно — никаким чудовищем он не является… Просто враг и все. Не переживай. То, что отец не хочет покончить самоубийством — временный фактор. Он все равно к этому придет. Наследственность! Вот тогда я тебя выпущу из этой бочки…

Форточка, столь желанная ранее, добавила неудобств. По ночам теперь барон не мог спать из-за чмокающих звуков, сопровождающих обсасывание позолоченного герба. Эти звуки преследовали его от заката до рассвета, и потому каждое утро Филер вставал с больной головой.

На третий день после заявления Шмореныша о скорой установке кондиционера, с первыми лучами света дверь, прорезанная в бомбе, открылась, и внутрь шагнул бывший маркиз Шухер.

Филер улегся в койку, чтобы не мешать, а Шухер, работая метлой, рассказал:

— Прибыл посол Джаппурии. Тот самый Джем, который победил Шмора Двенадцатого и нынешнего, герб ему в рот! Последний, дважды герб ему в рот и гаубицу в противоположную часть тела, никак не хочет убиваться. Заявил, что война закончилась поражением Джаппурии. Народ Шмордона пока в ступоре, но скоро, мне кажется, прозреет. Нет, не усидеть ему на троне.

Филер, лежа в койке, смотрел на метлу Шухера и молчал. Дворник, закончив мести, сказал:

— Я вижу, вам тут установили раковину с краном и санузел. Раз есть вода — пол помоете сами.

— Делать это положено именно вам, — заметил барон.

— Кем положено? — спросил, усмехнувшись, Шухер. — Императором? Вот и пожалуйтесь ему. Я маркиз, и мне не пристало мыть полы какому-то зачуханному барону!

— Вы уже не маркиз, — сказал Филер.

— Так же как и вы не барон, — парировал Шухер. — Но я — как дворник — получаю жалованье и имею возможность после работы накатить рюмочку в кабаке, который находится как раз напротив вашей бомбы. А вы — нет. Поэтому мойте полы сами!

Шухер, выйдя, хлопнул дверью, которая тут же звякнула закрываемыми с той стороны засовами. Гвардейцы, щелкнув замками, принялись ходить вокруг бомбы, плотоядно разглядывая позолоченный герб на ее боку. Филер, не вставая с койки, решил поспать, поскольку ночью ему этого сделать не удалось. Не тут-то было!

Замки опять зазвенели, дверь отворилась, и внутрь шагнул новый посетитель. Им оказался лорд Хлебазл, который с утра уже был слегка нетрезв, но пока еще не пьян, поскольку стакан коньяка, выпитый им натощак, никак не мог сказаться на самочувствии столь закаленного жизнью котрразведчика.

Филер, свесив ноги с кровати, вынужденно принял сидячую позу, ибо прекрасно понимал ситуацию, в которой оказался. Как известно, даже в одном отдельно взятом государстве службы разведки и контрразведки разведены законом в разные углы ринга (иначе никакого государства не будет, ибо объединить их в одно целое захочет лишь идиот, ничего не понимающий в жизни). Поэтому Филер, оказавшийся во власти Министра Безопасности Шмордона, совсем не собирался его дразнить.

— Приветствую вас, барон, — сказал Хлебазл, усаживаясь на табурет тюремного вида.

— И вам того же, — осторожно ответил Филер.

Следом за Хлебазлом вошли два человека, одетые в робу и, осмотревшись, принялись сверлить дрелью стену как раз над форточкой.

— Что они делают? — поинтересовался Филер.

— Сверлят стену, — невозмутимо ответил Хлебазл.

Филер, сдержав ругательство, собравшееся сорваться с его языка, задал вопрос конкретнее:

— Зачем они сверлят стену?

— А-а-а, — протянул Хлебазл. — Да тут прибывший посол Джаппурии привез бронзовую розу, которую отлил некий Дятл, в бытность свою являвшийся радистом Шмора Великого. Тот в своем завещании указал, чтобы отлитую им розу положили на могилу его императора. Она двести лет валялась в хранилище Джаппурии и вот, наконец, прибыла сюда. Мой зять распорядился закрепить ее на стене внутри стальной бомбы, поскольку могилой Шмора Великого является урна с радиоактивным пеплом, зарытая глубоко под нами. Так что, барон, любуйтесь розой, она, кстати, необыкновенно хороша.

— Я уже не барон, — сказал Филер.

— Знаю, — кивнул головой Хлебазл. — А были ли вы когда-нибудь им?

— Не понял, — произнес Филер.

— Все вы прекрасно понимаете, — сказал Хлебазл, глядя на рабочих, вешающих бронзовую розу на вкрученные в стену болты. — Ваш предок — барон Филер, сдавшийся джаппурцам вместе с радистом Дятлом — тоже был начальником военной разведки. А вот до него — никаких сведений. Вот у меня, к примеру — родословная до двадцатого потомка в документах. И у других дворян так же. А у вас? Шиш без масла! Откуда у вашего предка вдруг появился баронский титул? Ведь для титула нужно имение. Его не было у вашего рода никогда! И сейчас его нет. Шмор Тринадцатый распорядился конфисковать ваши земли. И что? А нет никаких земель! Кстати, а род есть? Оказалось — ваш предок, служивший Шмору Одиннадцатому, не имел наследников! Кто вы, Филер?

Барон, пошевелив босыми пальцами ног, усмехнулся и ответил:

— Все Шморы раздавали дворянство тем, кто был императорам оплотом в их делах. Вот мой предок его и получил.

— Но дворянство не дается без земли! — воскликнул Хлебазл.

— Кто его знает, как оно давалось ранее? — сказал Филер.

— Хорошо. Но где ваша семья? Кто ваши дети? Скажите, где похоронен ваш отец?! За вами даже вшивой квартиры не числится! Принимая во внимание прежнюю деятельность, мы договорились, что вы сливаете мне всю свою агентуру, и за это я не буду применять в отношении вас пыточные методы. Мне кажется, я погорячился.

— Что вы хотите этим сказать? — невозмутимо поинтересовался Филер.

— Что я беру свои слова обратно, — ответил Хлебазл. — Имеются в виду пытки. Вы мне все расскажете. В жизни не бывает героев, стойко переносящих истязания. Бывают плохие дознаватели. А я — лучший из них, и потому завтра вы мне выложите все, что я захочу услышать! До встречи.

Хлебазл встал с табурета и, посмотрев на розу, закрепленную над форточкой, сказал:

— Прекрасная штука. Говорят, бронза заживляет раны. Я в это, конечно, не верю, но можно будет проверить на вас.

Он вышел за дверь, и рабочие последовали за ним. После того как прекратилось лязганье замков, Филер неторопливо поднялся с койки, подошел к форточке и, глядя на бронзовую розу, произнес вслух:

— Интересно, зачем завещать государству дешевую железяку?

Он встал на цыпочки и снял металлический цветок с шурупов, торчавших из стены.

Держа розу перед собой, Филер принялся внимательно разглядывать ее, приговаривая:

— Так, здесь шов паяный, здесь литье, а это что такое?

Барон, сжав руками стебель и головку цветка, крутнул их в разные стороны и бутон поддался его усилиям. Цветок, повинуясь пальцам Филера, отвинтился по резьбе, обозначив полости, заполненные бумагой.

Барон, усмехнувшись, сказал:

— Ну, вот все и понятно. Почитаю-ка я, наверное, на ночь. Говорят, чтение способствует нервному успокоению и быстрому засыпанию.

И Филер, осторожно держа розу в руках, направился к своей койке.

Продолжение следует