Джаппурия. Тринадцатая планета


Центральная станция была небольшой. Герметичный купол накрывал жилую зону откровенно сиротских размеров, портативный ядерный энергоблок, кислородную станцию и несколько складских сараев, в которых хранился запас консервированной еды, вода, топливо для планетных ботов и прочая чушь.

Посадочная площадка рядом с куполом позволяла принять лишь два-три джабля, но и этой ее вместимости было более чем достаточно, так как грузовые джа́нкеры наполняли трюмы породой в местах ее добычи. А разработка шла в двадцати точках по всей поверхности планеты.

На площадке стояли: старый потрепанный джабль «Нежный бутон юности» и два бота. Джабль существовал на случай срочной эвакуации и потому не использовался. А боты служили средством передвижения по планете. Вообще-то их было три, но на одном из них улетел Кебаб Носатый, который повез запас консервов на одну из точек разработки, представлявших собой маленькие автономные модули.

Машинами, производящими буровые и карьерные работы, управляли бывшие шмордонские шпионы, приговоренные к каторжным работам. Им дали по пять лет за то, что они не сдались сразу же по прибытии, а пытались вести шпионскую деятельность, вынуждая полицию заниматься обычно несвойственной ей работой.

Трудились бывшие шпионы хорошо, но все равно за ними нужен был глаз да глаз. Поэтому Джем и двое его друзей были вооружены лучевыми пистолетами, а на планете сложилась гротескная ситуация, которая выглядела так: каторжник каторжником погоняет. По этому поводу шмордонские шпионы шутили, называя себя политическими заключенными, а Джема с друзьями — уголовными элементами.

Джем соглашался с их мнением по той причине, что в этих словах была доля правды. Если первый раз его с друзьями судили за измену Родине, и это можно было отнести к политике, то во второй им вменили «превышение должностных полномочий». Типа — они не имели права заключать Договор со Шмордоном. Хотя, если разбираться в этом деле глубже, возникал вопрос: какие у каторжников могут быть должностные полномочия, если каторжник — не должность, а данность? В результате Верховный суд Джаппурии пришел к следующему решению: «Оставить прежний приговор в силе». Это выглядело странным, потому что за превышение полномочий полагалось сидеть десять лет максимум, а прежняя статья предусматривала расстрел или пожизненное заключение. Но Джему с друзьями жаловаться было некуда, так как Верховный суд являлся последней инстанцией, и даже королева не обладала правом отменять его решения.

Отгрузка осуществлялась автоматически. То есть грузовые джанкеры садились возле куч вырытой никчемной породы, манипуляторами заполняли трюмы и взлетали. Путь их лежал на Слякоть, где набранные ими тонны камней и пыли высыпались в трясину Жабья Радость, занимавшую добрую половину суши этой планеты. Можно было бы засыпать и Усосанный Лес, но правительство решило с этим действием повременить, ибо последнее болото было невелико по меркам Слякоти, да и улучшать климат посольства Шмордона, расположенного в самом центре этого поганого местечка, никому не хотелось.

Сама же Тринадцатая планета находилась так далеко от Джаппурии, что почти не имела ни атмосферы, ни освещения от звезды. Дальше располагалась лишь Четырнадцатая планета, разбомбленная в полный хлам во время Второй Шмордонской войны.

Джем как-то слетал туда (ради какого-то ему самому непонятного интереса). Вся поверхность планеты была засыпана толстым слоем дробленого бетона, который скрывал любые особенности рельефа за серой безжизненной коркой. Садиться Джем не стал, предполагая, что цементная корка содержит в себе достаточное количество неразорвавшихся бомб и ракет. Он дважды облетел место своей боевой славы, вздохнул и вернулся на станцию, где в тот же вечер напился вдрызг брагой, произведенной Батоном из сахара и дрожжей.

Вообще-то алкогольные напитки для каторжников были запрещенными вещами. Но как-то раз в честь дня рождения королевы, который отмечался как всеобщий праздник, министр продовольствия Дефицит Крайний прислал мешок сушеных слив. Сделал он это с издевательским умыслом, так как сливы были покрыты дрожжевым налетом, и никакой нормальный джаппурец просто не стал бы их есть. Но каторжники даже по определению не являлись нормальными членами общества. И потому Батон, обрадованно поблагодарив вслух министра-изувера, занялся выращиванием дрожжей в домашних условиях.

Через некоторое время у него уже был запас браги, и он стал собирать самогонный аппарат. Для этого Батон разобрал какой-то новый трактор, сняв с него топливный бак и все трубки. Трактор оказался лишним, потому что никто из чиновников о нем не вспоминал. Самогонный аппарат был уже почти готов, и Батон надеялся скоро осуществить первую перегонку браги в самогон. Но Джем относился к этим надеждам скептически, полагая, что война должна начаться со дня на день и тогда будет не до самогона.

Нельзя сказать, что Джем с его друзьями были полностью предоставлены сами себе и управляли отсталой планетой как хотели. Раз в месяц прилетала вредная комиссия, составленная из чиновников нескольких министерств. Перед ее появлением Батон прятал канистры с брагой в одном из сараев, и они с Кебабом разлетались на ботах контролировать бывших шпионов, а Джем оставался за крайнего.

Чиновники, тряся холеными лицами, ругали Джема за недостаточную активность в отгрузке камней и пыли, писали в специальный журнал замечания и быстренько улетали. Вся эта процедура занимала всегда от силы два часа, но была крайне неприятной, потому что Джему сильно хотелось надавать кулаками по гнусным чиновничьим рожам, а потом добавить ногами по тем же самым местам. Но он всегда сдерживался, помня о соглашении, которое заключил с Премьер-министром Морсом.

Суть соглашения была такова: Джем с друзьями ведет разработку планеты, пытаясь привлечь к ней шмордонский флот в случае войны. Далее — Джем таранит корабль императора и берет его в плен. Короче — все как в прошлый раз. А за это — прощение для всех (кроме шмордонских шпионов, естественно).

Ни Джем, ни его друзья идиотами не были. Впрочем — Морс тоже. Но другого умного плана просто не существовало! Да и неоткуда было взяться. Веры в то, что шмордонцы повторно проявят глупость и попадутся на ту же уловку, не было ни у кого. Но надежда — последнее, что оставалось у людей, имеющих полную информацию о состоянии дел в королевстве.

Прилетев как-то раз лично, Морс в беседе с Джемом с глазу на глаз сказал:

— Поймите, молодой человек, следующее: все зависит только от вас. Вы никоим образом не проиграете, если Шмордон захватит Джаппурию. В таких случаях захватчики первым делом выпускают из тюрем преступников и делают их своими помощниками. Если хотите такой свободы — ничего не предпринимайте и скоро займете положение, созвучное с позывами вашей души. Но если вы этого не желаете — придумайте что-нибудь, черт вас возьми! Ваш план плох! Спасти королевство — не под юбку к королеве залезть! Любите?! Спасайте!!! К вашему сведению, Шмор Тринадцатый уже пять лет является вдовцом. Лучший способ полностью покорить завоеванное королевство — взять в жены плененную королеву…

Больше Премьер-министр не сказал ничего. А надо ли было еще что-нибудь говорить? Он оставил Джему шморофон, в записную книжку которого был вбит всего один номер — его самого. И Джем иногда им пользовался, жалуясь на плохие поставки продовольствия или нехватку техники. Морс тут же вкручивал необходимые винтики в нужные чиновничьи места, и положение со снабжением менялось лучшим образом. Но ненадолго, так как места, в которые полагается вкручивать винтики, у чиновников всегда заживают быстро.

Джем, сидя в кухонном блоке станции, щелкал кнопками пульта от шморовизора в поисках новостей и размышлял о своей нелегкой судьбе. Ему шел тридцатый год, он был недурен собой и нравился женщинам, поскольку обладал яркой блондинистой внешностью. Но любила его только одна из них, хотя он пользовался далеко не лучшей славой ввиду своего непостоянства и страсти к бесшабашным выходкам. А любил ли ее он сам? Джем вспомнил ощущение тяжести от каштановой волны волос на ладони и сердце его тревожно сжалось. Тут же возникли в голове вопросы: а как именно нужно любить дочь? И как это быть отцом? Кто такой отец?

Дверь в кухню открылась, и в помещение зашел Батон Самогон (флегматик, длинный и тощий как спица от велосипедного колеса). В руках он держал открытую банку с подогретой тушенкой, вилку и сухарь. Усевшись за стол, он принялся молча есть, поглядывая на экран шморовизора, мелькавший меняемыми каналами.

Батон с Кебабом брились от случая к случаю, то есть тогда, когда усы с бородой начинали усиленно лезть в губы во время еды. Вот и сейчас, отправляя кусок тушенки в рот, Батон предварительно раздвигал усы сухарем.

Прожевав очередную порцию, он сказал:

— Елки-моталки! Надоело жрать эту гадость! В каменоломнях хоть повар был. Когда-никогда горячую похлебку наливали.

— Если ты так любишь есть, давно б уже готовить научился, — ответил Джем.

— А я умею готовить, — не полез в карман за словом Батон. — Только не еду, а пойло. Если ты помнишь, до того как предать Родину, я учился на технолога вино-водочного производства. А уметь все сразу ни у кого не получится. Даже у такого умника как Морс. Кстати, как там работает его дезинформационная машина? Люди верят, что дыра, в которой мы находимся, состоит из чистого золота?

— Вряд ли. Чтобы поверить в такую чушь, надо быть круглым дураком.

Джем наконец нашел канал новостей. На экране шморовизора возникло смутно знакомое по газетным фотографиям длинноносое лицо. Оно было избито самым качественным образом и краснело свежими кровоподтеками, а под правым глазом явственно обозначился наливающийся синяк.

— Ба! — удивленно вскричал Джем. — Да это же лорд Крокозябл!

— Драть мои копыта! — тоже удивился Батон. — Кто же так отделал это Крокозяблище?

— Крокозяблище — его папаша, — сказал Джем. — А это — Крокозяблик.

Он сделал звук громче и в кухне раздался голос диктора:

— Посол Крокозябл самовольно, без согласования с правительством, прибыл на планету Дубарь и был изловлен местными жителями как шмордонский шпион. Не зная народных обычаев, на одной из улиц столичного города Колотуна лорд Крокозябл подошел к местному жителю и попросил у того закурить. Эта просьба считается на Дубаре оскорблением и вызовом на дуэль. Местный житель тут же ударил посла кулаком в глаз и слегка добавил ногами, когда тот упал в снег. Проходивший мимо полицейский прекратил дуэль и потребовал у Крокозябла пятьсот тагриков за вызов органов власти. Не зная и этой местной традиции, посол денег не дал, что сразу же возвело его в ранг шпиона. Крокозябл был доставлен в Управление полиции и заключен в камеру временного содержания, где уже находились несколько слегка подвыпивших участников фестиваля «Посрамления шмордонских бензопил». Там он совершил третью ошибку, попросив на шмордонском языке у присутствующих хулиганов… гм, неизвестно, что он у них там попросил, так как местные жители выбили ему три зуба и вытерли о него валенки. Премьер-министр Морс уже направил императору Шмордона официальное извинение с просьбой считать этот прискорбный факт недоразумением, и заверил в дружественных чувствах, которые испытывает народ Джаппурии к народу Шмордона.

— Все, — печально сказал Джем. — Вот теперь точно война.

— Понятное дело, — кивнул головой Батон и стал невозмутимо доедать тушенку.

Диктор тем временем продолжил новостную программу. На экране возник торжественный дворцовый зал, заполненный людьми в модных костюмах.

Диктор рассказывал:

— Премьер-министр сегодня наградил медалями «За заслуги перед Джаппурией» министра юстиции Этапа и министра финансов Дефолта.

Батон, подавившись последним куском, закашлялся.

— Надо же, какая щедрость от Морса, — опять удивился Джем. — Да еще кому? Таким пройдохам!

— Вот-вот, — согласился с ним Батон.

Из аппаратной комнаты, находившейся рядом с кухней, долетел механический голос автоматического диспетчера, который сообщал о посадке бота на площадку перед куполом. Батон с Джемом не обратили внимания на это, продолжая смотреть новости.

На экране возникло облепленное помидорными семечками лицо Морса. Оно выглядело злым и воинственным.

Диктор вещал:

— Несколько дней назад королева провела разъяснительную беседу с Премьер-министром.

Лицо Морса исчезло, и в шморовизоре возник дорожно-ремонтный комбайн, из кузова которого на проезжую часть выливался ровной волной толстый слой асфальта.

— О последствиях беседы королевы с Премьер-министром вы узнаете через две минуты. Оставайтесь с нами.

Дверь открылась, и в кухню шагнул носатый толстяк небольшого роста.

С характерным сочинским акцентом он сказал:

— Ага, заждались своего друга Кебаба? Так вот он я!

На всех четырех планетах люди разговаривали на одном языке. Все другие были забыты много столетий назад. Но жители планеты Сочи почему-то общались, странным образом коверкая слова, как будто джаппурский язык был для них не родным.

— На ужин что? — поинтересовался Кебаб.

— Тушенка, — ответил Батон.

— Не произноси больше это слово вслух! — воскликнул Кебаб, скривившись лицом. — На восемнадцатом карьере мне сегодня было заявлено, что если я завтра опять привезу тушенку, они поднимут восстание. И на мой лучевой пистолет не посмотрят!

— А ты им три дня вообще ничего не вози, — предложил Джем. — Они потом тушенку вместе с железными банками жрать будут.

— Еще есть яйца, — сообщил Батон. — Сделай себе яичницу.

— Я от них скоро чирикать начну! — возмутился Кебаб. — А потом кукарекать! Рыбных консервов не осталось?

— Несколько банок анчоусов в томатном соусе, — сказал Батон.

— Разве это рыба? Тьфу! Братская могила… Вот на Сочи — в Бархатном море — водится рыбка джарабулька. М-м-м… пальчики оближешь!

Кебаб по пояс влез в один из шкафов и принялся греметь там банками.

Тем временем реклама закончилась, и диктор продолжил передавать новости, причем голос его почему-то наполнился злорадными нотками:

— По указанию Премьер-министра в городе Апреле на планете Потенции взяты под стражу следующие лица: мэр, прокурор города, председатель планетного суда и главный инженер коммунального хозяйства. Все они подозреваются в растратах, хищениях и в отношении них ведется следствие. Эта группа коррупционеров посажена в одну общую камеру, а охранять их назначен начальник апрельской полиции Хапс. Причем внутри камеры. Вице-мэр города в срочном порядке занялся ремонтом улично-дорожной сети, изыскав для этого средства. Благодарные горожане вышли с транспарантами на улицы, чтобы в очередной раз сказать «спасибо» своей любимой монархине!

За стол уселся Кебаб. Он открыл банку с консервами и принялся торопливо есть, ловко орудуя вилкой. На экране возникла площадь какого-то жаркого города, заполненная народом. В центре площади находился памятник, изображавший осьминога с морской бескозыркой на лысине.

Кебаб, бросив вилку на стол, возбужденно взмахнул руками и крикнул:

— Это мой родной город Джян!

— Вы видите митинг в Джяне, столице планеты Сочи, — сообщил диктор. — Народ просит королеву устроить ее следующую встречу с Морсом именно в их городе.

На одном из плакатов, мелькавшем в воздухе, была видна надпись: «Где бюджетные деньги, сволочи?!».

Кебаба накрыла эйфория и он, забыв о еде, тыкал указательным пальцем в экран и орал:

— Видите вон тот желтый дом справа?! В нем купил квартиру мой дядя Лаваш Халтура! А во-о-он тот, сиреневый, слева? Это дом моей тетки Чурчхелы Конченой! Я там жил!

— У дяди или у тети? — спросил Джем.

Кебаб как-то странно сник и продолжил есть анчоусы, буркнув перед этим:

— Я везде жил…

На экране опять появились рекламные ролики. В одном из них красивая девушка, лежа в непристойной позе на капоте дорогого шморовоза, читала газету с таким видом, будто другого места для чтения не существовало в природе.

Кебаб опять повеселел. Восхищенно глядя на экран, он произнес:

— Вот это чаечка!

— Да, неплохая шлюха, драть мои копыта, — согласился Батон.

— Дурак ты! — негодующе воскликнул Кебаб. — Я про шморовоз говорю. Серия называется — «Протуберанец». У меня такой же, только двумя моделями старше и…

— Краденый, — добавил Джек, и они с Батоном рассмеялись.

Кебаб развел руками:

— Главное, не у нас в Джаппурии. А где он раньше ездил — пусть у разгульдяйцев спрашивают. Это они его сюда привезли. Да и вообще, что за вопросы? Уголовник я или нет? Одним делом больше, одним меньше.

— Ты, наверное, с детства джамобилями занимался? — поинтересовался Джем.

— В детстве мне некогда было заниматься этим, — ответил Кебаб. — Мои мать с отцом решили быстро разбогатеть на контрабанде и связались с этими разгульдяйскими мошенниками, которые раньше шлялись тут как у себя в шашлычной. Подсунув меня тетке (в пятилетнем возрасте) они отправились на одном из их звездолетов за бытовой техникой, которой тогда в Джаппурии днем с огнем нельзя было сыскать. И пропали. Кто-то из контрабандистов потом рассказал, что звездолет, на котором находились мои родители, был захвачен шмордонскими таможенниками и весь экипаж упекли в тюрьму на двадцать пять лет. Так ли это — не знаю. Поэтому сначала мне пришлось торговать вареной кукурузой перед домом, а потом заниматься тем же самым, но на пляже и уже в паре с теткой. Точнее — торговала она, а я в это время обчищал карманы пляжной одежды. Доход это приносило небольшой (какой идиот на пляж будет много денег брать?), но зато мне уже не приходилось есть теткин хлеб даром. Все шло хорошо, пока из кармана какого-то придурка я не выудил деревянную монету в десять тагриков. Это было богатство! Поэтому я ничего тетке не сказал, а монету спрятал. Но через несколько дней мне так захотелось сахарной ваты, что я решил свое сокровище разменять. Вот тут-то меня и хлопнули! Оказалось, что монета являлась нумизматической редкостью, так как была древне́й первой шмордонской экспансии! Более того — она имела на аверсе свой номер и находилась в розыске уже двадцать лет! Получилось, что тип, у которого из кармана украли монету — еще больший жулик, чем я сам! И хотя мне на тот момент исполнилось всего двенадцать, в полиции заявили, что меня никак этот факт от тюрьмы для малолетних не спасет. Дескать, плевать они хотели на калькуляцию. Монета нашлась? Да. Преступник пойман? Да. Сидит? Сидит. Дело закрыто, полиции — премию! А если еще какие-то годы считать, то большинство преступлений останется нераскрытыми… В камеру, где я ожидал своей участи, впустили моих дядю и тетку, чтобы они проведали меня, а заодно посовещались. Тетка Чурчхела говорила, что меня не посадят, потому что полицейские просто вымогают деньги. Дядя Лаваш сказал, что если денег не дать, то посадят обязательно, потому что они обозначили сумму; и не только обозначили, но уже и поделили ее заочно. Тетка заявила, что от такой суммы у полицейских рожи потрескаются, поэтому ничего она не даст. После чего предложила мне немного посидеть (подумаешь — каких-то пару лет). Дядя поругался с ней и заплатил за меня сам. Меня выпустили, и я стал жить у него.

Кебаб вздохнул и, быстро доев консервы, вытер губы рукавом комбинезона.

— И как же ты умудрился в студенты попасть? — спросил Джем.

Кебаб, усмехнувшись, продолжил:

— Дядя был владельцем автосервиса по ремонту джамобилей. Кроме меня у него работали еще трое наемных рабочих. Дядя покупал всякий джамохлам, рабочие сваривали из мелких запчастей кузова́, красили их, набивали нужные номера, укомплектовывали запчастями и потом дядя продавал уже готовые машины. В полиции у него были знакомые, и с документами тоже не было проблем. Таким вот образом я научился всему, что связано с джамобильным жульничеством. Но у дяди в отношении меня были немного другие планы. Как-то он мне сказал:

«Слушай, дорогой Кебабчик. Надо тебе выучиться на юриста. Я заплачу, а ты получи диплом. Я еще пока не знаю, на что у меня денег хватит, но будем выбирать из трех специальностей: судья, прокурор и нотариус. Эти три профессии очень сильно помогут моему бизнесу. Особенно — последняя. И для всех троих подходит юридический диплом. Можно его, конечно, купить сразу, но мне глупый нотариус совсем не нужен. В моем деле глупый нотариус — короткий путь к добрым сокамерникам. Поэтому учись хорошо!»

Ну, научился я читать и писать, дядя дал денег и устроил меня в Университет, где вы со мной и познакомились.

— Погоди! — удивился Джем. — Получается, что ты поступил на бюджетное отделение Апрельского Университета, не окончив даже средней школы?!

— Вы думаете, я там такой один был? Да треть нашего курса такие! И у всех аттестаты липовые.

— Ха-ха! — рассмеялся Джем. — Выходит, Премьер-министр однобоко подошел к проблемам Потенции. Надо было посетить ректорат и заполнить еще одну камеру в тюрьме!

— Вряд ли только одну, — не согласился Кебаб.

А Батон, до этого молча слушавший разговор, вдруг обобщил:

— И нечего новые планы выдумывать. Пока у нас есть такие Кебабы и Лаваши — Джаппурия и так непобедима. Шмордон сам загнется!

— А что с твоим предприимчивым дядей случилось? — спросил Джем.

— Издержка производства, — ответил Кебаб. — Первый шморовоз, купленный у контрабандистов, появился в Джяне у Хачапура Волосатого, который владел бордельно-игровым бизнесом. На радостях Хачапур насосался коньяка, дал газу и на дикой скорости улетел в море, пробив капотом ограждение пляжа. Хачапура удалось спасти, а шморовоз утонул. Его подняли, но вид он имел чудовищный. А кто был лучшим специалистом Джяна по халтуре? Конечно, мой дядя Лаваш! Мне повезло, что я тогда уже был студентом и находился на Потенции. Дядя за крупную сумму денег взялся отремонтировать разбитый шморовоз. Поскольку в то время кузовных запчастей в продаже не существовало, дядя для ремонта употребил запчасти от джамобилей. Как ему это удалось сделать — я и сам не понимаю. Но шморовоз сиял как новенький! Дядя отлично заработал, и Хачапур укатил довольным. Но на следующий день шморовоз был в форме взятки передан планетному судье, которого звали Пай Дай. Хачапур собрался возвести очередной бордель, совмещенный с казино, прямо на центральном городском пляже, и покупку участка в запретном для строительства месте нужно было узаконить через суд. Судья на радостях напился водки, дал газу и помчался по трассе с бешеной скоростью. От тряски запчасти джамобилей, всунутые в отремонтированный аппарат, отвалились и шморовоз рассыпался. Судья с рулем в руках целую милю тарахтел сиденьем по асфальту, пока седушка не стерлась. Горе-водителю повезло остановиться как раз тогда, когда у него загорелся зад. Судью потушили и отвезли в больницу. Хачапур, сволочь, тут же написал заявление в полицию, что мой дядя во время ремонта подложил в шморовоз гранату с целью покушения. Лаваш, будучи человеком мнительным, моментально заработал инфаркт, отчего и умер. Поскольку главного обвиняемого не стало, дело заглохло, но Хачапуру пришлось заново давать взятку, только уже тагриками. Дядя перед смертью успел написать завещание и оставить мастерскую мне. Я сначала хотел было продолжить дядино дело, но узнал, что тетка Чурчхела собралась подать на меня в суд жалобу с целью оттяпать часть наследства в свою пользу. Я не стал ждать и быстренько продал мастерскую тому же Хачапуру. Пусть попробует теперь с ним судиться! А себе купил шморовоз. Вот и все.

Он вздохнул и жадными глазами посмотрел на пустую банку из-под анчоусов.

— Зачем студенту такой аппарат? — спросил Джем.

— Эх, жаль мало удалось поездить! — вздохнул Кебаб. — Зато с каким форсом! Когда я впервые подкатил к Университету в шморовозе, у ректора от обалдения многодневный запор случился. От студенток отбоя не стало! Это вам не какой-то там дырявый джамобиль!

— Да уж, — улыбаясь, заметил Джем. — Вы, сочинцы, без понтов жить не можете. Будь ты полицейским — мечтал бы о золотом пистолете.

— А что? — задрал вверх брови Кебаб. — У начальника полиции Джяна такой есть. Начальника, кстати, зовут — Пахан Родимый и он мой друг.

— Слушай, а у вас на Сочи джамобили наверняка дешевле стоят? — спросил у Кебаба Батон.

— С какого перепуга у нас они дешевле? — удивился тот.

— Но они же у вас производятся?

— Ты что, сдурел? На Сочи кроме вареной кукурузы, шлюх и шашлыка ничего нет. Это же пляжно-карнавальная планета.

— Я сам родом с Дубаря, — почесал в затылке Батон. — У нас их точно не делают. Если б они собирались там, то поступали бы в продажу уже с размороженными двигателями, потому что на заводе-изготовителе в радиаторы заливают какую-то мочу вместо антифриза.

— Хм, — задумчиво сказал Джем. — На моей Потенции тоже нет таких заводов… Получается, что эти ведра с гайками производят на Слякоти?

— Вполне возможно, — согласился Кебаб. — Это как раз объясняет их вечно ржавый вид. На Слякоти такая влажность, что джамобили начинают гнить еще в сборочном цеху.

— Но ведь джабли и джанкеры производит та же фирма! — вспомнил Джем. — У них на каждом из бортов выбиты эмблемы. Ну, этот их перевернутый тазик с парусом поверх дна.

— И к чему ты клонишь? — заинтересованно спросил Кебаб.

— К тому, что производство джаблей — не варка кукурузы в тазике для грязного белья. Да плюс еще джамобили, джабусы, грузовые джафу́ры… А строительная и прочая техника? А железнодорожные вагоны и локомотивы? На них тоже такие эмблемы. Где все это делается? Такие заводы не спрячешь! Никакое частное лицо не сможет владеть подобной фирмой тайно.

— Ответа может быть только два, — сообщил Батон. — Либо все это производится государством, либо поступает извне.

— Да ладно! — не поверил Кебаб. — Это я насчет твоего «извне». Джамобили появились еще до Первой Шмордонской войны, впрочем, как и поезда. Но если учесть, что качество техники и модельный ряд с того времени совсем не изменились, напрашивается первый вывод.

— Вполне возможно, — согласился с этими доводами Джем. — Надо будет об этом Морса спросить.

В эту минуту закончился рекламный блок и на экране шморовизора опять появился ведущий новостей.

— Внимание, — тревожным голосом сказал он. — Прослушайте срочное сообщение! Несколько дней назад на планете Дубарь высадилась группа шмордонских шпионов. В этом недружелюбном акте подозревается предприниматель Крокозябл-старший, чьи торговые звездолеты бороздят просторы нашей системы. Премьер-министр Морс направил предупредительное письмо в нужную шмордонскую инстанцию. Ответа пока нет, как и на предыдущее заявление об избиении Крокозябла-младшего.

На экране возникли фотографии шестерых людей с мрачными лицами.

Диктор продолжил:

— Власти Джаппурии обращают внимание подданных королевы на эти преступные морды. Шпионы были задержаны полицией Дубаря и взяты под стражу. Но в полицейском Управлении города Колотуна, который находится на планете Дубаре, при странных обстоятельствах группа шпионов предприняла побег. Из источников, которые мы не будем разглашать, поступила информация, что эти негодяи совершили подкуп всех чиновников полицейского Управления Колотуна. Министр Полиции Квас лично занимается расследованием этого скандального дела. Власти просят проявить бдительность и соблюдать осторожность. Шпионы одеты в джаппурские наряды и имеют с собой музыкальные инструменты: три джармошки, две джалалайки и один контраджас. Внимание! Инструменты могут быть заминированы! При обнаружении членов этой преступной бандгруппы целиком или поодиночке просим сообщать властям. Только не в полицию, а в прокуратуру…

— А почему в полицию нельзя сообщать? — не понял Батон.

— Да потому что у этих мерзавцев, наверное, еще деньги остались, и они опять смогут отмазаться, — авторитетно пояснил Кебаб. — А в прокуратуре такие расценки, что ни у одного из шпионов бабосов не хватит. Если они, конечно, не родственники Крокозяблов.

— Надо же, наконец-то шмордонская разведка адаптировалась к тяжелой джаппурской действительности, — смеясь, сказал Джем. — Всего за двести лет. Ох, и побегают же теперь за ними! О, смотрите, это уже про нас.

На экране возник джанкер, взлетающий с черной поверхности Тринадцатой планеты. На борту грузовика золотистыми буквами светилась надпись «Юбилейный».

Диктор говорил:

— Вы видите звездный корабль, который везет юбилейную трехсотую тонну чистого самородного золота, добытую на Тринадцатой планете!

В шморовизоре тут же возникла заснеженная площадь какого-то маленького городка. На площади колыхалась толпа мужчин с недобрыми испитыми лицами. Они размахивали кулаками и что-то вдохновенно орали.

Ведущий сообщил:

— Это добровольцы, желающие отправиться на разработку золотых месторождений.

— Ничего подобного, — заявил Батон. — Это лыжный курорт Бодунхутор. Там сейчас проходит посвящение фуфлыжников в лыжники. Кстати — довольно веселый праздник.

— Оно и видно, — кивнул головой Кебаб. — Интересно, вы там у себя на Дубаре хоть иногда бываете трезвыми?

— Нет, — серьезно ответил Батон. — Без этого дела замерзнешь сразу.

— Неужели кто-нибудь верит вранью про это чертово золото? — спросил Кебаб.

— Вся эта чушь по шморовизору показывается с одной целью, — сказал Джем. — Чтобы лорд Крокозябл видел и сообщал императору. Кстати, у него в посольстве установили какую-то круглую антенну. Морс мне говорил, что служащие посольства имеют возможность прослушивать все шморофонные разговоры.

— Ну, передаст он императору про золото, и что? — Кебаб встал, вытер рукавом со стола, выбросил пустую банку в мусорный контейнер и опять полез в шкаф с консервами.

Гремя там банками, он продолжил:

— Эти умники думают, будто император просто захватит Тринадцатую планету и дальше не полезет? Идиоты! Ну, захватит он ее, увидит, что тут не золото, а куча дерьма. После этого Шмор еще быстрее поскачет в бой.

Кебаб вернулся к столу с довольным лицом.

— Зеленый горошек нашел!

— Когда ты уже нажрешься? — спросил у него Батон.

— Мне, как жителю жаркой планеты, для нормальной жизни необходимы витамины, поскольку я привык к ним с детства, — ответил Кебаб, орудуя консервным ножом.

Он запрокинул голову, одним махом выдул весь рассол и принялся поглощать горошек, засыпая его в рот прямо из банки.

Диктор в шморовизоре сообщил:

— На Слякоти обнаружена партия консервированного горошка, в каждой банке которого вместо горошка находились яички зеленых сусликов, обитающих в пустыне Сушняк на планете Сочи.

Глаза Кебаба вылезли из орбит, он подавился, закашлялся и, в два прыжка оказавшись у мусорного контейнера, принялся исторгать из себя недавно съеденные анчоусы.

Джем с Батоном закатились хохотом, а диктор продолжил:

— Такие консервы являются деликатесом в Боскории. По всей видимости, компания «Крокозяблус» перепутала заказчика. Эта пища на любителя и вреда здоровью не наносит. Но сам факт использования банок для горошка предполагает участие Крокозябла-старшего в контрабандной деятельности, отмывании денег, уклонении от уплаты налогов и браконьерстве, связанном с убийством сусликов, занесенных в Красную Книгу редких животных.

Кебаб, разогнувшись, вытер рот рукавом и посмотрел влажными глазами в лицо диктора на экране.

— Я тебя, гада, убью! — тихо сказал он. — Вот только с каторги выйду и сразу убью! Вместе с твоими вонючими Крокозяблами, которых что-то стало слишком много вокруг.

Джем с Батоном захохотали еще громче.

Батон сквозь смех сказал:

— Да, может, горошек, что ты съел, не из той партии!

— Пойди теперь проверь, — ответил Кебаб, покосившись на мусорный контейнер. — Чувствуется, что вкус не тот. А продукты мы получаем как раз со Слякоти!

Он икнул и снова нырнул головой в мусорку.

— Драть мои копыта! — крикнул Батон. — Это сколько же сусликов нужно грохнуть, чтобы наполнить одну банку?!

— А ящик?! — поддержал Джем.

Из мусорки раздался рык и Кебаб задергал ногами.


*

Лежа в своей койке, Джем слышал храп Батона и сонное причмокивание Кебаба, но сам уснуть не мог. Он ворочался с боку на бок, считал в уме верблюдов, баранов, даже шпионов, но все было без толку. Через час Джему в голову пришла спасительная мысль: надо выпить кружку браги и тогда заснешь — как младенец. Но не хотелось вставать и греметь канистрами, которые стояли в аппаратной возле электрической отопительной батареи. В памяти вдруг всплыли картины пятилетней давности.

Шмор Двенадцатый гневно тряс кулаками и кричал, что императоры не сдаются и потому акт о полной капитуляции он подписывать не собирается. Тогдашний командующий Звездным Флотом лорд Ду́мбум уговаривал императора не горячиться. В этом ему помогал его заместитель лорд Надолб. Но император орал, что флагманский звездолет захвачен подлостью и потому поражение не должно засчитываться.

Думбум справедливо заметил, что присутствующие в капитанской рубке звездолета господа не занимались игрой в морской бой на бумаге, и потому переиграть кон не получится. Но императору было трудно согласиться с этими доводами. И даже направленные на него лучевые пистолеты никак не способствовали разрешению ситуации.

Шмор кричал Джему:

— Стреляй, сволочь! Гибель императора поставит все на место! Вы на одном корабле не устоите против мощи всего флота! А когда меня не станет, этот корабль превратится в пепел и потом флот продолжит победоносное наступление!

Джем понимал, что император абсолютно прав. Что делать дальше, он не знал. Но в рубке кроме перечисленных джентльменов и Батона с Кебабом находился еще один участник представления. Это был маленький пузатый человечек пенсионного возраста с небритым лицом, на котором блестели два выпуклых лукавых глаза. Пока Шмор знакомил Джема со своими суицидальными наклонностями, человечек в углу рубки о чем-то шептался с Кебабом. Последний слушал пенсионера с явным пониманием, кивая головой и соглашаясь с какими-то приводимыми им аргументами.

Вдруг человечек, обращаясь к Джему, произнес:

— Вы позволите мне пообщаться с императором с глазу на глаз?

— Да, — разрешил Джем. — Только не выходя из этой рубки.

Пенсионер отвел Шмора в дальний угол и принялся что-то шептать ему в ухо. С каждой следующей минутой император все более успокаивался. По выражению его лица было видно, что предложения пенсионера не совсем устраивают царственную особу, но представляют собой какой-то приемлемый вариант выхода из возникшей ситуации.

Наконец император кивнул головой, и человечек громко сказал:

— Меня зовут Крокозябл-старший. От имени присутствующего здесь императора я предлагаю заключить мирный Договор, в котором будут учтены интересы двух сторон.

Джем, вздохнув с облегчением, ответил:

— Мы только этого и хотим.

Крокозябл откуда-то вынул пачку бумажных листов, уселся за капитанский пульт и за пять минут набросал текст Договора. Император даже глядеть в него не захотел, но поставил свою подпись первым, брезгливо скривив при этом губы.

Джем, зачитав Договор вслух, удивленно спросил:

— Господин Крокозябл, это что? Договор о мире или торговое соглашение?

— Одно от другого неотделимо, — вкрадчиво сказал Крокозябл. — Поверьте моему богатому опыту.

— Правильно он говорит! — вмешался в разговор Кебаб. — А то живем, как гамадрилы. Дальше своего дерева ничего не видим! Кроме бананов имеется еще куча других вкусностей, только находятся они на соседних пальмах. Сколько можно?!

— Очень справедливое и умное замечание, — благосклонно кивнул головой Крокозябл.

Тогда Джему казалось, что самое главное — заключить мир и убрать громыхающий шмордонский флот как можно дальше от мирных джаппурских планет. Поэтому он сказал:

— Хорошо. Но сначала с Договором должно ознакомиться правительство Джаппурии, а потом его подпишет королева.

Крокозябл осторожно взял Джема под руку, отвел в самый дальний угол рубки и зашептал ему в ухо:

— Отправьте Договор с самым доверенным своим человеком прямо к королеве. Поймите, в правительстве много людей, а все люди разные и хотят разного. И у каждого из них есть свое особое, самое правильное мнение. Потому подписание договора затянется на долгое время, за которое может случиться все, что угодно…

— А что может случиться? — поинтересовался Джем.

Крокозябл пожал плечами:

— Вы думаете, императорские гвардейцы сидят, сложа руки? В любой момент они могут попытаться провести диверсионную операцию с целью отбить звездолет обратно. Но это не главная опасность… Каждую секунду император может передумать и трахнуться головой об угол капитанского пульта. Девиз императорской фамилии: «Честь Шмордона превыше жизни». Договор о мире, конечно, не капитуляция, но все равно проигрыш в войне. Я постараюсь удержать Шмора от самоубийства, но не гарантирую, что смогу это делать долго. Поэтому время — ваш лучший союзник.

Батон с Договором отправился к королеве на самом быстроходном из шмордонских челноков. Кроме официального документа Батон передал Белле записку от Джема…

А сейчас Джем вдруг понял, что заключать мирные договоры и объявлять войны должны только специалисты. И еще ему подумалось, что Крокозябл-старший как раз и был таким специалистом, в отличие от него самого. Может, наказание, назначенное Джему с друзьями, как раз и было справедливым?

Джем чертыхнулся, слез с койки и прокрался в аппаратную. Схватив одну из полных канистр, он притащил ее в кухню, включил свет и достал свою любимую жестяную кружку. Наполнив ее воняющей сивухой жидкостью из канистры, Джем залпом опрокинул кружку в рот, проглотил и вытер пальцами выступившие в глазах слезы.

— Бухаем по ночам в одиночестве? — спросил Батон, стоя в дверях.

— Под одеялом, как чмошник-единоличник, — донесся голос Кебаба из-за плеча Батона.

Джем, рассмеявшись, водрузил канистру на стол и сделал рукой приглашающий жест. Уговаривать никого не пришлось.

Пока друзья разливали по кружкам брагу, Джем сходил в аппаратную и принес оттуда шморофон, который находился в сейфе с кодовым замком. Хранился этот прибор там потому, что по пьяной лавочке иной раз Кебаб норовил высказать Морсу все, что он о нем думает.

Увидев в руках у Джема шморофон, Батон спросил:

— Ты собрался Премьер-министра поднять с постели для посещения туалета?


— Черт его знает, где он сейчас находится, — ответил Джем. — Может, у него уже утро наступило. А мне пришла в голову интересная идея.

Он нажал на кнопку вызова и приложил прибор к уху. Через минуту сонный скрипучий голос произнес в трубке:

— Алло.

— Это Джем, — сказал Джем.

— Хорошо, что не император Шмордона, — странно ответил Морс.

— Доброе утро.

— Какое, к черту, утро? Я нахожусь на Дубаре в поселке Простатитовке на «Фестивале подледной рыбалки». Здесь сейчас три часа ночи! А мне в пять на рыбалку вставать! Что вы хотели?

— У меня родилась идея. Мне нужен джабль, которым можно пожертвовать.

— У вас есть «Нежный бутон юности».

— Им я жертвовать не стану! И еще кое-что.

— Стоп! — перебил Джема Морс. — Это не шморофонный разговор. Завтра отправьте письмо с любым грузовым джанкером и сообщите, с каким. Отбой связи!

Джем посмотрел на отключившуюся трубку, потом на кружку и сказал:

— Батоша, не пора ли тебе перегнать эту бурду в нормальный напиток? Сдается мне, что времени для этого хватит.

Батон утвердительно кивнул головой, а Джем, хорошенько хлебнув из кружки, принялся излагать друзьям пришедший в его голову план.



Загрузка...