Веселая галактика

Джаппурия. Война

Белла смотрела на каньон сверху, и дух ее захватывало от необычайной красоты открывавшейся взгляду картины. Смотровая башенка выдвигалась вверх по мере надобности и наблюдатель, находившийся в ней, оказывался над разломом в выгодном положении. Королева глядела на ледяной мир и восхищалась его вычурностью.

Газовая планета-гигант, нависшая над одним из своих спутников, дарила каньону голубую подсветку и от этого застывшие водопады и колонны представлялись фасадом некоего заколдованного сказочного царства, вход в которое, казалось, был где-то рядом, но его никак не получалось найти, потому что это мог сделать только человек, посвященный в ледяную магию холодной любви.

Белла, подумав, пришла к выводу, что она этим человеком не является, так как любовь ее горяча, и потому никакие ледяные водопады не смогут эту любовь ни залить, ни засыпать льдом. Она, сжав губы, посмотрела на маленький диск Джаппурии и пришла к выводу, что Морс ее дурит. От этой мысли душа ее наполнилась негодованием, и она решила поговорить с Премьер-министром в жестком ключе.

Бросив последний взгляд на ледяной каньон, Белла спустилась в лифте из смотровой башни и пошла по коридору в сторону конференц-зала, надеясь обнаружить Морса именно там.

Еще двести лет назад (сразу после Первой Шмордонской войны) на одном из спутников Шестой планеты была построена замаскированная база. Спутник этот назывался Холодильником и представлял собой огромную ледяную глыбу, вращавшуюся вокруг газового гиганта. Таких кусков льда и камня на орбите Шестой планеты было несколько тысяч, и найти среди них Холодильник мог только тот, кто о нем знал. Но информация о базе держалась в строгом секрете и передавалась Премьер-министрами по смене.

В прошлую — Вторую Шмордонскую войну — базу даже не успели расконсервировать, потому что война закончилась столь же быстро, как и началась. Но сейчас Морс позаботился об укрытии заранее.

По его приказу базу привели в порядок, и он вывез туда королеву с ее дочерью, после чего занялся эвакуацией органов власти со Слякоти. Но, к его великому сожалению, последняя операция провалилась полностью.

Эвакуировать ему удалось всего несколько человек. Список был небольшим. Он включал в себя судью Верховного суда Казуса Сомнительного, депутата парламента Электората Нищего, Генерального прокурора Ареста Непременного и министра труда и отдыха Шланга Гофрированного.

Уже в последнюю минуту перед отправлением со Слякоти Морсу попался министр иностранных дел Стандарт Резиновый, чему Премьер-министр несказанно обрадовался. Тот, как оказалось, прилетев отдыхать на Сочи, забыл дома водолазный костюм. Вернувшись на Слякоть за костюмом, Стандарт попал в лапы Морса и теперь клял свою жадность на чем свет стоит, справедливо полагая, что новое водолазное снаряжение, купленное в Джяне за бешеные деньги, лучше, чем прозябание на Холодильнике.

Провал в мобилизационной деятельности Морса был вызван обычными причинами, основная из которых называлась так: отсутствие на рабочем месте. Но Премьер-министр, будучи человеком активным, решил не сдаваться. И потому эвакуировал весь обслуживающий персонал модного ресторана «Суслик табака», заодно прихватив с собой городское отделение полиции Заквакинска вместе с его начальником, имя которого звучало достаточно непривычно даже для джаппурского слуха. А звали начальника полиции так: Отжи́м Чтоплохолежи́м.

Теперь вся эта компания населяла секретную базу и маялась откровенным бездельем. Правда, это не касалось министра иностранных дел, озадаченного Морсом составлением вариантов мирного договора с Шмордоном, и начальника полиции Заквакинска, который шлялся по коридорам базы в поисках объектов для отжима, не находя их, и потому нервничая.

Королева, тихо зайдя в конференц-зал, остановилась в дверях и замерла, глядя на Морса, который беседовал с министром иностранных дел.

Стандарт Резиновый говорил:

— У меня составлено уже восемь проектов мирного договора. В первом мы отдаем им Четырнадцатую планету, во втором Четырнадцатую с Тринадцатой…

— Стоп! — отвечал Премьер-министр строго. — Тринадцатую планету исключить из всех проектов!

— Но это невозможно! — не соглашался Стандарт. — Придется все переписывать. Да и кому, спрашивается, нужны все остальные неживые планеты без Тринадцатой, вокруг которой мы раздули неизвестно что?

— Я сказал! — твердо говорил Морс. — И Шестую планету исключить тоже!

— Да это вообще невообразимо! — возмущался Стандарт. — Что же им тогда предложить? Усосанный Лес? Они же не дураки! И опять-таки, все придется переписывать.

— Перепишете, — сказал Морс и, подняв взгляд, увидел в дверях королеву.

— Все! — сказал Премьер-министр. — Вы свободны.

Стандарт встал и пошел к выходу, что-то недовольно бурча про себя. Увидев королеву, он поклонился и выскользнул в коридор, из которого тут же донеслось бормотание:

— Жадность — самый страшный порок. Почему я не купил костюм на пляже? Эх, ну и сволочь этот Морс! Бедная королева.

Белла, улыбнувшись, подошла к трибуне, за которой восседал Морс, и опустилась на одно из кресел в переднем ряду зала.

— Доброе утро, — сказала она с милой улыбкой.

— И вам того же, ваше величество — ответил Морс.

Он встал из-за стола, сошел с трибуны в зал и сел через кресло в одном ряду с королевой. Белла, внимательно посмотрев на него, вдруг обнаружила, что лицо Премьер-министра отнюдь не соответствует его положению. Оно было каким-то землисто-зеленым и набухшие мешки под глазами свидетельствовали о том, что Морс уже давно не спал так, как полагается спать обычным беззаботным людям.

Королеве вдруг расхотелось ругаться, и она участливо предложила:

— Морс, послушайте, пойдемте в мои покои. Вас положат, вы выспитесь. Я никого к вам не пущу.

Премьер-министр, печально улыбнувшись, ответил:

— Спасибо, ваше величество. Я бы с радостью воспользовался вашим гостеприимством, но, к сожалению, не могу. Шмордонский флот перекрыл сообщение между всеми планетами. Надо спасать Джаппурию.

— Джем спасет, — совершенно серьезно сказала королева. — Ложитесь спать.

— К сожалению, я уже стар для того, чтобы верить в чудеса, — произнес Морс.

Королева, задумчиво глядя перед собой, ответила:

— Оттого, что вы верите или не верите — ничего не изменится. Чудо либо случится, либо нет. Люди не властны над чудом. Но чтобы оно не прошло стороной, надо в него поверить. Поверьте и вы.

Морс, устало прищурив глаза, взглянул на Беллу и сказал:

— Я попробую.

Королева встала и молча пошла к выходу из конференц-зала. Морс смотрел ей вслед.

В дверях она обернулась и тихо произнесла:

— Я поняла, для чего существуют королевы. Для того, чтобы любить и тем самым спасать королевства.

Морс встал и молча поклонился. Королева покинула зал.

Премьер-министр, встряхнувшись, тут же вынул из кармана шморофон, нашел нужный номер и нажал кнопку вызова.

— Алло! — раздался в трубке веселый голос.

— Квас, почему вас не было на Слякоти в момент эвакуации? — спросил Морс.

— Я занимался мобилизационной деятельностью, — ответил министр полиции.

— Ну и к чему она привела?

— Планета Сочи подготовлена. Любой десант обречен! Шлюхи поголовно собрались участвовать в «Карнавале нагих красавиц». Хачапур уже распределил их по всем пляжам планеты. Шмордонцев везде ожидает теплый прием, потому что проституток насобиралось более миллиона!

— Во что это обойдется казне?

— Ха, ни во что, — хохотнул Квас. — У них патриотизм на высшем уровне! Для защиты Джаппурии они готовы на все! «Карнавал нагих красавиц»?! Как же! Да ни одна из них в мирное время не согласится бесплатно скакать по пляжу в чем мать родила. Но, вспоминая Первую Шмордонскую войну, все шлюхи горят желанием поработить завоевателей! Мы тут с Паханом Родимым провели репетицию. Знаете — потрясающее зрелище! До сих пор отойти не могу. Прихожу в себя у Хачапура в развлекательном центре…

— Немедленно вылетайте на Холодильник! — проскрипел Морс.

— Ой, не могу! — вскричал Квас. — Сообщение между планетами перекрыто! Если что, я тут, на Сочи контролирую!

Морс нажал кнопку отключения и, полистав абонентский список, нашел нужное ему имя. Послав вызов, он замер в ожидании.

— Алло, — сказала трубка.

— Здравствуйте, Джем, — произнес Премьер-министр.

— Чтоб вы сдохли! — услышал он.

Не считая нужным отвечать грубостью на грубость, Морс сказал:

— Я только что говорил с королевой.

Трубка молчала, и лишь дыхание, волнами тихого звука просачиваясь через многие километры космического пространства, свидетельствовало о том, что абонент остается на связи.

— Королева верит в вас, Джем.

Трубка продолжала молчать.

— И любит… Она говорит, что чудо случится обязательно.

Шморофон отключился. Морс, положив трубку в карман, устало поднялся из кресла, покинул конференц-зал и направился в столовую, так как вдруг вспомнил, что уже давно ничего не ел.

В дверях столовой он увидел странную картину. Весь персонал сидел на полу в коридоре перед входом, прислонившись спинами к стенкам.

Морс, остановившись, спросил у человека, на голове которого был поварской колпак:

— Что случилось?

— Столовая закрыта, — ответил повар.

— Почему? — удивился Морс.

Повар, грустно посмотрев ему в глаза, сообщил:

— Начальник полиции Отжим взвесил отбивную и обнаружил, что она на девять граммов меньше положенного. Теперь его подчиненные проводят обыск, а сам он допрашивает директора столовой на предмет выявления в действиях работников признаков мошенничества, расхищения государственной собственности и кражи продуктов.

Усталость Премьер-министра тут же куда-то улетучилась и он, распахнув дверь столовой, дерзко шагнул вперед.

Путь ему сразу преградил полицейский сержант, который рявкнул:

— Стоять! Идут следственные мероприятия! Требую немедленно покинуть помещение!

— Я Премьер-министр! — заявил Морс.

— Сочувствую, — знакомо заявил страж порядка. — Но пока не дали команду, пропустить не могу.

— Позовите начальника, — потребовал Морс, еле сдерживая себя.

Полицейский куда-то ушел и через минуту в зале столовой появился Отжим (сутулый и тощий мужчина лет сорока от роду, отягощенный большим острым животом и подозрительным взглядом).

Увидев Морса, он улыбнулся и сообщил:

— Все в порядке, господин Премьер-министр. Мною накрыто гнездо жуликов. Сейчас я всех посажу в подвал, а потом — после войны — мы отправим их на каторгу. Виновны все! Начиная с директора и заканчивая официантами.

— А есть мы что будем? — зверея, поинтересовался Морс.

— Ну-у-у, — задумчиво протянул Отжим, — консервами обойдемся. Вся база забита коробками. На войне — как на войне.

Морс, набрав полные легкие воздуха, принялся вдохновенно извергать из себя мысли, пришедшие ему в голову.

— Вы идиот! — орал он. — Чем я буду кормить королеву?! Консервами?! Почему, если вы такой честный, ресторан «Суслик табака» благополучно существовал в Заквакинске, и никаких нареканий к его деятельности до войны не было?! Отбивная меньше на девять граммов? Хотите, я вам добавлю мяса?! Чтоб через пять минут все занимались обычными делами! А вы со своими подчиненными отныне жрите консервы! Чтобы ноги вашей в столовой больше не было! Понятно?! Исполнять!

Отжим, обалдело моргая, отдал честь и куда-то ушел.

Морс, распахнув двери, крикнул:

— Заходите!

Работники столовой вскочили на ноги и занялись работой. Через десять минут Морс уже ел наваристый говяжий суп и, постепенно успокаиваясь, решал, какую норму консервов назначить для Отжима и всех его сотрудников.

Сначала Премьер-министр хотел написать распоряжение о выдаче всем полицейским одной килограммовой банки тушенки в день. И не больше! Пусть дерутся. Но по мере насыщения желудка душа Премьер-министра добрела, и вместе с последней ложкой супа пришло совсем другое решение.

Закончив есть, он вызвал директора столовой и распорядился, чтобы всему штату полиции, размещенному на базе, каждодневно подавали на завтрак, обед и ужин только перловую кашу с куриной печенью. И больше ничего! А начальнику полиции Отжиму — двойную порцию! Директор столовой совсем не возражал, а напротив — только приветствовал такой рацион, заявляя, что он очень полезен для стражей порядка.

Морс, покинув столовую с чувством выполненного долга, отправился в центр связи. Почитав накопившуюся информацию, он пришел к выводу, что шмордонцы сами не знают, чего хотят. Поэтому он распорядился сбросить с воздуха на редут, обороняемый лордом Крокозяблом, большую резиновую клизму с запиской, которая гласила: «Доблестным защитникам болотного сортира от джаппурцев с любовью». После этого Премьер-министр отправился спать.

Утром, проснувшись с неплохим настроением, Морс решил плотно позавтракать, так как на войне неизвестно, удастся ли поесть в нужный момент. Зайдя в столовую, он увидел довольно странную картину. Все посетители ковыряли вилками в своих тарелках с унылыми лицами, а в воздухе сильно воняло селедкой с луком. В дальнем конце зала за большим столом заседала компания, состоявшая из депутата, судьи, прокурора и двух министров. То есть существовало объединение всех ветвей власти, созданное с какой-то целью. И цель эта была явно пакостной. О чем Премьер-министр тут же и узнал.

Депутат Электорат Нищий, увидев Морса в дверях, закричал:

— Морс! Идите-ка сюда, голубчик!

Премьер-министр, скривившись лицом как от зубной боли, вынужден был принять приглашение. Электорат, отодвинув стул рядом с собой, похлопал рукой по его сиденью и сказал:

— Позавтракайте с нами, дорогой Премьер-министр.

Морс уселся на стул, и в глаза ему сразу бросилось, что почти у всех представителей власти в тарелках была только нарезанная кусочками соленая селедка, посыпанная сверху кольцами репчатого лука. Только перед министром труда и отдыха Шлангом Гофрированным стояла тарелка с манной кашей.

«Боже! — пронеслось в мозгу Морса. — Как там королева?» Но если бы королеве с утра подали селедку, она непременно прислала б тарелки лично Морсу с обидной запиской. Этого не произошло.

Подошедший официант, обращаясь к Морсу, сообщил:

— Есть только селедка и манная каша. Вам что подать?

— И то и другое вместе ему подайте, — скрипучим голосом посоветовал судья Казус Сомнительный. — Пусть потом в туалете заседает.

— Даже хлеба у них нет! — возмутился прокурор Арест Непременный. — И это столовая?!

Министр иностранных дел благоразумно промолчал, поскольку был занят, пытаясь отодрать шкурку от куска селедки.

— Что случилось? — спросил Морс у официанта.

Тот принялся рассказывать:

— Рано утром начальник полиции Отжим пришел в склад продуктов с санитарной проверкой…

— Отжим что, санитарный инспектор? — спросил Морс, начиная звереть.

— Начальник склада задал ему тот же вопрос, на который он ответил, что в военное время при отсутствии соответствующих органов власти их полномочия возлагаются на полицию. Обследовав склад, господин Отжим лично умудрился поймать голыми руками крысу, которые — как известно — проникают везде и всюду, и спасенья от них нет даже в космосе. Поскольку крысы являются переносчиками заразы, Отжим распорядился закрыть склад, чтобы не подвергать жителей базы опасности заражения всякими болезнями. У нас в кухне оставалось со вчерашнего дня немного манки, молока и селедка, из которой сегодня главный повар хотел сделать салат «Сельдь под овощным облаком». Вот и кормим всех, чем имеем.

— А как же королева? — воскликнул Морс.

— Для изготовления блюд ее величеству Отжим выдает со склада все, что нужно.

— То есть — он хочет заразить королеву всякими болезнями?! — мстительно вскричал Генеральный прокурор Арест Непременный.

— Это посягательство на установленную форму государственности! — заявил член Верховного суда Казус Сомнительный.

— Я рад, господа, что суд и прокуратура проявляют единодушие в этом вопросе, — сказал Морс, потирая руки. — Предлагаю немедленно проследовать в мой кабинет для составления соответствующего случаю документа.

Казус с Арестом тут же вскочили и направились к выходу из столовой. Морс пошел за ними следом, а Шланг Гофрированный крикнул вдогонку:

— Если нужна моя помощь — только позовите! Я могу быть свидетелем!

Официант добавил:

— И еще он требовал с начальника склада ежемесячный откат в размере десяти тысяч тагриков!

Морс просто отмахнулся рукой от такой мелочи.

В своем кабинете, усадив гостей за длинный полированный стол, он придвинул стопку бумаги под нос прокурору и положил поверх нее авторучку.

— Почему мне? — спросил Арест недовольно.

— Потому что вы — государственный обвинитель, — ответил Морс.

— Может, просто закрыть этого Отжима в подвале и все? — предложил Казус.

— Нет, господа, — сказал Морс, знавший перипетии исполнительной власти досконально. — Весь штат полиции на базе подчиняется ему. По всей видимости — это достаточно спетый коллектив и потому для устранения его лидера необходима бумага с множеством печатей. Поверьте мне. Сейчас время военное и опасность возникновения анархии увеличилась многократно. Поэтому будьте добры предъявить грамотное обвинение и ввести законную санкцию. Я думаю, вам не хочется есть селедку каждый день.

— Фу, какая гадость! — воскликнул прокурор и, взяв ручку, принялся бегло строчить по бумаге.

— Ну, сразу срок ему я дать не могу, — сообщил Казус. — Предлагаю ограничиться трехмесячным задержанием.

— Шестимесячным, — сказал прокурор, не отрывая глаз от листа. — Статья Уголовного Кодекса восемьдесят три прим: «Покушение на здоровье королевы». Предполагает в стадии следствия лишение свободы на срок от трех до шести месяцев.

— Ну, дам ему четыре с половиной, — решил Казус. — А после войны видно будет.

Провести задержание Отжима удалось легко. Морс выстроил всех полицейских в спортзале и зачитал постановление судьи об аресте начальника полиции. Тот не сопротивлялся и спокойно дал увести себя в подвал, где и был запечатан в достаточно просторном помещении. Склад продуктов открыли, и Морс распорядился кормить полицейских как всех. Но для Отжима Премьер-министр приказал оставить прежнее меню, состоящее из перловой каши и куриной печени. А вот охрану закрытого в подвале Отжима он полицейским не доверил. Вместо них на эту почетную вахту заступили служащие столовой, чему они, кстати, несказанно обрадовались.

Разобравшись с проблемой, Морс опять зашел в столовую, поскольку так и не успел позавтракать селедкой. Странное дело, но весь зал был заполнен народом! Люди, урча от удовольствия, поглощали свиные отбивные с горчицей, кромсая их ножами; различные салаты и даже, представьте себе, булочки с вареньем, только что вынутые из печки!

За столом в дальнем углу зала Шланг Гофрированный, уплетая фазаний рулет, рассказывал Стандарту Резиновому, что не ел такой вкуснятины черт знает сколько времени! А Генеральный прокурор Арест Непременный, откусывая от куска сливового пирога, соглашался с министром полностью.

И никто в этот раз Морса почему-то не заметил, хотя обилием вкусной пищи все были обязаны в первую очередь именно ему. Но Премьер-министр, давно привыкший к людской неблагодарности, не обратив на это никакого внимания, сел за самый дальний столик, заказал куриный бульон, две сосиски в томатном соусе без гарнира и творожную ватрушку с компотом.

С удовольствием съев завтрак, Морс отправился в свой кабинет. Там, достав из ящика стола шморофон, он пересчитал количество неотвеченных вызовов. Их оказалось сто семьдесят три за последние пять часов. Разлегшись на диване, Премьер-министр, находясь в расслабленно-душевном состоянии, принялся листать сообщения, пытаясь оценить, какие из них являются важными.

Дубарьский начальник полиции города Колотуна по имени Колдырь Беспросветный звонил целых пять раз. Морс нажал кнопку вызова и через несколько секунд услышал:

— Халло!

— Да, — ответил Премьер-министр.

— Наконец-то я вам дозвонился! — послышался довольный голос. — Господин Морс, на Таежной площади нашей столицы собралась толпа, призванная в армию для защиты Джаппурии. Что с ней делать?

— Кем призванная? — спросил Морс.

— Они сами призвались, — сообщил Колдырь. — Пришли и хотят сражаться. У всех охотничьи ружья, луки, стрелы, буры для льда — и всякая прочая лабуда. Их около двадцати тысяч. Куда их направить?

— В кабак, — кратко ответил Морс.

— Какой кабак?

— В котором вы сами пили! — крикнул Премьер-министр. — Без ваших дубарьских алкоголиков разберемся!

Он отключил связь и, найдя номер Кваса, нажал вызов.

— Халло! — странно знакомо ответила трубка.

— Это Морс, — на всякий случай представился Премьер — министр.

— А я — Великий Вождь Пуцлистана! — задорно брякнула трубка. — Здравствуй, брат!

Морс, внимательно взглянув в экран, понял, что нечаянно ошибся номером и позвонил на Тринадцатую планету.

— Хапс, вы мерзавец! — крикнул он в трубку, поняв, с кем имеет дело, и тут же нажал кнопку отбоя. Но связь не отключается мгновенно, и потому в его ухо попали следующие слова:

— А вы — ангел рогатый, с чем вас и поздравляю!

Премьер-министр, внимательней проглядев список, нашел все-таки номер Кваса и послал ему вызов.

— Халло! — бодро ответила трубка, и Морс, испуганно оторвав ее от уха, посмотрел в экран. Вроде бы номер был точным…

— Халло! — снова заорали в трубке, и свински пьяный голос сказал кому-то: — знаешь, цыпочка, эта сволочь Морс не дает ни минуты отдыха. Вот, опять звонит, понимаешь?!

Премьер-министр отключил шморофон и решил больше никому не звонить. Но, вспомнив о Тринадцатой планете, он включил его снова, поставив, правда, на беззвучный режим работы. Выполнив это дело, Морс блаженно растянулся на диване и, прикрыв уставшие с утра глаза, погрузился в легкий послеполдничный сон, наполненный яркими образами окружавших его все утро людей.

Проснувшись через два часа с головной болью, он вышел из кабинета и в коридоре обнаружил сержанта полиции, исполнявшего теперь обязанности Отжима, закрытого в подвале.

Тот, переминаясь с ноги на ногу, сказал:

— Господин Премьер-министр, а что нам делать?

Морс, задумавшись на секунду, ответил:

— Охранять базу.

— От кого, если о ней никто не знает? — спросил сержант. — Раньше нам ставил задачи Отжим. Теперь он сидит, а задач нет. Что нам делать? Полицейские маются бездельем. Как бы чего не вышло.

Морс тут же вспомнил военную поговорку, которая гласила: если офицер не найдет работу солдатам, те найдут работу офицеру.

— Пойдите в спортзал, — высказал Морс первую же пришедшую в голову мысль. — Разбейтесь на команды и играйте во что угодно, хоть в кривоногинг.

— Спасибо! — благодарно воскликнул озадаченный сержант и прытко унесся вдаль по коридору.

Вечером в столовой служащие базы, смеясь, обсуждали полицейских, добрая половина которых уже имела на лбах фломастерные надписи: «Кривоног». Морс, запивая жареного цыпленка пивом, думал о том, что веселье никогда еще не становилось поводом для возникновения беспорядков и прочей паники. Потому на сердце у него было спокойно.