Вескер. Альберт Вескер. Колесо Фортуны

Глава 17 Особняк и неприятная правда

Впрочем, все оказалось не так плохо, как я думал. ВанГарет вел свои записи довольно сухим и техническим слогом, от чего лишней мишуры не было. Первая коробка пролетела часа за 3. И после просмотра записей я только сильнее уверился в том, что организм Лизы удивителен сам по себе. Его устойчивость к стрессам и воздействиям просто аномальна. Она усвоила вирус Предок в разы быстрее, чем я. Но из-за отсутствия хоть какого-то медицинского ухода, ее организму приходилось также бороться и с отсутствием питания, а также к этому приходили (барабанная дробь) испытания блядь экспериментальных лекарств. Что только сильнее давило и угнетало, и без того находящееся в вечном стрессе тело. Да с такими вводными я вообще шокирован самим фактом того, что она все еще жива, жива и черт возьми поправляется. После того, как мне принесли все потребное, я попросил проверить ее состояние и доложить, и она идет уже на поправку. Причем с такой скоростью, что мне с моей регенерацией только удавиться от зависти. Уже пропали трупные пятна от Т вируса, и даже глаз начал медленно восстанавливаться. Это гребаное чудо… И этот без прикрас бриллиант попал в руки гребаного вивисектора. Как этот уебок ее еще не пытался вскрыть я вообще не понимаю. Спустя еще пару часов чтения и кружку кофе, я поменял свое мнение. Вскрывал. И она выжила. Дважды… Против воли вырывается истеричный смешок. Вот после такого и начинаешь верить в теорию старого нациста о сверхлюдях. Помимо аномальной устойчивости и регенерации, организм девушки даже до сих пор сохраняет функции к репродукции, и все яйцеклетки у нее изымались в течение долгих лет. Над частью ставили эксперименты и пытались выделить чистый генетический материал, еще часть пытались использовать для синтеза какой-то то ли сыворотки, то ли еще какой дряни, вот конкретно этот момент я не понял несмотря на все мое образование. Хотя есть мысль, что он пытался сделать это просто потому, что было интересно. А вот дно коробки меня очень разозлило… ВанГарет был тот еще нарцисс, и искренне считал себя самым умным, признавая разве что только Маркуса и меня с Биркиным, и пометки на полях меня очень заинтересовали. Уильям использовал часть материалов Лизы для создания G вируса… Он все знал. Более того и сам участвовал в паре опытов и использовал ее кровь для своего вируса. Даже пару яйцеклеток взял, для дополнительных опытов. Я смотрел выкладки по его вирусу, и сейчас, смотря исследования образцов Лизы, я находил удивительное сходство некоторых моментов. На несколько секунд меня охватило настоящее бешенство, задавленное исключительно железной волей. Думаю, следующая встреча с Уилом будет очень неприятной. Я понимаю, где мы работаем… понимаю, что оставаться хорошим человеком в такой среде невозможно, и я сам участвовал в экспериментах над людьми, но я никогда не ставил опыты над кем-то похожим на Лизу. Моими жертвами были в основном бездомные и бандиты. И хоть я этим не горжусь, но сама ситуация с ней выводит меня из равновесия. Уильям никак не попытался ей помочь, никак не улучшил ее условия жизни. В момент злости я даже думал, что моя дружба с ним на этом закончится, но я как минимум его выслушаю. Выслушаю и сломаю челюсть… Оставалась одна коробка, но браться за нее в таком эмоциональном состоянии я посчитал нерациональным. Потому сделал себе еще кружку кофе. Из-за кровопотери слегка клонило в сон, но я успешно с этим боролся, а скоро при обильном питании организм восполнит потери и будет легче. После всего просмотренного появилась какая-то меланхолия. Что-то вроде «этот мир прогнил до основания. Есть ли смысл его спасать?» И только внутреннее понимание и осознание за обе жизни простейшей истины что «дерьмо случается», примиряло меня с миром. Я знал, что нельзя сдаваться. Дерьмо случается, но если перестать с ним бороться и не чистить, то рано или поздно все в нем утонут. Даже если я своими действиями смогу спасти хоть несколько жизней, это уже будет огромным плюсом как для мира, так и для меня лично. Может это и эгоистично, но я не планировал сдаваться именно из-за своих личных причин и убеждений. Даже сейчас я не особо верю в то, что делаю, но с упорством, достойным лучшего применения продолжаю работать и пытаться хоть как-то смягчить последствия того, что уже случилось, и стараюсь подготовится к тому, что случится в будущем. Может я и не хороший человек, но видит бог, я стараюсь поступать правильно, даже будучи ничем не лучше, чем те, кого я так ненавижу и презираю. Кружка опустела, а я привел себя в относительный порядок. На несколько секунд снова ощутил себя полностью одиноким и неспособным хоть с кем-то разделить свои терзания, но уже привычно задавил это чувство. Цель важнее любых личных чувств. Спустя несколько минут я уже читал последние документы по Лизе Тревор и думал над дальнейшими способами не допустить над ней последующих экспериментов. Судя по всему, она уже медленно ассимилирует Т вирус, а значит ее организм будет становиться все сильнее и ее можно будет использовать для дальнейшего усиления вирусов и их смешивания. Ужасная перспектива если это дойдет до Спенсера. Придется как-то саботировать и изменять данные, посылаемые ему на стол, но как… Сейчас я здесь и могу это делать сам. Мне нужен сторонник. Человек из лаборатории, который будет обладать достаточным авторитетом или хотя бы должен быть моим ставленником. Иного варианта я не вижу. Пока из тех, кого я видел в этой лаборатории и в целом чью деятельность успел бегло осмотреть это сам Клеменс. Ему все происходящее тоже не нравилось, более того, именно он меня вызвал. Нужно будет как следует с ним это обсудить. А в идеале и вовсе привлечь его как сторонника. Если это вообще возможно. Не думаю, что вообще могу кому-то доверять в этом исследовательском комплексе. Выхожу из комнаты и требую у охранника позвать Клеменса. А сам делаю себе еще одну кружку кофе и иду к окну. Из того что я вообще знаю о нем, это то, что он работал в чикагском филиале корпорации до собственно перевода в этот комплекс. Официально он приемник Уила, но по факту виделся с ним дай бог пару раз. Он единственный, кто подвергал сомнению проводимые в лаборатории исследования. О да, я изучил отчеты о нем, и он не раз писал в главный офис о том, что проводимые опыты бесчеловечны в его понимании. Если сейчас я смогу его завербовать, то, пожалуй, именно его и оставлю как уже своего ставленника и приемника, нужно только как следует его замотивировать и сыграть на внутреннем благородстве. Закуриваю сигарету… Если я правильно помню из офиса ему пришло в итоге распоряжение помалкивать, и только потому, что он ценный специалист его не зачистили в итоге. На данный момент он хоть и занимает должность главы комплекса, но по факту его власть скорее номинальная, особенно учитывая, например ВанГарета, который проводил опыты и ничего вообще не боялся. Очевидно руководство корпорации потворствует именно бесчеловечному подходу, не удивлюсь, если с прямого указа Спенсера. Коллеги явно его не уважают, и опять же не буду удивлен если считают слабаком и всячески им вертят. Во время вербовки попробую также сыграть и на этом. Еще минут 10 неторопливого распития кофе и курения сигарет, и в комнату стучатся.

— Войдите. — Говорю погромче, но не оборачиваюсь к нему. Клеменс медленно заходит в помещение. Я же спокойно докуриваю сигарету, не оборачиваясь к нему. В отражении стекла я его хорошо вижу, а вот он мое лицо нет. — Вы знаете, зачем я вас вызвал Джон? — Он явно не находит себе места, и явно не думал, что я угроблю всю ночь и часть утра на разбор 3 коробок с документами, но я тот самый сумасшедший, который это сделал.

— Я… Не уверен сэр. Это как-то связанно с Лизой Тревор? — Ну он хотя бы думает сейчас. А то, что он так рано встает на работу, это даже похвально. Я думал он все еще спит, и будить человека так рано создаст дополнительный стресс и его легче будет вывести на эмоции.

— И да, и нет. — Делаю затяжку. — Скажите Клеменс, что вы думаете о событиях в лаборатории и в принципе о ее нынешней деятельности? Говорите прямо. Не нужно пытаться увиливать или искажать свои действия или мысли, я все равно все выясню. Облегчите работу и мне, и себе. — Он как следует задумался. А пока он собирался с мыслями я сделал еще одну затяжку. Сейчас не хватает только, чтобы за окном шел дождь, но приходится обходится пасмурной погодой. Скоро уже зима…

— Хотите знать мое мнение? Хорошо! — Клеменс встал прямо и решил похоже вывалить мне на голову вообще все, что накопил за это время. — Я думаю, что все происходящее в последнее время в комплексе и вообще в окрестностях ракун сити дурно пахнет. Эксперименты с каждым годом становятся все более жестокими и бесчеловечными. Такие как ВанГарет и Биркин спокойно себе работают, а их эксперименты ужасны. Но никого из них не привлекают ни к какой ответственности. А когда я пытался привлечь внимание к этой проблеме, из главного офиса пришел приказ помалкивать… Я устал уже молчать, устал смотреть на это безобразие. Жаль, что вы не в состоянии меня понять… — Он устало сел на кресло. Хорошо, что он не видит моего лица, а то от ухмылки его бы инфаркт хватил.

— От чего же, я вполне вас понимаю. Понимаю и одобряю ваш подход. — И, прежде чем он попытался что-то сказать, продолжаю. — О, поверьте. Стоило мне как следует разобраться с происходящим в лаборатории, как я немедленно «привлек к ответственности» ВанГарета, и более того, улучшил условия у нашей несчастной Лизы Тревор. Думаю, поступки говорят лучше, чем слова, которым вы не очень-то верите, особенно зная кто я и на кого работаю. — Последняя тяжка, и я тушу сигарету, после чего спокойно к нему поворачиваюсь. Клеменс явно нервничает. — Скажите доктор, вы бы хотели изменить положение в лаборатории и наконец стать по-настоящему ее главой, хотели бы вы действительно изменить происходящее? — Поправляю очки и смотрю на него пристально. Бледнеет.

— П-простите, что именно вы имеете ввиду? — Он поправляет воротник. Я же спокойно смотрю на него и зажигаю новую сигарету.

— Скажите, что вы думаете о самой Лизе Тревор, доктор Клеменс? — Продолжаю давить его взглядом.

— Я думаю, бедная девушка достаточно настрадалась от Амбреллы и всего, что с ней связано. — Старается смотреть твердо.

— Очень хорошо, доктор Клеменс. Вы понимаете, что с ней будет, если в главном офисе узнают, об удивительных свойствах ее организма? Вон там. — Указываю на коробки. — Находится столько информации и удивительных данных, что, будучи ученым, я готов рвать волосы на голове и заднице от того, насколько высокие показатели она производит. Вы понимаете, какая реакция будет, если наверху об этом узнают? Несомненно, будет продолжение экспериментов, причем далеко не факт, что они будут гуманны. — Мой тон и голос не изменяются ни на йоту. И взглядом я продолжаю на него давить.

— Понимаю… — Он поджал губы. — Что именно вы предлагаете, Вескер? — А вот это правильный вопрос… Судя по тому, как он побледнел, на лицо снова выползла злобная усмешка.

— Я предлагаю вам сговор, доктор Клеменс. — На улице пасмурно и темно, а единственное окно дает мало света, поэтому зажженная сигарета солнечные очки и темная обстановка придают мне слегка инфернальный вид. — Я оставлю вас в качестве главы лаборатории, а точнее составлю отчет так, чтобы руководство уверилось в вашей исключительной полезности, и, разумеется, подкреплю это расширением ваших полномочий. Тогда вы и сами вполне сможете «заткнуть» всех, кто будет несогласен с вашими методами. Также я назначу вас ответственным за подопытную Тревор. Именно в ваших руках будут все отчеты, и все документы. — Улыбаюсь ему еще немного более зловеще.

— А взамен?.. — Правильно… Молодец.

— А взамен доктор Клеменс, вы обеспечите несчастной девушке надлежащий уход, скроете ее реальные показатели, нормализуете работу в лаборатории, и просто будете выполнять свою работу. Сверху этого я попрошу лишь самую малость. — Он весь напрягся, а я затягиваюсь сигаретой. — Вы дадите мне коды допуска от Красной Королевы, и, разумеется, будете отправлять мне отчеты обо всем, что происходит в лаборатории. Договорились? — Снова затягиваюсь. А он задумался. Причем аж на несколько минут. Я успел докурить вторую сигарету, когда он наконец поднял на меня серьезный взгляд.

— А если я не соглашусь?.. — Бледный весь, и пот выступил. — Если я попытаюсь рассказать руководству о вашем плане? — Руки у него аж дрожат от напряжения. Но я смотрю на него спокойно. Делаю последнюю затяжку до фильтра, и спокойно ему отвечаю.

— Я вам сердце выжгу доктор Клеменс. — Мой голос ни капли не изменился. — Как я слышал у вас появилась женщина. — Ухмыляюсь ему. — Как… Неосмотрительно было вообще предавать этот факт огласке. — Губы сжал в тонкую нитку. А у меня пропадает ухмылка, а лицо становится напротив максимально серьезным. — Я вызвал вас не для игры в шарады. Игры кончились, когда вы проявили человеческие качества. Пожалуй, в этой лаборатории вы единственный, чьи моральные ориентиры устраивают меня для налаживания коммуникации. Но не думайте, что я позволю меня шантажировать, или как-то использовать. Я знаю о вас достаточно много, чтобы если вы меня заложите превратить вашу жизнь в ад. Как и было сказано, доктор, я вас не убью, всего лишь выжгу вам сердце. — Смотрю на него еще несколько секунд.

— У меня есть время подумать? И если я не соглашусь, но ничего не расскажу, что со мной будет? — Чуть ухмыляюсь ему снова.

— Время у вас до обеда доктор. Если откажетесь, но будете молчать, я просто обеспечу ваш перевод на другой объект. Если же примете мое предложение, то условия вы знаете. Я прошу не настолько уж много, не правда ли? Ступайте доктор Клеменс. Ступайте и думайте. И я тоже пока подумаю. — Ухмылка снова пропадает. А он медленно встает, все еще бледный и выходит. Медленно и глубоко вздыхаю… Ставки сделаны. Я очень рискую, но у меня всего один день в этой лаборатории остался, а судьба Лизы Тревор уже для меня достаточно небезразлична, чтобы я мог ради нее рискнуть. В конце концов, хоть одну жизнь я постараюсь спасти. Но если в этой чертовой лаборатории и есть человек достаточно эмпатичный и условно благородный, то это Клеменс. А тем временем до обеда я могу передохнуть и еще раз все обдумать. Снова началась легкая головная боль. В последние дни она меня преследует…