Весна новой эры

Глава 2

ГПЗ-3 работал в три смены, выпуская миллионы подшипников каждый год… Хоть с началом Долгой зимы номенклатура выпускаемых изделий сократилась из-за «консервации» целых отраслей промышленности, но общий объем производства лишь вырос! Производственный процесс прерывался лишь на обед да пересменку… Вот и Петька сейчас работал тут, точил заготовки под подшипники, которые затем отправят на авиазавод, аббревиатуру которого в последний год все чаще расшифровывали как «Саратовский автомоторный завод». Хотя это тоже было неправильно… Ведь он производил еще и тепловозные дизеля, и некоторую другую менее массовую продукцию.

Твою ж дивизию! Как он ненавидел нынче американцев, из-за которых вся его жизнь, все планы пошли коту под хвост! А ведь как оно хорошо было тогда, в школе… Жили, мечтали… Он так собирался выучиться в политехе и пойти работать инженером в какое-нибудь НИИ, но увы. Отработать смену на заводе, потом еще ехать на учебу, и все это с постоянным, хотя уже и ставшим привычным чувством голода… Михан вон с его Викой как-то умудряются, но ему оно, увы, не по силам. Он и так приезжает с работы домой и буквально валится с ног. Как же он все же устал! Но надо… Увы, надо. Если хочешь выжить…

Установив в патрон очередную заготовку, Петька уже привычно продолжил точить заготовки. Проточить, проверить, отрезать, торцануть… Работа не такая уж сложная, но такая однообразная и надоедливая! А Петьке-то хотелось не этого, ему бы что-нибудь более «творческого», где не было бы этого однообразия… Не просто ж так инженером хотел быть! А еще внимательность нужна… А ведь когда точишь одну за другой типовые детали, то постепенно внимание теряется… Недавно так целую серию заготовок в брак загнал – хорошо, что хоть в исправимый. Премию с него снимать не стали, за то потом после работы два часа на их доработку угрохал… Хорошо еще что хоть станок нашелся свободный. У ремонтников…

- Пузырь нам должен будешь! – посмеялся по этому поводу мастер ремонтного участка.

На самом-то деле оно было шуткой, все же свои люди-то, привыкли помогать друг другу… Но вот на грустные мысли натолкнуло. Хоть Петька и не был особым любителем выпить, но по праздникам – почему бы и нет? Только сейчас и пить-то особо нечего было… В немногих действующих магазинах можно было купить разве что «деревяшку» - так прозвали в народе появившуюся в прошлом году водку из гидролизного спирта. Можно, правда, нагнать самогонки, но тогда нечего жрать будет. Хотя про таких придурков порой доводилось услышать… Перегонят свой паек на выпивку, а потом есть нечего! На одном-то обеде из столовой не больно-то протянешь. Кто поглупее после этого шли воровать – и попадались… А за кражу продовольствия сейчас наказывают жестко. Не пристрелят при задержании, так отправят в Воркуту уголь копать… Ну а кто поумнее – те после такого «самогонного развлеченья» кое-как протянули до конца недели на одном хлебе, который выдавали ежедневно, да столовских обедах. И с выпивкой завязали… Ну разве что все ту же «деревяшку» стали пить.

Но вот и обед! Выключив станок и отложи в сторону инструмент, Петька собрался в столовую… Идти предстояло в соседнее здание, но сейчас на улице уже тепло. Градусов, наверное, до десяти даже прогрело! В середине мая, когда днем обычно за двадцать бывало… Но хоть не минус, хотя когда зимой за тридцатник заходило – им еду по цехам разносили. «Суп с резцами», как иронично прозвали такие обеды сами рабочие.

Столовая уже была полна… Первыми, как обычно, прибежали «пионерские», как прозвали работающих на заводе старшеклассников – и плевать на то, что большинство из них давно уж комсомольцы. Все же все старше шестнадцати лет… Из так называемого «комсомольского призыва», еще с того времени, когда школьников не привлекали к работе в теплицах, которые еще только-только начинали работу. Большинство из них тут были заняты на вспомогательных работах, но кое-кто оказался и чуть ли не талантами! Вон, например, Верка Антоненко стоит – шлифовщица четвертого разряда… Правда, ее этой работе ее же отец и научил. А вот Сашка Носов – слесарь-инструментальщик… А вон Димка Никитин – слесарь-сборщик. «Пионерские» тут работают шестичасовую смену и идут в школу, а вот Петьке работать все восемь, как положено.

На обед выдавали куриный супчик с картошкой, морковью и луком. Кур этих, как писали в газете, сейчас выращивают на ряске и кормовых дрожжах. К нему – салатик из тепличных овощей и грибная колбаса… Ну и компот, конечно. И кусочек хлеба из «пырейки»… Раньше, как говорили, хлеба можно было взять сколько хочешь, а теперь – все по счету!

- Слыхал новость? – когда Петька уселся есть, вдруг подсел к нему мастер цеха.

- Какую? – не понял парень.

- У нас в Северном теперь американцы будут жить! – поморщился бригадир.

- В «эвакуационках» что ли? – ухмыльнулся Петька.

- В них самых!

- Вроде, не писали же нигде? – удивился парень.

- И не напишут, но факт. У меня дядя в горисполкоме работает… Говорит, по всем крупным городам их раскидают.

- Нахрена они нам тут? – с откровенной неприязнью произнес Петька.

- А вот этого я не знаю, - пожал плечами бригадир. – Говорит, из Москвы пришло распоряжение… Чтобы, дескать, не складывалось никаких землячеств и этого… как его-то… Сеператизма!

- А что ж не писали нигде?

- Боятся, наверное, что мы тут всем городом им рожи бить подадимся, - усмехнулся бригадир. – Хотя что с них, с этих-то, возьмешь? Приехали б вот те суки, что за испытание отвечали…

- И что с этими америкосами делать теперь будут? – поинтересовался Петька.

- Да кто ж их знает? – только и пожал плечами бригадир. – Говорят, за лето русский язык подучат и осенью работать отправят…

- А пока будут они наши запасы еды прожирать…

- Ну эти с собой немало всего привезли… На полгода точно хватит, говорят.

- Откуда? – не понял Петька. – У них же весь урожай в 66-м погиб!

- Из Аргентины, - скривился бригадир. – Они ж там ядерным шантажом занимались, потребовали поставок продовольствия… Так что жрать им пока есть чего.

На этом разговор их и закончился… Доев свою порцию обеда, Петька отправился обратно в цех. Еще немного посидеть – и обратно за станок! И так до самого вечера. Точи, точи, точи, проверяй по калибрам, сдавай ОТК… День за днем, изо дня в день. И кажется, что нет и не будет конца и края этой осточертевшей работе. И вечное желание есть, есть, есть… Будь проклята эта Долгая зима!

А после смены быстренько умыться и топать на второй трамвай, и ехать до площади Орджоникидзе, где пересесть на «восьмерку» и ехать домой. Ну или не пересаживаться, а прогуляться пешком, недалеко ж совсем… Тем более, погодка-то хорошая… Травка уже зеленеет, на уцелевших и не померзших в прошлом году деревьях и кустах листья распускаются! А дома его уж ждет мамка и ужин… Катька-то сегодня на ночной смене, они-то уже не студенты, а потому их семью делят на смены. Считается, что кто-то должен всегда оставаться дома чтобы топить дом, чтобы тот не вымерз за ночь. Так пошло еще с той самой первой зимы… Так что только и остается что покидать в себя еду и ложиться спать. Ведь завтра ему вновь на работу! Даже с женой-то только поутру и доводится увидеться…

***

Сад-огород представлял нынче откровенно печальное зрелище… Засохшие деревья уже спилили – и даже если вдруг вырастет дичок от корня, то толку с них? Даже если и привьешь – вымерзнут снова… Да и прививочный материал где брать, если кругом у всех все померзло? Разве что в питомниках, которые где-то на юге или в теплицах уцелели, но и тех немного… В саду Юннатов вон, где раньше прививки брали, померзло все… Единственное, что там смогли сделать – видя, что зима наступает очень ранняя и явно суровая, создали запас прививочного материала чтобы сохранить сорта. Хотя бы где-нибудь в питомниках юга. И пока теперь еще их достаточно разведут…

Впрочем, пока оно и не имеет смысла. В ближайшие годы любые плодовые деревья будут вымерзать каждую зиму, а потом явно придется сажать не местные, а уже более северные сорта. И то еще неизвестно, когда это будет… На месте сада Юннатов сейчас теплица по выращиванию ягод. На месте бывших полей института Юго-Востока – теплицы по выращиванию овощей вперемешку с домами-«эвакуационками», где и жило большинство работников тех же теплиц. Тоже из эвакуированных!

Так что оставались лишь овощи… И то лишь те, что быстро созревают. Ну или которые можно рвать и есть буквально в любой момент – вроде кабачков… А посреди огородов – место под костер, чтобы было чем дымить в случае заморозков. Такова уж нынешняя жизнь! И сейчас вон Михаил таскал воды чтобы полить посадки. Колонка напротив дома прекратила свое существование еще в середине первой зимы… Сначала поэтому получали воду, растапливая снег. А затем неподалеку оборудовали «абиссинский колодец» - тоже, можно сказать, колонку, но качающую воду из-под земли. Впрочем, скоро это все же должно было закончиться… Недавно коммунальщики вместе с трудармейцами наконец-то приступили к ремонту проходящего по их улице участка магистрального трубопровода… Раскапывали и несколько углубляли траншеи, оборачивали трубы стекловатой для утепления – так что скоро вода вернется. На следующий год вон даже обещают в дома начать проводить, как только достаточно труб будет… Промышленность пока восстанавливалась куда быстрее сельского хозяйства.

Полив все посадки, Михаил наконец-то пошел домой, где его уже ждала быстрее закончившая со своей частью огородных работ Вика… С весной жизнь стала чуть полегче. Больше стали еды выдавать, меньше стало тратиться энергии организма. Так что и уставать меньше стали.

- Ну все, с поливом закончено, - раздеваясь, произнес Михаил.

- Тогда пошли чайку попьем, - улыбнулась жена.

Что он на деле не совсем чай – на это давно всем было наплевать. Усевшись за стол, Михаил выпил свою чашку с небольшим кусочком сахара и почувствовал себя чуть ли не на вершине блаженства… Увы, не часто нынче доводится вот такая вот роскошь – просто посидеть, отдохнуть, попить чайку, поглядеть на милое лицо жены… Пусть и несколько уставшей, но все такой же близкой, любимой и родной. «А ведь если б не Долгая зима – не было б у нас с тобой ничего! – неожиданно для самого себя грустно усмехнулся Михаил. – Ты наверняка была бы с совсем другим, а я сам… Да ни с кем!»

Странная все же ирония судьбы получалась… Родителей Михаила свела, по сути, война. Какова была бы вероятность того, что его мать без войны пошла бы работать на авиазавод, встретилась бы там с его батей, что между ними вообще что-то возникло бы? Да фактически никакой! Помнится, она сама говорила, что собиралась пойти учиться в педагогический, а по факту так и осталась с десятью классами образования. Дальше учиться она уже не пошла, хотя закончила школу с единственной четверкой. Всю жизнь в итоге так и отработала в ОТК. А теперь вон самого Михаила с Викой фактически свела Долгая зима…

- Чего смотришь-то? – чему-то вдруг смутившись, окликнула его жена. – Дырку того и гляди, проглядишь…

- Смотрю, какая ты у меня красивая, - улыбнулся Михаил.

- Я-то? – еще больше смутилась девушка. – Скажешь еще…

Странно, но ведь и впрямь куда красивее той же Ленки, на ком в свое время для Михаила чуть ли не свет клином сошелся. Только та умела как-то выделить свою внешность, обратить на себя внимание своим поведением, приманить… Не потому ли и он сам за ней бегал? Вике же все это было словно и не надо – она была такой, какая она есть, и не стремилась казаться лучше. И потому оставалась как-то больше в тени – во всяком случае, для него. Хотя многие пацаны в их классе когда-то заглядывались на нее, правда ни у кого из них ничего и не вышло.

Что ж, в молодости все дураками бывают. Хотя в той жизни он о том никогда и не жалел – со второй женой-то у них все отлично было. А вот в этой… Казалось бы, прошло два года, столько всего поменялось, а уж его Оли в этой реальности и вовсе не было. И все равно порой было стыдно перед ней, ведь он считал, что она для него – единственная любовь на свете! А вот случись сейчас прожить еще одну жизнь, - Михаил даже и не знал бы, кого выбрать. Вот ведь, казалось бы, они тогда любили друг друга… Но ведь и Вику он любит! А любовь – она должна быть единственной в жизни… Выходит, кого-то он все же обманывает? К счастью, старые воспоминания все же постепенно все больше и больше притуплялись, размывались, начинали восприниматься как что-то далекое и нереальное… Да и в целом парень предпочитал как можно меньше вспоминать прошлую реальность.

- А помнишь наш выпускной? – вдруг спросила девушка.

- Конечно, - кивнул Михаил.

В отличие от прошлого, этот выпускной он помнил хорошо… В том числе то, как они с Викой встречали рассвет, а потом ходили на родник. Но вот прошло всего два года, а те события воспринимаются как происходившие в некоей иной реальности.

- А давай сходим на наше место? – словно мгновенно превратившись в ту веселую и беззаботную девчонку, какой он помнил ее по школе, произнесла Вика, выскочив из-за стола.

- Прямо сейчас? – удивился Михаил.

- А почему бы и нет?

Странно, но Михаилу вдруг тоже захотелось прогуляться, и вот вскоре они уже топали на Кумыску… День был теплый и солнечный – как-никак июнь месяц уже на дворе. Можно сказать, гулять сейчас – одно удовольствие! Словно и не было-то никакой Долгой зимы! Вот только сама природа словно вновь и вновь напоминала о случившейся катастрофе. И оттого веселое настроение как-то само собой рассеивалось. Вот разрушенный дом, а вон там – следы оползня… А вон – мертвые, не успевшие приготовиться в зиме и оттого вымерзшие, деревья. Впрочем, их-то как раз скоро не станет – спилят на дрова…

- Как же все изменилось! – когда они, наконец, забрались наверх, тихо произнесла Вика.

От того места, где они стояли на склоне холма и смотрели на город, встречая рассвет, не осталось и следа в результате оползня… Где был лесок, в котором на выпускном тайком целовались парочки – голая полянка с торчащими из земли пеньками. Не иначе как вырезали мертвые деревья еще в прошлом году. Впрочем, изменилось буквально все… Даже сам вид на город, где то и дело отблескивали в солнечных лучах крыши теплиц. И это вновь и вновь напоминало о том, что на дворе Долгая зима.

- Пошли пройдемся что ли? – тихо произнесла Вика.

«Их» родник оказался на месте – вот только и тут все как-то сильно поменялось… Размыло талыми водами озерцо, и теперь вода стекала в другую сторону, вокруг появилось множество сухих деревьев, и вообще все стало словно несколько иначе. Лишь по-прежнему текла вода, которой словно и не было дело до всех тех переделок, в которых довелось побывать всему человечеству.

- А вода все такая же, - присев на корточки, коснулась рукой бегущей воды Вика. – Словно и не было ничего…

- Ты часто бывала тут? – последовав ее примеру, спросил Михаил…

- Угу, - кивнула в ответ девушка. – Мне тут так хорошо думалось. Да и вообще… Сидишь себе, смотришь как бежит вода, и как-то даже на душе спокойнее становится… а еще здесь так красиво было…

- Я помню, - согласился Михаил.

- А сейчас даже и не знаю, - задумчиво произнесла Вика. – Вроде, вот оно все… Но что-то не так! Чего-то не хватает… И становится грустно.

Как ни странно, но какие-то знакомое ведь самому Михаилу было чувство… Сколько раз такое бывало в жизни! Особенно когда вот он перенесся в этот прошло-параллельный мир. Какая-то такая вот странная ностальгия – когда видишь что-то такое знакомое, но словно начинаешь смотреть на это под другим углом. Или замечаешь то, чего не замечал раньше. И возникает такое чувство, словно тебя в чем-то обманули, показали вместо настоящего халтурную подделку…

- Пойдем домой что ли? – через некоторое время предложил Михаил.

- Пошли, - тихо произнесла Вика, поднимаясь на ноги.

Почти половину дороги до дома они провели в тишине, будучи погруженными в свои мысли. Раньше, наверное, они бы в такой ситуации болтали без устали на самые разные темы, но сейчас что-то неуловимо изменилось в людях. Практически все стали какими-то более хмурыми, молчаливыми. Более осторожными и рассудительными, но вместе с тем и словно более «приземленными»… Ушли в прошлое мечты о светлом будущем, о победе коммунизма, космических полетах, яблонях на Марсе, развеялись многие благодушные заблуждения еще совсем недавнего прошлого. Сама мораль стала более жесткой и бескомпромиссной. И Михаил даже не знал, как к этому всему относиться…

- Знаешь, Вик, засиделись мы как-то в четырех стенах, - вдруг произнес парень. – Утонули в работе…

- А? Ты о чем? – даже не поняла его девушка.

- Слишком мы зациклились на выживании, - пояснил Михаил. – На том, что «надо, надо, надо»… Отучились мечтать, радоваться, веселиться, утонули в рутине. Даже разговоры практически все только к одному и сводятся. Все радости – от того, что хорошо экзамен сдали или огурец на салат вырос… Так недалеко и в живые машины превратиться…

- Но ведь так и есть! Надо! – подняв на него чуть ли не округлившиеся от удивления зеленые глазища, произнесла Вика. – Сейчас наша задача – выжить! А все остальное – тогда, когда растает снег!

- И все же вон захотела же ты сюда сходить – прогуляться, развеяться?

- Я почувствовала, что мне это надо… - смутилась девушка. – Но ведь у нас и дома дел полно!

Ну вот о чем и речь… И от таких вот настроений Михаилу стало грустно. Куда делись те советские люди, какими он помнил их еще по совсем недавним временам? Все изменилось! И вряд ли уже вернется назад. И, в то же время, люди словно стали дружнее, сплоченней, гораздо меньше стало всякой человеческой гнили – ведь таковым теперь просто житья не дадут. Если раньше еще могли как-то сквозь пальцы смотреть на лентяев, алкоголиков, мелкую шпану, надеяться, что они «поумнеют», «перевоспитаются», то теперь на таких смотрели как на тех самых врагов народа при Сталине… Как на гниду, которую нужно раздавить!

- Знаешь, Вик, - наконец, произнес Михаил. – Я понимаю, что Долгая зима не может пройти бесследно… Но мы должны постараться остаться самими собой! Настолько, насколько оно возможно…

А по приходу домой – опять за работу… Еще немного поработать на огороде, пропалывая грядки, потом малость подремонтировать крыльцо, давно уж напрашивавшаяся работа, сготовить ужин и поесть, малость поговорить с мужем старшей сестры и Кветой о новостях вокруг. А потом сесть посмотреть телевизор. К некоторому удивлению, одна из тем оказалась весьма нестандартной:

- Советским правительство принят стратегический план по развитию атомной энергетики, - объявил диктор. – Уже в следующем году будет начато строительство десять атомных электростанций сверхбольшой мощности…

Показали даже карту с их расположением – и, к некоторому удивлению Михаила, одна тока была отмечена даже в Иране… Ну, если точнее, Иранской ССР. Вспомнилось и то, что недавно брат писал – он-то как раз там сейчас служит. По его словам, республику хоть и присоединили уже больше года назад, но в ней по-прежнему неспокойно. Полно «басмачей» из местных религиозных фанатиков, с которыми приходится бороться – хотя никто не сомневается в том, что справятся и с ними. Хотя, по сути, у СССР тут и нет особых вариантов. Впрочем, если отзвуки этой борьбы порой доносятся и до центральных газет вроде «Правды». Обычно, правда, в достаточно размытых формулировках вроде «ведущейся борьбы с иранским басмачеством» или «уничтожения антисоветских банд на территории Иранской ССР»… Но при этом и секрета из того особого не делали – скорее старались создать впечатление этакой рутинной работы, на которой нет смысла акцентировать внимание.

Впрочем, по Иранской ССР была и еще одна любопытная новость – закончена перешивка колеи на железной дороге Горган – Тегеран, более того – активно ведется строительство вторых путей. И даже прозвучало практически забытое в европейской части СССР слово «электрификация»… Правда, как перспектива на будущее. Сначала, дескать, потребуется нарастить энергетические мощности.

Потом некоторое время шли уже типичные новости на счет положения дел в промышленности и сельском хозяйстве, а вот уже под конец новостей показали еще одну любопытную новость, которую можно было бы отнести в какой-то мере к внешнеполитической. Или же это уже внутренняя политика? Да неважно!

- В рамках соглашения о помощи между СССР и вооруженными силами США принято решение об эвакуации в Советский Союз ряда промышленных предприятий…

- Это что же, Америку грабить будем? – аж присвистнул от услышанного Михаил.

- Почему грабить? – удивилась Вика. – Они ж сами отдают…

- Да так, к слову пришлось, - только и усмехнулся в ответ парень.