Ветер стихий 3

Глава 3

Несколько позже в моём доме устроили собрание для узкого круга лиц и одной кошачьей морды, пусть даже бронзовой. Самой невозмутимой среди присутствующих. Накинув на плечи одеяло, сонно слушал убедительные объяснения матери Кифаи даваемые двум девушкам. Кроме нас в комнате больше никого не было. Всех посторонних оставили за дверью, включая моих кунан. Как и надежды узнать, чем же всё-таки это безобразие должно было закончиться. Посмотрев через окно на красочное ночное небо, прислушавшись к вот уже некоторое время сохраняющейся приятной тишине, протяжно зевнул, попытавшись собраться с разбегающимися мыслями, чтобы не уснуть. Радуясь тому, что всё относительно хорошо закончилось. Или только начиналось.

У Аллмара хватило ума воздержаться от необдуманных поступков. Переставляю себе реакцию разгорячённой, веселящейся толпы, когда в самом разгаре представления их бы попытались разогнать силой две юные девы. Она поступила куда умнее. Вытянула нас с главой на закрытый разговор, пустив через слуг новость, что гуляния перемещаются в сторону большого увеселительного комплекса, где для гостей организована акция невиданной щедрости, где всё включено. Отправив по указанному адресу быстроного гонца с кошельком золота. Чтобы к тому моменту как они туда доберутся, их уже ждали. Нанятым артистам, танцовщицам и факирам было доплачено, чтобы они перебрались на новое место работы. В итоге все ушли, а мы остались.

– Значит, здесь должна была проходить никея одного из видных женихов Хаян? Проживающего в этом комплексе. Который в последний момент сбежал, испугавшись ответственности. Поскольку почётные гости приглашены заранее, о мероприятии объявлено, артисты наняты, а немалые деньги на подготовку потрачены, то вы решили подменить жениха на того, кого никто из них не знает. Я всё правильно поняла? – всё ещё с лёгким сомнением подытожила Ирдис.

– Всё верно, госпожа бахи, – уважительно подтвердила Кифая, державшаяся на удивление спокойно, вызывая у меня невольное восхищение. – Мы не хотели терять лицо. Поэтому пришлось обращаться за помощью к господину Амиру, как наиболее подходящему под описание моего непутёвого троюродного племянника. Раз деньги было не вернуть, так зачем портить праздник хорошим дари, став поводом для плохих слухов. Потом бы постепенно раскрывали правду, принося свои извинения. В тихой, домашней обстановке, переговорив с ними по одному, по-семейному.

Слушаю Кифаю и поражаюсь. Как складно всё рассказывает. Самому захотелось поверить. Спрашивается, чего Ирдис не нравится.

– Хочу отдельно заметить, – продолжила глава Хаян, – уговорить господина Амира сесть на место жениха было совсем непросто. Пока не попросила считать участие в никея тренировкой. Рано или поздно ему всё равно через неё проходить, так хоть опыта наберётся.

– Хороший опыт, – очень тихо, недовольно высказала Абра свои мысли вслух, глядя в сторону. – Нужный. Лучше бы чему полезному учился.

Поняв, что её всё же услышали, смущённо извинилась, попросив продолжать. Не обращая на неё внимания.

– И во сколько он оценил свои… услуги? – поинтересовалась задумчиво нахмурившаяся Ирдис, повернув голову обратно к Кифаи.

Предположив, что я таким образом нашёл себе дополнительный заработок.

– Бесплатно, – ответил сам. – С друзей и тех, кто хорошо ко мне относятся, за помощь денег не беру.

Заявил с напыщенной гордостью за свою жизненную позицию. Приняв более подобающую позу. Выглядя в ней скорее смешным, нежели внушительным. Немного разрядив этим обстановку, всё больше испытывая к матери Кифаи благодарность. Глава Хаян всеми силами пыталась меня оправдать даже в ущерб себе. Поняв, что не хочу ссориться с девушками, назвав их хорошими подругами, взяла все объяснения на себя. Не сказав ни слова лжи, искусно сплетала историю из полуправды, разных точек зрения, подчёркивания одних моментов за счёт других. Упомянув о них мельком, в общих чертах. Выставляя меня случайной жертвой обстоятельств.

Результатом моего заявления стал быстрый косой взгляд от Абры и слегка вздёрнутая бровь Ирдис. Вроде бы пронесло, но нет, Аллмара оказалась не так уступчива. Не пожелав оставить меня в покое. Зачем-то пытаясь вызвать чувство вины.

– Понимаю. Простите, а никея точно организована как следует? И полностью оплачена? Замечательно. Тогда не подскажите, завершится она должна была как полагается или прерваться на самом интересном? – спросила с провоцирующей улыбкой.

– Конечно же прерваться, – не моргнув и глазом, уверенно солгала Кифая. – Я не желала ставить господина Амира в неудобное положение.

Когда потребовалось, перешла на ложь без малейших колебаний. За участие в этом спектакле мне обещалось совсем иное. Иначе зачем бы соглашался.

– Амир, ты правда считаешь, что я в это поверю? – с лёгким осуждением на меня посмотрела.

Как будто оскорблял её недооценкой умственных способностей.

– По вопросам веры обращайся в храм. За чьи-то домыслы и фантазии ответственности не несу, – не признал вины. – Хотя хотелось бы их услышать, чтобы понять, не упустили ли чего почтенные родители в твоём воспитании, а мать Кифая в организации мероприятия? Неужели никея в Шаль-Сихья уже под запретом? Если нет, тогда в чём хочешь нас упрекнуть? Или я неправильно понял, приняв совет за насмешку? – намекнул, что она несколько забывается.

Я не обязан перед ней ни отчитываться, ни оправдываться. Если продолжит в том же духе, то мы можем поссориться.

– Вот теперь узнаю нашего дорогого друга Амира. Убедилась, что тебя не подменили и не опоили, – удовлетворённо заметила Ирдис, не собираясь отвечать на эти вопросы. – Придётся признать, мы поступили несколько опрометчиво и неуместно, испортив чужой праздник. Придя на него непрошенными гостями. Приношу вам свои глубокие извинения, – поклонилась польщённой матери Кифаи.

Такой значимый жест от бахи перед кунан считался очень серьёзным шагом. Совершаемым в редких случаях. Так что часть потерянных балов в моих глазах она отыграла.

– Однако, позвольте напомнить, обман всё же не лучший выход. Даже из благих побуждений, – мягко упрекнула Кифаю.

– Признание своих ошибок удел сильных, – искренне похвалил девушку.

– Да, я такая, – улыбнувшаяся Ирдис не удержалась от небольшой шпильки.

Оглядев скудно обставленную, маленькую комнатку, осуждающе покачала головой.

– И стоило ли покидать наш дом столь поспешно? – расстроилась. – Неужели так трудно было попросить о помощи? Или ты врал, называя нас с Риадином своими друзьями, на самом деле так не считая. Если нужны деньги, почему не сказал? Не хочешь их брать просто так, не желая чувствовать себя чем-то нам обязанным, то, как насчёт небольшого обмена? У тебя ведь ещё остались те ракушки, которые дарил мне, глупому брату и дашун Абре? – пристально на меня посмотрела.

Почудилось, будто Ирдис слегка напряглась после этих слов, что не ускользнуло от моего внимания.

– Да. Где-то ещё завалялась парочка. А что? – заинтересовался, с чего вдруг о них вспомнила.

– Готова их купить. Назови любую сумму, – отреагировала подозрительно быстро.

– Три динара, шестнадцать дирхем, пять фельсов и одного шестиногого слона из чистого золота высотой с трёхэтажный дом, – озвучил свои «скромные» пожелания, добавив, – Почти даром. И этого исключительно ради моего глубочайшего уважения к тебе.

От такой цены обалдели не только женщины, но и бронзовая Чуни. Скорее всего, это по связи с хозяйкой ей передались вырвавшиеся из-под контроля эмоции Аллмара, отразившись на марионетке. Возьму на заметку, на кого из них нужно смотреть, когда Ирдис вновь наденет маску ледяной королевы.

«Интересно, а кошка хвостом махать умеет? И что бы это значило?», – задумался на отвлечённую тему.

– Нельзя ли назвать более благоразумную цену? – нахмурилась недовольная девушка, решившая, что я над ней подшучиваю.

– Можно. Но сначала правдиво ответь, зачем они тебе? – полюбопытствовал, отслеживая мельчайшие колебания её духовной энергии.

– Для количества. Красивые очень. Хочу сделать из них необычное ожерелье, – поделилась планами. – Надев на праздник в честь дня основания города, который пройдёт во дворце владыки Шаль-Сихья. Подобного больше ни у кого не будет. Отдашь?

– Да забирай, – легко согласился. – Но деньги вперёд. Включая слона.

– Зачем тебе слон? – разозлилась Ирдис.

– Каждый уважающий себя дари должен иметь слона, – заупрямился.

– Но почему золотого!?

– Каков дари, таков и слон, – развёл руками, озвучивая очевидное. – Хотя в чём-то ты права. Действительно, один слон мне ни к чему. Решено. Два динара и два слона, – поправил цену на более справедливую.

– Амир! – рассерженно возмутилась девушка.

– Ирдис? – удивился.

– Амир! – ещё громче.

– Ирдис! – воскликнул столь же громко, с восторгом.

– Что Ирдис? – не выдержала Аллмара, сбавив тон.

– А что Амир? – ответил уже спокойно. – Сама же нарушила правило не врать друг другу.

У девушки чуть резче обозначились скулы. Пытаясь успокоиться, сделала пару глубоких вдохов, возвращая себе самообладание. Боясь, что не сдержится и кое-кого немножечко убьёт. Вновь отмечая поразительную способность Амира выводить её из себя.

– Давай договоримся по-хорошему, – попросила. – Они мне очень нужны, скрывать не буду. Но сказать зачем, не могу.

– Так я и не настаиваю, – пожал плечами, чуть не сбросив от неосторожного движения сползающее одеяло.

– Ты же знаешь, я всё равно своего добьюсь. Зачем всё усложнять, – попыталась воззвать к моему здравому смыслу.

Вот уж отчего бы не отказался.

– Абра, а тебе, ничего не нужно? Спрашиваю на всякий случай, чтобы два раза не повторяться, – переключился на подозрительно тихую Фальсин.

– Я бы хотела с тобой поговорить отдельно. Позже. Наедине, – пожелала скромница с обгорелыми рукавами.

– Только давай обойдёмся без угроз, – шутливо закатил глаза.

– Амир, хоть ты и кундар, но прожить без поддержки в верхнем Шаль-Сихья среди этих дари будет очень непросто. В одиночку. Без родни, денег и влияния. Позволь я куплю тебе дом в янтарном районе. Или постараюсь подыскать что-нибудь в серебряном, – Ирдис продолжила уговаривать пойти ей навстречу, сменив тактику. – Ты пока ещё плохо представляешь на что способна младшая знать с окраин города. Насколько они коварны, жестоки и самовлюблённы. Без поддержки бахи тебя вынудят согнуть перед ними спину. Отобрав всё то немногое, чем владеешь. Растоптав гордость. А так сможешь прикрыться знакомством с нами как щитом. Поверь, если тебя обидят я первая прибегу откручивать им всем голову, – пылко пообещала.

Не уверен, насколько она сейчас честна, но слышать это было приятно.

– Знаешь, когда-нибудь я отвечу тебе теми же словами, – тепло улыбнулся. – Даруя право воспользоваться моим именем в случае опасности.

– Если бахи понадобится искать защиты у кундар, это будет началом их конца, – не приняла мои слова всерьёз.

– А кто сказал о кундар? – наигранно удивился, разматывая платок с родового браслета. – Теперь эта маленькая непослушная девочка должна уважительно поприветствовать своего дедушку, ожидая его одобрения, – ответил в духе китайских новелл.

Знаю, поступал несколько по-мальчишески, хвастливо, но как же хотелось блеснуть обновкой. Должна же она приносить не только пользу, но и радость, которой хотелось поделиться с близкими. Уж какими есть.

Ирдис застыла, несколько секунд не сводя недоверчивого, немигающего взгляда с браслета, вроде как даже не дыша, после чего тихим, неестественно спокойным голосом осведомилась.

– Надеюсь, тебе известно, что выдавать себя за члена другой касты карается смертной казнью? Как мятежника, идущего против воли Первых дари, основопологателей мирового порядка. Если это шутка, то очень несмешная.

Замолчав, задумчиво перевела взгляд на удивлённо-взволнованную Кифаю, прикидывая, стоит ли сейчас избавиться от опасного свидетеля или лучше попозже устроить ей «несчастный случай». Потрясённая Абра, не усидев на месте, испуганно вскочила на ноги. Чем и ограничилась, не зная, что делать дальше.

– Да, мне известно. Жрецы Канаан, зануды, почти час в храме красочно расписывали последствия настолько безумного поступка. Подарив золотую пластину, чтобы случайно не забыл. Попросив её не терять. Не помню, куда положил, а то бы и её показал, – изобразил легкомысленное отношение к их словам.

– Она называется Первый камень основы, – пояснила Ирдис, продолжая зачарованно разглядывать браслет.

– Почему камень? – не увидел связи.

– Потому что изначальным материалом основы служили большие гранитные плиты. На зачарованное золото перешли позже. Посчитав этот материал более удобным в обращении, долговечным и благородным.

Нас прервали. Свет в комнате мигнул и из потемневшей на секунду стены вышла высокая красивая девушка в тёмно-синем, однотонном платье, прикрытым серым плащом с капюшоном. Окинув внимательным взглядом комнату, отмечая, кто где находится, требовательно спросила с холодком в голосе.

– Могу я узнать, что здесь происходит?

Глядя на неё, почему-то вновь вспомнилось об участившихся случаях получать по ночам дурные вести. Один раз случайность, два, совпадение, а три, это уже закономерность. И ещё, если в твою спальню в любой момент может пожаловать кто угодно из проводников, в самое неудобное время, то начинаю понимать, почему вся знать так одержима установками всевозможных запретов. Надо будет поинтересоваться, где их можно достать. Ещё застанут со спущенными штанами, потом доказывай, что это не намёк.

– Госпожа шифу, – ровным тоном, с достоинством поприветствовала Аллмара прибывшую девушку, поклонившись по всем правилам этикета, опознав применение родовой способности Ханай. – Простите, что привело вас в столь поздний час в этот дом? – «не заметила» её вопроса.

Поведя себя как хозяйка дома, но никак не такая же гостья. Интересный момент, на который не только я обратил внимание.

– Мне сообщили, на моего жениха напали вооружённые дашун и его куда-то увели две подозрительные женщины. По описанию, похожие на вас.

Как сказали бы полководцы, Ханай перехватила инициативу, перестроив войска в атакующие порядки. Заняв позицию на возвышенности, подавляя противницу. Получая основания для выдвижения дальнейших требований или оправданий, в зависимости от ситуации. Заявив о своих притязаниях и готовности немедленно вступить в битву. Увидев недоумение и тревогу в глазах подруг, почувствовавших её угрожающий тон, решил прояснить ситуацию.

– Девушки, позвольте вам представить шифу Амину дочь Зарины из рода Ханай. Старшую дочь господина клинков Ханай. Которая сейчас поведала нам две удивительные вещи. О том, что она за мной следит и собирается выйти замуж. Позволь спросить, шифу Ханай, – использовал подчёркнуто официальное обращение, – это проявления ваших личных предпочтений или ответ почтенного владыки Бишара на наш с ним прошлый разговор? – прищурившись, с дежурной ничего не значащей улыбкой посмотрел на Амину.

Предупреждая не переходить границы дозволенного. Которая, стрельнув глазками на мой браслет, чуть расширившимися от удивления, сразу поняла, что она тут не самая важная птица и давить статусом не получится. После короткой паузы, потраченной на быструю оценку ситуации, поприветствовала меня как хозяина дома, имеющего более высокий статус, чем у неё. Что было правдой.

– Скорее, его результаты, – сообщила уже спокойным голосом, добавляя к словам окончания вежливой, уважительной формы обращения. – Если ничего не изменится, то именно на меня будет возложена почётная и ответственная обязанность стать вам достойной супругой. Поэтому, узнав о том, что в вашу спальню вечером прибыли две знатные госпожи, – к одной из которых ошибочно причислила Абру, – поспешила узнать, не отменён ли брачный договор между нашими родами ещё до того, как был заключён. Ведь он напрямую касается и меня, – объяснила свой интерес и причину появления. – Не хотите ли вы мне что-то сказать, уважаемый шифу Амир из рода…? – пристально на меня посмотрела с ответным предостережением.

Замечательно, друг друга уже понимаем с полуслова.

– Амир Погибель Ифритов из рода Амир, – довёл до всех своё новое имя.

Столь бурная негативная реакция Ханай вполне понятна. Амине совсем ни к чему порочащие её слухи, источником которых могут послужить сотни свидетелей, присутствовавших этим вечером на «закрытом» мероприятии. И это уже не столько проблемы рода Ханай, сколько её личные. Подрывающие авторитет будущей старшей жены. Она совсем не желала становиться посмешищем или расписной ширмой. Служа лишь прикрытием для чужих интрижек.

– Амина, если позволишь себя так называть, – дружелюбно обратился с просительными интонациями, – будь добра, для начала присядь. Сперва выслушай меня, а потом уже делай выводы. Если ты из тех, кто обижается ещё до того, как для этого появились подлинные причины, которых я не давал, – отдельно заострил на этом внимание, – то лучше нам остаться друзьями. В древнем роду Ханай много и других столь же прекрасных девушек.

После такого вступления не спеша, обстоятельно рассказал Амине о произошедшем недоразумении.

– Бахи Аллмара и дашун Фальсин мои старые друзья. Если немного на меня покричат, поругаются, явятся без приглашения, задержатся допоздна, ничего страшного. Они из тех, кто спасал мою жизнь. С кем я вместе сражался, пил вино, играл в азартные игры. Кто поделился глотком воды, когда в нём нуждался. Это не значит, что им позволено всё, но определённо немного больше, чем остальным, – терпеливо объяснил Амине своё отношение к этим девушкам. – Для них двери моего дома всегда открыты. До тех пор, пока серьёзно не поссоримся, – улыбнулся, с намёком посмотрев на Ирдис. – Или пока не предадут моё доверие.

Закончив с объяснениями, перешёл текущим делам. Чтобы не копать яму на ровном месте, в которую сам же и свалюсь.

– Теперь о соглашении с шифу Ханай. Всё остаётся в силе. Я не самый лучший дари на свете. Недостатков хватает, – самокритично признал. – В отличие от много чего другого. Но свой долг достойного мужа, отца и главы рода Амир выплачу сполна. Не сомневайся. Добавив сверху столько, сколько поместится. Кто бы ни стала моей женой, пусть не ждёт удара в спину, подлостей и обмана. Даю слово, отвечу тем же, что и получу. На верность, верностью. На честность, честностью. На заботу, заботой. Постаравшись сделать так, чтобы ей не пришлось стыдиться, сожалея о своём выборе. Если же буду делать что-то не то, пусть скажет мне это в лицо. Чтобы осознал и исправил ошибку, защитив её светлое имя. Её честь, – повысил голос, добавив в него твёрдости. – Однако ты всё ещё не она, – указал на очень важную деталь, посмотрев Амине прямо в глаза. – Учитывай это пожалуйста. Не нужно на меня давить и требовать исполнение клятв, которых я не давал. В свою очередь, обещаю, с этого момента буду относиться к тебе не просто как к любимой внучке почтенного шифу Бишара, а как к своей будущей старшей жене. Моей опоре и надежде. Не позоря тебя действием или бездействием. Если желаешь большего, не скрывай. Лишних слонов не бывает, – сказал непонятную ей фразу.

От большого количества слов пересохло в горле. Не люблю вести длинные напыщенные речи, но сейчас другого выхода не вижу. Отчасти эти слова были нужны не только для неё, но и для Аллмара с Фальсин. Это вовсе не значит, что собирался разрывать нашу дружбу, однако теперь действовать против или во вред Амине не стану. Как и не позволю совершать на неё нападки, пусть даже словесные. До тех пор, пока не получу для этого веских оснований. Мне с ней ещё спать. О чём предупреждала отнюдь не похоть.

Абра и Ирдис без энтузиазма восприняли новость о появлении у меня столь высокородной невесты. Понимали, что рано или поздно к этому бы обязательно пришло, но одно дело неясная угроза где-то в далёком будущем, а другое, прямо тут, у них под носом. Рушащая некие планы. Да и Амина встрече с такими «старыми» подругами молодого жениха была совсем не рада. Догадываясь, что там, где парень в походе расстилает на двоих одеяло, утром намереваясь тронуться в путь, женщина мысленно возводит трёхэтажный домик с высоким забором и злыми собаками во дворе. В котором бегают несколько чудесных карапузов.

Ирдис и Амина обменялись странными, понятными только им взглядами, сохраняя застывшие выражения лиц. Мрачная Абра в этот необъявленном поединке не участвовала, понимая всю бесполезность открытого соперничества. Первых мест всё равно не видать. Женщина дашун могла войти в состав семьи мужчины кундар только в качестве третьей-четвёртой жены. Однако в случае с шифу всё выглядело куда печальнее.

По обычаям дари среди знати было принято, чтобы первую жену наследнику выбирал глава рода, вторую родители, третью сам мужчина, четвёртую приводили жёны, а дальше, как получится. Уговоришь жён, будет пятая, нет, обзаведёшься только головной болью. Насколько сильной и продолжительной, это уже как повезёт. Большинство разумных мужей ограничивались двумя-тремя супругами. Многим и вовсе хватало всего одной. Над теми же, кто имел более шести, в обществе потихоньку посмеивались, называя слабовольными, изнеженными. Примером пороков и слабостей. Призывая таких мужчин сколько угодно валять в постели симпатичных служанок, наложниц, любовниц, да хоть с куклами спать, если не боялись мести со стороны обозлённых жён, но только не тащить в храм очередную подружку. К остальным сыновьям, особенно младшим, требования смягчались. Первую супругу выбирали родители, вторую они сами, третью жёны, если появлялась необходимость или желание. У женщин всё обстояло ещё проще. Судьбой старшей принцессы, как и принца, распоряжался глава рода. За вторую и третью решал отец, а остальным достаточно было выбрать понравившегося мальчика и получить одобрение матери. Не забывая, уходя в род жениха они разделяли с ним одну судьбу. Надевая на руку не только кольцо, но и такой же браслет.

Если смотреть в целом, то в семейном кодексе дари прописывалось множество самых различных мелочей, выстраивая сложную систему сдержек и противовесов. Не позволяя создавать бездумно раздутых гаремов или скатываться в неуправляемый разврат. Создавать совсем уж неравные семьи. Например, большое количество жён позволялось набирать только в родах, находящихся на грани исчезновения. Ослабевших до крайности. Если публично признают этот позор, на что те не всегда шли. Считая, лучше медленно размножаться, чем долго отмываться от насмешек. Замучавшись доказывать свою силу всем усомнившимся в ней.

Отдельно указывалось следующее. Первая жена не должна уступать мужу в происхождении. Вторая, превосходить их обоих. Третья, отдаляться более чем на пять кругов. Что делало невозможным брак между повелителями и простолюдинами. Высшая знать, к примеру, из-за этого не могла жениться на слугах, ремесленниках, торговцах. Единственные, до кого дотягивались, это до воинов.

Что касалось выбора чувств, а не политики, как в случае с первой женой или экономики, как со второй, влюблённым молодым дари всё же оставили выход. Чтобы не создавать взрывоопасных ситуаций. Если разрыв в происхождении между ними оказывался слишком велик, то третий номер становилась пятым, на который никаких ограничений не накладывалось. Однако и там скрывались свои острые подводные камни. Сначала должен найти третью. Очерёдность соблюдалась в обязательном порядке. Потом попробовать уговорить трёх собственниц привести в дом ещё одну женщину, зная, что по кодексу она станет их игрушкой. То есть старшие могли беззастенчиво гнобить и гонять младшую вне зависимости от её возраста или положения. На что далеко не каждая дерра готова была пойти. Учитывая, что пока жёны не приведут четвёртую и не одобрят пятую, ничего не получится, то невольно задаёшься вопросом, кто в доме хозяин. Где очень быстро выяснялось, что это не ты. Более того, после четвёртой супруги все последующие женщины хоть и входили в семью, но уже не меняли кастовых браслетов, которые в своё время наденут и их дети. Не получая никаких дополнительных привилегий. Всё это заметно охлаждало пыл некоторых мечтательниц, которым не светили первые три места. Да и молодым аристократам охлаждало желание посматривать с этой целью в сторону совсем уж неподходящих им по статусу спутниц жизни. Чтобы не ослабляли родословные и не позорили семьи. Так что многожёнство тут было не только разрешено, но и строго упорядочено. Оставляя женщинам достаточно рычагов влияния на мужчин. В пределах разумного, поскольку разводов тут не предусмотрено, а вот похороны проводились регулярно.

Посмотрев с печалью на напряжённых девушек, тяжело вздохнул и попросил, – Уважаемые, если сказали всё, что хотели, то…. время позднее. Нам всем не помешает отдохнуть. Заночевать здесь не предлагаю. Не потому, что не желаю видеть, а исключительно ради заботы о нашей с вами репутации. Что на это скажут окружающие, думаю, сами понимаете, а уж что подумают, боюсь даже представить. Завидовать начну.

Встав с постели, которую использовал в качестве лавки, с мебелью у меня по-прежнему было плохо, сделал лёгкий уважительный поклон, прощаясь с гостьями.

– Благодарю за оказанную вашим визитом честь, высокородные дерры, – не стал отдельно выделять Абру, сделав этим ей комплемент.

Не оставляя другого выбора, если не переступать границы вежливости. Только сейчас Абра ожила, подняв глаза из которых исчезла хмурая задумчивость.

– Простите, шифу Амир, – обратилась с некоторой неуверенностью, ещё не зная, как изменилось моё отношение к ней после столь резкого взлёта по социальной лестнице, – могу ли узнать, как проходит ваша подготовка к поединку чести?

– Поединку? – удивился, не сразу поняв о чём она. – Ах, ты об этом. Более-менее хорошо, – уклончиво ответил, чем совсем не убедил Абру.

– А подробнее? У вас уже подобрана какая-нибудь подходящая, отработанная тактика? – проявила настойчивость.

– Что-то вроде. Закрыться в сфере щита и подождать пока Шисса'ри сожрёт этого придурка. В манёвренности, искусности, знаниях, выносливости я ему серьёзно уступаю. Моё преимущество, большой запас духовной энергии, пространственные щиты и почти не убиваемый Пожиратель солнца, которого не остановит ни одна защита, – поделился своими соображениями. – Кундар Газиз не одарённый духом, поэтому ему нечего противостоять Шисса'ри.

– А если он всё же сможет на некоторое время заблокировать духа? Достаточное, чтобы успеть расковырять ваши щиты. Или ненадолго отогнать градом каменных осколков. Или вложиться в один единственный смертельный удар, намереваясь пробить защиту до того, как Пожиратель солнца заберёт его жизнь, – закидала меня предположениями. – На арене ведь не будет укрытий. Вы встретитесь лицом к лицу.

– Тогда у меня возникнут проблемы, – спокойно признал, уже думав об этом. – А у вас они исчезнут. Не станет Амира, не придётся из-за него забивать голову сложными вопросами. Уважаемая шифу Ханай получит свободу. Бахи Аллмара по завещанию заберёт ракушки. Дашун Фальсин успокоит внутренних демонов. Всем будет хорошо, – «обрадовал» девушек.

Что-то не вижу на их лицах радости.

– Какой поединок чести? С кем? – напряглась Амина, узнав неожиданную новость.

Никак не укладывающуюся в её стройные планы. Пришлось посвятить в мой конфликт с родом Кибас. Не успел замолчать, как Абра решительно заявила о своём желании лично подготовить меня к поединку, мотивируя заботой о друге. На что согласился, обговорив время, когда буду приходить в их зал на тренировки. Ох, боюсь Фальсин не удержится от соблазна, получив возможность безнаказанно меня лупить. Что-то такое пугающее мелькало в глубине её глаз. Помимо глубокой обеспокоенности. Скорее всего, всё же приведёт с собой профессионального тренера, не став всем доказывать свою гениальность в качестве учителя. Не в этом случае. Я доверял Абре, поэтому не сомневался в искреннем желании девушки помочь мне победить в том поединке. Самое главное, бескорыстном. Ну а на её маленькие слабости почему бы не закрыть глаза. Пусть в меня кинет камень тот, у кого их нет. К тому же этим согласием я не давал повода вмешаться Ханай или Аллмара, которые наверняка не останутся в стороне. Надо думать, не просто так. На этом, наконец-то, затянувшееся собрание закончилось. Ссылаясь на усталость, разогнал всех по домам. Захотят выяснять отношения, пожалуйста, но это уже будет потом и не здесь. Пищу для размышления дал, а пойдёт ли на пользу, поживём увидим.

После ухода гостей вернулись выгнанные ими на улицу мои кунан. Которые сразу заметили более не скрытый родовой браслет, о замене которого пока ничего не знали. Поэтому после того, как все легли спать, погасив свет, не удивился, услышав за отгороженной стеной из переносных ширм половине кунан, как они называли эту часть дома, запретив мне туда заходить, долгие неразборчивые перешёптывания. Чем бы ни тешились, лишь бы не вовлекали. С этими мыслями спокойно уснул.

Последствия вчерашних разговоров наступили даже раньше чем ожидал. Прямо с раннего утра. Ещё не успел подняться с постели, как уже лицезрел улыбчивую Дехи, сидевшую на старенькой, потёртой подушке-сидушки на моей половине дома. Полностью одетую и расчёсанную.

– Ты чего так рано встала? – удивился.

– Слугам положено вставать раньше господ, – с важностью заметила Дехи.

– А подглядывать за ними, не положено? – не очень доброжелательно полюбопытствовал, чувствуя себя неуютно под её сияющим взором.

– Как ещё верным ответственным кунан узнать о нуждах господина, которые им необходимо удовлетворить? – ответила вопросом на вопрос, за что тут же извинилась, совершив поклон из положения сидя. – Прошу простить мне мою дерзость, господин.

– Не прощу, – пробурчал из вредности. – Неси воды. Будешь искупать вину. Так сказать, во плоти.

По заведённому обычаю первым делом отправился умываться во двор. Такой вещи, как центральная канализация, водопровод и ванная комната в жилом комплексе Каменной сливы никогда не было и вряд ли когда появится. Как и во всём верхнем Шаль-Сихья. Хотя у Аллмара водопровод имелся. Как и санузлы, обустроенные по всем правилам. Но, что богатому обыденность, бедняку в новинку. Нечего привередничать. На моей родине до сих пор по деревням удобства во дворе самое распространённое явление. До которых ещё нужно дойти через лопухи, крапиву, лужи и сугробы, в зависимости от времени года. И это в эпоху, когда космические корабли бороздят просторы вселенной, вкалывают роботы, а не человек, чей геном почти расшифровали, чтобы заменить естественное искусственным.

Дождавшись, пока Дехи возьмёт кувшин с водой, вышел на излюбленное место за домом, где столкнулся с двумя очаровательными молодыми девушками кунан в платьях, каждая из которых держала по кувшину с длинным горлышком и большими ручками. На незатейливый вопрос, что они тут собираться поливать, получил столь же незатейливый ответ, меня. Спросив, а чего тогда пришли вдвоём, узнал, двое всегда лучше, чем одна. А если не хватит, они ещё и сестрёнку позовут, третьей будет. Дехи, смерив принарядившихся пигалиц подозрительно-ревнивым взглядом, заверила, что пока ещё в состоянии умыть не только господина, но и их троих, вместе с собакой, которая радостно крутилась под ногами, выпрашивая ласки. Расстроенные девчушки вынужденно ушли, но обещали вернуться. Подозреваю, впятером и только к Дехи. Больно взгляды у них были весьма многообещающими.

Дальше по распорядку значился утренний чай с лёгким завтраком, который любил принимать в летней беседке. Где к моему приходу уже засела за богато накрытым столом мать Кифая. Железный чайничек на высокой подставке, инкрустированной огненными кристаллами, весело пофыркивал паром. Только-только вскипев. Какая неожиданная «случайная» встреча. Приняв её приглашение, отправил хмурую Дехи с подносом, на котором стоял скромненький закопчённый чайник с несколькими глиняными чашками обратно домой. Пока обменивались традиционным набором приветствий и пожеланий, за спиной незаметно нарисовалась кунан с опахалом из пышных перьев, насаженных на длинную палку, которым принялась усердно меня обмахивать.

– Простите, мать Кифая, а что она делает? – поинтересовался, чувствуя себя несколько странно.

Постоянно хотелось повернуться и посмотреть, какое у неё выражение лица. Может она мне обидные рожицы в затылок корчит. Или смотрит презрительно. Аюни хоть и стояла рядом, бдительно следя, чтобы этой палкой не заехала по голове, но нахождение за спиной незнакомой дари отвлекало. Чьих намерений, а не прямых действий, я пока не понимал.

– Тренируется, – флегматично пояснила глава Хаян, не видя в этом ничего необычного.

– Тренировки, это хорошо. Тренировки нам нужны. Они заставляют думать, что всё делается правильно. Без них в голове начинается разброд и шатания, – глубокомысленно произнёс с бесстрастным лицом. – Но браться за всё нужно с пониманием. Усердие без цели приносит лишь мозоли. Вот у тебя какая цель, юная дева? – обратился к опешившей девушке кунан, всё же не удержавшись, повернувшись в её сторону.

– Эээ, – растерялась она от неожиданности, заставив свою главу страдальчески поморщиться от такого красноречия. – Сделать вам приятно, господин.

– Мне будет очень приятно, если спокойно посидишь в уголке, не стоя так близко за спиной. С некоторых пор это вызывает у меня повышенное беспокойство. Лучше порадуй наши глаза своим красивым личиком, а если умеешь петь или играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, то и слух.

– Господин, я на дудочке умею играть. Принести, – сникшая было девушка кунан заметно обрадовалась.

– Принеси, – ободряюще улыбнулся.

После того как она убежала, глава Хаян поинтересовалась моими планами на сегодняшний день. Заставив серьёзно призадуматься. До вечера я совершенно свободен. Потом нужно зайти к Фальсин, позаниматься с Аброй, которая днём будет занята. В мастерской и у торговца пока делать нечего. Кроме Аллмара, других знакомых у меня нет, а к ним сейчас заходить не хотелось. Так что временно остался не у дел. Перебрав доступные варианты, сообщил о желании отправиться на прогулку. Посмотреть, как живут простые дари в верхнем Шаль-Сихья. Захотев поближе познакомиться с этим миром. Поесть уличной еды, прикупить каких-нибудь забавных безделушек, посетить достопримечательности, пройтись по рынку, узнать цены на товары. Подыскать поблизости какие-нибудь хорошие заведения, куда потом буду ходить отдыхать. Заодно расставлю новые метки для перемещения. Чувствую, с такой жизнью пригодятся.

Глава Хаян согласно покивала, тут же предложив организовать для меня экскурсию. Выдав сопровождение, чтобы не случилось разных неприятностей. Аргументируя тем, что я-то потом уйду, а вот им тут ещё жить Вспомнив свои первые слепые блуждания по этому району, с обилием подозрительных личностей, засевших в лабиринтообразных подворотнях, согласился. С проводником из местных прогулка и впрямь выйдет лучше. К тому же буду меньше привлекать к себе внимание. Тут большинство знатных дари ходило только в сопровождении многочисленных слуг и воинов, подчёркивающих их статус. Даже крупные торговцы и военные командиры, которые могли себе это позволить, брали с них пример. Так что на улицах подобные группы давно уже стали обыденностью. Местные жители даже говорили, а как ещё узнать, что перед тобой уважаемый дари, с которым нужно быть вежливым, если у него нет шёлковых одежд, слуг за спиной и собственной повозки. Красиво говорить может научиться любой мошенник, богатую одежду украсть, а вот убедить умереть вместе с тобой нескольких друзей намного сложнее. В случае раскрытия обмана.

Общаясь с главой Хаян, краем глаза заметил, как из соседнего дома вышла Амина, в сопровождении двух симпатичных кунан, в одежде цветов рода Ханай со сложными причёсками и татуировками, у одной на шее, у другой на щеке. Шедшими за госпожой на строго выверенном расстоянии, бок о бок, скромно потупив глазки. С одинаковыми выражениями лиц. Не прошло и пяти минут, как Амина уже сидела вместе с нами за одним столом. Получив приглашение от главы Хаян. Будто та могла поступить иначе. Надо бы проверить, что она за дари. Лучший для этого способ, немного вывести из равновесия, когда первой показывается естественная реакция, а не продуманная.

– Амина, как ты могла, – сокрушённо покачал головой, глядя на неё с разочарованием. – Провела ночь в доме чужого мужчины. После вчерашнего-то? Я глубоко опечален. Ты разбила мне сердце.

Кифая испуганно замерла, побледнев, только глазками перебегала взглядом с одного на другую. От служанок Ханай полыхнуло волной гнева. Разорвали бы на месте за такое оскорбление их обожаемой госпожи, дай она только знак. У заметившей это Аюни глаза засветились ярче, а из запястья предупредительно высунулся кончик клинка. Амина сперва недоумённо на меня посмотрела, слегка приподняв брови, демонстрируя своё недоумение, но быстро сообразила о чём я говорил. Продолжая почти идеально контролировать выражение своего лица. Недрогнувшей рукой спокойно взяла чашку с чаем, с едва заметным осуждением прокомментировав.

– Я смотрю на рассвете у вас хорошее настроение. Добрая примета. Вот отсутствие чувства юмора напротив, плохая черта. Позвольте вам посоветовать, жених мой, поразмыслить над этим. Ведь настроение переменчиво как погода, легко портится, а характер подобен камню. Пока не толкнёшь, не сдвинется. Но знайте, вы всегда можете на меня рассчитывать.

Вот и сиди гадай, что это было. То ли просьба, то ли совет, то ли угроза, то ли завуалированное оскорбление, то ли всё вместе. Знать бы, где их такому учат. Чтоб я там и близко знакомства не заводил. Мало мне Ирдис. Кажется, эта змеюка поопаснее паучихи. Очень хороший самоконтроль. Сразу поняла, что это была намеренная провокация, на которую не повелась. Врасплох её будет трудно застать.

– Это радует моё сердце, душа моя. Если не возражаешь, давай будем называть друг друга по-простому, по имени. К чему нам лишние церемонии. В случае необходимости, пока произнесёшь, уважаемая дорогая супруга, не изволите ли наклонить вашу нежную шейку, дабы не испортить великолепную причёску летящим в вашу сиятельную голову тяжёлым предметом, уже можешь незаслуженно пострадать, – добавив в голос побольше озабоченности её здоровьем.

Заработав в ответ ненадолго задержавшийся на мне нечитаемый взгляд леденящих голубых глаз.

– Предлога…ешь обойтись кратким, эй ты, башку вниз? – полюбопытствовала нейтральным тоном, слегка прищурившись.

Разряжая обстановку, добродушно рассмеялся.

– Нет, конечно. Иначе следующий предмет полетит уже в мою голову и боюсь никто об этом предупреждать не станет. Буду считать, заслуженно. Но правда, давай разговаривать чуть попроще. По крайней мере, наедине, – сделал вид, что позабыл о присутствии Кифаи, облегчённо выдохнувшей.

– Согласна, – кивнула Амина.

Не совсем понятно с чем. С предложением или предположением.

– Но всё же. Надеюсь, мой сосед ещё жив? – вернулся к обеспокоившем меня вопросу.

– Когда срочно уезжал с женой по каким-то своим делам, был не только жив, но и совершенно здоров. Чтобы дом не простаивал пустым, я предложила главе кунан Хаян снять его до конца сезона, – развеяла мои сомнения, чтобы не выставлять себя кровожадным, хладнокровным чудовищем.

Понимая, что общий язык всё равно как-то придётся находить, пригласил Амину на свидание. Не уверен, что она раньше гуляла по верхнему Шаль-Сихья без большой свиты, скрывая свою личность. Для выхода в город вновь хотел использовать универсальную повседневную одежду горожан с накидками и закрывающими лица головными платками. Прикрыв родовые браслеты. Объяснив это тем, что хочу увидеть, как здесь всё устроено на самом деле, а не преображается при появлении высокородных особ. Спектакль я и в театре посмотреть могу. Моё предложение горячо поддержала мать Кифая, из своих соображений. Немного подумав, Амина согласилась присоединиться к исследованию этого района. Найдя предложенное занятие достаточно занимательным и полезным. Намереваясь заодно присмотреться ко мне в естественной среде.

Обсуждая грядущий поход заметил, как по тропинке за третьим двором Каменной сливы, ведущей к задней калитке, прошла Сами, снова отправившись гулять с друзьями. Видимо, уборку дома уже закончила. Что-то зачастила к ним бегать. Надо будет на эту тему с ней серьёзно поговорить. Напомнив, чтобы соблюдала осторожность, далеко и надолго не уходила, не общалась с незнакомцами. Безопаснее всего запереть её дома, приставить охрану и не спускать глаз, контролируя каждый шаг, однако после долгих сомнений решил не лишать ребёнка нормального детства. Друзей, свободы, радости познания окружающего мира. Разбитых коленок, куда уж без них. От всего на свете не убережёшь. К тому же рано или поздно она попадёт в храм, где я уже не смогу за ней приглядывать. Там наверняка появятся и опасности, и соблазны, и лишения. Взрослеть дальше будет сама, без нянек. Так пусть уж приобретёт хоть какой-то жизненный опыт, научившись о себе заботиться, разбираться в окружающих её дари, а не как та принцесса, что никогда не покидала своей комнаты. Не приспособленная ни к чему. Готовая помереть от простой простуды. Откуда у неё иммунитету-то взяться. Да, немного рисковал своим посмертием, но считал это оправданным, а шансы на её внезапную случайную смерть не настолько уж высокими. К тому же вовсе не самоустранившись из жизни Сами.

Когда выдавалось свободное время, проводил воспитательные беседы. Приставил к ней Дайю. Отправлял Дехи разузнать, что за обормоты крутятся вокруг моей девочки, которой строго-настрого запретил совершать определённые поступки. Целый список составил. Установил на Сами отслеживающую метку. Осталось только подарить кирасу, а на шею повесить жетон с домашним адресом и обещанием вознаградить за возвращение. Приставил бы ещё и Аюни, да только простые сиротки кунан не ходят в сопровождении бессмертных слуг. Она бы скорее навлекла на Сами опасность, а не отвадила. Как шутили на моей прошлой работе, самый защищённый человек на свете Неуловимый Джо. Ни потому что его трудно поймать, а потому, что нафиг никому не нужен.

Подумав об этом, всё же дополнительно попросил мать Кифаю приглядеть за девочкой, чтобы не попала в беду. Приставить к ней смышлёную подружку того же возраста. Занять их чем-нибудь, чтобы не было времени на дурные затеи. Проследить, чтобы не покидала квартал кунан, в котором к ней все очень тепло относились. Пообещав щедро оплатить услуги Хаян. Скормив придуманную совместно с Дехи историю о дочери моего старого погибшего друга, которому остался должен долг жизни. Кифая пообещала устроить всё в лучшем виде. Заверив, что теперь могу быть спокоен. На их территории Сами ничего не грозит.

Переодевшись, замаскировав наше происхождение, через полчаса отправились на прогулку. Я с Аминой, одна из её личных служанок, присоединившаяся в последний момент Дехи, для солидности своего господина, и семеро здоровенных плечистых мужчин кунан в чёрных чалмах. Где только таких нашли, на одно лицо, бородатых, мордатых, в жилетках без рукавов, вооружённых палками. Сбитые костяшки на руках и характерные мозоли подсказывали, что эти слуги мытьём посуды точно никогда не занимались. В качестве гида нам выдали очень разговорчивого, жизнерадостного дари с короткими тонкими усиками. Достаточно интересно и подробно рассказывающего обо всём, что попадалось на пути. Сопровождая информацию своими замечаниями, сдобренными слухами и городским легендами. Кифая знала кого присылать.

Подозреваю, поблизости ещё держалась команда, а то и не одна, охраняющая мою невесту из тени. Скрываясь настолько хорошо, что заметить их не удавалось. Хотя что-то такое иногда мелькало на самом краю восприятия. Девушка могла думать о своей самостоятельности что угодно, но оставлять Амину без присмотра Ханай не собирались. До тех пор, пока не выйдет замуж, после чего её безопасность станет уже заботой мужа. На сегодняшний же день она всё ещё оставалась в их зоне ответственности. И если уж не о её репутации, то о своей Ханай должны были позаботиться должным образом.

Сначала мы прошлись по кварталу Чистых камней, понаблюдав за старательными кунан, с самого раннего утра дружно вышедшими на работу. В этом районе насчитывалось наибольшее количество носильщиков, разносчиков, курьеров, уборщиков улиц, толкателей тележек на квадратный километр, по сравнению с другими. Поэтому не удивительно, что между ними часто возникали споры за территорию или немногочисленных клиентов. В которых чаще всего выигрывали самые шустрые, а не голосистые. Уступили дорогу растянувшейся по улице веренице женщин в длиннополых, закрытых платьях с обёрнутыми через плечо длинными полосами ткани, несущих на стирку большие корзины с грязными вещами и связанное в тюки постельное бельё. Как сказал проводник, это были работницы из братства прачек. Уж лучше бы назвали его сестринством, поскольку в нём состояли одни женщины, но не полагалось. Существовали только бесчисленные братства. Братство швей, прачек, сиделок, ткачих и прочих профессиональных объединений, создающих внутри касты слуг множество цеховых подразделений. Довольно закрытых, самостоятельных, подчиняющихся помимо общих правил ещё и собственным. Так, ткачих не загнать на кухню, а толкателей тележек в поля. Если только не в крайнем случае. Когда больше некого. В этом мире роль крестьян исполняли те же кунан. Слуги не только следили за домом, но и выращивали пищу, ухаживали за скотиной, занимались перевозкой вещей, выполняли общественно полезную работу.

Нагуляв аппетит, решил по пути зайти в уютно выглядевший семейный ресторанчик, посмотреть, чем питаются простые дари и во сколько им это удовольствие обходится. Тем не менее войти в него не смогли. После того как отказались показывать браслеты, стоявший на входе дари показал нам на домовую табличку, где чёрным по дереву написано, заведение обслуживает только кунан. В качестве подтверждения на ней были подвешены оловянные ложки, которые вначале принял за своеобразные украшения, элемент наружной рекламы. Мне объяснили, что ложка считалась символом касты слуг, а олово его материалом. Именно из него делали оплётки или вставки для родовых браслетов кунан. Поэтому подобное изделие перед дверью означало, там либо живут слуги, либо проход разрешался только им. Также меня поразили новостью, если ложка свёрнута или завязана узлом, то её значение менялось на прямо противоположное. Правда в этом квартале я такого не увижу.

Пришлось уйти. Дехи приблизившись, тихонько на ушко объяснила, что подобные места у кунан были достаточно распространены и популярны. Внутри не бывает чужих. Все свои, равные. Пища хоть и не блещет разнообразием или изысками, зато порции большие, отношение к посетителям радушное, цены низкие. Обманывать хозяев с оплатой или им экономить на качестве еды в них не принято. Могло для провинившихся очень плохо кончиться. Причём скорое возмездие принесут вовсе не те, кто непосредственно пострадал от чьих-то умышленных действий, а те, кто окажется ближе. Придёт ночью толпа злых кунан и утопит таких идиотов в чане с помоями, чтобы другим неповадно было, а утром все соседи в один голос заявят страже, ничего не слышали, никого не видели. Ну а то, что кто-то помер, так самоубийца, этого и следовало ожидать. Вот такие тут «милые» нравы.

Прогуливаясь по кварталу слуг, обратил внимание на отсутствие магазинов. Хотя уличная торговля велась активно, радуя взор разнообразием хозяйственной мелочёвки, продуктов, продаваемых прямо с переносных лотков, тележек, корзинок, выставленных у дороги. Дехи подсказала, за более серьёзными покупками нужно было идти в торговый квартал, расположенный неподалёку. Где жили преимущественно хайдар. Там этих магазинчиков и лавочек на каждом углу, а в его центре даже небольшой рынок разместился. Почему слугам можно продавать продукты, верёвки, корзины, хозяйственный инвентарь, мыло, но нельзя одежду, посуду, книги, оружие, оно для них в любом виде находилось под строжайшим запретом, украшения, мебель, какие-нибудь поделки, не понимал. Им даже не позволялось ставить торговые палатки. Оказалось, пища и рабочие инструменты, обменивающиеся для личных нужд, как было записано в кодексе Первых дари, являлись исключениями. И то, про торговлю там речи не шло. Упоминался лишь натуральный обмен между самими кунан. Это уже слуги несколько вольно трактовали понятия личных нужд и обмена. За что их при желании власти могли призвать к ответу. Правда, без основательных поводов предпочитали «не замечать» подобные мелкие нарушения. Пока они не выходили за определённые рамки и за пределы их кварталов. Как только какой-нибудь осмелевший кунан принимался торговать предметами роскоши, искусства, ремесленных товаров, к нему тут же наведывались хмурые дяди и просили предъявить браслет касты хайдар. Не увидев который могли надолго отправить бедолагу бесплатно отрабатывать нанесённый им ущерб. Передав торговцам во временную собственность. Могли поступить ещё проще, на первый раз отрубить руку, которой кунан не умеет правильно пользоваться. Не замечая, что на ней надето. Во второй раз с плеч слетит голова, по той же причине.

Пока Амина отходила посмотреть красивые цветные бусы, продаваемые тоже с лотка, но одним из хайдар, бедным уличным торговцем, который ради заработка вынужденно колесил по окрестным кварталам, скрытно от неё переговорил с Дехи. Поинтересовавшись, как здесь обстоят дела с продажей наркотиков и уличной проституцией. Не то чтобы мне требовалось что-то из этого, просто стало интересно. Как оказалось, сильные наркотики у дари не пользовались спросом. Их причисляли к ядам, относясь соответственно. Зато лёгкие, такие как табак, крепкий алкоголь, дурманящие эфирные масла напротив, пользовались большой популярностью. В них дари топили свои горести, печали, тяжести быта. Ими же отмечали радостные события. Как говорится, был бы повод, а что употребить найдётся. Крылатому огненному древу радость простых смертных была угодна. Считалось, она позволяла очищать и усиливать свет их души, поэтому запретов на эти вещи храмы, настоящие законотворцы Пекла, не вводили.

На улицах, тем более в верхнем Шаль-Сихья, можно было найти только дешёвые подобия хорошего табака, специй, масел и алкоголя. Для непритязательного покупателя. Если же хотелось дорогих, качественных товаров, за ними нужно отправляться в янтарный Шаль-Сихья, местный торговый рай. Там можно было найти всё. И даже то, чего нельзя, но дороже.

Когда собиралась компания обеспеченных дари, желавшая отведать чего-нибудь элитного, хорошо отдохнуть, насладиться радостями жизни, они обычно шли в один из домов удовольствий. На Пекле такие места назывались чаранжи. Что-то вроде увеселительно-развлекательных павильонов, предлагающих услуги определённого толка. Существовали чаранжи вина, дыма, музыки, танцев, массажа, ароматов, чая, наслаждений, что в переводе означало, постельных утех. Всего, что можно предложить привередливой публике. Хоть приходилось дорого платить за эти удовольствия, но они того определённо стоили. В таких заведениях тщательно следили за чистотой, репутацией, безопасностью, качеством предоставляемых услуг. Не пуская внутрь кого попало. За более простыми и доступными земными радостями, повседневными, народу было проще ходить в таверны, питейные лавки или местные аналоги кабаков. Именно в один из чаранжи* (не склоняется) Ирдис вчера отправила отдыхать толпу Хаян.

Всего их насчитывалось три типа. Дома простых удовольствий, для простодарин. Дома возвышенных удовольствий, для знати. Дома небесных удовольствий, для повелителей. Правда, сильно подозреваю, там названия звучат куда громче, чем следовало. Что-то вроде наших, парикмахерская «Непревзойдённая Маруся», ларёк «Гигантские куры», магазин бытовой техники «Мир дверей» или чебуречная «Аристократ». Однако не будем лезть своими грязными лапами на чужой паркет. Могут отдавить. Небесных, так небесных, я не против. Что примечательно, для низших каст двери всех чаранжи были закрыты.

По поводу жриц любви тоже открывалась интересная картина. Уличная проституция цвела и пахла исключительно в районах проживания низших каст. Для них же. В остальных местах она была легализована в виде домов наслаждений. Открытых как для всех, в так называемых, общественных чаранжи, самых недорогих и неприглядных, так и ориентированных на членов определённых каст. Классом услуг повыше. Пользовавшихся наибольшим спросом. Причём их посещение, вроде как, по закону не считалось супружеской изменой. Пожалуй, не стану уточнять у Амины, так ли это. Работали в этих заведениях только представители определённого братства из касты низших чор. Неважно, обслуживали ли повелителей, знать или простодарин. У них там образовалась какая-то своя внутренняя градация кто повыше, кто пониже. Определяющая кому, где и с кем работать. Называлось оно, – Братство наслаждений чор’ай. Им запрещалось вступать в брак, переходить из касты в касту, заниматься чем-либо ещё, помимо основного призвания. Блокировался доступ к духам. Ограничений набиралось довольно много, включая запрет на прикосновение к оружию, владению недвижимостью, правом на самозащиту. Это было жутко закрытое, наследственное общество с суровыми наказаниями за малейшую провинность.

Имелась и ложка мёда в бочке с дёгтем. Причинять им вред считалось признаком постыдной слабости, а оскорблять, большой глупостью. Их практически никогда не грабили и не убивали, пока не нарушали законов. Поговаривали, что последний такой недоумок долго, мучительно умирал от очень нехорошей болезни, передающейся половым путём. Его отказались лечить все врачи того города. Так и сгнил заживо, разваливаясь на части.

Удивительно, но именно чор’ай стали тем фактором, который искоренил незаконную проституцию, особенно уличную. Если женщину из другой касты ловили за этим занятием, то ей назначали единственное наказание. Принудительное включение в члены чор’ай с заменой родового браслета. Мол, если уж выбрала эту дорогу, так иди по ней до конца. Никто мешать не станет.

Вернувшись, Амина поинтересовалась, о чём мы так увлечённо перешёптывались.

– О том, какой цвет платья тебя украсил бы ещё лучше. Моя кунан предложила сиреневый, а я розовый. Что скажешь?

– Хочешь купить мне платье? – приятно удивилась Амина, одобрительно улыбнувшись.

– Нет. Вообще-то, краску. Думал попросить Сами нарисовать твой портрет.

– Она хорошо рисует? – уточнила уже менее радостно.

– Ещё не знаю. Вот и выясним, – улыбнулся, желая провести проверку.

– Пусть сначала нарисует твою служанку, затем покажет мне. Тогда скажу своё мнение, – отложила этот разговор на когда-нибудь потом, потеряв к нему интерес.

Как и к тому, о чём беседовал с Дехи. Продолжив неспешную прогулку, вернулись к непринуждённому общению на самые распространённые темы, касающиеся того, что видели вокруг. Избегая политики, семейных тайн, проблем Ханай, а также нашего прошлого. Пытаясь получше узнать друг друга, не выдавая своих секретов и планов не будущее. При этом не прекращая осторожных попыток окольными путями выведать чужие. Получался разговор этаких двух отставных шпионов на пенсии, которым о нём ещё отчёт в центр сдавать. Одна делала вид, что верила каждому слову своего спутника, улыбаясь над его незамысловатыми шутками, благосклонно принимая комплименты, второй, что её капризы случайны, а увлечения ограничены поэзией, красотой, модой, флористикой и прочими дамскими штучками.

Проходя мимо одного из переулков, в не самом оживлённой месте, неожиданно услышал из него какие-то подозрительные звуки. Больше всего напоминающие шум драки. Подтверждением чему служили редкие отчаянные крики, призывающие на помощь. Из любопытства решил узнать, кого там обижают. Вдруг разбойники напали на красивую молодую леди, которая захочет позже меня отблагодарить. Впрочем, оправдания себя не оправдали. Пятеро бандитов с дубинами и ножами напали на троих безоружных слуг, с намереньем отнять у них непонятный товар, плотно упакованный в небольшие, туго перевязанные тюки, которые было удобно носить за спиной, придерживая за верёвки. Несмотря на раны и неравенство сил, кунан храбро сопротивлялись чёрно-браслетным преступникам хидан, отстаивая сохранность груза даже ценой своей жизни. Не забывая звать на помощь, надеясь привлечь внимание прохожих.

Мне с Аминой ничего не пришлось делать. Выскочившие сзади семеро дюжих бородатых молодцов с палками, кучно ворвались в драку, шустро отвешивая удары направо и налево, по всем, кто попадался под руку. Действуя по знакомым принципам, сначала всех мордой в пол и дубиной по почкам, а потом будем разбираться, не ошиблись ли этажом или квартирой. Противник позорно бежал, не дожидаясь этого момента. Преследовать их славные сыны Хаян не стали. Подняв и осмотрев раны пострадавших, пугая своими грозными ликами сильнее бандитов, заставили их предельно вежливо поблагодарить меня за помощь, называя просто господином, без имён. Сразу же после этого быстренько выперли из переулка, отправив подальше. Вместе с товаром, которым оказалась тонкая, хорошо выделанная льняная ткань. Как мне сказали, довольно дорогая. За потерю которой их бы сильно наказали. Заставив всю семью возмещать убыток. Вот и бились за чужое, как за своё.

Из-за поспешных действий Хаян у меня сложилось впечатление, будто они старались ограничить наше с Аминой общение с другими кунан. Отгоняя их от нас на всём пути следования. Даже когда мы покинули их квартал.

– И часто у вас так бандиты шалят? – поинтересовался у гида.

– Редко, господин, – заверил усатый кунан. – В верхнем Шаль-Сихья преступности почти нет. На наших улицах безопасно. Хидан в этот район попадают из нижнего города. Как крысы просачиваются по подземным туннелям, сбиваясь в стаи по тёмным закоулкам. Время от времени их отсюда вычищают, устраивая облавы, да со временем опять накапливаются. Неистребимая зараза. Жрать хотят, вот и тянутся сюда. Некоторые поступают хитрее, стараясь прикинуться полезными, чтобы не так бросаться в глаза и раздражать местных. Вроде братства красных повязок. Те же отбросы, но маскирующиеся под наёмных псов или честных общественных помощников, чтоб их глотки пересохли, – поморщился кунан, выражая своё к ним презрение.

Вспомнились вломившиеся к Амун головорезы в красных головных платках.

– Так-то отверженным хидан во внутреннем кольце кратера находиться запрещено. Могут посещать только на время, получив специальные разрешения, именные бирки с датой входа и выхода, если смогут объяснить, зачем им нужно в город. За покупками там, на лечение, оставить заказ в каком-нибудь братстве, проведать родственников. Может, совершают паломничество в храмы, отмаливать грехи. Всякое возможно. Они ведь все очень разные. Есть отверженные, на которых клейма ставить негде. Окончательно пропащие, неисправимые душегубы, отвергнувшие свет огненного древа, с руками по локоть в крови, а есть оступившиеся дари, единожды совершившие грех из-за глупости, жадности или большой нужды. Не все хидан такими рождены. Среди них много приговорённых за преступления, не карающиеся немедленной смертной казнью. Изгнанных из своих родов. Часть из них выполняя закон уходит обратно, часть остаётся. Поддавшись искушениям или слабостям. Этих, после поимки, стража наказывает и выкидывает обратно за кольцо. Если не успели натворить тут бед. Тех же, кто пробрался по тайным туннелям, казнят на месте. В назидание остальным.

Поблагодарив за объяснения, галантно подав руку, предложил Амине продолжить наш путь, выводя из переулка. По иронии судьбы, столкнувшись со следующими попавшими в беду кунан буквально через десять минут. Какой-то раздувшийся от собственной важности невысокий шочи в чрезмерно роскошных, безвкусно ярких одеждах, с обилием ювелирных украшений, сделавших бы честь любой самовлюблённой даме в возрасте, громко ругал, оскорблял и слегка колотил парочку несчастных кунан. Больше в воспитательных целях, нежели ради причинения серьёзного вреда здоровью. Которых его слуги поставили перед господином на колени. Прямо посреди улицы, не обращая внимание на прохожих. Помимо десятка слуг, шочи для солидности сопровождало два грозно выглядящих воина с закрытыми лицами, вооружённых длинными, здоровенными саблями. Я смотрю, с комплексами у данного товарища всё в полном порядке, в отличие от мудрости. Насколько понял из доносящихся до нас криков, данному господину не понравилось, что какие-то грязные кунан нехорошо посмотрели в его сторону, без должного почтения и что-то друг другу сказали, наверняка обидное. И вообще, они посмели не уступить ему дорогу. Окружающие смотрели на действия шочи хоть и без одобрения, но спокойно, как на привычное зло. Не спеша вмешиваться в чужие дела. Мы тоже прошли мимо.

Можно было спасти и их, от лишних синяков, но это бы ничего не изменило. Кто был прав, а кто виноват, я не знал. Зато понимал, помочь всем нуждающимся не хватит ни сил, ни времени. Только настрою против себя толпу народа, затратив потом в разы больше усилий на защиту дорогих мне дари от их ответных действий. Повезёт, если успею, а если нет. А вдруг обиженные на меня одновременно ударят по нескольким целям, что тогда. Спасти Сами, но пожертвовав Дехи. Эти неприятные рассуждения заставили серьёзно призадуматься, как избежать подобного развития событий. Оставить всё как есть не лучший выход. Своих кунан видеть на месте этих несчастных категорически не хотелось.

Стоящая на крыше в конце улицы невысокая девичья фигура в красно-оранжевом платье с широкими оторочками, внимательно следившая за парой Амины и Амира, дождалась, пока та не скроется за поворотом. После чего шагнув в тень, растворилась в воздухе. Чуть позже она же вышла из похожей тени в мужской спальне уже на другом конце города. Осмотревшись по сторонам, загадочно улыбнувшаяся девушка положила на прикроватную тумбочку перевязанный простым шерстяным шнурком свиток, после чего вновь вошла в тень, вытянувшуюся у неё под ногами. Когда в свою комнату вернулся уставший, взмокший после напряжённых тренировок Газиз из рода Кибас, находясь в отвратительном расположении духа, то его взгляд первым делом зацепился за этот свиток, лежавший на самом видном месте. Удивлённо оглянувшись и никого не заметив, он прошёл к тумбочке и с некоторой опаской развернув его, принялся читать. По мере ознакомления его настроение заметно улучшалось, а губы всё сильнее растягивались в довольную, хищную улыбку. Дочитав до конца, сжёг письмо в серебряном блюде. Аккуратно собрав пепел, растерев его в порошок, сдул в открытое окно. Избавившись от улики, некоторое время простояв на месте с задумчивым видом, Газиз решительно направился к письменному столу.